В данной статье проводится обзор документов по решению аграрного и продовольственного вопросов временным государственным образованием на территории Сибири, Временным Сибирским правительством.
Ключевые слова: аграрный вопрос, продовольственный вопрос, Временное Сибирское правительство
This article be a review of documents by the decision of the agrarian and food questions of the interim government established in Siberia, the Provisional Siberian government.
Keywords: the agrarian question, food question, the Provisional Siberian government
В этом году исполняется 100 лет двум революциям в России. Первая из которых свергла монархию, а вторая установила социалистический режим. Почему это произошло? Почему Россия, с традиционным складом ума пошла по пути совсем ей неестественному, радикальному. Слишком много царское правительство накопило не разрешенных вопросов, а в особенности, оно не решило земельный вопрос. Этот же вопрос не решило окончательно и Временное правительство.
Советская власть этот вопрос решила, но решило кардинально, отдав все крестьянам, но не на правах частной собственности, а на правах земледержателей, а потом и вообще просто как рабочей силе на земле.
В 90-е гг. российское правительство через ломку советской ментальности, через разрушение хозяйственных устоев социалистического развития вернулась к пути капиталистического развития, т. е. к политике Временного правительства.
В 2001 году принимается земельный кодекс, который провозглашает частную собственность на землю, и вот уже 16 лет мы живем с частной собственностью на землю.
Особенно это актуально в период санкций, когда вся Европа сплотилась против России из-за воссоединения её с Крымом. Мы не можем не признать, что частная инициатива проявляется лучше там, где есть собственность, а собственность на землю — это немаловажный фактор.
Для нас имеет немалый интерес, как решало аграрный вопрос государственное образование на территории Сибири: Временное Сибирское правительство. Основываясь на сборниках документов Западно-Сибирского комиссариата Временного Сибирского правительства, составитель которых является В. И. Шишкин, мы рассмотрим некоторые указы данного правительства и попытаемся понять специфику решения аграрного вопроса Временным Сибирским правительством в период Гражданской войны, которая проходила, в основном по территории транссибирской магистрали, т. е. в Сибири.
Согласно Декларации Временного Сибирского правительства «О государственной самостоятельности Сибири», от 4 июня 1918 года на территории Западной Сибири было образовано самостоятельное государственное образование. Со своим государственным аппаратом [2, C. 117–118].
Для того времени очень интересное постановление данного правительства от 6 июля 1918 года, процитируем выдержку из данного постановления: «Имения, расположенные на землях собственных и арендованных, передаются в заведование прежних владельцев впредь до решения вопроса о земле Всесибирским Учредительным собранием» [3, C. 132–133]. Очевидно, что в Западной Сибири частновладельческие отношения на землю были сильны. И это неудивительно, ибо в Сибири практически не было помещичьего землевладения, а закрепившись, пересыльные крестьяне заботились о своем хозяйстве «не на жизнь, а на смерть», ибо в суровых сибирских условиях приходилось, надеется только на себя, а земли в Сибири хватало.
Интересно для нас постановление того же 6 июля 1918 года Временного Сибирского правительства «О регулировании хлебной торговли». Данное постановление отменяло закон Всероссийского Временного правительства от 25 марта 1917 года о передаче хлеба в распоряжение государства, но при этом вводило регулирование торговли хлебными продуктами, установив предельные цены на хлеб и зерновой фураж [4, C. 133–135].
Что в этот период происходило европейской части России? В европейской части России свирепствовал «военный коммунизм», крестьянин не видел толка в выращивании хлеба, поэтому происходило сокращение сельскохозяйственных угодий в основной части России. Крестьянин силой отдавал хлеб большевикам. Были организованы так называемые «продотряды». В Сибири же с помощью законодательства, существовала торговля хлебом и фуражом, что мы и видим, основываясь на вышеизложенных документах.
Для нас также имеют большое значение и воспоминания члена Временного Сибирского правительства Георгия Константинович Гинса, которые показывают более живую картину того времени в Сибири:
«В Европейской России, для которой Декрет о земле имел жизненное значение, большевизм к концу 1917 года еще не завязал никаких связей с деревней, а из предыдущего видно, что эти отношения стали складываться неблагоприятно на почве продовольственной политики.
В Сибири земельный вопрос представлялся совершенно иным. Здесь представление земли всем желающим означало, за самыми незначительными исключениями, расхищение не частновладельческих, а казенных участков, участков предназначенных для переселенцев, или же показательных хозяйств. Коренное население Сибири относилось к земельному вопросу равнодушно, и аграрная демагогия не говорила ему ничего. Но зато сибирское крестьянство не испытало какого-либо гнёта нового режима. Ему стало житься спокойнее. Начальство престало тревожить, налогов никто не взыскивал, солдат никто не призывал. Вернувшиеся с войны фронтовики, нахватавшиеся разных учений и политики, немного мутили деревню, но сибирские расстояния и холода охраняли её и от местных, и от центральных заправил. Продовольственные отряды ещё не проникли в Сибирь, т. к. состояние транспорта не позволяло вывести из неё и те запасы, которые были заготовлены ещё раньше. Что же касается твёрдых цен и монополии, то деревня познакомилась с ними уже в первый период революций и отвечала на них уменьшением подвоза.
Больше ощущали социалистическую систему нового режима окрестные деревни крупных городов. В Омске, например, — центре хлебного, мясного и масленого рынка — стал ощущаться весною 1918 года недостаток муки и особенно мяса и масла. Объяснялось это тем, что местный совдеп, стремясь осуществить национализацию торговли, производил реквизицию всех привозившихся товаров и убил базарную торговлю. Крестьяне начали чувствовать здесь впервые тяжесть слишком последовательной регламентации» [1, C.39].
«Были среди сибирского крестьянства такие элементы, для которых большевизм оказался легко воспринимаемой заразой. Это — не устроившиеся или плохо устроившиеся переселенцы.
Для Сибири расслоение крестьянства на «старожилов», к которым обычно относятся и переселенцы, устроившиеся 10–15 тому назад, и «новосёлов», ещё не пустивших корней в сибирскую землю, почти равносильно классовому делению. Первые — баре, маленькие помещики, фермеры, живущие нередко в каменных домах с крашеными полами. Вторые — пролетариат, частью безземельный, частью безлошадный, ютящийся в землянках, пробивающийся батрачеством.
В некоторых районах, например, например, Алтайском, где земельного фонда для переселенцев не хватало и куда всё-таки инстинктивно стремился переселенец, чутьём угадывая богатства земли и недр, сосредоточилось перед войной и во время неё много таких «неблагополучных» новосёлов, и среди них большевизм, как психология ненависти и злобы ко всему превосходству в положении, свил прочное гнездо. В других более восточных районах, например между Красноярском и Иркутском, большевизму покровительствовала природа. Суровая зима, тощая земля, упрямая неподатливость тайги делали условия жизни и борьбы за существование крайне тяжелыми, и новоселы теряли здесь обычное благодушие русского крестьянина и становились жестокими и озлобленными» [1, C.40].
Из всего вышесказанного можно сделать следующие выводы:
во-первых, благодаря частной собственности на землю и относительно свободной торговле на территории Сибири не стоял так остро вопрос с продовольствием, как это было в европейской части России; во-вторых, острых социальных конфликтов, в плодородных землях Сибири практически не было; в-третьих, изучение опыта Временного Сибирского правительства поможет решить многие актуальные вопросы современной России.
К сожалению, окончательно аграрный вопрос так и не был решен ни Временным Сибирским правительством, ни Директорией, ни правительством Верховного правителя, но опыт, который они оставили, несёт колоссальный для нас интерес для дальнейшего развития аграрных отношений в России.
Литература:
- Гинс, Георгий Константинович. Сибирь, союзники Колчак. Поворотный момент русской истории. 1918–1920: впечатления и мысли члена Омского Правительства / Г. К. Гинс. — М.: Крафт+, 2007.- С.39. — 704 с. — ISBN 978–5-93675–127–1
- Декларация Временного Сибирского правительства «О государственной самостоятельности Сибири», [4июня], [Омск] / Заря (Омск), 7 июля 1918 г.; СУР ВСП. Омск, 18 июля 1918 г., № 2, Ст.9, С1–3 // Западно-Сибирский комиссариат Временного Сибирского правительства (26 мая -30 июня 1918 г.). Сб. документов и материалов. Сост., отв. Ред. В. И. Шишкин. Новосибирск, гос. ун-т, 2005 — С.117–118–246с. — ISBN 5–94356–327-X
- Постановление Временного Сибирского правительства «О возвращении владельцем их имений» от 6 июля 1918 года [Омск] / СУР ВСП. Омск, 18 июля 1918г., № 2, ст.22, с.15–16. // Западно-Сибирский комиссариат Временного Сибирского правительства (26 мая -30 июня 1918 г.). Сб. документов и материалов. Сост., отв. Ред. В. И. Шишкин. Новосибирск, гос. ун-т, 2005 — С.132–133–246с. — ISBN 5–94356–327-X
- Постановление Временного Сибирского правительства «О регулировании хлебной торговли» от 6 июля 1918 года [Омск] / СУР ВСП. Омск, 26 июля 1918г., № 3, ст.24, с.1–5 // Западно-Сибирский комиссариат Временного Сибирского правительства (26 мая -30 июня 1918 г.). Сб. документов и материалов. Сост., отв. Ред. В. И. Шишкин. Новосибирск, гос. ун-т, 2005 — С.133–135–246с. — ISBN 5–94356–327-X.
