Штраф как вид наказания за преступление — очень древнее явление правовой действительности России, значительно опережавшее правовое обоснование его возникновения, применения и тем более, научную рефлексию о нём. При этом практическое и философское обоснование данного вида наказания может иметь более древние корни. В данной статье автор находит историческую параллель между штрафом в России в момент его зарождения, когда он был наиболее часто применяемым и порой безальтернативным видом наказания и современным его применением, по нашему мнению, порой не всегда обоснованным, слишком расширенным применением штрафа.
Этимологически слово «штраф» (strafe) имеет немецкое происхождение и введено в оборот Петром Первым. Ранее данный вид наказания именовался «пеней» (Псковская судная грамота), «вирой» или «продажа» (Лаврентьевская летопись и т. п.), и даже «грабеж» (Митрополичье правосудие). Наименование данного вида наказания претерпело многократные изменение, но, сущность, в первую очередь для виновного, оставалась той же, хотя, и с незначительными изменениями. В целях настоящей статьи кроме случаев цитирования данный вид наказания будем именовать «штраф».
В первую очередь необходимо отметить, что данный вид наказания маловероятен без денежного оборота, а значит, становления государственности в целом. Ведь платёжные средства должны иметь ликвидность, универсальность и иметь хождение на значительной территории.
Согласно сохранившимся письменным источникам, история данного вида наказания, как закрепленного в письменном источнике, начинается в 911 г. договором с Византией киевского князя Олега. [1] Несмотря на то, что данный договор являлся межгосударственным, применяемые в нем наказания являлись известными обеим договаривающимся сторонам, и распространялись на всех жителей договаривающихся государств. При этом есть все снования полагать, что фактически данный институт имеет гораздо более древнюю историю.
В данном договоре конкретно определены суммы данного вида наказания: «Если ударит кто мечом или будет бить каким-либо другим орудием, то за тот удар или битье пусть даст 5 литр серебра по закону русскому». При этом норма имеет дифференциацию наказания, а именно устанавливается, что «если же совершивший этот проступок неимущий, то пусть даст сколько может, так, что пусть снимет с себя и те самые одежды, в которых ходит, а об оставшейся неуплаченной сумме пусть клянется по своей вере, что никто не может помочь ему, и пусть не взыскивается с него этот остаток».
Также интересна норма наказании за кражу, гласящая что «если же добровольно отдастся вор, то пусть будет взят тем, у кого он украл, и пусть будет связан, и отдаст то, что украл, в тройном размере». Аналогична ей и норма о наказании за грабеж: «если кто из христиан или из русских посредством побоев покусится [на грабеж] и явно силою возьмет что-либо, принадлежащее другому, то пусть вернет в тройном размере». Ввиду низкого качества юридической техники данную норму можно толковать двояко. С одной стороны, можно вести речь идет о своего рода реституции и конфискации, если предметом преступления являлись вещи (кроме денежных средств). С другой же стороны, если предметом преступления являлись денежные средства, то, можно вести речь и о реституции и штрафе.
Лаврентьевская летопись, описывая события примерно с 996 г. также упоминает данные виды наказания как фактически действовавшие, при этом конечно же не закрепляя их нормативно: «Они же многу тяготу люде сим створиши продажами и вирами»... [2, с. 374] А также: «Володимиръ же отверг виры начав казнити разбойники»... В описываемом случае применение норм было обусловлено позицией правоприменителя (одновременно и правотворца). [3, с.127]
Правда Ярослава 1016 г. (по первым 18 статьям Русской Правды) также не только устанавливала данный вид наказания и конкретизировала его в единицах — гривнах, но, и значительно расшила количество наказуемых преступления. За все из них установлен данный вид наказания, большей части норм данный вид наказания не имел альтернативы. При этом, как альтернатива штрафу в трёх статьях санкционировалась месть. Так, если: «Убьет муж мужа, то мстит брат за брата, или сын за отца, или сын брата, или сын сестры; если не будет никто мстить, то 40 гривен за убитого». При этом, «если убитый — русин, или гридин, или купец, или ябедник, или мечник, или же изгой, или Словении, то 40 гривен уплатить за него». — только штраф. К сожалению, из данных норм не следует в чью именно пользу данный штраф. Мнения исследователей расходятся. Так, в данной норме по мнению А. А. Зимина речь идёт о выплате в пользу князя, которую он относит к вире, а, не к головничеству (в пользу родственников). Отчасти это можно объяснить следующей нормой, что при нанесении побоев, в случае доказанности вины, устанавливалось, что «если потерпевший не может отомстить за себя, то пусть возьмет с виновного за обиду 3 гривны, и плату лекарю». То есть «взять за обиду» — это выплата в пользу потерпевшего. [4 с. 47]
Более поздняя Русская Правда (в пространной редакции) датируется примерно 1068–1072 гг. [4 с. 87] После смерти Ярослава его сыновья Изяслав, Святослав и Всеволод собрались и разработали новый законодательный акт, придав штрафу еще большее значение. В частности, из первой статьи Правды Ярослава исключили кровную месть, оставив только штраф. Также изменили подход к наложению штрафа, в зависимости от социального статуса потерпевшего. В частности, пункт 3 гласил: «Аже кто убиеть княжа мужа в разбои, а головника не ищуть, то виревную платити, в чьей же верви голова лежить, то 80 гривен; паки ли людин, то 40 гривень». Что в переводе означает: «если кто убьет княжеского мужа, как разбойник, а члены верви (территориальной общины) убийцу не ищут, то виру уже в пользу князя за него в размере 80 гривен платить той верви, на земле которой будет обнаружен убитый; в случае убийства людина платать виру в 40 гривен. Также можно сделать вывод о том, что вира — штраф за убийство именно свободного человека, так как согласно ст. 84 «а в холопѣ и в робѣ виры нѣтуть». За княжеского мужа, тиуна, огнищного и конюшего размер виры составлял 80 гривен. За княжеского отрока, конюха или простого свободного мужчину размер виры составлял в 40 гривен. За убийство ремесленника 12 гривен, за смерда и холопа — 5 гривен, за рабыню — 6 гривен, за рядовича — 5 гривен, за тиуна княжеского сельского или руководящего пахотными работами — 12 гривен, за кормильца — 12 гривен. За убийство свободной женщины платилась вира в 20 гривен.
В данном акте был расширен перечень денежных единиц, в которых платился штраф гривнах, кунах, гривнах кун и других денежных единицах. Также в нём можно считать наиболее разработанной систему штрафов, которые, устанавливались помимо виры. Так, «головничество» — это плата в пользу родственников убитого. Статьёй 4 установлено: «Будеть ли головникъ ихъ въ верви, то зань к нимь прикладываеть, того же деля имъ помагати головнику, любо си дикую веру; но оплати имъ во обчи 40 гривень, а головничьство самому головнику». Полувирье — штраф за увечья, нанесенные свободному человеку, установленный ст. 21: «Аче ли утнеть руку, и отпадеть рука или усохнеть или нога, или око, или нос утнеть, то полувирье 20 гривенъ, а тому за вѣкъ 10 гривенъ». Продажа — это штраф за менее тяжкие преступления. Плата «за обиду» — плата потерпевшему. «Урок» — плата за украденную вещь или за убитого холопа. Последние несмотря на то, что имеют компенсационный (и скорее гражданско-правовой) характер, также достойны упоминания.
Мирный договор Ярослава Владимировича с немецкими послами 1189–1199 г.г. [5, с.130] также устанавливал взаимные обязательство сторон, в том числе и наказания, и в данном договоре также преобладают санкции в виде денежного взыскания, например: «Оже убьют Новгородца посла за морем, оже Немецкий посол в Новгороде, то за голову 20 гривен серебра», также наблюдается дифференцированный подход к размеру наказания в зависимости от статуса потерпевшего: «А оже убъют купчину, Новгородца, или Немчину купчину, то за ту голову 10 гривен серебра».
Также достойно внимание и Митрополичье правосудие — памятник права, который С. В. Юшков относит к XIII-XIV векам. [5, с. 128], в частности ст. 7 которого гласит: «аще кто насилит девку ли оумучить, а бодет лии дщи боярская жена, за срам ей, пять гривен злата, а менших бояр дчи гривна злата».., опять же наблюдается компенсационная природа штрафа, а, в ст. 12 этого же акта совершенно иная природа взыскания: «А душегубца велите казнить градским законом: оссечи его да продати, как стечет, а дом его на грабёж». В данном акте есть и более курьезные основания для применения санкций, но, ввиду низкого качества юридической техники не представляется возможными определить получателя штрафа: «Аще ли кто зблудит со скотиною 12 гривен, свекор снохую 100 гривен, с сестрею 30 гривен…».
Так, Псковская судная грамота, первые 101 статьи которой датируются 1397 г., а, 1467 г. датируется её принятие на вече, уделяла особое внимание системе штрафа. По всей видимости это связано с более развитыми товарно-денежными отношениями в Псковской республике. Следует иметь в виду, что многие из данных норм существовали и ранее, так как в предисловии грамоты указывается, что она состоит из «приписок псковских исконных обычаев».
Так уже ст. 1 Псковской судной грамоты гласит: «.. а пени взыскивается 9 денег. А за разбой, нападение, грабеж [пени в пользу города Пскова] — 70 гривен, в пользу князя — 19 денег и в пользу князя и посадника — 4 деньги. [4, с. 331]
Проанализировав данные нормы, автор статьи приходит к выводу о том, что изначально институт штрафа соответствовал принципу справедливости даже в большей мере, чем некоторые современные нормы. Ведь помимо того, что он являлся санкцией для виновного лица, он носил в первую очередь компенсационный характер для потерпевшего и его родственников, что учитывая общинный уклад было более целевым платежом. При этом, плательщиком дикой виры была именно община. Таким образом первоначально штраф не являлся средством пополнения казны. В дальнейшем в нормах появляется неопределенность, в том плане, в чью пользу взыскивается штраф. А позже появляются и прямые указания, например, «в пользу князя» или «в пользу князя и посадника». Это обусловлено в первую очередь развитием государственности.
На основе приведенных примеров из памятников права можем сделать вывод о том, что институт штрафа как вида наказания за преступления имеет одну из самых больших историй развития, и с самого момента своего зарождения в российском праве применялся достаточно широко. Следует отметить то, что в период раздробленности российского государства источники права (как способ закрепления), в том числе, и устанавливающие данный вид наказания издавались разными лицами и на разных территориях, что также говорит о том, что данный вид наказания был наиболее приемлем.
Литература:
- Юшков С. В. Общественно-политический строй и право Киевского государства. — М.: Госюриздат, 1949. — 546 с.
- Собрание Русских Летописей (ПСРЛ). Том I. Вып. 2: Суздальская летопись по Лаврентьевскому списку. — Ленинград: Издательство Академии наук СССР, 1927. — С. 290–490.
- Собрание Русских Летописей (ПСРЛ). Том I. Вып. 1 Повесть временных лет. — Ленинград: Издательство Академии наук СССР, 1927. — 286 с.
- Российское законодательство X-XX веков. В девяти томах. Т.1. — М.: Юрид.лит., 1984. — 432 с.
- Тихомиров М. Н. Пособие для изучения Русской Правды. — М.: Московского университета, 1953. — 192 с.
