Субъективная концепция болезни представляет собой отношение больного к заболеванию и характеризуется целостностью восприятия и целостностью отношения к заболеванию, а также структурной сложностью и динамичностью. В. В. Николаева (1987) предложила рассматривать такую концепцию как сложное структурированное образование, в котором четыре уровня психического отражения болезни: 1) чувственный (уровень ощущений); 2) эмоциональный, связанный с различными видами реагирования на отдельные симптомы, заболевание в целом и его последствия; 3) интеллектуальный, включающий представления и знания о болезни, размышления о ее причинах и возможных последствиях; 3) мотивационный, связанный с определенным отношением больного к своему заболеванию, с изменением поведения и образа жизни в условиях болезни и актуализацией деятельности по возвращению и сохранению здоровья [1]. Наличие неадекватно сформированной субъективной концепции болезни может отрицательно влиять на течение и исход заболевания, а также способствовать уплощению личности больного, развитию внутриличностных и межличностных конфликтов, а также тяжелой невротизации и психопатизации.
Для исследования субъективной концепции болезни у женщин, страдающих нервной булимией, был использован метод полуформализованного клинического интервью. Выбор этого метода был обусловлен спецификой изучаемого заболевания. Так. Ю. Г. Фролова, указывая на трудности проведения нарративного интервью с больными шизофренией, считает, что нарративы в ситуации незавершенности болезненного процесса не могут быть сформированы: «Возможность формирования нарратива будет свидетельствовать о выздоровлении или хотя бы об устойчивой ремиссии» [2, с.75]. В качестве метода анализа данных был выбран метод качественного контент–анализа.
В исследовании участвовали 10 больных нервной булимией: 6 испытуемых – пациентки Республиканской клинической психиатрической больницы «Новинки» и 4 – пациентки ЧУП санаторий «Криница», окончившие лечение в стационаре за 2–3 месяца до момента исследования. Отбор испытуемых проходил с учетом диагноза, а также личного согласия. Анализ данных интервью проводился при помощи метода суммирующего контент–анализа
В результате проведенного контент–анализа были выделены следующие категории: «адаптация к болезни», «врачебная интервенция», «информированность», «образ тела», «образ здоровья», «ограничения»; «описание симптомов и приступов», «причины возникновения заболевания», «социальное одобрение поведения», «отношения к будущему», «отрицание психического заболевания и статуса больного», «страх социального непринятия», «семья, родные, друзья, окружающие».
При сравнении плотности категорий клинического интервью информантов, находящихся на лечении в РКПБ «Новинки» (группа №1) и информантов, проходящих реабилитационный курс (группа №2), было отмечено, что первая группа информантов чаще и больше говорит: о симптомах и приступах (28,66% от общего числа категорий, выделенных в группе №1), а также о наличии страха социального непринятия (15,33%), отрицание наличия психического заболевания и статуса больного (17,33%), а также о взаимоотношениях с семей, родными, окружающими (11,33%).
Информанты второй группы больше и чаще говорят о собственной системе адаптации к болезни (17,60% общего числа категорий данной группы) и отношении к будущему (14,40%), также об описании симптомов и приступов (14,40%).
Паралингвистический анализ категорий позволил выявить наиболее отвергаемые темы обсуждения для информантов. Анализ позволил оценить эмоциональные реакций: гнев, раздражение и соответствующее изменение интонации, – а также отказы от ответов при обсуждении определенных тем. Так, отвергаемыми для информантов, проходящих курс лечения в РКПБ «Новинки» являлись элементы субъективной концепции болезни, требующие принятия роли психического больного и признания наличия серьезного психического заболевания. Информанты, проходящие реабилитацию в ЧУП санаторий «Криница» не выражали явной агрессии при проведении клинического интервью, однако большее число отказов от ответа содержали вопросы, относящиеся к описанию симптомов и приступов, а также принятием роли психического больного. Это объясняется, как нежеланием вспоминать либо озвучивать информацию о протекании заболевания, так и сложностями переживания стигматизации.
Полученные данные позволяют сделать следующие выводы. Субъективная концепция болезни у женщин, страдающих нервной булимией, характеризуется категориями: «адаптация к болезни», «врачебная интервенция», «информированность», «образ тела», «образ здоровья», «ограничения»; «описание симптомов и приступов», «причины возникновения заболевания», «социальное одобрение поведения», «отношения к будущему», «отрицание психического заболевания и статуса больного», «страх социального непринятия», «семья, родные, друзья, окружающие».
Для женщин, страдающих нервной булимией, наиболее значимым явился опыт болезни в виде переживаний симптомов и приступов, переживаний стигматизации при планировании будущего и построения взаимоотношений с семьей и окружающими людьми. Крайне сложным для данных больных является принятие роли психического больного, что проявляется при отрицании наличия заболевания либо его серьезности.
Также было отмечено, что на раннем этапе развития заболевания доминируют чувства и эмоции, вызванные заболеванием. На более поздних этапах – интеллектуальные и мотивационные компоненты субъективной концепции болезни.
Следует отметить, что компоненты субъективной концепции болезни взаимосвязаны и взаимозависимы. В субъективной концепции болезни на различных этапах заболевания доминируют разные уровни, однако полного исключения какого-либо уровня не происходит.
Таким образом, изучение субъективной концепции болезни является необходимым при врачебной и психологической интервенции. Детальные сведения о субъективной концепции болезни, о ее структуре, динамике и причинах изменения, а также факторах формирования, позволяют четко определить и улучшить результаты врачебной интервенции.
Литература:
1. Николаева В. В. Влияние хронической болезни на психику. М., 1987.
2. Фролова Ю. Г. Реакция личности на психическую болезнь: опыт качественного исследования // Философия и социальные науки. 2007. №2. С. 75–80.
