Военные реформы II половины XIX века, а также общественно-политическое развитие пореформенной России побудили правительство страны по-новому взглянуть на порядок призыва войск для содействия гражданским властям. В этой связи, в законодательном порядке должны были быть закреплены условия межведомственного взаимодействия на местах и, в то же время, четко разграничена компетенция местных гражданской и военной властей в данном отношении.
Согласно Правилам о порядке призыва войск для содействия гражданским властям (1877) [1] и Правилам о призыве войск для содействия гражданским властям (1906) [2], войска могли призываться гражданскими властями лишь в случае крайней необходимости и при недостаточности полицейских средств для охранения порядка и внутренней безопасности, преимущественно в следующих случаях:
а) для охранения благочиния при церковных торжествах и для соблюдения порядка на ярмарках, торгах, народных гуляньях и т.п.;
б) для сопровождения казенного имущества;
в) для содействия при народных бедствиях (пожары, разлитие рек и другие явления, угрожавшие народными бедствиями) [3];
г) для принятия и препровождения арестантов
Наряд конвоя от конвойной стражи в места заключения гражданского ведомства делался не постоянно, не ежедневно и не в какой-либо раз навсегда определенной норме, а по мере необходимости и в числе, соответствовавшем количеству арестантов, отправляемых из тюрьмы или высылаемых на внешние работы. Увеличение или уменьшение конвоя зависело от ближайшего усмотрения Начальников конвойных команд и тех Уездных Воинских Начальников, Начальников местных команд, к обязанности которых относилось отправление арестантов и наряд конвоя, при условии строгого соответствия числа конвойных с качественным составом арестантских партий и ответственности за исправное препровождение последних. Конвойные, наряжаемые в места заключений, отправлялись в составе отдельных команд, каждая при особом начальнике, который на время наряда подчинялся начальнику места заключения [4].
д) для поимки бежавших арестантов и дезертиров;
е) для поимки и задержания разбойников, грабителей, поджигателей и других преступников, при их многочисленности или ожидаемом вооруженном сопротивлении;
Наряд патрулей и разъездов в помощь полиции, для охранения общественного порядка, делался только по особым распоряжениям Командующих войсками в округах. О наряде патрулей или разъездов Коменданты сообщали накануне в воинскую часть, с указанием числа патрулей, их состава, места высылки и т.д. После прибытия в назначенное место, патрули (разъезды) получали указания от полицейских властей о местности, которую им следовало обойти или объехать. Патруль следовал в сопровождении полицейского чина, по требованию которого, оказывал содействие; разъезд же мог следовать как с конным полицейским, так и без него. В последнем случае, он должен был содействовать обращавшимся к нему полицейским чинам [5].
ж) для предупреждения или прекращения народных беспорядков и волнений. Причем, для предупреждения возможных беспорядков, требование войск допускалось лишь в те пункты, где не имелось гарнизона вовсе или он был недостаточен.
Для содействия гражданским властям, как постоянный гарнизон, так и прибывшие войска, призывались при наступлении перечисленных условий. До того времени могли наряжаться дежурные части, готовые к немедленному выходу, и, по соглашению гражданских и военных властей, могли предоставляться команды для охраны правительственных и имевших важное общественное значение учреждений, зданий и сооружений. В местностях, находившихся в положении усиленной или чрезвычайной охраны, войска всегда находились в готовности к немедленной высылке команд для содействия гражданским властям, для чего ежедневно назначались дежурные части, состав и сила которых определялась по соглашению гражданских и военных властей [6].
Кроме того, войска призывались:
з) для содержания караулов [7],
Ходатайства о необходимости учреждения постоянных гарнизонов в уездных городах и дополнительных караульных постов для охраны войсковыми частями уязвимых стратегических объектов гражданского назначения представлялись Губернаторами Департаменту Полиции [8], который, по возбужденным вопросам согласовывался с Командующими войсками военных округов [9]. С восстановлением порядка, воинские караулы заменялись собственной стражей [10].
и) для присутствия при исполнении судебных приговоров.
Для присутствия при исполнении судебных приговоров войска призывались непосредственной властью начальников местной полиции в городах и уездах, которые в таких случаях обращались к начальнику гарнизона или ближайшей воинской части.
к) для содействия судебным властям.
В таком случае войска призывались через ближайшего начальника воинской части Председателями судебных мест, по указаниям которых призванными войсками распоряжалась полицейская власть, или судебными следователями. В последнем случае, однако, в тех местностях, где находились должностные лица, уполномоченные призывать войска, судебные следователи должны были обращаться к военному начальству через тех лиц.
л) для прекращения беспорядков среди арестантов в местах заключения, если средства тюремного надзора оказывались для того недостаточными.
Для подавления беспорядков в местах заключения гражданские власти могли прибегать, вместе с тем, к призыву команд конвойной стражи при отсутствии в местах их расквартирования других воинских частей, либо в тех случаях, когда команды конвойной стражи могли раньше прибыть к месту беспорядков. Требования о вызове конвойной стражи обращались непосредственно в казармы конвойной стражи и принимались к исполнению наличным начальником, хотя бы и из нижних чинов.
Правом призыва войск наделялись: Сенаторы, во время проведения ими ревизий, Губернаторы, Начальники полиции в городах и уездах. С требованием о наряде войск Губернатор обращался к Начальникам ближайших по расположению гарнизона [11] или воинской части.
Полицмейстеры и Исправники уполномочивались призывать войска непосредственно своей властью лишь для их содействия при исполнении судебных приговоров, обращаясь в таких случаях к начальнику гарнизона, в остальных же случаях – не иначе, как после предварительного на то согласия Губернатора. Из этого правила изымались случаи крайней, неотложной необходимости, не допускавшей возможности ожидать требуемого законом разрешения Губернатора, как например: если при беспорядках и волнениях неповинующиеся уже покусились на насилие, грабеж, поджигательство или убийство; если волнение, беспорядки и возмущение распространялись, не смотря на распоряжения полиции. Обращаясь в подобных случаях с требованием о присылке войск к ближайшему начальнику военной части, Исправники и Полицмейстеры немедленно уведомляли о том Губернатора [12].
Должностные лица гражданского ведомства, в случае призыва ближайших по расположению войск, немедленно извещали о том Начальника той части, к составу которой эти войска принадлежали (Командира отдельного батальона или Командира полка), если роты, батальоны, эскадроны или сотни требовались непосредственно.
По распоряжению гражданского начальства войска могли препровождаться на место беспорядка на подводах, по железным и водным путям сообщения. Все издержки по передвижению и содержанию воинских команд, призываемых для содействия гражданским властям во всех случаях относились на счет казны, по сметам военного министерства [13]. Хотя прежде, в наказание за допущенные сельскими и городскими обществами беспорядки, за неповиновение законной власти, своевольство и буйство, издержки по содержанию воинских команд возлагались на общество [14].
Военное начальство, получив от гражданского требование о содействии военной силы, немедленно распоряжалось о наряде войск. Наряд этот делался от полевых и резервных войск; местные войска наряжались только для препровождения арестантов, а также при неимении полевых войск в местностях, куда требовалась военная сила. Нижние чины запаса, призванные в учебный сбор, и ратники Государственного ополчения не наряжались вовсе.
В том случае, если войска призывались для предупреждения и прекращения народных волнений и беспорядков, то определение рода и числа войск зависело от непосредственного усмотрения военного ведомства. В случаях призыва войск для иных целей, военное начальство в отношении определения числа наряжаемых команд руководствовалось сообщаемыми ему гражданской властью указаниями [15].
Между тем, Командующие войсками военных округов часто были недостаточно осведомлены как вообще о политическом состоянии губерний, входивших в состав вверенных им округов, так и, в частности, о степени напряженности данного положения, вследствие чего, при предъявлении требований о командировании в ту или другую местность войск, были лишены возможности распределения командируемых частей [16].
При требовании войск для предупреждения возможных беспорядков, военное начальство наряжало дежурную часть, готовую к выходу по первому требованию и, в то же время, по соглашению с гражданской властью губернии, высылало команды для охраны правительственных и имевших важное общественное значение учреждений, зданий и сооружений, а также разъезды и патрули, поступавшие в распоряжение гражданского начальства. По прибытии войск, гражданское начальство не распоряжалось лично нижними чинами, а передавало свои указания относительно расстановки караулов и рассылки пикетов военному начальнику, который приводил эти указания в исполнение. Не допускалось возложение на воинских чинов самостоятельного выполнения обязанностей чинов полиции.
Призванные для содействия гражданским властям вне пунктов своего постоянного квартирования войска размещались не поодиночке, а как можно более сосредоточенно и, по возможности, в наиболее обширных помещениях. Для всей команды в совокупности отводилось требуемое число домов. При расквартировании призванных войск в нескольких отдельных домах, назначались сборные места, содержались караулы и посылались патрули. Занимая во время народных беспорядков или волнений постоянные и временные караулы, войска руководствовались правилами, изложенными в Уставе о гарнизонной службе [17].
В течение всего времени пребывания войск на месте призыва, гражданские и военные власти находились в тесном сотрудничестве, в том, что касалось обмена текущими сведениями и оказания взаимной помощи. Войска, начавшие уже действовать самостоятельно, прекращали свои действия не иначе, как по распоряжению военного начальства. Когда последнее сочло, что цель содействия военной силы достигнута, прекращались дальнейшие самостоятельные распоряжения и сообщалось о том гражданскому начальству. С того времени распоряжения по охранению общественного порядка снова переходили исключительно на местные гражданские власти. Определение времени выступления призванных войск в места их постоянных квартир зависело от гражданского начальства.
В том случае, если войска призывались для предупреждения и прекращения народных волнений и беспорядков, возвращаться обратно они должны были как только население подчинялось требованиям власти и последняя вступала в беспрепятственное исправление своих обязанностей. При задержании военной команды, вызванной вне пункта своего постоянного квартирования, на месте беспорядков более семи дней, Губернатор еженедельно доносил Министру внутренних дел и уведомлял Командующего войсками военного округа о причинах, препятствовавших возвращению команды в пункт постоянного ее квартирования [18].
В тех случаях, когда по каким-либо причинам встречалась крайняя надобность оставить войска в местах их расположения, Губернатор мог обращаться непосредственно к Командующему войсками в округе. Причем, последствием подобного требования могла быть отмена лагерного сбора для известной части войск, а, следовательно, и летних занятий, необходимых для военного образования. Губернаторам предписывалось прибегать к такой мере, только в случае совершенной необходимости и при полном их убеждении в том, что иные предупредительные меры были бы недостаточными для предотвращения беспорядков [19].
Кроме того, Министерством внутренних дел указывалось на необходимость относиться к случаям привлечения войск для охранения общественного порядка и спокойствия с возможно большей разборчивостью [20]: к требованию о присылке войск следовало прибегать лишь после того, как все зависевшие от гражданского начальства меры к водворению порядка были исчерпаны, и становилось очевидным, что для предупреждения ожидаемых беспорядков предпринятые меры недостаточны или, когда возникшие уже беспорядки не могли быть прекращены средствами местной полиции. В виду чего, в городах, имевших значительный состав полиции, служба полицейских команд организовывалась таким образом, чтобы все свободные от постоянного дежурства и обходов городовые могли быть тотчас же собраны в пунктах возникновения беспорядков и явиться вооруженными в распоряжение Начальника полиции или Приставов [21].
Все дела о временном наряде войсковых частей или постоянном расквартировании таковых в соответствующих местным условиям и обстоятельствам пунктах, подлежали окончательному разрешению, по уведомлению Губернаторов, на месте – Командующими войсками в округах [22], а потому не допускались никакие ходатайства Губернаторов к Военному министру о наряде войск. Лишь в исключительных случаях, при полной невозможности со стороны Командующего войсками удовлетворить возникшую при чрезвычайных обстоятельствах потребность в наряде войск, гражданские власти могли входить с представлением в МВД, для последующего его соглашения с Военным министерством [23].
Одним из главнейших недостатков существовавшего способа пользования войсками являлось возложение на них обязанностей полицейского характера и несвойственной им задачи пассивного охранения всех тех местностей, где можно было ожидать возникновения беспорядков; в то время как войска всегда должны были иметь определенную цель действия и, выполнив поставленную им задачу при помощи мер карательного или принудительного свойства, возвращаться к местам постоянного своего расквартирования [24].
В то же время, при некоторых местах заключения состояли воинские караульные посты, в которых не представлялось необходимости. Военное министерство всемерно стремилось к сокращению караульной службы войск, например, к пересмотру всех как внутренних, так и наружных военных караульных постов при тюремных помещениях [25].
К тому же, согласно донесениям некоторых Воинских Начальников о командировании, по разным случаям, воинских частей для содействия гражданским властям, воинские части, по прибытии на место происшествия, поступали в распоряжение гражданского начальства, что шло вразрез с Правилами о порядке призыва войск для содействия гражданским властям [26].
Многие Губернаторы неоднократно обращались в МВД с ходатайствами о расквартировании в некоторых пунктах вверенных им губерний воинских частей, в целях охранения общественного порядка и, главным образом, для подавления возникавших беспорядков в среде крестьян и рабочих. В связи с этим, для рассмотрения возможности обеспечения соответствующей вооруженной силой таких районов Империи, где замечалось особое брожение среди населения, в 1902 году была учреждена комиссия из представителей Министерств военного и внутренних дел для обсуждения вопроса о некотором изменении существовавшей дислокации войск [27].
В свою очередь, намеченная новая дислокации воинских частей, требовала чтобы войска в новых пунктах расквартирования были обеспечены соответствующими помещениями. Города побуждались к постройке казарм, согласно Положению о постройке казарм распоряжением войскового начальства хозяйственным способом и Правилам о контрольной проверке операций по опытной постройке казарм распоряжением войскового начальства, хозяйственным способом, под общим руководством Высочайше учрежденной при Военном Совете Комиссии по устройству казарм [28]. Постройка эта, при существовавших квартирных окладах и при условии гарантированного военным ведомством 12 летнего квартирования части в построенных казармах, являлась безусловно выгодной.
Тем не менее, применительно, например, к Симбирской губернии, – в Симбирске особых затруднений по расквартированию новых войсковых частей не встретилось, а размещение батальона в Алатыре, без постройки специальных зданий, было невозможно [29]. Алатырская Городская Дума признавала, что постройка каменного здания вызывала расход, покрыть который город был не в состоянии [30].
В январе 1906 года, под председательством Статс-Секретаря Графа Витте, было образовано Особое Совещание для рассмотрения вопросов об изменении дислокации войск и о мерах большей согласованности действий военных и гражданских властей при призыве к действию вооруженных сил [31].
Уже 12 марта того года были Высочайше одобрены подготовленные Особым Совещанием основные положения по принятию мер противодействия возможным крестьянским беспорядкам – «Инструкция военным и гражданским властям по принятию мер для противодействия беспорядкам среди населения» [32]. Согласно ей, общее руководство всеми расположенными в военном округе войсками, при распределении их в соответствии с потребностями поддержания порядка в губерниях округа, оставалось за Командующим войсками округа. Для удобства в управлении войсками и взаимных отношениях военных и гражданских властей, территория военного округа разделялась Командующим войсками на районы, которые, в случае надобности, могли сводиться, по два и более, в отделы. Район образовывался из целой губернии. При расквартировании назначенных в район войск они не дробились на части меньше роты и полусотни [33], а при первой возможности, должны были сводиться в возможно большие соединения.
Однако, весьма часто служба нижних чинов, командируемых по требованию гражданских властей, проходила при совершенно ненормальных условиях [34]: при откомандировании от своих частей в состав небольших команд, они нередко располагались по фабрикам и заводам, без ближайшего наблюдения офицеров. Тем самым, удаляясь от надзора полкового начальства и от регулярной казарменной жизни, входили в близкое соприкосновение с революционерами [35].
В каждом отделе и районе Командующий войсками округа назначал общего начальника, которому подчинялись все войска, в отделе и районе расположенные. Губернатор с требованием о временном командировании войск из мест их квартирования в другие местности района обращался к районному начальнику своей губернии.
На Начальника охраны района возлагался и поиск помещений для расположения частей района на зимний период. Губернатор назначал чиновников от гражданского ведомства (местные начальники полиции) [36], которые совместно с комиссиями от военного ведомства, создаваемыми в соответствующих уездных городах, решали вопрос о подборе удобных помещений в губернии для расквартирования частей района, в противном случае, они выводились в другие губернии [37].
Временное усиление войск одного района или отдела за счет войск других районов или отделов, разрешалось властью Начальника отдела или Командующего войсками округа, по принадлежности. Если Начальник района, получив требование Губернатора об усилении войск своего района, не усматривал в этом необходимости, то, во всяком случае, о каждом подобном требовании Губернатора он доносил Начальнику отдела или Командующему войсками. Окончательное решение предоставлялось Командующему войсками округа. Начальник района всеми имевшимися в его распоряжении средствами был обязан оказывать Губернатору содействие к прекращению беспорядков, а также принимать меры для их предотвращения. При совместных действиях войск и полицейской, а также частной стражи, та и другая подчинялись военному начальству. При возникновении беспорядков вблизи границ района, Начальник ближайшей войсковой части соседнего района оказывал содействие к их прекращению, не стесняясь границами района [38].
Так, в Симбирской губернии в виду ее обширности и малочисленности войск, войска держались сосредоточено в центральной части губернии, чтобы при начавшихся волнениях их возможно было выслать в любом направлении. Во избежание излишней переписки и для того, чтобы Начальник охраны мог в любой момент знать, сколько и где в его распоряжении находилось рот и сотен, Исправникам предписывалось со всяким требованием войск (не выходя из меры двух рот на уезд) обращаться к нему, а в случае экстренности – к батальонному Командиру и, во всяком случае, телеграфировать Начальнику охраны. Одновременно с телеграммой о высылке войск, Исправники распоряжались: 1) об отводе для рот казарм, а где их не было – домов или сараев, но с таким расчетом, чтобы на роту (75-100 человек) приходилось не более двух, близко расположенных друг от друга помещений; 2) о заготовлении подвод для перевозки рот и 3) о снабжении войск продуктами и хлебом, а если в той или иной конкретной местности продовольствие имелось в недостаточном количестве – о заготовлении подвод для привоза довольствия из других селений [39].
Многие Губернаторы по-прежнему продолжали задерживать войска, раз вызванные для предупреждения возможности возникновения беспорядков, не принимая во внимание, что во многих пунктах в войсках особой необходимости не встречалось, а предупреждение беспорядков везде, где они возникали, составляло обязанность полиции; войска же имели определенную цель действий и, выполнив поставленную задачу при помощи твердых мер карательного или принудительного свойства, должны были возвращаться к местам обычного расположения [40].
Таким образом, призыв войск со стороны гражданской администрации принимал характер не исключительной меры, а становился обычным явлением. Более того, войсковые начальники нередко полагали, что вверенные им части призывались не только для содействия гражданским властям, но и считали их находившимися в распоряжении местной администрации. Употребление войск вопреки Правилам о призыве войск для содействия гражданским властям, в свою очередь, отвлекало войска от правильного обучения и прохождения службы [41], а, следовательно, приводило к их расстройству и дезорганизации [42].
Начальникам наиболее спокойных губерний МВД предписывало без замедления приступать к постепенному освобождению войск от обязанности по содействию гражданским властям, в зависимости от восстановленного в этих губерниях спокойствия, чтобы предоставить всем частям расположенных в указанных местностях войск возможность обратиться к регулярным занятиям [43].
Одним из условий проведения правильных строевых занятий являлось полное число рядов в ротах, для чего войска сосредотачивались в единицы не менее батальона, что было возможно при условии, что наряд караулов вошел бы в обыкновенную норму мирного времени [44], что, в свою очередь, вызывало, если не уменьшение числа караулов, то сокращение количества постов для охраны губернских тюрем, сберегательных касс, отделений государственного банка и государственного казначейства [45]. Наряд караулов определялся взаимным соглашением Начальника гарнизона с Губернатором, который предварительно согласовывался с начальниками полиции [46]. Заметим, все караулы находились в подчинении Начальника гарнизона, в том числе и составлявшие караульный наряд в губернии от войск в учреждениях гражданского ведомства [47], Начальнику же охраны района подчинялись части войск, назначенные для содействия гражданским властям [48].
Постоянно растущие со стороны представителей гражданской администрации требования нарядов, возлагавшихся на войска, вызывали весьма значительные расходы с ними сопряженные [49]. Министерством финансов неоднократно возбуждался вопрос о принятии мер к возможному сокращению расходов по командированию войск для содействия гражданским властям. Так, по смете чрезвычайных расходов Канцелярии Военного министерства на 1908 год, на дополнительное довольствие войск, призываемых для содействия, было занесено 8 000 000 рублей вместо требуемых военным ведомством 16 000 000 рублей, а по интендантской смете 1911 года на добавочные расходы по содержанию войск, призванных к содействию гражданским властям, предусматривалось 100 000 рублей по сравнению с 1,5 млн. рублей, назначенных на ту же надобность годом ранее [50].
Стоит заметить, что войска, помимо прочего, могли наряжаться и с вполне мирным предназначением – привлекаться на казенные работы: по возведению укреплений, по постройке казенных зданий, по устройству дорог и в других тому подобных случаях, когда интересы государства требовали особенной быстроты и экономии при выполнении работ. Наряд войск на такого рода работы производился с разрешения Военного министра, по представлению соответствующих начальств. Ближайшие распоряжения по наряду команд или целых частей войск на работы делались Начальниками гарнизонов [51].
Литература:
1. Государственный архив Самарской Области (далее - ГАСамО) Ф.3 Оп. 178 Д. 31 Л. 2 – 5; Полное собрание законов Российской Империи (далее – ПСЗРИ) Собр. II, Т. LII, Отд. II. С. 160 – 162
2. ПСЗРИ Собр. III, Т. XXVII, Отд. I. С. 103 – 109
3. ПСЗРИ Собр. III, Т. X, Отд. I. С. 700 – 701
4. ПСЗРИ Собр. II, Т. X, Отд. II. С. 511 – 512; Собр. III, Т. X. Отд. I C. 701 – 703
5. ПСЗРИ Собр. III, Т. X, Отд. I. С. 701
6. ПСЗРИ Собр. III, Т. I. С. 261 – 266
7. ПСЗРИ Собр. III, Т. IV. С. 485 – 492; Собр. III, Т. X, Отд. I. С. 672 – 710
8. Государственный архив Ульяновской области (далее – ГАУО) Ф. 76 Оп. 9 Д. 23 Л. 13 – 13 Об
- ГАУО Ф. 76 Оп. 9 Д. 23 Л. 16
10. ГАУО Ф. 76 Оп. 6 Д. 236 Л. 3 – 3 Об
- ГАУО Ф. 76 Оп. 7 Д. 248 Л. 33 – 33 Об
12. ПСЗРИ Собр. II, Т. XXXVI, Отд. II. С. 236 – 238
13. ПСЗРИ Собр. III, Т. VI. С. 223; Собр. III, Т. XXVII. С. 286 – 287
14. ГАУО Ф. 76 Оп. 7 Д. 42 Л. 1
15. ПСЗРИ Собр. II, Т. LII, Отд. II. С. 160 – 162
16. ГАУО Ф. 76 Оп. 7 Д. 248 Л. 95
17. ПСЗРИ Собр. III, Т. IV. С. 485 – 492; Собр. III, Т. X, Отд. I. С. 672 – 710
18. ПСЗРИ Собр. III, Т. IX. С. 67
19. ГАСамО Ф. 3 Оп. 167 Д. 1 Л. 30
20. ГАСамО Ф. 3 Оп. 167 Д. 1 Л. 50 – 50 Об
21. ГАСамО Ф. 3 Оп. 178 Д. 31 Л. 1
- ГАУО Ф. 76 Оп. 7 Д. 248 Л. 31 – 31 Об
23. ГАСамО Ф. 3 Оп. 233 Д. 1923 Л. 222 – 222 Об
24. ГАСамО Ф. 3 Оп. 233 Д. 1923 Л. 58 – 58 Об
25. ГАСамО Ф. 3 Оп. 98 Д. 2 Л. 49
26. ГАУО Ф. 76 Оп. 8 Д. 578 Л. 27
27. ГАУО Ф. 76 Оп. 7 Д. 182 Л. 3 – 3 Об
28. ГАУО Ф. 76 Оп. 2 Д. 767 Л. 22, 23 – 28 Об, 29 – 31
29. ГАУО Ф. 76 Оп. 7 Д. 182 Л. 12 Об
30. ГАУО Ф. 76 Оп. 7 Д. 182 Л. 1 – 1 Об
31. ГАСамО Ф. 3 Оп. 233 Д. 1923 Л. 111 – 112
32. ГАСамО Ф. 3 Оп. 233 Д. 1923 Л. 106
33. ГАСамО Ф. 3 Оп. 233 Д. 1944 Л. 1, 36
34. ГАУО Ф. 76 Оп. 1 Д. 764 Л. 42 – 42 Об
35. ГАСамО Ф. 3 Оп. 233 Д. 1944 Л. 27 – 27 Об
36. ГАУО Ф. 76 Оп. 2 Д. 1551 Л. 43
37. ГАУО Ф. 76 Оп. 2 Д. 1551 Л. 42
- ГАСамО Ф. 3 Оп. 233 Д. 1923 Л. 107; ГАУО Ф. 76 Оп. 1 Д. 737 Л. 91 – 92
39. ГАУО Ф. 76 Оп. 1 Д. 764 Л. 17 – 18
40. ГАСамО Ф.3 Оп. 233 Д. 1923 Л. 157
41. ГАСамО Ф. 3 Оп. 233 Д. 1923 Л. 194 – 194 Об
42. ГАСамО Ф. 3 Оп. 233 Д. 1923 Л. 208 – 208 Об
43. ГАСамО Ф. 3 Оп. 233 Д. 2197 Л. 93 Об
44. ГАУО Ф. 76 Оп. 7 Д. 466 Л. 49
45. ГАСамО Ф. 3 Оп. 233 Д. 2197 Л. 115
46. ГАУО Ф. 76 Оп. 6 Д. 236 Л. 39
47. ГАУО Ф. 76 Оп. 6 Д. 236 Л. 41 – 41 Об
48. ГАУО Ф. 76 Оп. 7 Д. 466 Л. 49
49. ГАУО Ф. 76 Оп. 7 Д. 466 Л. 25 – 25 Об
50. ГАУО Ф. 76 Оп. 7 Д. 1048 Л. 9
- ПСЗРИ Собр. III, Т. X, Отд. II. С. 514
