Юридическая природа и специфика правового статуса несовершеннолетнего гражданина России

Рассмотрение вопроса дееспособности несовершеннолетних невозможно без исследования исторического аспекта в данной области. В разные периоды времени дееспособность несовершеннолетних определялась по-разному.

В Гражданском кодексе 1922 г. [20] было указано, что несовершеннолетние, достигшие 14 лет, могут совершать сделки с согласия своих законных представителей. Причем этому была посвящена только одно статья. Несовершеннолетние по гражданскому законодательству 1922 года имели право отвечать за вред, причиненный другим лицам и самостоятельно распоряжаться собственной заработной платой. Анализ положений Гражданского кодекса 1922 г. позволяет сделать вывод, что несовершеннолетние в возрасте до 14 лет вообще не обладали дееспособностью. Так как в данном нормативном правовом акте ничего не сказано про лиц, не достигших 14 лет, а указано, что с 18 летнего возраста возникает полная дееспособность.

Гражданский кодекс РСФСР 1964 г. [21] более детально регламентировал правовое положение несовершеннолетних. В ст. 13 и 14 указанного нормативного правового акта была определена их дееспособность. Гражданское законодательство позволяло с согласия родителей совершать несовершеннолетним в возрасте от 15 до 18 лет сделки. Несовершеннолетние могли осуществлять права автора произведений науки, литературы и искусства, рационализаторские предложения и промышленные образцы, совершать мелкие бытовые сделки, вносить вклады в кредитные учреждения и распоряжаться ими. Все сделки за исключением мелких бытовых за несовершеннолетних в возрасте до 15 лет должны были совершать их родители [22].

По сравнению с двумя предыдущими кодексами Гражданский кодекс 1994 г. закрепил иные положения о дееспособности несовершеннолетних.

Статус лица, не достигшего восемнадцати лет, определяется нормами нескольких отраслей отечественного права, но в первую очередь -гражданского и семейного права. В их основных источниках — ГК РФ [2] и СК РФ [5]), — используется два термина: «ребенок» и «несовершеннолетний» (а в СК РФ также и термин «совершеннолетний ребенок», например, — в ст. 85.

Исходя из такого различного обозначения одного и того же субъекта права в литературе предпринимаются попытки «разъединить» эти понятия. Так, Н. М. Савельева видит их отличие друг от друга в том, что понятие «несовершеннолетний» следует связывать с возрастом субъекта, а понятие «ребенок» — с отсутствием у лица полной дееспособности в гражданском и семейном праве [23]. Представляется, что такой подход не совсем верный, потому что, как справедливо отмечает Е. А. Усачева, «законодательная дефиниция «ребенок» напрямую увязывает данный статус с недостижением совершеннолетия» [24].

Следовательно, термины «ребенок» и «несовершеннолетний» являются тождественными, но в силу сложившихся традиций в различных отраслях права используется либо тот, либо другой. Поэтому рассматривая несовершеннолетнего как субъекта гражданских правоотношений, одновременно следует учитывать, что на него распространяются все нормы о «ребенке» (как носителе прав), содержащиеся как в национальных, так и в международных актах. И в первую очередь надо обращаться к положениям Конвенции ООН о правах ребенка от 20.11.1989 г. [25], тем более, что в ее статье 1 четко указано, что, по общему правилу, ребенком признается любое лицо «до достижения 18-летнего возраста».

Возрастное различие с другими субъектами права позволяет констатировать, что несовершеннолетний в сравнении со взрослыми субъектами обладает определенной спецификой своего статуса:

– во-первых, в отношении обязанностей: в семейных правоотношениях у него вообще нет никаких юридических обязанностей, а в гражданских правоотношениях они сведены к минимуму. При этом, отметим, обязанности несовершеннолетнего, базирующиеся на понимании его статуса, по сути своей носят условный характер. В частности, они прямо не обозначены в статьях 26 и 28 ГК РФ, регламентирующих дееспособность несовершеннолетних; и лишь посредством анализа норм этих статей можно вывести, например, такие обязанности как обязанность несовершеннолетнего не расходовать свои доходы в ущерб собственным интересам (при нарушении данной обязанности возможно применение на основании п. 4 ст. 26 ГК РФ такой меры как лишение либо ограничение права самостоятельного распоряжения своими доходами); обязанность детей от 6 до 14 лет не принимать без согласия своих законных представителей от третьих лиц какие-либо средства (п/п 3 п. 2 ст. 28 ГК РФ) и некоторые иные обязанности;

В связи с этим возникает еще одна проблема: как верно, отмечено Ю. Ф. Беспаловым, «законные представители не всегда следуют интересам ребенка» [26]. Но что понимать под «интересами ребенка» ни один юридический акт прямо не поясняет. Лишь посредством системного толкования отдельных правовых норм возможно очерчивание примерных параметров данной категории. Так, из статьи 14.1 ФЗ от 24.07.1998 г. № 124-ФЗ «Об основных гарантиях прав ребенка в Российской Федерации» [11] можно заключить, что под «интересом ребенка» понимается удовлетворение его потребностей в физическом, интеллектуальном, психическом, духовном и нравственном развитии, а также в формировании у него навыков здорового образа жизни.

Попытаемся смоделировать дефиницию «интерес ребенка» на основе выводов ведущих ученых и положений, сформулированных в области правоприменении. Верховный Суд РФ в своем Постановлении от 20.04.2006 г. № 8 [27] пояснил, что «под интересами детей при усыновлении следует, в частности, понимать создание благоприятных условий (как материального, так и морального характера) для их воспитания и всестороннего развития» (п. 15). В доктрине под интересом ребенка многими специалистами понимается [28] то же, что отметил Верховный Суд РФ, «потребность в благоприятных условиях своего развития», которая с возрастом «меняется, становится более или менее осознанной» (А. М. Нечаева) [29] и др.

Опираясь на приведенные и иные трактовки, на взгляд автора, в СК РФ необходимо закрепить понятие «интересы ребенка», понимая под ними его потребности во всестороннем развитии (физическом, интеллектуальном, психическом, духовном и нравственном). Одновременно должна быть закреплена презумпция законности любого интереса несовершеннолетнего, то есть признания этого интереса не противоречащим закону, нормам морали, принципам права и т. д., пока не доказано обратное. В дальнейшем такой термин будет являться исходным при регулировании любых ситуаций с участием ребенка, в том числе и гражданских правоотношений.

Таким образом, при участии несовершеннолетнего в любых гражданских правоотношениях необходимо соблюдение не только его прав, но и его интересов. Однако если в них участвуют не его законные представители, а сам ребенок, обязательно требуется, чтобы он обладал достаточной для этого правосубъектностью (то есть гражданской правоспособностью и гражданской дееспособностью).

Термин «несовершеннолетний» не относится к разряду конституционных, и для определения статуса данной категории целесообразно обращение к российскому законодательству.

Справедливым и научно обоснованным находим мнение А. Ю. Касаткиной, исследовавшей наследственно-правовой статус и наследственно-правовое положение ребенка, о том, что правовой статус ребенка и его правовое положение различаются [30].

Н. В. Летова отмечает, что «особенность правового статуса ребенка проявляется в том, что, с одной стороны, он является статичной категорией, которая фиксирует правовое положение ребенка, а с другой стороны, динамичной, изменяющейся под влиянием ряда факторов, а именно изменение возраста ребенка, состояния его здоровья, семейного положения и т. п». [31].

Несовершеннолетние, согласно положениям гражданского законодательства (ст. 17, 18, 21, 26, 28), представляют собой физических лиц, обладающих гражданской правоспособностью, но не дееспособностью. С момента рождения и до возраста 6 лет несовершеннолетние считаются малолетними, которые не могут совершать никаких сделок — за них все совершают только их законные представители (родители), опекуны.

Большинство авторов в современной научной среде сходятся во мнении, что дееспособность — это способность лица своими действиями приобретать и осуществлять права и обязанности. В настоящее время данное толкование содержится в ст. 60 Конституции Российской Федерации. При этом отмечается, что дееспособность лица возникает по достижении им совершеннолетия.

При анализе российского права, в историческом разрезе, становится очевидно, что категория «дееспособность» появилась довольно недавно. К примеру, как отмечает один из основных исследователей гражданской дееспособности как правового явления Н. Н. Дебольский, древнее русское право, как вообще всякое право «на ранних ступенях своего развития совершенно не склонно было к общим определениям, соответственно, следовательно, общее определение гражданской дееспособности отсутствует». В тоже время другой русский исследователь — К. А. Неволин в свое время приводил сведения, о том, что «существовало сознание о невозможности упражнять свое право при отсутствии гарантий разумения, представленных зрелым возрастом».

Общеизвестно, что следует отличать отраслевую ответственность от ответственности в отрасли. Отраслевая ответственность явление крайне редкое, хотя некоторые учёные выделяют наличие отраслевой ответственности в качестве обязательного признака отрасли, который завершает её формирование. В то же время в литературе общепринято выделяются следующие виды отраслевой ответственности: гражданско-правовая, уголовная, административная [4] и дисциплинарная.

В юридической литературе содержится немало различных точек зрения относительно понятия, структуры и видов правосубъектности. Виды правосубъектности были выделены С. С. Алексеевым. По его мнению, правосубъектность бывает: общей — способность в рамках данной правовой системы быть субъектом права вообще; отраслевой — способность быть участником правоотношений в той или иной отрасли права; и специальной — способность быть участником определённого круга отношений в той или иной отрасли [32]. С данной позицией следует согласиться. Невозможно категорию правосубъектности признать межотраслевой, одинаковой для субъектов вне зависимости от того, в какие правоотношения они вступают. Различия особенно видны, когда речь идёт о лишении или ограничении какого-то из элементов структуры правосубъектности или о привлечении субъекта к ответственности.

Под правосубъектностью понимается общая юридическая предпосылка возникновения гражданских прав и обязанностей.

Составной частью правосубъектности является дееспособность, определяемая в пункте 1 статьи 21 Гражданского кодекса Российской Федерации как способность гражданина своими действиями приобретать и осуществлять гражданские права, создавать для себя гражданские обязанности и исполнять их.

Дееспособность гражданина сложна по своей структуре, так как состоит из нескольких элементов. Вопрос о структуре гражданской дееспособности в юридической доктрине является спорным. Так, среди ученых-юристов выделились несколько мнений. Например, Л. Г. Кузнецова выделяет в структуре дееспособности четыре элемента: правоприобретательную, правоосуществительную, правоисполнительную и деликтоспособность [17].

Основным содержанием дееспособности является возможность лица самостоятельно приобретать гражданские права и создавать для себя гражданские обязанности, способность своими действиями осуществлять гражданские права и исполнять гражданские обязанности, возможность нести самостоятельную гражданско-правовую ответственность.

Как совершенно точно определил Д. И. Мейер, приобретение права предполагает совокупность трех взаимосвязанных элементов: «субъект, способный к приобретению; объект, подлежащий приобретению, и акт приобретения» [33].

Как правило, полностью дееспособное лицо имеет одновременно возможность к заключению гражданско-правовых сделок и к выполнению обязательств, возникающих из них, т. е. дееспособность тождественна сделкоспособности, но бывают случаи, когда они не совпадают, разнятся во времени.

Так, П. обратилась в суд с исковым заявлением к И. об истребовании недвижимого имущества из чужого незаконного владения и выселении из жилого помещения. В частности, просила истребовать из незаконного владения И. принадлежащие ей на праве долевой собственности 1/2 доли жилого дома, литер А, площадью 52,7 кв. м и земельного участка для ведения личного подсобного хозяйства площадью 1000 кв. м, расположенные по адресу: <...>; выселить И. из указанного жилого дома.

И. обратилась в суд со встречным исковым заявлением к П., З.А. о государственной регистрации перехода права собственности на объекты недвижимости, в котором просила произвести государственную регистрацию перехода права собственности от П. и З. А. на нее вышеуказанного жилого дома и земельного участка, ссылаясь на заключение 1 февраля 2004 года договора купли-продажи данного недвижимого имущества в виде расписки. По договору она оплатила 35000 рублей Р., действующему от имени П. и З. А. на основании доверенности. Однако затем Р. уклонился от регистрации сделки. Намерение ответчиков по встречному иску продать спорное имущество также подтверждается доверенностью З. А. от 21 августа 2009 года на его продажу.

В апелляционной жалобе представитель ответчика И. по доверенности К. просит решение суда отменить, принять по делу новое решение об отказе в удовлетворении исковых требований П. и об удовлетворении исковых требований И.

Изучив материалы гражданского дела, проверив законность и обоснованность решения суда в пределах доводов, изложенных в апелляционной жалобе, судебная коллегия не находит оснований для отмены либо изменения решения суда.

Предметом доказывания по искам об истребовании имущества из чужого незаконного владения выступает установление наличия оснований возникновения права собственности у истца на истребуемое имущество и незаконности владения ответчиком этим имуществом и фактическое наличие имущества у ответчика.

Суд первой инстанции, удовлетворяя исковые требования П., установил, что согласно свидетельства о праве на наследство по закону от 20 марта 2002 года наследниками имущества А. Ф., умершей... года, являются в 1/2 доле каждый: внучка А. Л. (П.),.... года рождения, и внук А. Ш. (З.А.),... года рождения. Наследственное имущество состоит из жилого дома, площадью 52,7 кв. м, и приусадебного земельного участка, расположенных по адресу: <...>, принадлежащее наследодателю на праве собственности.

На основании указанного свидетельства о праве на наследство по закону, А.Л. (П.) и А. Ш. (З.А.) 25 сентября 2002 года выданы свидетельства о государственной регистрации права на недвижимое имущество по 1/2 доле в праве на земельный участок, а также на жилой дом, находящиеся по указанному адресу.

Согласно имеющимся в деле доверенностям серии 09 АА 020568, 09 АА 020569 от 27 января 2004 года, удостоверенным нотариусом г. Карачаевска Карачаево-Черкесской республики Х., следует, что несовершеннолетние А. Ш. (З.А.) и А. Л. (П.) в присутствии опекуна З. Н. уполномочили Р. продать домовладение и земельный участок, расположенные по адресу: <...>.

Согласно расписке, имеющейся в материалах дела, следует, что Р. 1 февраля 2004 года получил от И. деньги в сумме 35000 рублей за продажу спорного недвижимого имущества. Из содержания расписки следует, что после получения денег он передал покупателю дом и земельный участок, а также документы на это имущество. В расписке И. собственноручно указано, что документы на дом она получила.

Удовлетворяя исковые требования П. об истребовании имущества из чужого незаконного владения и выселении из жилого помещения, суд первой инстанции, с учетом заключения проведенной по делу судебно-почерковедческой экспертизы № 2870/3–2 от 9 декабря 2015 года, которым установлено, что подпись от имени А. Л. (П.) в доверенности 09 АА 020569 от 27 января 2004 года выполнена, вероятно, не П., а другим лицом, под воздействием каких-то «сбивающих» факторов, в числе которых может быть и подражание, а также объяснений самой П. о том, что она доверенность не подписывала, установив, что на момент выдачи доверенности П. являлась несовершеннолетней и действовала в отсутствие ее опекуна З. Т., пришел к выводу о том, что Р. не был уполномочен действовать от имени П., поскольку та волеизъявление на продажу принадлежащей ей доли в спорном недвижимом имуществе в 2004 году не высказывала. Суд признал вышеуказанную доверенность недействительной.

В связи с тем, что между П. и И. соглашение по пользованию спорной недвижимостью не имеется, ответчик членом семьи П. или З. А. не является, проживание И. в вышеуказанном жилом доме нарушает права истца, законных оснований для сохранения за ответчиком права пользования жилым домом у суда не имелось.

При таком положении, руководствуясь приведенными выше нормами материального права, суд первой инстанции вынес правильное решение об удовлетворении иска П. об истребовании имущества из чужого незаконного владения и выселении И. из жилого помещения.

Отказывая в удовлетворении встречных исковых требований И. о государственной регистрации перехода права собственности на объекты недвижимости, суд первой инстанции обоснованно указал на отсутствие надлежащего договора купли-продажи недвижимого имущества. Доказательств обратного ответчиком по первоначальному иску в нарушение ст. 56 Гражданского процессуального кодекса РФ не представлено.

Поскольку судом достоверно установлено, что Р. не был уполномочен действовать от имени П., подлежат отклонению за необоснованностью доводы апелляционной жалобы о том, что основанием для возникновения у ответчика по первоначальному иску И. права на спорное имущество является расписка, согласно которой И. приобрела у Р. спорные жилой дом и земельный участок.

В вышеуказанных доверенностях П. и З. А. от 27 января 2004 года в нарушение п. 1 ст. 26 ГК РФ отсутствует отметка о письменном согласии законных представителей на продажу недвижимого имущества, принадлежащего несовершеннолетним. Указанное обстоятельство свидетельствует об отсутствии у Р. полномочий на заключение соответствующей сделки от лица П. и З. А. [34].

Среди новелл, предусмотренных ФЗ от 7 мая 2013 г. № 100-ФЗ «О внесении изменений в подразделы 4 и 5 раздела I части первой и статью 1153 части третьей Гражданского кодекса Российской Федерации» [7], большой интерес вызывает ст. 157.1, регламентирующая процедуру совершения сделок, требующих согласия третьего лица, органа юридического лица или государственного органа либо органа местного самоуправления.

Требование о согласовании с родителями или заменяющими их лицами сделок несовершеннолетних в возрасте от 14 до 18 лет имеет давнюю правовую историю, но современные реалии, в том числе повсеместное распространение цифровых технологий, позволяющих совершать сделки в электронной форме, которыми несовершеннолетние нередко владеют намного лучше представителей старших возрастных групп, стремительное развитие фэшн-индустрии и зрелищных услуг, рассчитанных преимущественно на молодежную аудиторию, обусловливает необходимость нового подхода к обсуждаемому положению, так как в его законодательном закреплении, доктринальном обосновании и практическом применении имеется немало сложных проблем.

Во-первых, вызывает сомнение целесообразность сохранения письменной формы согласия родителей на сделку несовершеннолетнего безотносительно ее суммы и характера [35].

Во-вторых, требует своего решения вопрос о необходимости согласия на совершение сделки обоих родителей или заменяющих их лиц. Мнение о том, что в таких ситуациях вполне достаточно согласия одного из них при условии, что относительно сделки отсутствуют письменные возражения другого родителя, поддерживается многими авторами [36]. Так, например, Н. М. Савельева полагает, что согласие обоих родителей должно быть получено лишь тогда, когда, во-первых, ГК прямо указывает на это (например, абз. 2 п. 1 ст. 27), и, во-вторых, когда существует угроза нарушения прав и интересов несовершеннолетнего лица (например, при приватизации жилого помещения без участия несовершеннолетнего) [23].

Приведенное положение было подвергнуто резкой критике [37], хотя оно представляется разумным и обоснованным, поскольку в настоящее время количество детей, находящихся на попечении одного из родителей, беспрецедентно велико.

При решении рассматриваемого вопроса важное значение имеет и тот факт, что указание на одного из родителей предусмотрено применительно к гораздо более важной сфере жизни несовершеннолетних лиц: в соответствии с ФЗ от 21 ноября 2011 г. № 323-ФЗ [8] информированное добровольное согласие на медицинское вмешательство и право на отказ от медицинского вмешательства в отношении несовершеннолетнего дает один из родителей или законный представитель такого лица (п. п. 2 — 3 ст. 20).

Все вышесказанное позволяет предложить внести изменения в п. 1 ст. 26 ГК, указав, что для совершения сделки несовершеннолетним в возрасте от 16 до 18 лет достаточно согласия одного из родителей, усыновителей или попечителя.

1. Конституция Российской Федерации от 12 декабря 1993 г.: по сост. на 21 июля 2014 г. // Собрании законодательства Российской Федерации. — 2014. — № 31. — Ст. 4398.
2. Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая) от 30.11.1994 № 51-ФЗ: по сост. на 23 мая 2018 г. // Собрание законодательства РФ. — 1994. — № 32. — Ст. 3301.
3. «Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации» от 14.11.2002 № 138-ФЗ: по сост. на 03.08.2018 // «Собрание законодательства РФ», 18.11.2002, № 46, ст. 4532.
4. «Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях» от 30.12.2001 № 195-ФЗ: по сост. на 03.08.2018 // «Собрание законодательства РФ», 07.01.2002, № 1 (ч. 1), ст. 1.
5. «Семейный кодекс Российской Федерации» от 29.12.1995 № 223-ФЗ: по сост. на 29.07.2018 // «Собрание законодательства РФ», 01.01.1996, № 1, ст. 16.
6. Федеральный закон от 13.07.2015 № 218-ФЗ «О государственной регистрации недвижимости»: по сост. на 03.08.2018 // «Собрание законодательства РФ», 20.07.2015, № 29 (часть I), ст. 4344.
7. Федеральный закон от 07.05.2013 № 100-ФЗ «О внесении изменений в подразделы 4 и 5 раздела I части первой и статью 1153 части третьей Гражданского кодекса Российской Федерации»: по сост. на 28.12.2016 // «Собрание законодательства РФ», 13.05.2013, № 19, ст. 2327.
8. Федеральный закон от 21.11.2011 № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации»: по сост. на 03.08.2018 // «Собрание законодательства РФ», 28.11.2011, № 48, ст. 6724.
9. Федеральный закон от 24.04.2008 № 48-ФЗ «Об опеке и попечительстве»: по сост. на 31.12.2017 // «Собрание законодательства РФ», 28.04.2008, № 17, ст. 1755.
10. Федеральный закон от 29.12.2006 № 258-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с совершенствованием разграничения полномочий»: по сост. на 29.12.2012 // «Собрание законодательства РФ», 01.01.2007, № 1 (1 ч.), ст. 21.
11. Федеральный закон от 24.07.1998 № 124-ФЗ «Об основных гарантиях прав ребенка в Российской Федерации»: по сост. на 04.06.2018 // «Собрание законодательства РФ», 03.08.1998, № 31, ст. 3802.
12. Федеральный закон от 21.07.1997 № 122-ФЗ «О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним»: по сост. на 01.01.2017) // «Собрание законодательства РФ», 28.07.1997, № 30, ст. 3594.
13. Определение Верховного Суда РФ от 20.02.2018 № 19-КГ17–39 // [Электронный ресурс]. — Документ опубликован не был. — Доступ из справочно-правовой системы «КонсультантПлюс» (дата обращения: 17.10.2018).
14. Апелляционное определение Нижегородского областного суда от 19.12.2017 по делу № 33–15440/2017 [Электронный ресурс]. — Документ опубликован не был. — Доступ из справочно-правовой системы «КонсультантПлюс» (дата обращения: 17.10.2018).
15. Апелляционное определение Верховного суда Республики Башкортостан от 22.11.2017 № 33–24454/2017 // [Электронный ресурс]. — Документ опубликован не был. — Доступ из справочно-правовой системы «КонсультантПлюс» (дата обращения: 17.10.2018).
16. Апелляционное определение Московского городского суда от 02.11.2017 по делу № 33–45345/2017 // [Электронный ресурс]. — Документ опубликован не был. — Доступ из справочно-правовой системы «КонсультантПлюс» (дата обращения: 17.10.2018).
17. Андреева В. Д. Юридическая природа правоспособности и дееспособности в гражданском праве / В. Д. Андреева // Новая наука: Теоретический и практический взгляд, 2016. № 11–1. С. 163–165.
18. Ахметьянова З. А., Ковалькова Е. Ю., Низамиева О. Н. и др. Комментарий к Семейному кодексу Российской Федерации (постатейный) / Под ред. О. Н. Низамиевой. — М.: Норма, 2015. — 820 с.
19. Бадальянц Ю. С. Ребенок в российском обществе: историко-правовое исследование: монография / под науч. ред. Н. И. Полищука. — Воронеж: Науч. Кн., 2016. — 306 с.
20. Постановление ВЦИК от 11.11.1922 «О введении в действие Гражданского кодекса Р.С.Ф.С.Р.» // «Известия ВЦИК». № 256. 12.11.1922.
21. Закон РСФСР от 11.06.1964 «Об утверждении Гражданского кодекса РСФСР» (ред. от 21.03.1991) // «Ведомости ВС РСФСР». 1964. № 24. ст. 406.
22. Еленская Г.В., Самсонова Е.С., Салий В.О. Актуальные проблемы правового положения несовершеннолетних граждан в российском законодательстве // Современные проблемы права, экономики и управления. 2016. № 2 (3). С. 88.
23. Савельева Н.М. Правовое положение ребенка в Российской Федерации: гражданско-правовой и семейно-правовой аспекты: Автореф. дисс. ... канд. юрид. наук. Белгород, 2004. 11 с.
24. Усачева Е.А. Понятие «ребенок» в категориальном аппарате семейно-правового регулирования // Законы России: опыт, анализ, практика. 2016. № 8. С. 41.
25. Конвенция о правах ребенка (одобрена Генеральной Ассамблеей ООН 20 ноября 1989 г.) // Сборник международных договоров СССР, 1993. Выпуск XLVI.
26. Беспалов Ю.Ф. Семейно-правовой статус ребенка: проблемы семейного законодательства РФ // Семейное и жилищное право. 2016. № 5.С. 14.
27. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 20.04.2006 № 8 «О применении судами законодательства при рассмотрении дел об усыновлении (удочерении) детей» (ред. от 17.12.2013) // «Бюллетень Верховного Суда РФ», № 6, 2006.
28. Косевич Н.Р. Система законодательства Российской Федерации, гарантирующая права и интересы несовершеннолетних: научно-практическое исследование и судебная практика // [Электронный ресурс]. – Документ опубликован не был. – Доступ из справочно-правовой системы «КонсультантПлюс» (дата обращения: 17.10.2018).
29. Нечаева А.М. Споры о неделимом // Российская юстиция. 2016. № 2. С. 17.
30. Касаткина А.Ю. Осуществление наследственных прав ребенка в Российской Федерации: Дис. ... канд. юрид. наук. М., 2014. 89 с.
31. Летова Н.В. Правовой статус ребенка в гражданском и семейном праве: Автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. М., 2013. 17 с.
32. Минникес И.А., Скоробогатова В.В., Белозерцев С.М. Субъект ответственности: проблемы правосубъектности // Вестник Восточно-Сибирского института Министерства внутренних дел России. 2016. № 4 (79). С. 64.
33. Шакалова В.Г. Сущность, содержание и элементы гражданской правосубъектности // Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России. 2010. № 3. С. 110.
34. Апелляционное определение Ставропольского краевого суда от 23.03.2016 по делу № 33-2383/2016 // [Электронный ресурс]. – Документ опубликован не был. – Доступ из справочно-правовой системы «КонсультантПлюс» (дата обращения: 17.10.2018).
35. Борисов А.Б. Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации части первой, части второй, части третьей, части четвертой. Новая редакция ГК РФ с фундаментальными изменениями (постатейный). М.: Книжный мир, 2017. 37 с.
36. Осипова С.В. Сделкоспособность несовершеннолетних в гражданском праве России: Автореферат дис. ... канд. юрид. наук. Волгоград, 2007. 15 с.; Рузанова В.Д. Обсуждение проекта изменения в Гражданский кодекс РФ // Цивилист. 2011. № 4. С. 41.
37. Правосубъектность граждан. Особенности правосубъектности несовершеннолетних, их проявления в гражданских правоотношениях / Тарасова А.Е. М.: Волтерс Клувер, 2008. 93 с.