Уголовно-исполнительная система одной из своих важнейших функций, обязана обеспечить безопасность лиц, находящихся на ее территории. Это относится как к сотрудникам, обеспечивающих охрану и порядок, так и к осужденным лицам, отбывающим наказание. В настоящей статье предпримем попытку рассмотреть такой аспект обеспечения безопасности уголовно-исполнительной системы, как применение оружия сотрудниками ФСИН для обеспечения безопасности режима.
Ключевые слова: обеспечение безопасности, уголовно-исполнительная система, лишение свободы, охрана порядка, ФСИН.
По официальным данным Федеральной службы исполнения наказаний, число осужденных за побег из следственных изоляторов (СИЗО) и тюрем, а также исправительных колоний (ИК) за последние пять лет, остается на достаточно высоком уровне, хотя и имеет некоторую тенденцию к снижению: в 2013 г. — 237 человек; 2014–202; 2015–178; 2016–189; в 2017 г. — 125 человек [1].
Получить достоверные данные о фактах применения оружия сотрудниками ФСИН для пресечения побега лица из-под стражи либо из-под конвоя не представляется возможным из-за отсутствия такой информации в открытом доступе. Но это не говорит о том, что такая практика отсутствует.
Знание закономерностей криминалистической характеристики рассматриваемого вида преступлений (в частности, взаимозависимости способа совершения преступлений и иных элементов), дает возможность пенитенциарному персоналу в максимальной степени быстро выработать программу (алгоритм) действий, направленный не только на документирование самого факта побега, но и в первую очередь организацию розыска бежавшего. Таким образом, главной практико-ориентированной составляющей служит возможность вычисления недостающих или вовсе неизвестных элементов фактов криминального события.
Данные о зависимостях и корреляционных связях элементов криминалистической характеристики преступлений, выраженных в количественных показателях, могут служить основанием для построения типичных версий по конкретным уголовным делам [2].
В целом, авторы убеждены, что повышение эффективности расследования побегов путем совершенствования частной методики, а именно в части анализа и синтеза данных о криминалистической характеристике, сможет способствовать более качественной профилактической работе органов и учреждений ФСИН России и содействовать решению важнейших задач, стоящих перед правоохранительными органами.
При этом, представляется очевидным, что в современных условиях практики деятельности пенитенциарного ведомства назрела острая необходимость специально-юридической подготовки кадров, задействованных в рассматриваемой нами сфере борьбы с преступным рецидивом.
Отметим, что «специалисты по раскрытию и расследованию преступлений в настоящее время должны быть универсалами, аналитически мыслящими, имеющими системную криминалистическую подготовку» [5].
Последняя в свою очередь, исходя из предмета данного исследования, предполагает доведение до правоохранителей данных конкретизирующих более глубокий теоретический спектр знаний криминалистической методики расследования побегов.
Данное положение подтверждается и результатами интервьюирования сотрудников УИС, в результате которого авторами был выявлен ряд проблем, которые зачастую могут влиять на эффективность и результативность раскрытия побегов.
Наиболее серьезными из них являются: низкий уровень уголовно-процессуальных и криминалистических знаний, в частности знаний в сфере организационно-тактических основ производства следственных действий, осуществления оперативно-тактических комбинаций, алгоритмизации и методики расследования пенитенциарных преступлений; отсутствие профильного ведомственного образования; отсутствие знаний о возможности и формах использования помощи специалиста, научно-технических средств и т. д. Данный факт, к сожалению, говорит о бессистемном характере работы учебно-методической, профилактической и научно-практической работы [1].
Решение подобного рода проблем мы видим в ведении в систему дополнительной профессиональной подготовки сотрудника УИС 34 учебных дисциплин строго прикладного (практико-ориентированного) криминалистического цикла. На взгляд авторов, реструктурирование образовательной программы позволит минимизировать пробелы в сфере профессиональной подготовки кадров, обеспечит повышение уровня и эффективности выявления и раскрытия преступлений.
По данным Следственного управления следственного комитета Российской Федерации по Томской области, 23 февраля 2016г. около 12.00 часов, в здании Колпашевского городского суда, обвиняемый в краже житель Томской области, доставленный на судебное заседание для избрания меры пресечения в виде заключения под стражу, предпринял попытку побега. Полицейский-конвоир стал преследовать обвиняемого. Во время преследования сотрудник неоднократно предупреждал обвиняемого о применении оружия, но молодой человек не отреагировал на данное предупреждение и продолжал бежать. Полицейский, сделав предупредительный выстрел, применил табельное оружие на поражение, в результате чего наступила смерть задержанного лица [3].
Учитывая тот факт, что для розыска и задержания беглецов, а также конвоирования лиц, задержанных по подозрению в совершении преступления, заключенных под стражу, осужденных к лишению свободы, задействуются сотрудники ФСИН России, нами был проведен анализ действующего законодательства, регулирующего условия и порядок применения оружия сотрудниками данных силовых ведомств.
Анализ законодательной базы, определяющий условия и порядок применения оружия сотрудниками ФСИН, позволяет сделать вывод о том, что одним из оснований применения оружия сотрудниками является его применение в целях пресечения побега из мест лишения свободы лиц, отбывающих наказание; побега из-под стражи лиц, задержанных по подозрению в совершении преступления, лиц, в отношении которых избрана мера пресечения в виде заключения под стражу, лиц, осужденных к лишению свободы, а также для пресечения побега из-под конвоя указанной категории лиц. Кроме того, оружие может быть применено для пресечения попытки насильственного освобождения указанных выше лиц.
Сравнительный анализ федерального закона «О полиции» от 07.02.2011 № 3-ФЗ с федеральным законом «О войсках национальной гвардии Российской Федерации» от 03.07.2016 № 226-ФЗ в части применения оружия показывает, что законодатель значительно расширил право на применение огнестрельного оружия военнослужащими (сотрудниками) войск национальной гвардии. Но, в то же время, при таком расширении права на применение огнестрельного оружия, законодатель оставил неурегулированным вопрос применения оружия при пресечении попытки побега лица из-под стражи или из-под конвоя.
Кроме того, в различных источниках ведомственной нормативно-правовой базы есть указание на то, что сотрудники ФСИН могут быть задействованы при осуществлении усиленного варианта охраны и конвоирования подозреваемых и обвиняемых в совершении преступления.
Ведь, не исключена ситуация, когда лица, задержанные по подозрению в совершении преступления, лица, заключенные под стражу, лица, осужденные к лишению свободы, могут предпринять попытку побега во время конвоирования, либо будет осуществлена попытка насильственного освобождения указанных лиц. Тем более, приведенный в начале статьи пример показывает, что такая практика имеет место быть.
В свою очередь, п. 28 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 сентября 2012 г. № 19 г. Москва «О применении судами законодательства о необходимой обороне и причинении вреда при задержании лица, совершившего преступление» [4] обращается внимание на то, что сотрудник ФСИН не подлежит уголовной ответственности в случае причинения вреда при правомерном применении оружия, то есть в соответствии с требованиями законов, уставов, положений и иных нормативных правовых актов, предусматривающих основания и порядок применения оружия.
В том случае, если причинение вреда происходит при неправомерном применении сотрудником оружия, действия сотрудника не образуют состав преступления только в том случае, если будет доказано, что, исходя из конкретной обстановки, промедление в применении оружия создавало непосредственную опасность для жизни людей или могло повлечь за собой иные тяжкие последствия, то есть суд указывает на то, что сотрудник в данном случае находится в состоянии необходимой обороны.
В качестве примера наступления тяжких последствий указывается экологическая катастрофа, диверсия и т. д. Но неизвестно, отнесет ли правоприменитель на практике побег подозреваемого, обвиняемого или осужденного из-под конвоя к тяжким последствиям.
Савинов А. В., в свою очередь, также указывает на то, что «в теории и в правоприменительной практике сложилось ошибочное мнение о том, что в случае причинения вреда при нарушении сотрудником ФСИН правил применения оружия всегда наступает правовая ответственность. Ответственность может не наступать в том случае, если сотрудник нарушает правила применения оружия в состоянии крайней необходимости, то есть, когда причиняемый им вред является менее значительным по сравнению с предотвращаемым вредом и не нарушены другие условия правомерности акта крайней необходимости» [6].
Можно представить ситуацию, когда сотрудник ФСИН, пресекая попытку побега из-под конвоя лица, подозреваемого или обвиняемого в совершении преступления, защищая охраняемые законом интересы общества или государства от общественно опасного посягательства, т. е. находясь в состоянии необходимой обороны, применяет оружие, тем самым нарушая правила его применения [7].
В ряде таких случаев нарушение правил применения оружия может быть оправдано состоянием крайней необходимости (ст. 39 УК РФ), поскольку для предотвращения более тяжкого вреда, причиняемого интересам правосудия и общественной безопасности, вред причиняется иным правоохраняемым интересам (порядку несения службы и применения оружия), причем вред, как правило, меньший по сравнению с предотвращаемым вредом.
Такая правовая неопределенность, в итоге, может привести к судебно-следственным ошибкам при определении правомерности применения сотрудниками ФСИН огнестрельного оружия при пресечении попыток побега из-под конвоя лиц, задержанных по подозрению в совершении преступления, лиц, заключенных под стражу, лиц, осужденных к лишению свободы, и, как следствие, привлечению сотрудников к ответственности.
В связи с этим, считаем, что необходимо устранить данный пробел в законодательстве и дополнить пунктом следующего содержания: «при пресечении попытки побега из-под конвоя лиц, задержанных по подозрению в совершении преступления, лиц, в отношении которых избрана мера пресечения в виде заключения под стражу, лиц, осужденных к лишению свободы, а также для пресечения попытки насильственного освобождения указанных лиц».
Литература:
- Грязева, Н. В. Факторы, детерминирующие расследование побегов из исправительных учреждений / Н. В. Грязева // Пенитенциарное право и пенитенциарная безопасность: теория и практика: материалы III международной научно-практической конференции (22–23 июня 2012 г.) / под общ. ред. Р. А. Ромашова. — Самара: Самарский юридический институт ФСИН России, 2013. — С. 73– 78 (0,3 п. л.).
- Морозов, Р. М. Расследование побегов из исправительных учреждений: практические рекомендации / Р. М. Морозов, Б. К. Шнарбаев. — Вологда: ВИПЭ ФСИН России, 2011. — 77
- Новости Следственного управления Следственного комитета Российской Федерации по Томской области [Электронный ресурс]. — Режим доступа: http://tomsk.sledcom.ru/news/item/1018868
- Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 27 сентября 2012 г. N 19 г. Москва «О применении судами законодательства о необходимой обороне и причинении вреда при задержании лица, совершившего преступление»
- Расследование преступлений, совершаемых в органах и учреждениях уголовно-исполнительной системы: практическое руководство для следователей, дознавателей правоохранительных органов и оперативных сотрудников уголовно-исполнительной системы / под ред. докт. юрид. наук, проф., заслуж. деятеля науки РФ Е. П. Ищенко, канд. юрид. наук, доцента О. А. Белова. — М.: Юрлитинформ, 2013. — 376 c.
- Савинов А. В. Понятие и содержание уголовного правоотношения вертикального типа, связанного с причинением вреда при обстоятельствах, исключающих преступность деяния // Правовая политика и правовая жизнь. 2014. № 3 (56). С. 57–63.
- Савинов А. В. Правоотношения, возникающие при обстоятельствах, исключающих преступность деяния, в механизме уголовно-правового регулирования // Правовая культура. 2015. № 2. С. 44–51.
