Статья посвящена вопросу совершенствования института досудебного соглашения о сотрудничестве в России. Предлагается внести изменения в действующие законодательство, с целью устранения коллизий при применения данного института.
Ключевые слова: досудебное соглашение о сотрудничестве, сделка с правосудием, уголовный процесс.
Одним из первых, на недостатки исследуемого нами института обратил внимание Генпрокурор РФ Юрий Чайка. Выступая на парламентских слушаниях в Совете Федерации, он заявил: «Вопреки зарубежному опыту у нас крайне уродливую форму приобрела реализация положений закона о так называемой сделке с правосудием. В других странах виновный, заключивший подобное соглашение, прежде должен выполнить свои обязательства по содействию следствию и только потом, он получает снисхождение в суде. У нас же наоборот. Ему сначала идут на уступки, выносят либеральный приговор, и лишь потом осужденный дает нужные показания в суде, хотя есть случаи отказа от них» [1].
Действительно, ввиду того, что выделенное уголовное дело в отношении лица, с которым заключено соглашение о сотрудничестве, рассматривается раньше, чем основное дело соучастников, судья, рассматривающий дело в отношении сотрудничавшего со следствием обвиняемого, не имеет возможности для полного и всестороннего исследования, не может дать объективную оценку роли лица, заключившего досудебное соглашение о сотрудничестве, не может установить истинность или ложность сведений, представленных следствию, если разбирательство проводится в особом порядке, в связи с чем, представляется совсем непросто досконально проверить соблюдение обвиняемым условий заключенного соглашения. Если же по каким-то причинам дело в отношении такого обвиняемого рассматривается в общем порядке, суд (причем разными составами) вынужден производить два полноценных судебных следствия по дублирующим друг друга уголовным делам, в результате чего, по сути, увеличивается нагрузка на суды, что никак не способствует процессуальной экономии.
Стоит отметить, что согласно ст. 90 Уголовно-процессуального кодекса Российской федерации [2] (далее — УПК) обстоятельства, установленные вступившим в законную силу приговором, впоследствии признаются судом, прокурором, следователем, дознавателем без дополнительной проверки. Нетрудно спрогнозировать ситуацию, при которой обстоятельства, установленные одним приговором суда (по делу в отношении сотрудничавшего со следствием обвиняемого, рассмотренному в особом порядке), будут без дополнительной проверки признаваться судом, рассматривающим дело в общем порядке в отношении других соучастников. Тщательное и всестороннее исследование этих обстоятельств зачастую возможно лишь в ходе полноценного судебного следствия, которое могло бы выявить неточности и ошибки в их установлении. В результате, как обоснованно отметил Л. В. Головко, «возникают разного рода процессуальные схемы «обхода» процессуальных гарантий, когда сначала заключается «сделка», затем в отношении данного обвиняемого выносится обвинительный приговор, а в конечном итоге этот приговор используется в качестве преюдиции по «основному делу» (в отношении отрицающих вину соучастников), которое еще только предстоит рассматривать в суде. Такой подход полностью «убивает» по «основному делу» любые гарантии состязательного процесса, поскольку вменяемые в вину факты становятся якобы доказанными на основании вступившего в законную силу по ранее выделенному делу судебного решения, что формально верно, но, по сути, извращает саму суть правосудия. Ведь на самом деле их никто не доказывал…» [3].
Кстати, в проекте Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 8 декабря 2003 г. № 18-П [4] присутствовало положение о том, что приговор, вынесенный в особом порядке в отношении сотрудничавшего со следствием лица, преюдициального значения не имеет. Однако в окончательной редакции Постановления это положение не сохранилось. Таким образом, вопрос о преюдициальном значении приговора суда в отношении лица, заключившего досудебного соглашение о сотрудничестве, на решение судьи по другому делу, остается открытым.
Третья проблема возникает, когда лицо, с которым заключено досудебное соглашение, будучи уже осужденным в особом порядке и приговор в отношении которого вступил в законную силу, решит изменить по какой-либо причине свою позицию и в ходе состоявшегося позднее судебного заседания по «основному делу» изменит показания в отношении остальных членов преступного сообщества, либо воспользуется правом, предоставленным ему ст. 51 Конституции Российской Федерации, и откажется их давать. Такую ситуацию, казалось бы, законодатель предусмотрел в ст. 317.8 УПК, текст которой гласит: «если после назначения подсудимому наказания будет обнаружено, что он умышленно сообщил ложные сведения или умышленно скрыл от следствия какие-либо существенные сведения, то приговор подлежит пересмотру в порядке, установленном разделом 15 настоящего Кодекса».
Проблема заключается в том, что не совсем понятно, как положения данной статьи согласуются с требованиями ст. 405 УПК, которая предусматривает недопустимость поворота к худшему при пересмотре судебного решения в порядке надзора. И хотя Конституционный Суд РФ ранее указанным Постановлением Пленума ВС РФ от 08 декабря 2012 года № 18-П признал положения ст. 405 УПК не в полной мере отвечающими требованиям Конституции, в этом же Постановлении КС РФ определил, что пересмотр решения суда, влекущий за собой ухудшение положения осужденного, допускается лишь в течение года со дня вступления его в законную силу. Таким образом, возможно уже сейчас имеют место ситуации, когда рассмотрение уголовного дела в отношении остальных членов преступного сообщества происходит спустя год или даже годы после осуждения лица, с которым было заключено досудебное соглашение (например, если соучастники скрылись и находились в розыске), что фактически делает норму о пересмотре решения суда, ухудшающего положение осужденного, едва ли рабочей, разрешая указанному лицу безнаказанно не исполнять взятые на себя обязательства по заключенному соглашению о сотрудничестве, исключать ценную доказательственную базу, получая при этом наказание «с поблажками».
С целью избежать всех вышеуказанных процессуальных проблем, принимающих материальную форму в правовых коллизиях, судейских ошибках и казусах, следует внести изменения в действующее законодательство, предполагающих рассмотрение выделенного уголовного дела в отношении лица, с которым заключено досудебное соглашение о сотрудничестве, исключительно после того, как будет рассмотрено основное дело соучастников. В таком случае будет соблюден принцип непосредственности, когда в судебном разбирательстве собранные доказательства по уголовному делу будут исследованы в полном объеме, суд сможет убедиться, насколько соответствуют действительности показания лица, с которым заключено досудебное соглашение о сотрудничестве, не защищал ли он себя, перекладывая вину на соучастников. Ведь только после рассмотрения основного дела можно объективно установить степень выполнения лицом своих обязательств, важность и, самое главное, достоверность данных показаний.
Имеется и такая проблема применения досудебного соглашения о сотрудничестве, связанная с возможным кругом лиц, с которыми оно может быть заключено. Возможность заключения досудебного соглашения о сотрудничестве имеет лишь лицо, достигшее на момент совершения преступления совершеннолетия, однако каких-либо ограничений по заключению ходатайств о заключении досудебного соглашения о сотрудничестве с несовершеннолетними гл. 40.1 УПК не содержит. В то же время при производстве предварительного расследования и судебного разбирательства по уголовным делам о преступлениях, совершенных несовершеннолетними, следует учитывать то, что ч. 2 ст. 420 УПК содержит прямое указание на производство по уголовному делу о преступлении, совершенном несовершеннолетним, в общем порядке. На это обстоятельство обращено особое внимание в Постановлении Пленума ВС РФ [5]. Дискутируя по этому вопросу, большинство как теоретиков, так и практиков сходятся во мнении о невозможности заключения таких соглашений, мотивируя это в том числе угрозой безопасности несовершеннолетних, предлагая учитывать при назначении ему наказания то содействие, которое несовершеннолетний мог оказать следствию, усматривая при этом обстоятельства, смягчающие наказание. В связи с этим, в 2012 году Пленум Верховного Суда закрепил невозможность заключения досудебного соглашения с несовершеннолетними, указав в п. 4 Постановления, что «судам следует учитывать при назначении наказания то содействие, которое несовершеннолетний мог оказать следствию» [6].
Литература:
- Орлов П. Сделка сорвалась // Российская газета 17.02.2014. № 36 (6308).
- Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации: Федеральный закон от 18.12.2001 № 174-ФЗ (ред. от 23.04.2018) // Рос. газ. — 2001. — № 24
- Головко Л. В. Казахстан десоветизация уголовного процесса. Статья 3. в стиле новых тенденций // Уголовное судопроизводство. 2012. № 2. С. 21–22.
- Постановление Конституционного Суда РФ от 8 декабря 2003 г. № 18-П «По делу о проверке конституционности положений статей 125, 219, 227, 229, 236, 237, 239, 246, 254, 271, 378, 405 и 408, а также глав 35 и 39 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с запросами судов общей юрисдикции и жалобами граждан» // СЗ РФ. 2003. № 51. Ст. 5026.
- Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 28 июня 2012 г. № 16 «О практике применения судами особого порядка судебного разбирательства уголовных дел при заключении досудебного соглашения о сотрудничестве» // РГ — Федеральный выпуск. 2012. № 5829.
- Борисевич Г. Я. Обеспечение реализации законного интереса подозреваемого (обвиняемого), предусмотренного главой 40.1 УПК РФ // Вестник Пермского университета. 2011. № 2. С. 209–224.
