На обложке изображена Блюма Вульфовна Зейгарник (1901–1988), советский психолог, основатель
советской патопсихологии.
В маленьком литовском
городке Пренай родилась девочка, которую назвали Женя-Блюма. Ее отец Вульф
Герштейн держал магазин в этом городе, а мать Роня Герштейн помогала
ему. Это была семья добропорядочных евреев, чьи предки бежали из Европы от
преследований. Они были умны, образованны и пользовались большим
уважением. В семье говорили по-русски и на идише. Идиш использовался,
чтобы обсуждать «взрослые проблемы». «Наивные! — вспоминала Блюма
Вульфовна, — они полагали, что я их не понимаю».
В 18 лет она вышла замуж
за Альберта Зейгарника, причем ее родители были не в восторге от этого
брака: молодой муж был недостаточно состоятелен, на их взгляд. Но со временем
они смягчились и решили послать молодую чету учиться в Европу. Таким
образом, в 1922 году Блюма поступила на философский факультет Берлинского университета.
Ее особенно
заинтересовали лекции Курта Левина, который занимался психологией личности,
в частности изучением движущих мотивов личности, поведения в среде,
потребностей и «квазипотребностей» личности и их зависимости от
социального окружения. Одновременно с занятиями у Левина Зейгарник
продолжала посещать занятия и у других профессоров: так, она занималась
в психиатрической клинике у К. Гольдштейна, прослушала курсы лекций
Э. Шпрангера и М. Дессуара. Приблизительно в это время, после
проведения ряда экспериментов она обнаружила закономерность, которая вошла
в науку под названием «эффект Зейгарник»: память о незавершенных
действиях сохраняется у человека намного дольше, чем о действиях
завершенных. Эксперимент сводился к тому, что экспериментатор просил
испытуемых за определенное время решить ряд задач. При этом испытуемому не
давали завершить часть из них, ссылаясь на нехватку времени. Позже испытуемому
предлагали перечислить все задания, которые он запомнил. Предполагалось, что
в случае прерывания решения задачи возникает определенный уровень
эмоционального напряжения, который не получает своей разрядки в решении
задачи и, в свою очередь, способствует сохранению этого «неудовлетворительного»
действия в памяти. Было установлено, что среди сохранившихся в памяти
действий отношение незавершённых действий к завершённым 1,9:1. Таким
образом, результат отличался почти в два раза!
По окончании университета
Блюма Вульфовна возвратилась в Россию и стала заниматься наукой,
работая в психоневрологической клинике Института экспериментальной
медицины под руководством Л. С. Выготского. В эти годы она
стала единомышленницей видных советских психологов, под ее руководством был создан
факультет психологии МГУ, кафедра нейро- и психопатологии. В течение
более 40 лет она разрабатывала проблемы патологии психики при душевных
заболеваниях. Опираясь на теоретические положения отечественной психологической
школы Выготского — Леонтьева — Лурии, она создала новую научную
область — экспериментальную патопсихологию, имеющую свой предмет,
понятийный аппарат и методический инструментарий. Ею было подготовлено
большое число специалистов, работающих в настоящее время в различных
областях психологии. Труды Зейгарник в области патопсихологии открыли
возможность для становления новой сферы психологической практики.
В 1940 году муж Блюмы
Вульфовны Альберт был арестован по обвинению в шпионаже и осужден на
десять лет без права переписки. Она осталась с двумя детьми, одному из
которых было меньше года, другому — шесть лет. События тех лет наложили
глубокий отпечаток на всю последующую жизнь Блюмы Вульфовны. Основным в ее
жизни стал страх, прежде всего за судьбу своих детей. Она не оставила после
себя почти ничего: ни автобиографии, ни архивов, ни записных книжек, ни воспоминаний —
все было уничтожено ею самой. Она не считала важными многие факты своей жизни,
не придавала им значения. Ей были скорее важны феномены и паттерны, чем
детали. Если открыть почти любую из энциклопедий, где есть биография Блюмы
Зейгарник, то можно прочесть, что она родилась в 1900 году. То же написано
и в ее кратких автобиографиях, но на самом деле родилась она в 1901 году.
«Разве это важно? — говорила она, — годом больше, годом меньше…»
