Институт роспуска представительного органа государственной власти имеет политико-правовое значение, играющее важную роль в характеристике правовой демократической государственности, в обеспечении режима разделения властей, в создании механизма «сдержек и противовесов».
Роспуск представительных органов является средством разрешения политических конфликтов, крайней, но вынужденной мерой преодоления кризиса власти, требующей тщательной научной обоснованности и выверенной правовой регламентации в интересах обеспечения слаженного и эффективного функционирования государственного механизма.
Вопрос об отнесении института роспуска законодательного органа государства к тем или иным мерам и видам ответственности либо государственного принуждения имеет достаточную актуальность в доктрине конституционного права, однако для того, чтобы сделать верный вывод о том, чем же является рассматриваемый институт, сначала следует дать оценку понятиям и правовой сущности таких категорий, как «конституционная ответственность» и «конституционно-правовое принуждение», а также разграничить понятия «конституционная» и «политическая ответственность».
В общей теории права и в ряде отраслевых правовых наук, таких как административное, уголовное, гражданское право и другие, исследованию соотношения юридической ответственности и государственного принуждения как одних из важнейших средств обеспечения законности и правопорядка уделяется значительное внимание. Вместе с тем к числу новых и малоизученных направлений исследования относятся проблемы соотношения конституционно-правовой ответственности и конституционно-правового принуждения.
В теории государства и права юридическая ответственность традиционно определяется как одна из мер (форм) государственного принуждения, а государственное принуждение, в свою очередь, выступает одной из форм государственно-правового воздействия, включающего в себя также убеждение, поощрение, позитивную (перспективную) ответственность.
Под мерой (формой) государственного принуждения понимается обособленная группа принудительных средств, имеющих определенную (конкретную) цель, юридическое и фактическое основание и специфическую процедуру применения, что обусловливает способ принудительного воздействия и характерные для этой группы мер правовые последствия либо их отсутствие [1].
Помимо мер юридической ответственности, в научной литературе к мерам (формам) государственного принуждения относят также: 1) превентивные меры; 2) меры пресечения; 3) меры защиты, или восстановительные меры [2]; меры процессуального обеспечения. Меры предупреждения, пресечения и процессуального обеспечения имеют много общего. Они предшествуют наступлению юридической обязанности, имеют общую целевую направленность, поэтому их нередко рассматривают в едином комплексе и называют обеспечительными мерами. Возникает вопрос о том, насколько данные общетеоретические представления о системе государственного принуждения применимы к конструкции конституционно-правового принуждения.
В литературе справедливо подчеркивается, что в отличие от иных видов отраслевого государственно-правового принуждения конституционно-правовое принуждение преимущественно обращено не к физическим либо юридическим лицам, а к высшим на соответствующих территориальных уровнях, конституционно учрежденным, выборным органам и должностным лицам публичной власти. Вместе с тем выборные органы и должностные лица публичной власти являются не только основными субъектами, адресатами применения к ним конституционно-правового принуждения, но одновременно могут выступать и в качестве субъектов, осуществляющих применение мер конституционно-правового принуждения в отношении партнеров по власти, с которыми их объединяют отношения взаимодействия в системе сдержек и противовесов [2]. В этом смысле конституционно-правовое принуждение — это инструмент ограничения, точнее — самоограничения власти [4].
Конституционно-правовое регулирование в необходимых случаях опирается на публичное принуждение, являющееся разновидностью ограничения прав. К видам правового принуждения Кокотов А. Н. относит меры пресечения, защиты, восстановления прав, меры ответственности. Все эти виды принуждения встречаются и в конституционном праве.
Меры пресечения имеют целью прекращение противоправного поведения.
Принудительные меры защиты, восстановления прав нацелены на охрану, обеспечение субъективных прав физических, юридических лиц тогда, когда они сами не способны в силу определенных причин осуществлять свои права.
Особое место среди мер принуждения занимают меры юридической ответственности.
Автор выделяют негативную и позитивную юридическую ответственность. Негативная ответственность заключается в применении к лицам в особой процессуальной форме мер принудительного воздействия (санкций) за совершенные ими правонарушения, а также в обязанности указанных лиц претерпевать соответствующие лишения. Позитивная ответственность понимается как осознанное и активное исполнение людьми своих обязанностей.
Что отличает конституционно-правовую ответственность от других видов юридической ответственности: уголовной, гражданской, административной, дисциплинарной ответственности? Прежде всего, специфичность санкций. Конституционно-правовые санкции не затрагивают личную, физическую свободу индивидов, что характерно для многих уголовно-правовых санкций, административного ареста. Они не ущемляют имущественный статус индивидов, организаций, что характерно для гражданско-правовых, финансово-правовых санкций, ряда административных взысканий (штрафы, конфискация предметов). Они реализуются вне отношений прямого подчинения по службе, что характерно для дисциплинарной ответственности. Применительно к основным правам, свободам конституционно-правовые санкции могут ограничить лишь политические (публичные) права, свободы.
Объект поражения конституционно-правовых санкций — специальные правовые статусы индивидов, органов, организаций, должностных лиц, предоставляемые конституционно-правовыми нормами.
Различение негативной и позитивной ответственности значимо и для конституционного права, однако, с одним принципиальным уточнением. Правильней было бы под позитивной ответственностью понимать право уполномоченных субъектов применять юридические санкции к органам, власти, должностным лицам при отсутствии в их действиях составов правонарушений. Основание применения санкций — общая негативная оценка деятельности (отдельных действий) органов, должностных лиц или принятие ими решений, пусть и правомерных, но негативно оцениваемых субъектом возложения ответственности или влекущих обязательное применение санкций в силу предписаний закона.
К мерам позитивной конституционно-правовой ответственности в заявленном понимании относится, по мнению Кокотова А. Н., роспуск Государственной Думы Президентом РФ.
Почему данную меру автор рассматривает как меру позитивной, а не негативной ответственности? Во-первых, указанная санкция ущемляют организационный статус людей, не ограничивая их общего правового статуса. Во-вторых, она не преследуют целей кары, наказания. В-третьих, она сопровождаются применением компенсационных мер (сохранение прежней работы или предоставление равноценной ей работы, дополнительные выплаты, сохранение льгот, т. п.). Но это именно санкции, поскольку применяются независимо от воли лиц, к которым они применяются, и заключаются в ущемлении, лишении прав последних.
Позитивная ответственность в отличие от негативной, призвана обеспечить не только и не столько законность, сколько целесообразность деятельности аппарата публичной власти.
Большую теоретическую и практическую значимость представляет проблема разграничения мер конституционно-правовой и политической ответственности.
Понятие «политическая ответственность» находится на стыке двух категорий — политики и этики. Политическая ответственность включает в себя определенные аспекты, это и ответственность за своевременное выявление и четкое формулирование имеющихся или предполагаемых проблем; далее, ответственность за принимаемые решения; ответственность за «лицо власти».
Сферой применения политической ответственности является политическая деятельность. Боголейко А. М. анализируя данную категорию с точки зрения политики и права, утверждает, что основания политической ответственности, как таковых, не существует. Политическая ответственность есть принуждение внеправовое, обусловленное несовпадение политических взглядов по поводу осуществления государственной политики.
Таким образом, политическая ответственность — это ответственность власти перед обществом за выполнение принятых на себя обязательств, обещаний и программа, за надлежащую реализацию тех властных полномочий, которые те или иные властные структуры получили от народа как единственного источника власти [5].
Так как конституционное право в первостепенной мере регулирует политические отношения, конституционно-правовая ответственность может иметь политическое содержание, а ее меры носить политический характер. В то же время не всякую меру воздействия, имеющую политическую окраску, можно рассматривать как конституционно-правовую ответственность.
В научной литературе у ученых имеют место быть различные мнения по вопросу разграничения конституционной и политической ответственности.
Одни авторы, такие как Боброва Н. А., Зражевская Т. Д., полагают, что конституционная ответственность объединяет в себе политическую, моральную и юридическую, так как относится к категории социальное ответственности. Однако самой распространенной точкой зрения является именно та, в соответствии с которой конституционная ответственность включается в политическую, является ее разновидностью, что конституционная ответственность «есть политическая ответственность, но не любая, а та, которая приобретает конституционные формы».
Некоторые авторы, такие как Чиркин В. Е., Страшун Б. А., своеобразно проводят различия между политической и юридической ответственностью. Характеризуя статус правительства в государстве, они выделяют его политическую ответственность перед парламентом и президентом, подразумевая, в том числе, и конституционную, и юридическую (уголовную) ответственность членов правительства за совершение преступлений.
По мнению Боголейко А. М., рассматриваемые точки зрения не позволяют рассматривать конституционную ответственность как вид юридической ответственности с присущими ей признаками и превращают конституционную ответственность из правового инструмента в средство политической борьбы. Конституционная ответственность не может являться видом политической ответственности, поскольку ее основания лежат вне сферы политики: она может быть применена за нарушение конституционных норм, а не по политическим мотивам.
Различия конституционной и политической ответственности состоит не только в их основаниях, но и в способе закрепления таких оснований, а также в обязательном наступлении неблагоприятных последствий. Отличие конституционной и политической ответственности связано с участием в механизме реализации ответственности субъекта юрисдикции, который констатирует наступление конституционной ответственности конкретного правонарушителя.
В результате исследования вопроса об отнесении института роспуска Государственной Думы РФ к мерам конституционно-правовое принуждение принуждения либо конституционной ответственности мной сделан следующий вывод.
Конституционно-правовое принуждение — это вид государственно-правового принуждения, состоящий в применении в особом процессуальном порядке установленных нормами конституционного права принудительных мер, преимущественно организационного характера, к субъектам конституционно-правовых отношений, обладающим публично-властными полномочиями, либо имеющим (пытающимся приобрести) специальный конституционно-правовой статус, при нарушении или угрозе нарушения принципов конституционного строя Российской Федерации в целях защиты и восстановления конституционного правопорядка и законности.
Конституционно-правовое принуждение осуществляется посредством применения комплекса взаимосвязанных мер.
Особое место среди таких мер занимают меры юридической ответственности, которые также встречаются и в конституционном праве.
Конституционно-правовая ответственность может двух видов: позитивной (проспективной) и негативной (ретроспективной).
Отнесение института роспуска Государственной Думы Российской Федерации к мерам позитивной ответственности является, на наш взгляд, более верным.
Литература:
- Витрук Н. В. Общая теория юридической ответственности. М., 2009.
- Вершинина С. И. О теории государственного принуждения // Право и политика. 2010. № 4. С. 708–717.
- Усенко Ю. Н. К вопросу о разграничении мер конституционно-правовой ответственности и иных мер конституционно-правового принуждения, применяемых к органам исполнительной власти субъектов Российской Федерации и их должностным лицам // Вестник Балтийского федерального университета им. И. Канта. — 2010. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/k-voprosu-o-razgranichenii-mer-konstitutsionno-pravovoy-otvetstvennosti-i-inyh-mer-konstitutsionno-pravovogo-prinuzhdeniya
- Овсепян Ж. И. Государственно-правовое принуждение и конституционно-правовое принуждение как его отраслевая разновидность. М., 2003.
- Колосов Н. М. Конституционная ответственность в Российской Федерации: ответственность органов государственной власти и иных субъектов права за нарушение конституционного законодательства в Российской Федерации. — М.: Городец, 2000. — 192 с.
- Безруков А. В. Конституционное право России: Учебное пособие. — 3-е издание, переработанное и дополненное. — М.: Юстицинформ, 2015.
- Булаков О. Н. О представительной функции Совета Федерации Федерального Собрания РФ // Актуальные проблемы российского права. — 2017. — № 9. С. 198.
- Шевченко Г. Н. Вина как условие гражданско-правовой ответственности в российском гражданском праве // Современное право. — 2017. — № 3. С. 98.
