Адвокатская деятельность Фердинанда Лассаля



При рассмотрении общественной деятельности Ф.Лассаля необходимо выделить его увлечение адвокатурой при ведении бракоразводного процесса графини Софьи фон Гацфельд, длившегося более восьми лет. Лассаль сравнивал несчастную судьбу графини с положением одной индивидуальности, жизнь которой представляла собой злоупотребление власти, силы и богатства, направленных против нее и ее общественных прав. Еще в юности у Лассаля сформировалось убеждение в необходимости бороться за справедливость. Его возмущали дискриминация и отсутствие у народных масс политических прав. При защите имущественных интересов графини, Лассаль считал, что борется с пережитками феодализма и отжившим политическим строем.

Целью данного исследования является возможность проследить эволюцию государственно-правовых взглядов Лассаля, повлиявшую на формирование его мировоззрения как теоретика германской социал-демократии. Это послужило дальнейшей разработке Лассалем собственной теории о государстве и праве.

В январе 1846 года в доме Варнхагена фон Энзе Фердинанд Лассаль и его ближайшие друзья – асессор берлинского суда Феликс Александр Оппенгейм и врач Арнольд Мендельсон познакомились с графиней Софьей фон Гацфельдт. Судьба этой сорокалетней женщины, ее неравная борь­ба с мужем глубоко задела молодого Лассаля. Эта встреча во мно­гом изменила его жизнь на ближайшие годы.

Софья фон Гацфельдт в 1822 году семнадцатилетней девушкой вы­шла замуж за своего кузена Эдмунда Гацфельдта, одного из богатейших магнатов Германии. Вскоре для Софьи стало ясно, что брак не удачен. Семейные ссоры, неурядицы, конфликты с мужем следовали один за другим. Граф обвинял свою жену в неверности, легкомыслии, беспечно­сти. Отношение графа Эдмунда не изменилось и после появления детей: двух сыновей и дочери. Пользуясь огромными связями и влиянием, граф лишил свою жену средств к жизни, изолировал от нее старшего сына, дочь поместил в иезуитский монастырь под Веной, а к середине 40-х го­дов решил забрать и младшего сына Пауля [2, с. 58]. Судьба Пауля беспокоила графиню, так как он мог рассчитывать только на наследство, определенное ему в завещании родителей.

Влиятельные родственники графини, пользовавшиеся поддержкой при прусском дворе, пытались на семейном совете образумить графа Эдмунда, добиться от него изменения в отношении к жене, но все по­пытки были безрезультатными. Когда Софья фон Гацфельдт решила при­бегнуть к защите своих прав через суд, она лишилась поддержки родст­венников, осуждавших теперь ее за предание гласности фактов поведе­ния члена их семейного клана [2, с. 59]. Именно в таком одиноком, беззащит­ном положении и застал графиню Лассаль в начале 1846 года. Он ре­шил один, собственными силами, несмотря на могущество противников, оказать графине помощь в получении развода и в разделе имущества [2, с. 62].

При рассмотрении «дела Гацфельд» нужно обратить внимание на взаимоотношения Лассаля и графини, очень хорошо описанных в «Исповеди», в письме к любимой девушке Софье Солнцевой, опубликовавшей свои воспоминания в «Вестнике Европы» в ноябре 1877 года.

«В январе 1846 г., – говорит он, – я познакомился в Берлине с графиней Гацфельд... Насколько велико благородство ее души, насколько глубок ее ум, настолько же велико несчастие ее судьбы. Муж ее, он же и двоюродный брат, граф Эдмонд Гацфельд, ненавидел ее, мучил и преследовал ее такими недостойными способами, каких нельзя найти даже в самых неправдоподобных романах... Он заключал ее в своих горных замках, отказывая ей в докторах и лекарствах во время ее болезней, вырывал у нее из рук, тайными похищениями, ее детей. Вся жизнь этой отважной женщины была лишь борьбой за детей, которых она постоянно возвращала себе и снова теряла. Она имела очень могущественные родственные связи... Ее братья занимали самые высокие положения в обществе. Они горячо порицали графа. Часто... они делали усилия, чтобы принудить графа дать слово переменить свое поведение... Граф всякий раз уступал, устраивал кажущиеся примирения, подписывал все, чего от него требовали, и через три дня после того он снова начинал свои злодеяния, потому что добровольные сделки между супругами ничего не значат по нашим законам... Оставалось одно лишь средство спасения: прибегнуть к обыкновенному суду. Это средство имелось давно в виду. Много лет уже графиня умоляла на коленях своих родственников обратиться за помощью к суду. Но этого-то родственники и не желали ни в каком случае, потому что избыток подлостей графа делал оглашение подобного процесса, по мнению родственников, невозможным» [5, с. 140-186].

«Можете ли вы, Софи, составить себе верное понятие о том впечатлении, которое произвела эта история на меня, горячего революционера, когда я выслушал ее, когда графиня дала мне неопровержимые доказательства фактов – в переписке с родными и в других бумагах!» «Я видел перед собою в лице одной индивидуальной жизни олицетворение всех неправд давно прошедшего жизненного строя; олицетворение всех злоупотреблений власти, силы и богатства, направленных против слабого; все нарушения наших общественных прав» [5, с. 140-186].

Причин, побудивших его на такой шаг, было несколько. Во-первых, на судьбу графини он посмотрел с точки зрения робеспьеровской консти­туции, которая гласит, что все общество находится в угнетении, если угнетена и унижена хоть одна личность [2, с. 61]. Он объявил войну в защиту не только «отдельной индивидуальности», но против феодальной систе­мы, жертвой которой в глазах Лассаля была графиня. «Я видел перед собой в лице одной индивидуальной жизни олицетворение всех неправд прошедшего жизненного строя, олицетворение всех злоупотреблений власти, силы и богатства, направленных против слабого, все нарушения наших общественных прав» [2, с. 60]. Ф.Лассаль хотел через защиту графини реализовать свое предназначение борца за справедливость, к которому он давно стремился, не находя применения своим силам. Во-вторых, он не мог не ответить на чувства человека, который поверил в его способности и увидел в нем своего единственного защитника. Не стоит упускать и тот момент, что Лассаль прекрасно понимал: в случае благоприятного исхода дела и получения графиней части имущества, он мог рассчитывать на солидное вознаграждение. Сам Лассаль неодно­кратно отвергал подобные утверждения, называя их клеветой графа Гацфельдта [2, с. 68]. Однако, зная о его стремлении через деньги достичь независимости (а это стремление проявлялось и в школьные го­лы, во время учебы в университете мысли о финансовой независимости он высказывал в письмах к отцу) [6, с. 32], можно предположить присутствие у Лассаля материаль­ного интереса к гацфельдтовскому процессу.

Около восьми лет потребовалось Лассалю для достижения победы, в тридцати шести судах он вел процессы, пока в 1851 году брак не был расторгнут, а в 1854 году было достигнуто финансовое соглашение между сторонами. О процессе графини, об участии в нем Лассаля было сказано много и на страницах периодической печати Германии 40-х го­дов прошлого века и в биографиях Лассаля. Мы попытаемся сконцентрировать внимание на том, что дала самому Лассалю его правозащитная деятельность.

Летом 1846 года Лассаль вместе с графиней переехал из Берлина в Рейнскую область, он бывал в Дюссельдорфе, Кельне, Аахене, Коблен­це, где собирал сведения о поведении графа, занимался подготовкой к судебным процессам. В это время он интенсивно изучал юриспруден­цию, прусское законодательство. С сентября 1846 года он занимался «изучением дела, о котором до поры мало заботился, поглощенный ис­ключительно мирными переговорами с графом» [4, с. 35].

Процесс этот тянулся целых восемь лет; он послужил первым испытанием громадной энергии Лассаля. Ему пришлось совершенно оставить свои научные занятия, кроме, впрочем, юриспруденции, изучения которой требовали интересы самого процесса. «Я не изучал до того времени права, – говорит он, – но зато теперь стал изучать его с бешенством» [2, с. 68].

Граф фон Гацфельд не бездействовал. Его богатство и связи делали его страшным противником, а необдуманное поведение друзей Лассаля скоро привело этого последнего на скамью подсудимых

В 1847 году он дважды привлекался к суду по иску графа, но оба раза был оправдан. Тогда же, в 1847 году, он стал через прессу призывать общественное мнение к осуждению графа. Лассаль обращался за под­держкой к Г.Гейне, но, получив отказ, направил письмо К.Грюну [6, с. 32], с которым познакомился еще в Париже. Грюн пользовался влиянием в таких германских газетах, как «Kolnische Zeitung», «Aachinische Zeitung». Грюн сам написал для мангеймской газеты статью, о которой Лассаль отзывался с большой признательностью [6, с. 32]. Лассаль пытался через га­зетные сообщения придать процессу социальную и политическую окра­ску, а свою борьбу за достижение графиней финансовой независимости представить как политическую борьбу за социальную свободу.

В 1847 году произошло событие, известное как «Дело о краже шкатулки». До графини дошли сведения, что граф Эдмунд сделал своей любовнице баронессе Мейендорф денежный подарок в форме контракта на пожизненную ренту, который отнимал наследство у млад­шего сына Пауля. Для Лассаля было необходимо узнать содержание до­кумента, а затем опротестовать его через суд. Следить за баронессой стали Мендельсон и Оппенгейм, которые и украли у Мейендорф 20 ав­густа 1847 года шкатулку, где, по их мнению, находилась дарственная запись. Вскоре Оппенгейм был арестован, а Мендельсон бежал во Францию. Через некоторое время к судебной ответственности был при­влечен и Лассаль как интеллектуальный вдохновитель преступления. Его арестовали в Берлине 20 февраля и продержали под арестом до на­чала августа, сам суд состоялся с 5 по 11 августа 1848 года.

Во время следствия в поддержку Лассаля выступила вся демократическая пресса Рейнской области. Особую активность проявляла «Neue Rheinische Zei­tung», редактируемая К.Марксом. Газета информировала своих читате­лей о ходе следствия по делу графини из номера в номер. Ш.Нааман отмечает, что такого внимания газета не уделяла ни одному, даже политическому процессу [6, с. 33]. Это связано, скорее всего, со следую­щим. С 1847 года Софья фон Гацфельдт была знакома с Марксом, имела с ним товарищеские отношения и даже получала от него денежную по­мощь. По-видимому, графиня оказывала на Маркса сильное давление в целях организации газетной кампании. Об этом вскользь упоминал и Эн­гельс [6, с. 33]. Во-вторых, в редакции газеты увидели в деле графини борьбу против сумасбродного мужа-аристократа, притеснявшего свою жену за демократические взгляды. Газета старалась представить графа Эдмунда фон Гацфельдта ярким реакционером, подчеркивала в его поступках не моральные ошибки супруга, а проявление беззакония, характерного для всей Германии [6, с. 33].

На суде Лассаль выступил с превосходной многочасовой речью. Он опровергал ложь и клевету, которую в течение двух лет распространял граф. Он представлял этот процесс как месть гибнувшей в революции аристократии, как тенденциозный процесс против борца за социальную справедливость [2, с. 68]. Он доказывал, что обвинение исходит из Берлина от графа, который подкупил свидетелей [2, с. 68]. Лассаль, в первую очередь, воздействовал на присяжных, показывая им, что он борется не столько из личных побуждений, сколько по политическим мотивам [2, с. 68]. Речь была искусно произнесена и оказала должное воздействие на присяжных за­седателей, подсудимый был оправдан. На решение суда повлияла и об­щая политическая обстановка революционной Германии.

Несколько лет потребовалось Лассалю для достижения победы, в тридцати шести судах он вел процессы, пока в 1851 году брак не был расторгнут, а в 1854 году было достигнуто финансовое соглашение между сторонами. О процессе графини, об участии в нем Лассаля было сказано много и на страницах периодической печати Германии 40-х го­дов прошлого века и в биографиях Лассаля. Мы попытаемся сконцентрировать внимание на том, что дала самому Лассалю его правозащитная деятельность.

Защита интересов графини Софьи фон Гацфельдт, с одной стороны, лишала Лассаля возможности закончить свою диссертацию о философии Гераклита и активно участвовать в революции 1848 года. С другой сто­роны, многое и дала. В эти годы он проявил себя великолепным орато­ром. Не имея специальной юридической подготовки, он овладел юрис­пруденцией. «Продолжая вести процессы, я превращался в юриста; в несколько месяцев я сравнялся с адвокатами, а в два года, могу сказать, я превзошел их всех» - не без хвастовства по­зднее писал Лассаль [2, с. 68]. Юридический процесс вызвал интерес к теоре­тическим правовым вопросам, что впоследствии проявилось в создании крупной работы «Система приобретенных прав». Защищая графиню, он, в первую очередь, защищал правовую идею, которую он будет защищать и в дальнейшем - в революции 1848 году, отстаивая интересы К.Маркса в 50-е годы и в годы своей агитации среди рабочих.

Участие в процессе Гацфельдт принесло ему известность как блестящему оратору, адвокату и борцу за справедливость. Именно в таком качестве он включился в революционную деятельность сразу же после освобождения из тюрьмы 11 августа 1848 года. Лассаль как участник революционных событий в Дюссельдорфе был приговорен к шестимесячному тюремному заключению. Однако, запла­тив 500 талеров залога, ему удалось отсрочить отбывание наказания вплоть до 1850 года. Оказавшись на свободе после суда, Лассаль всеце­ло посвятил себя процессу графини Гацфельдт, но в то же время он за­нимался и оказанием помощи преследуемым демократам Рейнской об­ласти. И все же главным для него в то время был процесс. Вновь нача­лись бесконечные судебные заседания, сбор свидетельских показаний, составление защитительных речей и исков в адрес графа.

Теперь Лассалю приходилось вести борьбу в совершенно новых, бо­лее тяжелых условиях. С 1849 года он лишился поддержки демократи­ческой прессы, которая раньше создавала благоприятное для него об­щественное мнение. Кроме того, полностью сменился состав присяж­ных заседателей. Новые присяжные относились к Лассалю и графине крайне враждебно, учитывая активность Лассаля в революционные дни 1848 года. Наконец, ситуация осложнялась острой нехваткой денежных средств, столь необходимых для ведения любого судебного дела. Реше­ние финансовых проблем отнимало массу времени и сил, которые могли быть использованы для юридической подготовки процессов. К пере­численным трудностям добавлялась и болезнь Лассаля, нервное переутомление. Плохие условия содержания в тюрьме отрицательно сказа­лись на его здоровье.

Несмотря на все сложности, Лассаль продолжал с огромным упорством бороться за дело своей подзащитной. Сам Лассаль так опи­сывает эту фазу процессов: «Не проходило почти ни одной недели, ко­торая бы не приносила нам неблагоприятных, уничтожающих нас ре­шений в той бесчисленной массе процессов, которые я начал против графа. Меня беспрестанно побеждали... Но я... хотел бороться, пока я был жив, и уступить лишь умирая» [2, с. 72]. Лассалю казалось, что дело, за которое он взялся в 1846 году, и которое отнимало у него столько сил, окончательно проиграно, об этом он пишет 12 февраля 1850 года Марксу: «Последний удар моему здоровью нанесло последнее решающее судебное разбирательство... его неизбежный исход, который я заранее предвидел. Процессы графини проиграны теперь окончатель­но» [3, с. 21].

Ухудшение здоровья вынудило Лассаля прервать процессы и уехать летом 1850 года лечиться на курорты в Швейцарию. К делу графини Гацфельдт он вернется уже в 1851 году, после отбывания своего тю­ремного заключения.

В апреле 1851 года Лассаль освобождается из тюрьмы. Теперь перед ним стояла дилемма либо вновь заниматься процессами графини, либо всецело посвятить себя пропагандисткой деятельности среди рейнских рабочих. Как активный участник революционных событий в Дюссель­дорфе он пользовался авторитетом среди демократов, его ценили как прекрасного оратора, одного из соратников Маркса и Энгельса по «Neue Rheinische Zeitung». Однако, выйдя из тюрьмы, Лассаль обнару­жил, что ключевые позиции в Кельнской общине Союза коммунистов заняты. Ему же хотелось выдвинуться на переднюю позицию, что было достаточно трудно, учитывая, что его авторитет снижается из-за гацфельдтовских процессов, они же отрывали у него и массу времени. Но и от процессов он отказаться не мог, в бойцовском характере этого человека было прекрасное качество - доводить все дела до конца. Он не мог оставить графиню на произвол судьбы, оставить того человека, с которым его связывали годы совместной борьбы. И Лассаль выбирает третий путь, он пытается совместить оба рода деятельности. Если на ниве судебных разбирательств, несмотря на все сложности, Лассаль постепенно достигает успеха, и к 1854 году дело графини было выиграно, то отношение с Союзом коммунистов, с демократами в 1851-1854 годах были весьма непросты.

Активная адвокатская деятельность Лассаля вызывала раздражение со стороны руководителей Союза коммунистов, прежде всего П.Резера, Г.Беккера, Г.Бюргерса, препятствовала его вступлению в Союз. Но, несмотря на это, отношения с Союзом он поддерживал, координировал с ним свою просветительскую работу среди дюссельдорфских рабочих. У полиции имелись данные об этих связях, поэтому с 1851 года за Лассалем был установлен негласный полицейский надзор.

В середине 50-х годов завершилась просветительская деятельность Лассаля среди рабочих. Сам Лассаль объясняет это тем, что рабочие не хотели подвергать его опасности преследования со стороны полиции и поэтому сами прекратили посещение лекций.

Занятия с рабочими и бракоразводный процесс закончились в одно время – к 1855 году. И конечном итоге, Лассаль выразился о графе «Наконец я сломил этого знатного вельможу, – говорит неутомимый защитник графини.» «Наконец я освободил эту женщину от его власти и принудил его передать ей очень большую часть своего состояния» [5, с. 140-186].

Таким образом, адвокатская деятельность оказала значительное влияние как на самого Лассаля так и на его государственно-правовые взгляды. По своему характеру, процесс графини Гацфельд играл роль политического акта, выраженного в революционной борьбе против привилегий, которыми пользуются сильные мира сего [1, с. 9]. Борьба Лассаля за Софью Гайфельд в некоторые моменты принимала характер революционного нападения, но затем опять вступала на путь обыкновенного процесса о разводе или сводилась к гражданскому процессу [1, с. 9]. Лассаль сумев привлечь демократическую прессу на защиту отстаиваемого им дела, опять-таки сравнивал положение графини с положением пролетариата [1, с. 10].

В бракоразводном процессе он объявил войну в защиту не только «отдельной индивидуальности», а всей государственной систе­ме, жертвой которой в глазах Лассаля была графиня фон Гацфельд. Лассаль видел перед собой в лице одной индивидуальности олицетворение всего государственного строя, всех злоупотреблений власти, силы и богатства, направленных против слабого, а также нарушения всех общественных прав. Участие в процессе Софьи фон Гацфельдт принесло ему известность как блестящему оратору, адвокату и борцу за справедливость.

Литература:

1. Бернштейн Эд. Ф. Лассаль, его жизнь и значение для рабочего класса. // Ф.Лассаль. Соч. Т.1. СПб., 1908. С.9, 10.
2. Лассаль Ф.Автобиография. 1882. С.58, 59, 62, 68, 72.
3. Лассаль Ф.- Марксу К. 12.02.1850г. // Письма Ф.Лассаля к К.Марксу и Ф.Энгельсу, с прим. Ф.Меринга. – СПб.: «Литературное дело», 1905. С.21.
4. Онкен Г. Лассаль. – Санкт-Петербург: О.Н. Попова, 1905. С.35.
5. Романтический эпизод из жизни Фердинанда Лассаля (Исповедь).//Вестник Европы, 1877. Кн. 11. С.140-186.
6. Суворов Ю.В. Ф.Лассаль: штрихи к политическому портрету. – Петрозаводск: Изд-во Петрозаводского ун-та, 1993. С.32, 33.