В юридической литературе отмечается, что в качестве объектов субъективных прав могут выступать явления (предметы), которые признаны таковыми государством [1, с. 394]. В ст. 128 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее – Гражданский кодекс РФ, ГК РФ) законодатель выделил следующие виды объектов гражданских прав: вещи, включая деньги и ценные бумаги, иное имущество, в том числе имущественные права; работы и услуги; охраняемые результаты интеллектуальной деятельности и приравненные к ним средства индивидуализации (интеллектуальная собственность); нематериальные блага [2].
Цивилистической науке известны такие категории, как «субъективное гражданское право» и «объект субъективного гражданского права». Первая определяется подавляющим большинством ученых как мера дозволенного поведения управомоченного, обеспеченная юридическими обязанностями других лиц. Что касается второй категории, то необходимое единство мнений относительно его трактовки отсутствует. В зависимости от точки зрения исследователей, не однозначно решается и вопрос о возможности отнесения к объектам субъективных гражданских прав нематериальных благ.
Позиция О.А. Красавчикова изложена в его трудах, посвященных исследованию гражданских правоотношений. И это не случайно, ведь «теоретические положения об объектах гражданских правоотношений относятся и к объектам гражданских прав, поскольку субъективное право является содержанием правоотношения, следовательно, объект гражданского права и объект гражданского правоотношения становятся тождественными» [3, с. 261]. Автор считает, что под объектом правоотношения «принято понимать все то, по поводу чего складываются соответствующие правовые связи между лицами» [4, с. 82]. Гражданское правоотношение, по его мнению, складывается по поводу материальных и нематериальных благ [4, с. 65], поэтому объектами субъективных гражданских прав являются как материальные, так и нематериальные блага. Однако, по правильному, на наш взгляд, замечанию профессора О.С. Иоффе, «представление об объекте как внешнем поводе существования того или иного явления решительно ничего не дает для обнаружения реальных предметов внешнего мира, подпадающих под общее понятие объекта…» [5, с. 119]. В трудах О. С. Иоффе отмечается, что объект – это философская категория, которая в праве находит свое специфическое применение. В философии диалектического материализма объект – это внешний противостоящий субъекту предмет, на который направляется сознание и деятельность субъекта. В философской и в любой другой науке под объектом понимают не то, по поводу чего явление существует, а то, на что данное явление оказывает или может оказать воздействие. Поэтому объект субъективного гражданского права – это то, на что оно направлено, на что оно воздействует [5, с. 119]. Правовед указывает, что одна лишь деятельность человека способна к реагированию на правовое воздействие, поэтому существует единый и единственный объект субъективного права – то поведение обязанного лица, на которое вправе притязать управомоченный. Ни вещи, ни личные нематериальные блага не способны к такому реагированию, следовательно, не являются объектами прав [5, с. 121]. Вместе с тем, как правильно, на наш взгляд, отмечает С.С. Алексеев, субъективные права и обязанности сами по себе, изолированно, не воздействуют на поведение людей [1, с. 394]. Объект правоотношения (объект субъективного права) нельзя смешивать с предметом правового регулирования. Предметом правового регулирования являются общественные отношения, акты волевого поведения людей – участников общественных отношений, на которые воздействует право [1, с. 394]. Право, воздействуя на общественные отношения, облекает их в правовую форму, в результате чего они становятся правоотношениями. Последние, в свою очередь, имеют свой определенный объект. По мнению С. С. Алексеева, термин «объект» в философии используется главным образом для характеристики соотношения материи и сознания. Объект в этом случае понимается как материя – объективная реальность, находящаяся вне познающего ее субъекта, т. е. человека, его сознания (субъект – объект). В юридической же науке категория объекта понимается в ином, специальном плане – объекты рассматриваются применительно к правоотношению [1, с. 393]. Нельзя отказывать нематериальным благам в их признании в качестве объектов гражданских прав лишь потому, что они не являются «внешними» по отношению к субъекту. Согласно позиции С.С. Алексеева правоотношение - единство юридической формы и материального содержания, под которым понимается волевое поведение людей [1, с. 394]. Причислив поведение к материальному содержанию правоотношения, объект правоотношения автор определяет как разнообразные материальные и нематериальные блага, на которые направлены субъективные юридические права и обязанности [1, с. 393]. А.К. Юрченко, вслед за О.С. Иоффе, анализируя определение в философии диалектического материализма понятие «объекта», делает иной вывод. Он считает, что объектом правоотношения является «то, на что направляется урегулированная правом деятельность субъектов, или, что то же самое, по поводу чего возникло между ними данное отношение» [6, с. 55]. Это и материальные, и неотделимые от личности носителя нематериальные блага [6, с. 134]. Предложенное последним определение исследуемого нами понятия схоже с определением, которое дал С.С. Алексеев, с тем, однако, отличием, что первый «направляет» на материальные и нематериальные блага само поведение субъектов, а последний – юридические права и обязанности. В позиции А. К. Юрченко обращает на себя внимание следующее противоречие. Вопреки исходной посылке (философское понимание объекта как внешнего противостоящего субъекту предмета), нематериальные блага рассматриваются им как объекты гражданских правоотношений. Однако такие блага не могут быть «внешними» по отношению к субъекту, поскольку, по его же собственному замечанию, они неотделимы от личности носителя [6, с. 134].
Таким образом, принимая во внимание специфику понимания категории «объект» в праве, а также верное, по нашему мнению, замечание Н.С. Малеина, что субъективное право – это всегда «право на что-то» [7, с. 27], можно сделать вывод, что объект субъективного гражданского права - это то, на что оно направлено, а именно, материальные и нематериальные блага.
Как указывалось ранее, в зависимости от взглядов исследователей на понятие объекта субъективного гражданского права возникал вопрос о возможности существования субъективных гражданских прав на нематериальные блага. Однако не только трактовкой категории «объект» обосновывают некоторые исследователи невозможность существования субъективных гражданских прав на нематериальные блага. Так, по мнению О. С. Иоффе, честь и достоинство, как и иные нематериальные блага, «сами по себе объектом правового регулирования быть не могут, и, соприкасаясь с ними, право обеспечивает лишь их охрану, но не регулирование…» [8, с. 54]. Автор отмечает, что нормы о праве собственности, возлагая на любого и каждого обязанность не посягать на чужое имущество, одновременно позволяют собственнику своим имуществом владеть, пользоваться и распоряжаться. Правило же о чести и достоинстве вовсе не затрагивает позитивных границ «права на честь и достоинство» (поведения, дозволенного управомоченному), а очерчивает только его негативные границы (поведение, запрещенное обязанным лицам) и, следовательно, не выходит за пределы чисто охранительных функций гражданско-правовых норм [8, с. 54]. Поэтому личные права, по заключению О. С. Иоффе, – это «права на охрану определенных личных благ» [8, с. 56]. С мнением автора солидарна и О. А. Пешкова. Она считает, что право на охрану нематериальных благ возникает с момента посягательства на такие принадлежащие гражданину блага [9, с. 102]. Вместе с тем, как указывает С. С. Алексеев, при помощи охранительных правоотношений осуществляются меры защиты субъективных прав, т. е. должно быть нарушено некое наличное субъективное право. Н.С. Малеин отмечает, что «нарушить можно лишь то (право), что существовало ранее, до нарушения».
И действительно, первоначально для управомоченного представляет интерес возложенная на всех третьих лиц обязанность не посягать на принадлежащие ему нематериальные блага. Как считает Н. С. Малеин, правовые связи между субъектами по поводу духовных благ, неотделимо принадлежащих личности и индивидуализирующих ее, существуют вне зависимости от их нарушения [10, с. 25]. Именно поэтому гражданин наделен не просто правом на охрану нематериальных благ, а субъективным гражданским правом на нематериальные блага, основное содержание которого заключается в правомочии требования пассивного поведения от всех членов общества. Возможность привести в действие аппарат государственного принуждения – это правомочие притязания, которое также входит в состав этого субъективного права. Являясь своего рода продолжением правомочия требования, оно возникает при нарушении юридической обязанности не посягать на нематериальные блага гражданина [1, с. 366]. Обязанность органов осуществить государственно-принудительное воздействие возникает при нарушении наличного субъективного права на нематериальные блага, и цель ее – защита этого права. А.Н. Ниязова, признавая существование права на само благо, а не только на его охрану, отмечает, что в последнем случае для управомоченного лица исключается совершение им собственных активных действий по реализации заключенных в субъективном праве возможностей. Так, неверно, по ее мнению, говорить о праве на охрану жизни и здоровья, поскольку субъективное право предстает перед нами в усеченном виде, без правомочия на собственные действия и правомочия требования [11, с. 13].
С. С. Алексеев вводит такое понятие, как потенциальный характер права требования, когда оно может выступать в виде потенциально неопределенного права (например, право лица на исправление поврежденной жилой площади при авариях) или потенциально определенного права (например, право лица на получение пенсии при наступлении необходимого возраста). При этом и в том и в другом случаях право требования уже существует, оно неизбежно переходит в действенную стадию при наступлении юридических фактов, развивающих данный фактический состав [1, с. 361]. Можно предположить, что право на охрану нематериальных благ – это потенциально неопределенное право требования, которое уже существует, а при посягательстве на нематериальные блага «переходит в действенную стадию». Тогда не возникает противоречий с правилом о появлении охранительных правоотношений в связи с нарушением наличного субъективного права. Однако приводимые автором примеры свидетельствуют о существовании в данном случае одного правоотношения: например, в договоре найма жилого помещения предусмотрено условие, согласно которому при наступлении аварии гражданин вправе требовать исправления жилой площади; если авария произошла, то наниматель требует исполнения договора. Аналогичная ситуация с правом на получение пенсии. Когда же происходит правонарушение, «нормальное» правоотношение трансформируется, и на его месте возникает новое – аномальное. Поэтому сомнительным представляется существование некоего потенциально неопределенного права на охрану нематериальных благ.
Как считает В. П. Грибанов, признавая за тем или иным лицом определенные субъективные права и обязанности, гражданское законодательство предоставляет управомоченному и право на их защиту. Субъективное право, предоставленное лицу, но не обеспеченное от его нарушения необходимыми средствами защиты, является лишь «декларативным правом» [12, с. 96]. Исследователь указывает, что в цивилистической науке и практике не прижился и сам термин «право на защиту» [12, с. 96]. По его мнению, нет сомнений в том, что право на обращение к компетентным государственным органам за защитой нарушенного права неразрывно связано с субъективным правом, по крайней мере, в двух отношениях: во-первых, оно возникает лишь с нарушением субъективного гражданского права, либо с его оспариванием другими лицами; во-вторых, характер самого требования о защите права определяется характером нарушенного или оспариваемого права, содержание и назначение которого в основном определяет и способ его защиты [12, с. 97]. По мнению автора, право на защиту – это не самостоятельное субъективное право лица, а лишь одно из правомочий субъективного гражданского права.
О. А. Пешкова, как уже отмечалось выше, выделяет право на защиту нематериальных благ. Название соответствующего параграфа ее монографии звучит следующим образом: «Субъективное право на защиту нематериальных благ и неимущественных прав» [9, с. 83]. Такое право она определяет как «субъективное право лица действовать так, чтобы достигнуть определенного правового результата, который будет удовлетворять его потребности в рамках, установленных законом» [9, с. 25]. Защита нарушенных прав осуществляется посредством реализации этого права. Вместе с тем, сама же О. А. Пешкова отмечает, что «при осуществлении своего права на защиту лицо, чье право было нарушено, может воспользоваться не любым, а вполне конкретным способом защиты» [9, с. 30], а это, как указывалось ранее, подтверждает связь правомочия на защиту с самим конкретным субъективным правом.
Итак, в результате проведенного исследования мы убедились, что объект субъективного гражданского права - это то, на что оно направлено, а именно, материальные и нематериальные блага. Нематериальные блага являются разновидностью объектов гражданских прав. Право на нематериальные блага – самостоятельное субъективное гражданское право, содержание которого составляют, как минимум, два правомочия: 1) право требования пассивного поведения от всех членов общества, 2) право на защиту (правомочие притязания), т.е. возможность привести в действие механизм государственного принуждения.
Ссылки:
1. Алексеев С.С. Общая теория права: учебник / С.С. Алексеев. – 2-е изд., перераб. и доп. – М.: Проспект, 2009. – 576 с.
2. Гражданский кодекс Российской Федерации. Ч. 1 от 30 ноября 1994 г. № 51-ФЗ (с последующими изм.) // Собр. законодательства РФ. – 1994. - № 32. – Ст. 3301.
3. Гражданское право: часть 1: Учебник для вузов / под ред. В. П. Камышанского, Н. М. Коршунова, В. И. Иванова. – М.: Эксмо, 2007. – 704 с.
4. Советское гражданское право: Учебник. В 2 т. Т. 1 / Под ред. О.А. Красавчикова. 3-е изд., испр. и доп. - М.: Высшая школа, 1985. – 544 с.
5. Иоффе О.С. Избранные труды: в 4 т. Т. I. Правоотношение по советскому гражданскому праву. Ответственность по советскому гражданскому праву / О.С. Иоффе. – СПб.: Юридический центр Пресс, 2003. - 574 с.
6. Советское гражданское право. Т. 1 / Под ред. О.С. Иоффе, Ю.К. Толстого, Б.Б. Черепахина. - Ленинград: Издат-во Ленинградского ун-та, 1971. – 472 с.
7. Малеин Н.С. Гражданский закон и права личности в СССР / Н.С. Малеин. - М.: Юридическая литература, 1981. – 216 с.
8. Иоффе О.С. Личные неимущественные права и их место в системе советского гражданского права / О.С. Иоффе // Советское государство и право. – 1966. - № 7. - С. 51-59.
9. Пешкова О.А. Компенсация морального вреда. Защита и ответственность при причинении вреда нематериальным благам и неимущественным правам / О.А. Пешкова. - М.: Ось-89, 2006. – 240 с.
10. Малеин Н.С. Гражданский закон и права личности в СССР / Н.С. Малеин. - М.: Юридическая литература, 1981. – 216 с.
11. Ниязова А. Н. Гражданско-правовое регулирование личных неимущественных отношений в Кыргызской республике: автореф. дис… канд. юрид. Наук / А.Н. Ниязова. - Алматы, 1999. – 24 с.
12. Грибанов В.П. Пределы осуществления и защиты гражданских прав / В.П. Грибанов. - М.: Российское право, 1992. - 207 с.
