В статье впервые выделяются типы фразеологических значений в удинском языке, которые не были изучены ранее кем-либо в нашей стране или за рубежом. ФЕ удинского языка, по мнению автора, образуют следующие типы вариантов: а) лексические, б) фонетические, в) морфологические, г) синтаксические, д) количественные.
Ключевые слова: типы фразеологических выражений, фразеологические значения, лексические значения, попытка, буквально или дословно, целостность компонентов.
The types of idiomatic meanings in Udi are distinguished in this article, which were not studied by anybody before in our country or abroad. It is the first attempt. The idiomatic expressions of Udi, in the author`s opinion, form the following types of versions: lexical, phonetic, morphological, quantitative and syntactic (al).
Key words: types of idiomatic expressions, idiomatic meanings, lexical meanings, attempt, literally or word for word, intactness of components.
Фразеологические единицы и слова различаются по характеру и по количеству типов значений. Однако надо сказать, что сам вопрос о типах лексических значений, не нашел еще однозначного понимания у разных исследователей. В этой связи, наиболее разработанной концепцией о типах лексических значений, представляется концепция академика В. В. Виноградова, изложенная в его известной статье «Основные типы лексических значений слов//ВЯ, 1953, № 5. С. 3 – 29».
Количество типов значений слов в статье В. В. Виноградова ограничивается семью видами: прямым номинативным свободным, номинативно-производным, терминологическим, экспрессивно-синонимическим, фразеологически связанным, предикативно-характеризующим (синтаксически ограниченным), конструктивно обусловленным.
В удинском же языке у ФЕ, в зависимости от направленности их на внешний мир и способности сочетаться с другими единицами языка, выделяются: 1) опосредованный свободный, 2) производный опосредованный свободный, 3) производный опосредованный несвободный, 4) терминологический опосредованный свободный, 5) опосредованный экспрессивно-синонимический несвободный, 6) опосредованный предикативно-характеризующий, 7) опосредованный конструктивно обусловленный типы значений.
Вариантность фразеологических единиц
Вариантность ФЕ в разных языках всегда была предметом специального исследования. Все исследователи единодушно утверждают, что фразеологические единицы могут иметь вариантность. Однако, в разных источниках по-разному, отмечается подход в определении вариантности фразеологизмов. Одни исследователи не разграничивают синонимию и вариантность, и все изменения, происходящие с компонентным составом, связывают с фразеологической синонимией. (Чернышева И. И. и Иванникова Е. И. Проблема устойчивости и вариантности фразеологических единиц Тула, 1968, с. 120-128).
Другие рассматривают вариантность фразеологизмов как разновидность фразеологической синонимии – структурной или компонентной. (Акопян А. И. РЯЩ, 1964, № 3, с. 14-17).
Третьи сводят варьирования лишь формальным трансформациям и отрицают возможность лексической синонимии или считают её проблематичной (Бабкин 1970: 84).
Четвёртые не только по-разному понимают это явление, но и выделяют различные типы вариантов (Гюльмагомедов 1975: 29).
В отличие от фразеологических синонимов, различие фразеологических вариантов, построены на формальных трансформациях при одном и том же значении и тождестве образной основы,- считает Сулейманов (2002: 40). Как в теоретическом, так и в практическом плане важно выявить различие между синонимией в области фразеологии и синонимией в сфере лексики. Наиболее конкретно и лучше решается это проблема на материале определенного языка. Характерной особенностью фразеологических сочетаний удинского языка заключается в том, что наряду с мотивированностью значений, в отличие от сращений и идиоматических слов, допускается возможность замены компонентов при обязательном сохранении целостного значения. Например: удин. t:ara bafst:un ‘влипнуть, попасть, оказаться в затруднительном положении’ можно заменить на ӓṡlӓ bafst:un (букв. в дело попасть) или аruᴚо bafst:un (букв. в огонь попасть) в немецком языке gefahr kommen (greaten); англ. to be in trouble, to be in for it; удин. ӓjit haq:sun (букв. взять слово) или sir haq:sun (букв. секрет (тайну) взять), `раскусить, выбить слово из кого-то’ в немецком das Wort nehmen (ergrefen). В данном случае при замене компонентов сохраняется целостность значений, но, как видно, заменяемые компоненты различаются: в удин. яз. заменяется именная часть, а в немецком глагол. Но, в богатом фразеологическими единицами удинском языке, различным семантическим преобразованиям могут подвергаться как именные, так и глагольные компоненты с сохранением целостного значения, например: tara manst:un, kooruᴚa manst:un (букв. в затруднительном положении оставаться) aruʁa manst:un (букв. в огне остаться). Фразеологические варианты являются результатом лексико-грамматических и фонетических изменений, которые не затрагивают образную основу значений фразеологизмов и не приводят к разрушении структурной модели.
На основе лингвистического анализа фразеологического материала сопоставляемых языков можно прийти к выводу о том, что план положительного перехода со стороны родного языка может использоваться в том случае, если в обоих языках имеется полное совпадение. Например: удин. neʁ c:ipsun ‘слезы проливать’, нем. trӓnen vergisen; полное совпадение, но сравните: удин. Ǯоʁab tast:un (букв. ответ дать) – ‘отвечать’ ǯoʁabbsun (букв. ответ делать) – ‘отвечать’, но в значении ‘огрызаться, грубить’; в немецком antwort geben и antworten – отвечать совпадают полностью лишь по форме образования, и частично по значению.
Если же наблюдается частичное несовпадение, то следует обращать внимание на несовпадение глагольного или же субстантивного компонента устойчивых словосочетаний. Удинское фразеологическое сочетание с метафорическим сдвигом Ap:i k:ok:oc:enal axṡumek:on (букв. и вареная курица засмеется) или Ap:i k:ok:oc:al axṡumendon (букв. и вареную курицу рассмешишь) в англ. звучит как It would make even a cat laugh – это даже кошку рассмешит. Если сравнить с немецким Da lachen die Huner! Русским аналогом «курам на смех», то нетрудно заметить, что при переводе русский эквивалент либо подгоняет под соответствующим немецкую единицу и, превратив ее в самостоятельную, экспреccивную фразу «Да это же курам на смех!», либо если этого делать нельзя, то искать другое соответствие.
Другой пример: удин. elem (beli, hejvan) k:inӓ ӓṡс:un (дословно: осёл (скот, животное) как (подобно) работать) то есть ‘работать (пахать) как осел’, k:nӓ horse (havvy, nigger, slave), нем. arbaiten wie ein Pferd.
ФЕ удинского языка образуют следующие типы вариантов: а) лексические, б) фонетические, в) морфологические, г) синтаксические, д) количественные.
Лексическая вариантность
Среди глагольных фразеологизмов наиболее развиты лексические вариантности с номинативным значением состояния, движения, говорения. Например, удинский аlaxun maῙin beеne (букв. сверху черный стало) – символизирует предвещание дождя, как на испанском дословно timido, символизирует образ человека в плохом настроении, в удинском iz irӓng maῙin beеne (букв. его цвет чёрным стал) ‘потемнел’ от ярости, переживания, волнения; iz irӓng göin (зеленый, дословно синий, голубой) beеne от холода ‘побледнел’; iz irӓng čῙočῙа (красный) beеne ‘покраснел’ от смущения или гнева р:i maῙin beеne (букв. кровь черным стал) кровь потемнела, означает ‘помутнел разум’.
Настоящее время многогранная и разнохарактерная проблема вариантностей, как уже было сказано выше, находится в центре внимания отечественных и зарубежных лингвистов, так как национально-культурная специфика языка интенсивно проявляется именно во фразеологии, где преломляется всё связанное со спецификой народа, его бытом, культурой.
Во-первых, национальная специфика проявляется со стороны образного содержания ФЕ: возможно варьирование лексических компонентов, передающих неодинаковость в образности мышления носителей удинского или русского (испанского, английского или немецкого) языка. Например, удины для выражения особой белизны используют такие компаративные ФЕ, как naq: k:inӓ mac:i ʻкак пахта белаяʼ в предложении iz irӓng naq: ki:nӓ mac:i beene (букв. его (ее) цвет как пахта белая стал) означает он или она сильно ‘побледнел от испуга, страхa’. Сравните: исп. blanko como el jasmine ʻбелый как жасминʼ, el nardo (лилия), el yeso (мел), la leche (молоко), la nieve (снег).Русские же скажут белоснежный, белый как кипень, мрамор, мел, полотно, бумага. Только, как видите, порядок слов в удинском языке отличается от сравниваемых языков. В удинском сначала стоит существительное потом сравнительный союз «как». Здесь можно отметить как вариантность в сравниваемых языках символов красок цвет, так и эквивалентность некоторых компаративных ФЕ, что обусловлено национальной спецификой народов и реалиями их жизни. Например, для выражения интенсивного цвета удины говорят: čῙap čῙočῙa, maῙp maῙin, map mac:i и т. д., что нельзя сравнить ни с русским, ни с английским, ни с немецким, ни с испанским языками.
Первая часть компаративных ФЕ čῙаp, maῙp, göp, jӓp, neῙp не имеет самостоятельного значения, а употребляется лишь для усиления выражения интенсивности цвета.
Фонетическая вариантность
Среди ФЕ удинского языка в силу различных факторов и по различным причинам возникли и имеются фонетические варианты.
Фонетические варианты ФЕ bul gӓrgürbaksun (смешаться о голове) ʻсмешаться в головеʼ означает, ʻне был в состоянии правильно разобраться, в чем-либоʼ возник и удерживается в языке потому, что в говорах, которые лежат в основе литературного языка, эти слова функционируют и в свободном употреблении с таким же фонетическим обликом.
У ФЕ со значением ʻне укладывается в головеʼ варьируется компонент bul četenesa/ bul tene čejsa.
Форма bul četenesa в свободном употреблении характерна для разговорной речи. А форма bul tene čejsa - для литературного языка (хоть и удинский язык бесписьменный), то есть для культурной речи, в безобидной форме. Функционирование варианта с отрицательной частицей tene в середине слова, очевидно можно объяснить стремлением носителей культурной речи каким-то образом отличить в литературном языке ФЕ и свободное словосочетание с теми же компонентами. Сравните: (bez) bul tene čejsa (голова не выходит) (я) не могу понять (I) can`t make out и (iz) bul četenesa (его, ее) (голова не выходит) в значении тупой англ. stupid.
То же самое можно сказать, наверное, и о ФЕ kul p:ap:sun/ papesc:n (рука дотянуться) в значении быть в состоянии оказать помощь кому-то.
Несколько другими причинами можно объяснить вариантность ФЕ bula dӓngbsun (була « голову» + dӓng не имеет самостоятельного значения + bsun делать); или bula beχuvksun (голову делать распухшей) со значением «морочить голову». ФЕ bula beχuvksun является калькой с азербайджанского языка башы дэнг элэмек. В основе звуковой субституции [б] dӓng bsun возникновением компонента [k] beχuvksun лежит, по-видимому, фонетическое явление уподобление звуков. В данном случае согласный звук [b] оказался под влиянием глухого согласного звука.
Морфологическая вариантность
Морфологические варианты создаются возможностью употребления одного из именных компонентов в различных формах падежей, чисел, или одного из глагольных компонентов в различных формах времени.
Как правило, именные компоненты в составе ФЕ застывают в форме единственного, или в форме множественного числа.
Сравните: bez pul χaš ! (букв. bez- мой, pul-глаз, χaš – Луна; закваска). Смысл данного фразеологического выражения с ироническим значением, употребляемость которого только в единственном числе, можно передать только калькированием: «Ну вот, приехали!».
Сравните: uῙmuῙʁ sӓsel (букв. ухо на звучание) ʻдержать ухо на востроʼ, pul jaq:a (букв. глаз на дороге) ʻбыть в ожиданииʼ, kul gödӓj (букв. рука короткая) ʻне в силах оказать помощьʼ, kul oq:a (букв. рука вниз) ʻбез денегʼ. В предложении: hӓjsӓ jaman kul oq:az ʻсейчас в большой (денежной) нужде яʼ, kul oq:anu, unk:o? ʻпохоже, ты беден данный моментʼ, šoroχal vaῙllӓῙri kul oq:atun hӓjsӓ ʻони тоже, как и вы без денег (бедны) сейчасʼ, kul oq:atunij ʻтогда, в тот момент, они были без бедныʼ, kul oq:ananij? ʻвы были в нужде в тот момент?ʼ. Как видно, морфологическая вариантность kul oq:a c употребляемостью только в единственном числе склоняется во всех лицах настоящего и прошедшего времени, связанных с моментом речи как англ. Past Progressive & Present Progressive.
Однако, иногда, правда, очень редко, допускается употребление и множественного числа, например: pulmuχ jaq:a (mandene) (букв. глаза на дороге (остался) употребляется в лирическом отступе, выражает напрасное ожидание.
Существуют также морфологические варианты, употребляемые только во множественном числе, например: AῙmur q:ašam (букв. руки засучив) «чрезвычайная готовность».
ФЕ, обусловленные логико-ситуативными факторами, надо отличать от явления морфологической вариантности употреблением именного компонента в форме единственного или множественного числа.
Синтаксическая вариантность
Синтаксические варианты создаются семантико-синтаксическими особенностями управляемого глагольного компонента, например: belq:an hari (букв. на голове пусть придет) в значении ʻпусть воздастсяʼ и belq:an lafti (букв. на голове пусть стукнется) ʻчерт с нимʼ в значении ʻпусть он остается с тем, о чем идет речьʼ.
Как видим, семантическая особенность глагольного компонента сохраняет тождество двух единиц, а синтаксическая – образует их различие.
Синтаксические варианты образуются также преобразованием именной конструкции в определительную или наоборот. Например: ük: tӓmiz/ tӓmiz üken (букв. сердце чистое/ с чистым сердцем) в значении ʻбез задних мыслейʼ; q:o k:ӓšӓ k:inӓ (букв. пять пальцев как/ как пять пальцев руки) ʻочень хорошоʼ (обычно ʻзнатьʼ).
Количественные варианты
Количественное варьирование компонентного состава наиболее ярко проявляет себя в формулах речи - приветствиях, пожеланиях, модальных выражениях. Оно включает в себя воспроизводимые словесные комплексы следующих семантических групп: приветствия и прощания, пожелания, напутствия, модально-оценочные реплики, междометные формулы и т. д.
В удинском языке на все из указанных групп в количественном отношении и представлены одинаковы. Малочисленны формулы междометного характера. Они выражают с различными оттенками следующие чувства:
а) удивление: va šükür! (тебе слава!) ʻСлава Богу!ʼ.
б) замечание: vi bel buχažuʁ tenoo (у тебя в голове бога нет) ʻты безжалостеньʼ, ʻу тебя совести нетʼ, ʻты несправедливʼ.
Как видите, в удинском языке слово Бог и совесть, справедливость, доброта это одно и то же.
в) предостережение: совет, удовольствие, мольба: zaχun va amanat! (от меня тебе предостережение!) предупредительный совет близкому человеку, šükür ba vi buχažuʁa! (cлаву делай своему богу!) ʻскажи Слава Богуʼ употребляется в сравнительном утешении, buχažuʁa šükür! (богу слава) ʻСлава Богу!ʼ.
г) возмущение: de ta! (ну иди!) ʻвот так тебе и надо!ʼ, nahaqqenbe vi bulal ženan duʁe (букв. напрасно сделал и свою голову об камень ударил) ʻочень зря сделалʼ.
Сравнительно больше ФЕ формул благодарности и пожеланий, которые закреплены за определенными ситуациями. Они в основном встречаются в речи женщин: vi sӓsejnak: bijaz! (чтоб я умер ради твоего голоса) выражение радости чьим-то голосу, vi beš bijaz (чтоб я умер перед тобой) ʻумоляюʼ, vi muzejnak: bijaz (для твоего языка чтоб я умер) получение удовольствия от чьей-либо речи, uriiiii! Восклицательная форма (межд.), выражающая прекрасное; в формулах приветствия: χeirq:an baaj (букв. радость, удача, польза пусть будет) ʻздравствуйтеʼ; bijӓs χeir!/bijӓsχeirq:anbaaj! (букв. вечерком радость, удача, польза/ вечерком пусть радость… будет) ʻдобрый вечер!ʼ berezӓrin χeir!/berezӓrin χeirq:anbaaj (букв. дня радость/дня радость пусть будет) ʻдобрый день!ʼ, негодование: bӓχtӓvӓr bez bel! (букв. счастье на мою голову) означает ʻоткуда такое счастье?!ʼ. В предложениях: Za ak:altin bӓχtӓvӓre tasta (букв. меня видящие бахтавар дают). Слово бахтавар не имеет самостоятельного значения, можно передать точное значение путем калькирования, ʻвидящие меня по-доброму завидуютʼ.
Каждый язык, в том числе и удинский, располагает свойствами, общими с другими языками, и отличительными, только ему присущими особенностями.
Нет сомнения в том, что больше всего своеобразия и неповторимых языковых реалий представлены во фразеологии.
Удинский язык очень богат фразеологическими единицами, сохранившими отпечаток многовекового традиционного быта, обычаев, уклада жизни и поэтому исследовать его нужно на всех уровнях взаимодействия языковой системы.
Литература:
Виноградов В. В. Об основных типах фразеологических единиц в русском языке. М.- Л.: 1947.
Гюльмагомедов А. Г. Фразеология лезгинского языка. Махачкала, 1990. 3. Кунин А. В. Фразеология современного английского языка.- М., 1947.
Сулейманов Н. Д. Глагольная фразеология агульского языка. Махачкала, 2002.
Шанский Н. М. Фразеология современного русского языка. М. , 1969.
