Прежде чем приступить к анализу властных структур Туркестанского генерал-губернаторства, нужно определить, что понималось под властью в традиционном центральноазиатском обществе в XIX веке. В традиционном обществе властные структуры освящались религией, а административная структура слепо подчинялась верховному правителю — эмиру, хану. Такая форма власти называлась в европейской науке восточной деспотией, где все рабы, а есть только один свободный человек — правитель. В действительности ситуация была немного другой. Формально правитель считался верховным собственником всех земель в стране и имел неограниченную власть над подданными, но население в виде сельских обществ имело определенную независимость и не зависело от воли правителя. А также нужно указать, что не вся бюрократия получала заработную плату из казны. То есть, администрация, особенно среднее и низшее звенья власти сами зарабатывали себе на жизнь, что делало их в определенной мере независимыми от воли правителя. Все эти факторы сводили на нет могущество правителя в своем царстве. И только формально в показном виде афишировалась могущество восточного деспота как правителя с неограниченной властью. В этом и заключалось сущность традиционной «деспотической» власти, где административная власть была слабой, так как отсутствовала единая координация всей властной структуры. И она не всегда зависела от воли определенного лица (монарха, временщика, всесильного религиозного деятеля). Вся административная система традиционного общества держалась на экономической выгоде каждого бюрократа. Особенностью власти традиционного общества была не оказание влияния на общество или властную структуру или ее улучшения, а удержание status quo для обогащения определенного круга лиц. Понятия влияние в традиционном обществе Центральной Азии понималось как причастность к политической власти, которая способствовала личному обогащению. То есть понятия власти и влияния понималось сугубо индивидуально, а не в категориях общего блага, как например, в Древней Греции. Такая интерпретация понятий власти и влияния порождала злоупотребления властью и утверждала деспотические режимы, которые поддерживались интеллигенцией и карьеристами, а простое население традиционных обществ была вне «политики» и не считалась субъектом политических процессов.
То есть политикой в традиционном обществе занимались только вельможи, и даже не все властные структуры были причастны к ней. Поэтому понятие политика в традиционном обществе имела нулевой объем, а только обретала смысл в конкретных исторических условиях (дворцовые перевороты, заговоры, войны). Нужно отметить, что такое понимание понятий власти и влияния сохранилась в сознании населения центральноазиатского региона без больших изменений до сегодняшнего времени. Теперь приступим к анализу Российской власти в Западном Туркестане.
В ходе завоевания российскими войсками основной части Западного Туркестана было создано административное единица в составе Российской империи — Туркестанское генерал-губернаторство с центром в городе Ташкенте. С самого начала русского правления, упор был сделан на сильную и неделимую власть, которая символизировала бы порядок и спокойствие на завоеванных землях. В правительственных кругах Российской империи бытовало мнение, что восточные народы признают только сильную (т. е. деспотическую) власть, и, исходя из этого тезиса было решено создать сильное сверхцентрализованное правительство Туркестана в лице Туркестанского генерал-губернатора. Туркестанский генерал-губернатор сильно напоминал восточного деспота, но с «либеральной» окраской, так как он был сменяем, и подчинялся метрополии. Российская империя формально сменила хана на военного чиновника, который имел довольно широкие полномочия.
Местное население называло генерал-губернатора «полуцарем», что укрепляла его влияние в центральноазиатском регионе. Ассоциация генерал-губернатора с восточным деспотом у населения мешала «модернизационным» проектам Российской империи на Востоке, в частности в Центральной Азии. Эта политика и послужило в дальнейшем основным препятствием для проведения политических преобразований в регионе, так как властные структуры не сыграли роль транзита из традиционного общества в современную, а просто репродуцировали понятия власти в традиционном обществе. В результате чего влияние имперской власти на население было минимальным.
Теперь рассмотрим административную структуру Русского Туркестана. Туркестан управлялся генерал-губернатором, который имел неограниченные права, в его подчинении находились военные офицеры, которые осуществляли управление регионом. В руках Туркестанского генерал-губернатора была сосредоточена вся политическая, законодательная и военная власть. Суды официально считались независимыми. Для «смягчения» формы власти и для придания ей легитимности к управлению были привлечены местные жители, которые осуществляли политику правительства на местах. Они были привлечены в качестве низших должностных лиц и подчинялись русским офицерам. Формально лица местной «национальности» избирались народом на три года, а утверждали их в должности вышестоящие русские власти. Таким образом, происходил процесс легитимизации нижнего эшелона власти в Туркестане, что позволило назвать эту власть «военно-народным» [1, с. 19–21].
Интересно, что в Туркестанском генерал-губернаторстве не произошла легитимация верхних эшелонов власти через выборы, так как верхние эшелоны правительства Туркестана назначались Российским императором. Здесь можно наблюдать дихотомию власти, когда одна часть формально избирается, а другая часть назначается. Мы видим здесь несколько проблемных моментов в структуре Туркестанской администрации: 1) военные выполняют две функции: бюрократа и военного; 2) военные бюрократы назначались метрополией, а не избирались, хотя бы формально; 3) нижняя администрация избиралась местным населением из гражданских лиц, которые подчинялись военным; 4) зависимость всей туркестанской администрации от воли метрополии; 5) диктат и неограниченная власть Туркестанского генерал-губернатора; 6) зависимость Туркестанского генерал-губернатора от Императора; 7) противостояние нижней и высшей туркестанской администрации; 8) противостояние туркестанской администрации с министерствами метрополии по вопросам управления. Все эти факторы мешали нормальной деятельности властных структур, и порождало непонимание внутри туркестанской администрации.
Некоторые современники понимали проблему власти в Туркестане и предлагали свои рецепты, которые в основном предлагали усилить роль Туркестанского генерал-губернатора в «политической и культурной жизни края» [3]. Существовало и другое решение проблемы — назначить достойного генерал-губернатора [3], а также очень редкая была версия управления — усилить власть закона и контроль над правительством Туркестана [2]. Нужно отметить, что с самого начала Российская империя ввела неограниченную власть военных, которые не знали ни языка, ни обычаев, ни религии местного населения. В результате колониальная администрация оказалась в сильной зависимости от посредников между властью и населением региона — переводчиков и местной администрации (Лыкошин). Этот фактор ослабил влияния правящей имперской элиты на местное оседлое население. Формально русская власть правила регионом по европейским меркам, т. е. содержала администрацию, существовал туркестанский бюджет, но она делала это непоследовательно. Например, местные представители администрации содержались за счет населения, усилилась коррупция среди бюрократии. Фактически Туркестан управлялся по старым законам традиционного общества, т. е. имперская власть не смогла «вовлечь» народ в политические процессы. Конечно, Россия внедрила частично институт выборов, которая не повлияла политическую жизнь страны.
Произошло дальнейшее усиление отчуждение власти от населения, т. е. начался новый этап непонимания власти с населением региона. Основной причиной этого явления, я бы назвал новые формы политики традиционного общества, а новым явлением был раскол внутри властных структур — взаимным игнорированием туркестанской администрации, которая не имела способности ни управлять и ни принимать верных решений, так как зависело от решения метрополии по каждым важным и неважным вопросам.
После Февральской революции 1917 года в Туркестанском крае появилась новая политическая сила в лице местной интеллигенции и духовенства — джадиды. Понятие джадидизм широкое понятие и политизация этого движения сыграло значительную роль для понимания политических процессов в центральноазиатском регионе. В начальный период своего становления Советская власть активно использовала интеллигентские слои населения для укрепления своей позиции в регионе. Большевики были прагматичными политическими деятелями, которые приступили к активному преобразованию облика Центральной Азии, в частности Узбекистана.
К административным работам были привлечены местная интеллигенция, обучавшаяся в русско-туземных школах, или специалисты, обучавшиеся за границей (в Турции, Германии). В основном все административные посты заняли русскоговорящие и симпатизирующие советской власти молодые «революционеры» от 20 до 30 лет. Например, Ф. Ходжаеву к 1917 году было всего 21, А. Икрамову 19. У многих из них отсутствовало высшее и среднее образование и во многих случаях они были выдвинуты благодаря личным способностям. Таким образом, молодая советская власть опиралась на «революционную» молодежь, которую она наделила частично властью. В противовес «национальным» кадрам в молодой советской республике вели свою деятельность и европейские местные пролетарские кадры, которые во многих случаях противостояли «местным» кадром. Таким образом, в правительстве оказались две силы: местные и европейские кадры, которые по-разному понимали «революционные» задачи советской власти в регионе. Для урегулирования политической ситуации в центральноазиатском регионе из Москвы в 1919 году была отправлена Турккомиссия, которая решала все политические и экономические проблемы региона. Турккомиссия надзирала за деятельностью местного правительства «исправляя» их ошибки, и указывала им каким политическим курсом развиваться. Возникла «странная» политическая ситуация: местная, пришлая и Турккомиссия соперничали между собой за влияние в регионе, а Москва часто выступала между ними в качестве арбитра. В такой ситуации эффективность власти оставляла желать лучшего, в результате чего власть допустила несколько крупных ошибок. Ускоренная «модернизация» жизни населения местными властями породила гражданскую войну и экономическую разруху в регионе, которая преодолевалась до середины 20-х гг. XX века.
Литература:
- Абдурахманова Н. А., Рустамова Г. К. Колониальная система власти в Туркестане во второй половине XIX- I четверти XX вв. Ташкент: Фан, 1999.
- Губаревич А. Ф. Проект реформ в Туркестанском крае//Центральный государственный архив Республики Узбекистан (ЦГА РУз). Ф. И-1. Опись 12. Д. 907.
- Денисевич В. Записка Денисевича графу К. Палену//Российский государственный исторический архив (РГИА). Ф. 1396. Оп. 1. Д. 11.
