По учению исследователя В. Н. Топорова, текст — некий «сверхтекст», где прослеживается «определенный мотив», который присутствует в произведениях. Это «идеальный, абстрактный текст, надстраивающийся над отдельными текстами и представляющий их свойства в обобщенном виде». Рассмотрим «брачный текст» некоторых произведений [5, c. 50].
Наряду с «бальным», «карточным», «дуэльным» и пр. текстами русской литературы XIX в. «брачный текст» относится к универсалиям, так как содержит «свойства и отношения», которые присущи «множеству разных вещей», координирует сюжетно-композиционную систему произведения, являясь определенным (узнаваемым) знаком читателю [8, c. 73].
«Брачный текст» несет в себе «эстетическое, религиозное, игровое, обрядовое» содержание, становится «доминантой», которая во многом организует художественный мир произведений [8, c. 75].
В беллетристическом романе М. Н. Загоскина «Рославлев, или Русские в 1812 году»(1830), который пользовался популярностью у читателей того времени, писатель показывает брак русской дворянки и французским офицером (Полиной и Синекуром), причем это происходило во время Отечественной войны 1812 года: «Вот священник берет жениха и невесту за руки, чтоб обвести вокруг налоя<…> свет от лампады, висящей перед Спасителем, падает прямо на лицо невесты… «Милосердный боже!.. Полина!!!» [2, c. 231]. Данное действо называли «тайнобрачием», поэтому он проходил тайно, ночью, в кладбищенской часовне. Жених и невеста опасались мести со стороны противников французов.
Тайнобрачие показано и пушкинской «Метели». Мария Гавриловна и Владимир «пытаются утвердить себя, противопоставляя свои чувства и действия сложившемуся укладу». В данном произведении герои стали жертвами игры судьбы, в которой сами же приняли участие. Они совершают обряд «тайнобрачия», который играет с героями злую шутку. По мнению исследователя Н. Я. Берковского, «судьба у Пушкина многолика. Она кивает одним, она безжалостна к другим», при этом (уже относительно «Метели») «под видом случая и промысла <…> действовали самые заурядные бытовые законы, по которым составляются светские браки» [6, c. 30].
В «Войне и мире» Л. Н. Толстого мы видим несостоявшееся «тайнобрачие» межу Наташей Ростовой и Анатолем, женатым мужчиной, уже обвенчанным с дочерью польского помещика. «Ведь я тебе толковал, я решил: ежели этот брак будет недействителен, — сказал Анатоль, загибая палец, — значит я не отвечаю; ну а ежели действителен, все равно: за границей никто этого не будет знать. Ну, ведь так?» [7, c 307]. Герои Толстого, как и герои Пушкина, путем тайнобрачия пытаются утвердить свой выбор. «Увоз» невесты, ее побег из родительского дома восходит к «потребностям свободы, которые уже не вмещаются в рамки патриархальной морали», ибо «нравственная высота и человечность патриархальных семейств недостаточна в новых, гораздо более сложных условиях жизни» [8, c. 78].
Но самую полную картину «тайнобрачия» представил Лесков в очерке«Русское тайнобрачие» и рассказе «Тупейный художник».
В рассказе «Тупейный художник» Н. С. Лесков показывает весь трагизм ситуации, приведшей в попытке тайнобрачия между крепостной актрисой и крепостным парикмахером. В основу произведения легли реальные факты: «существование крепостного театра графов Каменских в Орле, а также убийство в 1809 г. графа М. Ф. Каменского крепостными крестьянами «за жестокое обращение» [3, c. 10].
В данном произведении рассказывается о «смелом священнике», который «отчаянные свадьбы венчает и много наших людей проводил». Но священник, который еще и «не таких кручивал», на деле оказался сребролюбив и труслив: он потребовал «шестой червонец», да к тому же выдал беглецов (Аркадия и Любу), потому что священник боялся лютости графа.
Все нюансы тайных браков (производимые благородными и алчными, отважными и робкими русскими священниками) показал Лесковв очерке «Русское тайнобрачие». Писатель сообщал о том, что данное явление распространено в России. «Тайнобрачие в России несомненно существует, и притом в довольно значительных размерах. Едва ли в каком-либо общественном кружке не известно хотя одно супружество, сочетание которого не вполне законно» [3, c. 137].
Писатель в подробностях изучил данное явление, описал супружество законное и незаконное, но при этом «в церкви петое». Н. С. Лесков показал динамику изменений, которые претерпевало «тайнобрачие»: «Венчались тайно, бывало, помещики, или гусары, или вообще люди значительные, о которых всегда можно, что надо, разузнать в рассуждении родства и наследства; но потом, как все это с отъемом крестьян перепуталось,– тут разночинец стал входить в силу и тоже полез тайнобрачиться» [3, c. 138].
Очерк построен в форме диалога, где беседуют рассказчик («я-повествователь», близкий к биографическому автору, самому Лескову) и «отец протопоп» (присутствие которого повышает уровень достоверности поведанных историй), он без юмора, в форме сказа сообщает, что на «тайнобрачие» соглашаются люди вполне достойные, но попавшие в сложную ситуацию, также и безнравственные люди, — «фрукты нашего урожайного года» [3, c. 139].
Да и среди служителей Богу есть разные священники: гуманные, справедливые, бескорыстно помогающие людям, но были и «златолюбивые» хитрецы, которые не делали надлежащие записи в метрических книгах храма (или заводили 2 книги– для различных видов бракосочетания), венчали «как-нибудь» — «не поп вокруг налоя, а заяц вокруг ракитова куста». «Вы пришли ко мне и просили вас повенчать и представили документики какие-то ледащенькие, темные, и говорите, что других достать не можете, и к тому же вы человек небогатый и заплатить много не в состоянии», — такую речь мог услышать «счастливый» супруг, который тщетно пытавшийся получить свидетельство, удостоверяющее законность его «тайного» брака [3, c. 120].
Были и случаи, когда насильно увозили невест «тайнобрачие часто по страху делалось. Мне мой дед рассказывал, как он в царствование Екатерины одного помещика с насильно увезенной боярышней венчал. Взяли дедушку обманом, из дому вызвали, да первое дело, благослови господи, веревочную петлю ему на шею накинули и повели в церковь. Дедушка думал, разбойники, — грабить храм хотят, и ключи им выставляет: «Берите, дескать, все, что хотите — последнюю ризу с царицы небесной снимайте, только мою грешную душу пощадите». Но видит: помещик и его люди стоят в церкви и пучки розог держат. «Венчай, говорят, сию минуту, а то запорем или на колокольне повесим»». Так и пришлось батюшке венчать молодых «в петле» [3, c. 141].
Как видно, данное явление — тайнобрачие — отражено во многих художественных произведениях ХIХ века. Русские писатели интересовались этим социальным явлением и показали всю его неоднозначность: корысть и бескорыстие священников, добрые и недобрые мотивы, которыми руководствовались герои: иногда это спасало людей от унижения, но порой прикрывало низменные чувства.
Литература:
- Домострой / Под ред. В. В. Колесова. — М.: Наука, 1990. — 294 с.
- Загоскин М. Н. «Рославлев, или Русские в 1812 году» / М. Н. Загоскин. — М.: Вега, 2015. — 312 с.
- Лесков Н. С. Собрание сочинений: в 12 т. / Н. С. Лесков. — М.: Правда, 1989. — Т. 5. — 512 с.
- Лотман Ю. М. История и типология русской культуры / Ю. М. Лотман. — СПб: Искусство-СПб, 2002. — 768 с.
- Лотман Ю. М. Беседы о русской культуре. Быт и традиции русского дворянства (XVIII‒ начало XIX века)./ Ю. М. Лотман. СПб: Искусство-СПб, 2002. — 768 с.
- Пушкин, А. С. Полное собрание сочинений: в 17 т. Т. 8 / А. С. Пушкин. — М.: Воскресенье, 1994. ‒ 396 с.
- Толстой JI. H. Полное собрание сочинений: в 22-ти т. / Л. Н. Толстой. ‒ М: Худ. литература, 1985. ‒ Т. 5. ‒ 487 с.
- Шпилевая Г. А. О «брачном тексте» в русской литературе XIX века / Г. А. Шпилевая. — Вестник ВГУ. Серия: Филология. Журналистика. — 2016. — № 1. — С. 73–79.
