В статье рассматриваются фразеологические единицы с национально-культурной семантикой, отображающие современную ментальность и выражающие ее в процессах реального функционирования в различных дискурсах, в том числе и лексикографическом.
Ключевые слова: культурно-национальное самосознание народа, фразеологические знаки, «диалог культур», межкультурная коммуникация.
Слово определенным образом интерпретирует информацию о мире, это и способ оценки, и акт воздействия на получателя информации. Фиксация или кодирование в форме языкового знака воспринятого и по-своему осмысленного человеческого опыта делает возможной передачу информации от одного носителя к другому, и сохранение ее во времени и пространстве, т. к. «язык — это мир, лежащий между миром внешних явлений и внутренним миром человека» [2, с. 304]. В современной лингвистической науке признается, что представления и образы окружающей действительности передаются через такие феномены, как устойчивые словосочетания, фразеологизмы, стереотипы, которые могут интерпретироваться в пространстве культурного знания [4, с. 80].
С помощью культуры как системы коллективного знания люди моделируют окружающий мир «в связи с обострением интереса к феномену культуры как системе национальных ценностей и языку как отражению системы ценностей народа, а также в связи с возросшим национальным самосознанием этносов, пытавшихся осмыслить свое место в истории человечества и свою роль в межкультурной и межъязыковой коммуникации мировом сообществе, началось формирование в конце ХХ в. в гуманитарных науках новой антропоцентрической парадигмы, она предполагает первоочередную ориентацию научных исследований не на объект познания, как в классической методологии, а на субъект познания — человека в совокупности всех его признаков: личностных, национальных, социальных» [5, с. 5–6].
Интерес к соотношению языка и культуры в лингвистике объясняется изменениями в социально-политической ситуации — глобализация, интеграция, полиэтничность, расширение международных контактов, интернационализация знания, взаимный обмен ценностями на разных уровнях.
Язык впитывает в себя обозначения культурных, национальных, исторических, социальных условий жизни человека, поэтому весь словарный состав представляет реальную картину лингвокультурного сообщества. Опыт человека, его специфическое национальное «окультуренное» мировидение и мироощущение фиксируется в языке, имеет семиотическую природу и проявляется в дискурсе.
Язык является составной частью культуры и ее орудием, это «действительность нашего духа, лик культуры; он выражает в обнаженном виде специфические черты национальной ментальности», позволяет представить своеобразие национального духа во всей его полноте [3, с. 11]. На процесс восприятия и воспроизведения действительности оказывает влияние выбор конкретных языковых средств. Многообразие языков открывает богатство мира и многообразие того, что мы познаем в нем, окружающий мир расширяет свои границы, поскольку языки в отчетливых и действенных чертах дают нам различные способы мышления и восприятия. Считается, что основными распространителями коллективного знания являются средства массовой информации, всевозможные лексикографические источники. Словари являются не только источником информации для людей, которые к ним обращаются в поисках ответов на определенные вопросы, но несут и коммуникативную функцию, т. е. помогают межъязыковому общению, способствуют обучению языку. Они играют важную роль в процессе распознавания духа и состояния языка, его исторических корней, общих параллелей с другими мировыми языками.
Билингвальная лексикографическая деятельность рассматривается как особая область межкультурной и межъязыковой коммуникации носителей разных культур. В когнитивно-дискурсивной парадигме деятельность лексикографа имеет целью создание дискурса, обладающего двойной прагматической ориентацией. С одной стороны, он воспроизводит прагматику оригинала, с другой — отражает особенности той лингвокультурной общности, к которой обращен переводной текст. Лексикографический дискурс есть текст, обусловленный дистантной коммуникативной ситуацией, которая требует от отправителя-адресата знания культурных стереотипов и традиций, свойственных данному лингвокультурному сообществу. Большую роль в передаче культурно-национального самосознания народа и его идентификации как такового играет фразеологический состав национального языка. В образном содержании языковых единиц, сквозь призму национального языка как выразителя определенной национальной ментальности воплощено мировидение и менталитет этноса. Фразеологические знаки способны отображать современное культурное самосознание народа, входящее в понятие ментальность и выражающее его в процессах реального функционирования в различных дискурсах, в том числе и лексикографическом. Они выступают как культурные знаки, стереотипы культурно- национального мировосприятия, воспроизводят межпоколенную трансляцию культурных кодов нации вместе с языком данного этноса, предполагают трансляцию и вербализацию образов сознания этносов. Национально-культурная семантика языка, безусловно, является продуктом исторического развития, включающего также и прошлое культуры. Чем ярче и насыщеннее история народа, тем богаче, содержательнее языковые единицы. Фразеологический фонд — показатель богатства нации, который позволяет лучше узнать историю и характер народа, обогатить речь образцами народного и индивидуально-авторского речетворчества, сделать речь меткой и выразительной, это «зеркало, в котором лингвокультурная общность идентифицирует свое национальное самосознание» [6, с. 9]. Именно они как бы навязывают носителям языка особое видение мира, ситуации, через них соотносимся с миром реальной действительности.
Современные направления в исследовании фразеологизмов выдвигают необходимость комплексного анализа этнокультурной специфики и универсальных, межъязыковых отношений на основании культурологических релевантных признаков. Исследование направлено не на механическое выявление параллельных конструкции в сопоставляемых языках, а должно вестись в аспекте «диалога культур» и способствовать повышению эффективности межкультурной коммуникации и формированию коммуникативной компетенции языковой личности в условиях глобализации. При сопоставлении языков и культур «все тонкости и вся глубина межкультурной коммуникации становятся особенно наглядными», считает С. Г. Тер-Минасова [7, с. 24]. При переводе фразеологических единиц имеет место не только контакт двух языков, но и соприкосновение двух культур, передача идиоэтнической, национально-культурной информации. Именно через лексико-фразеологическую систему языка складывается языковая национальная картина мира. Для лексикографической практики, для теории двуязычных словарей важен вопрос об устойчивости и идиоматичности фразеологических единиц, важен не столько денотативный аспект, сколько различного рода коннотации, наслоения, образы. При сопоставительном изучении фразеологических систем двух и более языков следует уделять внимание семантическому и функциональному аспектам фразеологических единиц, так как структурное совпадение фразеологизмов неродственных языков наблюдается крайне редко [1, с. 125]. На необходимость обращения внимания к их смысловой (эквивалентностной) характеристике в словарях отмечают в своих работах известные ученые В. М. Мокиенко, Х. Вальтер.
В двуязычных словарях в заромбовой зоне приводятся составные наименования, грамматикализованные сочетания, собственно фразеологические единицы, пословицы и поговорки. Они представляют собой некое собрание различных фразеологических единиц, идиоматических выражений, пословиц, поговорок, составных терминов, специфических оборотов речи и выражений языка оригинала, крылатых выражений и т. д. Известно, что передача фразеологизмов национальным языком сопряжена с большими трудностями, это объясняется многими причинами: различиями в быту, культуре, традициях, условиях жизни; разносистемностью языков; а также из-за особой природы фразеологического значения, вызванной семантической диффузностью и изобразительной силой его внутренней формы (А. М. Бабкин, В. Н. Телия и др.).
По мнению А. С. Чикобавы, значения слов, как составных элементов, в различных лексических системах редко бывают эквивалентными [7, с. 59]. Это относится, в первую очередь, к переводу фразеологизмов в сопоставляемых языках ввиду их яркой, эмоциональной насыщенности, экспрессивности, национального колорита, принадлежности к определенному стилю. Сохранение упомянутых черт и составляет существенную задачу перевода. Самобытные фразеологизмы одного языка необходимо передать адекватными фразеологизмами другого языка.
Казахстанская лингвистика переживает бурный рост лингвокультурологических исследований, характерна «связь с теорией коммуникации, теорией референции, семиотикой, культурологией, социологией, поэтикой, когнитологией, герменевтикой и другими науками», что позволяет анализировать современный язык с помощью нового метаязыка и рассматривать ее в парадигме мировой лингвистики. Приоритетными стали исследования в таких направлениях, где язык определяется не только как инструмент познания и коммуникации, но и как культурный код нации.
Литература:
- Авакова Р. А. Принципы сопоставительной фразеологии с точки зрения номинации: [матер.межд. конф. «Frazeografia slowianska. Teoria i praktika, tradycje, terazniejszosc, przyszlosc»] / Р. А. Авакова. — Оpole, 2000. — С. 125.
- Гумбольдт В. Язык и философия культуры / В. Гумбольдт. — М., 1985. — 614 с.
- Захаренко М. В. Лингвокультурологические энциклопедические словари: принципы словарного описания языка лингвокультуры: [мат. междун. конф. «Русское слово в современном межкультурном контексте»] / М. В. Захаренко. — М., 2012.
- Темиргазина З. К. Некоторые теоретико-прикладные аспекты межэтнической коммуникации / З. К. Темиргазина // [Проблемы межэтнической коммуникации]. — Павлодар: Эко. — 2003. — С. 3–10.
- Телия В. Н. Русская фразеология: семантический, прагматический и лингвокультурологический аспекты / В. Н. Телия. — М., 1996.
- Тер-Минасова С. Г. Язык и межкультурная коммуникация / С. Г. Тер-Минасова. — М., 2000.
- Чикобава А. С. О принципах составления Толкового словаря грузинского языка: [Лексикографический сборник] / А. С. Чикобава. — М., 1957.
