Степень изученности проблемы публицистики ― интересная тема для научного исследования. Художественная форма с информационным наполнением объединяет в себе одновременно несколько сфер применения. Подобная универсальная конструкция может быть объяснена с точки зрения тех задач, для которых она создается. Прежде всего это простое изложение сложного, порой риторического вопроса, волнующего читателя, побуждение к принятию читателем определенного решения, заложенного автором в журналистском произведении.
Публицистический текст является результатом стратегии убеждения. Публицистика нового времени оценивает процессы изменения общественных ориентиров, народных идей. Этот жанр журналистики определяет основу мировоззренческих принципов читателей: «ни одно общество не обходится без идеологии, а публицистика и является проводником идеологии в массы» [1, с. 9]. Для таких произведений характерна особенная сила внушения, возможная благодаря трем главным свойствам: бессознательному отношению к языку у подавляющей части аудитории, все еще сильной привычке верить печатному слову и имплицитному убеждению – подведению адресата к нужному для автора мнению, которое читатель выводит самостоятельно.
Публицистическое сообщение – авторское видение окружающих событий и явлений из жизни, поданное адресату в виде «новости». Информационный повод, отраженный в словах журналиста, как правило, приобретает определенную эмоциональную окраску, соответствующую задачам статьи и миропониманию ее автора.
Позиция Распутина-публициста достаточно своеобразна, охватывает широкий спектр проблем и способов их решения. Отсюда и особый, «прикладной» характер его размышлений, раскрывающий новые отношения между читателем и его временем.
Любое общегосударственное событие, по мнению Распутина, начинается с конкретного человека. Понимание индивидуального мира современника в контексте реальности, – приоритетное направление его публицистики. В отдельно выписанной личности читатель видит себя и тех, кто составляет его окружение, при этом адресат должен сам согласиться с идеей писателя и принять ее.
Наиболее частотные слова из публицистического текста переходят в приметы времени, характеризующие реальный мир вокруг человека с разных сторон. Распутинское слово «власть» стало нарицательным для всего журналистского дискурса писателя. Взятая целиком система политического регулирования большой страной получила от него страшный диагноз несостоятельности, превратилась в обособленную касту «элиты» (снова нарицательное слово!), где нет места народным интересам, и всем правит личная выгода. В ряде интервью последнего десятилетия Валентин Распутин указывает на «реформаторов», главных виновников еще одного авторского определения ― «нового времени», получившего крайне негативную коннотацию. Такие слова-маркеры выстраивают идейную основу публицистического текста, выявляют крайние формы общегосударственного и общенародного состояния.
Клушина Н.И. в своей книге «Стилистика публицистического текста» выделяет три типа публицистического повествования: оппозиционный (негативная тональность), одобрительный (позитивная тональность), подчеркнуто-объективный (нейтральная тональность). У Распутина в подавляющем большинстве выделяют оппозиционный стиль. Это открыто выраженное несогласие, основанное на личных наблюдениях автора, его знаниях и прогнозах. Статьи журналиста дискуссионные, критичные, вызывающие у читателя сомнение, заставляющие задуматься. Писатель старается оперировать фактами, принимая на себя ответственность за суждения о современном мире; он целенаправленно продолжает излагать свои мысли, которые не поддаются временным изменениям.
Социальная оценочность является одним из главных качеств публицистического стиля писателя. Он принимает на себя ответственность перед обществом за свой выбор и отвечает на вопросы, которые ему задает время. Текст в этом случае является проекцией собственных убеждений Распутина и не может лишь рассказывать, сохраняя нейтральный тон. «Любой персуазивный (воздействующий) тип дискурса не нейтрален» [1, с.115], — отмечает в своей работе Клушина. Распутин убеждает, постоянно делится мыслями, всегда обращается к чувствам. Его слог дискуссионен: читатель принимает или отвергает журналистские наблюдения не оставаясь равнодушным.
Необходимо отметить некоторые экстралингвистические факторы, которые повлияли на тематику писательского анализа, приводимого в публицистических статьях. Прежде всего – это отмена цензуры, не в рамках общегосударственных прав и свобод, но в душевном складе отдельной личности, снявшей с себя обязательства за будущее, начинающей привыкать к примитивному подавлению в себе человеческих качеств. Писатель указывает на повсеместную подмену ценностей: то, что раньше было недопустимо, превратилось в закономерный факт, старые нормы признаны недействительными и даже опасными для «реформ». Информация децентрализована и в этом беспорядке добирается до реципиента. Распутина-критика тревожит доступность непроверенного материала, которым без всяких ограничений оперируют средства массовой коммуникации. Вся система журналистики представляется ему сильно зависящей от небольшого числа людей, их интересов и мнения. Цензура перестала существовать в человеке, но еще много ее осталось вокруг него, ― особенной, для кого-то нужной.
Публицистическое наследие Распутина можно объединить в одну тему по нескольким лейтмотивам, касающимся внутренней стороны жизни человека и его роли в обществе. Социальная оценочность в этом случае составляет целый журналистский дискурс.
Критик говорит о слабом влиянии писательского слова в наши дни. При этом следует уточнить, что он имеет в виду «большие» литературные жанры, а не растиражированные скандалы и бесконечное повторение пройденного, сделанное ради денег и на один день. Пишущие слишком долго не брали во внимание интересы читающих. Равнодушие и близорукость подвели российскую литературу, теперь современная письменность отрицает наработанное до неё, воспитывает по своему подобию новое поколение людей, чужих для своей страны. Они не различают плохое и хорошее, не отличают национальное, родное их духу, от пришлого, навязанного сверху. «Новописатели» служат одной цели — обогащению через порочное, зазывное. Отечество неразрывно связано с ответственностью за человеческую душу, а настоящие писатели всегда были первыми в сложной, но необходимой организации времён, их связи, духовного единения. Клушина объясняет новые приметы окружающего мира разделением всей информации каналов массовой коммуникации на два вида: терминологический (первичная номинация) и метафорический (вторичная номинация). Внимание современной аудитории притупилось, теряет способность выводить из первичного текста заложенные в нем глубинные идеи. «Реформаторство», по Распутину, раскрутило время до бешеных скоростей, лишенных вдумчивого анализа, всецело зависящих от сиюминутной рефлексии.
«Публицистический текст – сложно организованное произведение, для понимания которого необходимо владеть определенным набором универсальных и этноспецифических пресуппозиций, уметь адекватно декодировать текстовую и подтекстовую информацию» [1, с. 146], – Распутин неслучайно обращается к публицистическому стилю: так проще быть услышанным, реагируя на новые перемены незамедлительной оценкой. Данный журналистский жанр дает возможность очертить круг обязательных к вниманию проблем, определив дальнейшие действия, пути решения. «Прикладная» польза таких заметок, интервью, статей состоит в четкой ориентации адресанта на определенные группы читающей аудитории: не сделанное для всех безличное и для продажи, а «целевое», с обозначенным смыслом, находящееся в теме происходящего.
В интервью последних лет с Виктором Кожемяко («Доля ты русская», «Исчужили Россию», «Чья это страна?», «Прилавок культуры» и др.) Валентин Распутин с прискорбием обращается к каждому читателю, не просит, но требует обратить внимание на окружающее «безвременье». В своих ответах он не просто констатирует удручающие факты, а предлагает иной путь, который, по его словам, у нас еще есть. Понятия «культуры», «времени», «нравственности», «духовного воспитания» при этом превращаются в «ключевые слова, становясь доминантными обозначениями, создают вокруг себя единый смысловой контекст, вовлекая в него другие слова, ситуативно ввязанные со словом-понятием, избранным в качестве ключевого» [1, с. 46]. «Конечно, срочно нужна государственная политика спасения литературы и культуры в целом» [2, с. 29], — государство должно принять на себя мессианскую роль спасителя, не отстраняясь от своего народа. Воспитание личности не должно передаваться на поруки рынку, где человеческая натура вписана в стандартные условия товаро-денежых отношений. Распутин утверждает особую роль культуры в развитии мировоззрения каждого из нас: «Вы правы: культура у нас на два лица. Одно родное, отвечающее нашим представлениям о добре и красоте, созывающее наши души на праздник любви и братства, целительное, очистительное. И второе – самозваное, крикливое, агрессивное, закладывающее семена пустоцвета» [2, с. 227]. Только через правильные примеры можно привить любовь к вечным ценностям. Одним из таких культурных ориентиров является публицистика Валентина Григорьевича Распутина.
Художник видит в современном искусстве большую зависимость от конечного потребителя, который, как в магазине, покупает все необходимое. Спрос рождает определенное предложение, в которое превратилась наше достояние, справедливо отмечает он. Стоит лишь захотеть и иметь возможность, тут же будет товар. Раньше человека воспитывали особые нравственные ограничения, вписанные в предметы культурного просвещения, теперь же каждый устанавливает свои правила, через которые он определяет себя и мир вокруг.
Память, Вера, Душа, Язык и Слово – составляющие русской духовности, – в центре внимания публициста, озабоченного «чужеродным», западным влиянием, лишающим Россию «самопутного» развития, «усредняющим» её под западный стандарт.
Распутин уверен, что надо укреплять основы культуры, иначе они каждый раз будут расшатывать все попытки что-то улучшить. Делает он это через метафоричное изложение реальности, которую он видит глубже читателя. Выбор определенной метафоры в публицистическом тексте определяет с помощью оценочной номинации направление убеждения читателя. Яркие, запоминающиеся, «цепляющие» сравнения передают настроение автора, точно характеризуют его отношение к предмету разговора. Так, он переносит образ поминального обряда на современную литературу – значительная часть нашей культуры превращается в процессию похорон: «Это даже не литературный процесс. Это поминки по литературе» [2, с. 28]. Культурное должно быть связана с народом, который им живет; оно не имеет права обособиться, ограничившись несколькими «удобными» темами. Сейчас же «это заемная, безнаравственная, безнациональная развлекаловка, бесконечное и бесстыдное шоу во время чумы» [2, с. 31], – заключает Валентин Распутин. Такое искусство не перестает глумиться над всем русским, нарочито выставляя в дурном свете любое народное мнение, любую национальную идею. Снова мы приходим к идее публициста, основанной на поиске спасительных ориентиров, которые бы перевели внимание общественности на причины проблем, а не отвлекали бы от их последствий.
Публицистика В.Г. Распутина – явление культурного, общенационального значения. Как особая творческая форма освоения действительности она отличается ярко выраженной авторской позицией, ориентацией на факты, социальной направленностью, гуманистическим началом. Как писатель Распутин-публицист обращается к литературной форме слова, его особому выражению в рамках художественного стиля, который лишь подчеркивает злободневное, актуальное – информационное составляющее ядро любого публицистического текста.
Постоянный диалог с читателем, вовлекаемым в мир авторских размышлений, выраженное самосознание публициста помогают понять и осмыслить всю глубину нравственно-философских аспектов его творчества.
Литература:
Клушина Н.И. Стилистика публицистического текста. — М.: МедиаМир, 2008. — 244с.
Кожемяко В.С. Валентин Распутин. Боль души / В.С. Кожемяко — М.: Алгоритм, 2007. — 288 с.
