Чэнъюй (成语, буквально: «готовое выражение») — в китайском языке устойчивый оборот, чаще всего состоящий из четырех иероглифов.
Ключевые слова: китайский язык, русский язык, фразеология, межъязыковая коммуникация, перевод, фразеологизмы.
Достаточно длительное время весь богатейший фразеологический фонд китайского языка обозначался китайскими и западными исследователями термином «чэнъюй», то есть все виды устойчивых словосочетаний заменялись термином «готовые выражения».
Китайскими лингвистами всегда обозначалась важность таких фундаментальных вопросов как определение и уточнение объектов изучения фразеологии и соответственно классификации языковых единиц.
В конце 50-х годов XX века наметилась определенная тенденция к дифференциации и отделения различных типов фразеологизмов. Сегодня раздел языкознания, изучающий фразеологическую систему языка в ее современном состоянии и развитии, обозначается термином 熟语 (shúyǔ) [1]. Однако в отличие от упомянутых ранее методов классификации фразеологических единиц, предложенных отечественными исследователями, китайские ученые отказались от дифференциации по структурно-семантическим и функционально-стилистическим признакам и предложили классификацию по происхождению и стилистической отнесенности.
Наиболее известной и широко распространенной является классификация исследователя Ма Гофаня, который выделял пять основных типов фразеологических единиц: 1) чэнъюй (成语) — готовое выражение; 2) яньюй (谚语) — пословица; 3) сехоуюй (歇后语) — недоговорка-иносказание; 4) гуаньюнъюй (惯用语) — привычное выражение; 5) суюй (俗语) — поговорка [2]. Тем не менее, несмотря на наличие классификации и дифференциальных признаков, в специальные словари, посвященные одному из типов фразеологизмов могут включаться и другие выражения, а часто один и тот же фразеологизм попадает в несколько фразеологических словарей. Данная ситуация объясняется давней лингвистической традицией, а также определенными сложностями, связанными с разграничением различных видов фразеологических единиц.
Фразеологизмы чэнъюй, в отличие от других разрядов, являющихся народными речениями, относятся к письменному, книжному стилю языка, который строится по нормам древнего китайского языка. Это позволяет классифицировать чэнъюй наиболее четко и обособленно, а также помогает разработать терминологию и унифицированный понятийный аппарат.
«Источником подавляющего большинства чэнъюй является классическая китайская литература: классические каноны, философские трактаты, исторические хроники и художественная литература. Китайские лингвисты также относят к источникам происхождения чэнъюй исторические и философские притчи, легенды и мифы, крылатые выражения и афоризмы, пословицы, заимствованные из других языков» [3].
Например, источником происхождения чэнъюй 抱薪救火 bào xīn jiù huǒ «носить хворост, чтобы потушить пожар» является книга «Ши цзи» («Исторические записки»), написанная Сыма Цянем во II — I вв. до н. э.
Автором описывается история о том, как после разгрома мелких княжеств в эпоху Борющихся Царств сформировались более крупные царства: Ци, Чу, Янь, Хань, Чжао, Вэй и Цинь. Самое могущественное из них — Цинь — постоянно нападало на другие шесть царств. В 273 г. до н. э. после очередного сокрушительного поражения от армии Цинь один из военачальников армии Вэй был очень напуган и предложил своему правителю уступить царству Цинь одну из своих территорий в обмен на мир. Против этого выступил один из министров по имени Су Дай. Он сказал правителю: «Бесполезно искать мира, отдавая свои территории. Правители Цинь не остановятся до тех пор, пока все земли царства Вэй не будут ими покорены. Пытаться выменять мир за часть своих земель — это все равно, что носить охапками хворост на пожар. Пока не сгорят все дрова, огонь не погаснет». Правитель царства Вэй не прислушался к мнению своего министра, и его царство в конце концов было полностью завоевано царством Цинь [4]. Данная идиома употребляется метафорически, когда говорится о том, что для решения проблемы используются неверные средства, только осложняющие ситуацию. Русским эквивалентом может служить выражение «оказывать медвежью услугу».
Исторические корни также имеет и следующий фразеологизм 狐假虎威 hú jiǎ hǔ wēi «лис использует могущество тигра». Его источником является книга «Чжаньго цэ» («Планы сражающихся царств»), она была написана историком Лю Сяном в период династии Западная Хань (206 г. до н. э. — 23 г. н. э.), каждая глава книги описывает отдельное царство эпохи Борющихся Царств (475–221 гг. до н. э.)
Данный фразеологизм имеет следующий сюжет. Однажды тигр поймал лису и приготовился уже ее съесть, но тут хитрая лиса заявила: «Ты не можешь меня съесть, потому что боги назначили меня царем зверей!» Тигр не поверил, что такое маленькое и неказистое животное может быть царем зверей. «Если ты мне не веришь, давай вместе пойдем в лес. Ты сам увидишь, как все, кто нам встретятся, будут разбегаться при моем появлении. Тигр согласился, и они вместе пошли в лес. Завидев тигра, все лесные звери в страхе разбегались. «Теперь ты сам видишь, как все боятся меня», — хвасталась лиса. «Видно ты и в самом деле очень могущественна, если все бросаются врассыпную при твоем появлении», — согласился тигр. Ему и в голову не пришло, что страх на зверей наводил он сам, а не лиса [5]. Данная идиома употребляется в ситуации, когда говорится о тех, кто пытается запугать других своими связями с могущественными людьми.
Основой многих чэнъюй являются философские притчи. Например, 杀鸡吓猴 shā jī xià hóu «резать курицу на устрашение мартышкам».
В старые времена жил один человек, разводивший обезьян. Чем больше вырастали обезьяны, тем они становились более озорными, портя вещи своего хозяина. Однажды он решил преподнести урок своим непослушным питомцам. Поймав петуха, хозяин собрал вокруг себя всех своих обезьян и сказал: «Если вы не прекратите озорничать и доставлять мне неприятности, то вас ждет та же участь, что и этого петуха!» С этими словами он отрезал петуху голову на глазах у притихших обезьян. Увиденное так напугало обезьян, что с тех пор они стали тихими и послушными [6]. Данный фразеологизм уместно употреблять в тех случаях, когда кого-то наказывают лишь для устрашения других. Эквивалентом в русском языке может служить пословица «Бей своих, чтоб чужие боялись».
Богатейшим источником образования чэнъюй являются легенды и мифы. В качестве примера можно привести чэнъюй 开天辟地 kāi tiān pì dì «сотворить небо, сотворить землю». Основой послужил китайский миф о сотворении мира.
Изначально мир пребывал в состоянии космического хаоса, но затем в нем зародилось яйцо с человеческим существом Пань-гу внутри. По прошествии 18 000 лет исходная масса яйца разделилась на темную и светлую субстанции, образовавшие земную и небесную твердь. Последующие 18 000 лет рост Пань-гу ежедневно увеличивался, и соответственно возрастал промежуток между земной и небесной твердью, пока он не достиг расстояния в 90 000 ли. Тогда Пань-гу разбил яйцо и вышел наружу. После смерти Пань-гу его останки превратились в реалии и феномены окружающего мира. Его дыхание превратилось в ветер и облака, голос — в гром, глаза в солнце и луну, кровь — в реки, тело — в почву, волосы и борода в созвездия, пот — в дождь, а паразиты, жившие на его теле, — в человеческие существа [7]. Таким образом, сегодня данный чэнъюй употребляется в значении «первозданный, небывалый».
Многие чэнъюй обязаны своим происхождением философским и религиозным трактатам буддизма и даосизма.
Так, например, чэнъюй 盲人摸象 máng rén mō xiàng «слепой ощупывает слона» встречается в классическом произведении буддизма «Непанцин» («Нирвана сутр»).
Несколько слепцов собрались вокруг слона, чтобы узнать, что он собой представляет. Один из них ощупал бивни и сказал: «Слон похож на большую редьку». Другой дотронулся до уха и сказал: «Слон похож на большой веер». Еще один прикоснулся к ноге слона и воскликнул: «Он похож на большую колонну». Один потрогал туловище и заявил: «Слон как стена». Наконец, ухватившись за хвост слона, один из них сказал: «Да он похож на змею». И они стали спорить друг с другом, каждый считая себя правым [8]. Данная идиома имеет в виду тех, кто пытается судить о вещах односторонне, не имея целостного представления о проблеме.
Другой чэнъюй 井底之蛙 jǐng dǐ zhī wā «лягушка на дне колодца» употреблялся в даосском трактате «Чжуан-цзы».
На дне колодца жила лягушка, которая никогда его не покидала. Однажды ее посетила черепаха из Восточного моря. Лягушка стала самодовольно рассказывать ей, как прекрасен и просторен ее «мир» на дне колодца, и пригласила черепаху в гости. Только черепаха собралась войти к ней, как одна нога у нее зацепилась за камень, который лежал на краю колодца, и она не смогла сдвинуться с места. Тогда черепаха стала рассказывать лягушке, каким широким и удивительным является море. Услышанное так потрясло лягушку, что она потеряла дар речи и не могла вымолвить ни слова [9]. Это чэнъюй высмеивает людей с узким кругозором, которые не видят дальше своего носа. Хотя его изначальное значение было другим. Так лягушка олицетворяла ограниченность последователей Конфуция, а черепаха — широту взглядов даосов.
Определенная часть чэнъюй возникла из образцов древнекитайского разговорного языка, который был зафиксирован в литературных произведениях. Например, чэнъюй 指手画脚 zhǐ shǒu huà jiǎo «указывать руками, выписывать ногами». Он появился из классического китайского романа «Речные заводи» и сегодня употребляется в значении «оживленно жестикулировать».
В некоторых случаях источником чэнъюй могут стать пословицы. Например, фразеологизм 本性难移 běn xìng nán yí «собственную натуру трудно изменить» представляет собой усечение от 江山易改，本性难移 jiāng shān yì gǎi běn xìng nán yí «легче изменить реки и горы, чем собственную натуру».
Связь с определенным литературным или историческим сюжетом усложняет перевод фразеологизмов, поэтому часто адекватный перевод сопровождается необходимой исторической или литературной справкой, которая помогает читателю понять суть переводимого текста [10].
Таким образом, на основе примеров из китайских словарей и сборников рассказов чэнъюй проанализировано происхождение фразеологических единиц данного типа и их перевод в реалиях русской межъязыковой культуры.
Литература:
- Горелов В. И. Лексикология китайского языка. — М: Просвещение, 1984.
- Семенас А. Л. Лексика китайского языка. — М.: ИД «Муравей», 2000. С.127
- Войцехович И. В. Практическая фразеология современного китайского языка. — М.: Восток-запад, 2007. С.19
- Корнилов О. А. Жемчужины китайской фразеологии. — М.: КДУ, 2010. С.38
- Корнилов О. А. Жемчужины китайской фразеологии. — М.: КДУ, 2010. С.76
- Корнилов О. А. Жемчужины китайской фразеологии. — М.: КДУ, 2010. С.162
- Кравцова М. Е. История культуры Китая. — СПб.: Лань, 2011. С.154
- И Биньюн. Сто китайских идиом и устойчивых выражений. — СПб.: КАРО, 2007. С.73
- И Биньюн. Сто китайских идиом и устойчивых выражений. — СПб.: КАРО, 2007. С.55
- Семенас А. Л. Лексика китайского языка. — М.: ИД «Муравей», 2000. С.131–141
