В статье рассматриваются некоторые особенности приоритетности норм внутригосударственного и международного права, акцентируется внимание на спорном подходе к решению данных проблем в российском государстве, заключающемся в установлении приоритета норм внутригосударственного права над нормами международных договоров в исключительных случаях с целью избежать нарушения Основного закона. Нарушение Основного закона России в данном случае трактуется достаточно субъективно, и указанное обстоятельство позволяет автору сделать вывод о целесообразности устранения пробелов в законодательстве о защите прав и основных свобод человека и гражданина.
Ключевые слова: права человека, механизм обеспечения прав человека, национальное законодательство, международное законодательство, правовая система, Европейский суд по правам человека, Конституция РФ.
Механизм обеспечения прав человека базируется на международном праве, обеспечение которых возлагается на государства-участников. В связи с этим важным является вопрос соотношения норм внутригосударственного и международного права в механизме обеспечения прав человека. российская правовая система хоть и имеет ряд проблем, однако постепенно сформировалась. Вопрос о примате норм международного права над национальной правовой системой особенно актуален в переходный период любого государства. Относительно России данный период наблюдался в 90-е года прошлого тысячелетия, когда страна находилась в глубоком социальном, политическом, духовном кризисе. Примат норм международного права над национальной системой представляет собой крайне сложный аспект, требующий своего правового регулирования. Данное соотношение в российском государстве предусмотрено в ч. 4 ст. 15 Конституции Российской Федерации, одной из составных частей российской правовой системы является нормы международного права и общепризнанные принципы, в том числе и те, которые устанавливаются в ратифицированных международных договорах.
Вопрос о соотношение международно-правовых норм и норм национального законодательства является дискуссионным для современной российской действительности. Следует отметить, что международный договор до его применения в национальной системе подлежит обязательной ратификации, что относится согласно Конституции РФ к ведению Совета Федерации Федерального Собрания РФ. Более того, указанное положение недвусмысленно определяет и соотношение внутригосударственного и международного права, устанавливая, что в случаях, когда международный договор устанавливает другие правила, чем внутрироссийское законодательство, применяются правила, установленные международным договором. Государством определяется процедура имплементации в национальное законодательство международно-правовых актов. Это никоим образом не влияет возможность прямого воздействия международно-правовых актов на национальное законодательство. Тем не менее, установленный в конституционных положениях приоритет норм международного права над внутригосударственным фактически представляет собой фикцию, что не так давно подтвердил Конституционный Суд Российской Федерации. Более того, Конституционный Суд РФ отметил, что «Россия может в порядке исключения отступить от выполнения возлагаемых на неё обязательств, когда такое отступление является единственно возможным способом избежать нарушения основополагающих принципов и норм Конституции РФ» [2]. Стоит заметить, что указанными выводами о приоритетном положении норм внутригосударственного права Конституционный Суд Российской Федерации руководствовался, рассматривая на предмет выполнимости решение Европейского суда по правам человека по делу «Гладков и Анчугов против России». Дело «Гладков и Анчугов против России» было инициировано заявителями в связи с тем, что они лишены избирательных прав в соответствии с российским законодательством, поскольку являются заключенными. В свою очередь, Европейский суд по правам человека, рассмотрев материалы дела, подметил несоразмерность ограничения прав человека, акцентировав внимание на том, что с учетом современной пенитенциарной политики и текущих стандартов прав человека должны быть приведены уважительные и убедительные причины в оправдание сохранения столь общего ограничения прав, заключенных на голосование. Исходя из несоразмерности ограничения прав человека, Европейский суд по правам человека присудил Анчугову и Гладкову компенсацию, признав, что их права были нарушены [1]. Однако Конституционный Суд Российской Федерации, рассмотрев данное решение Европейского суда по правам человека на предмет возможности его исполнения, признал невозможным его исполнение в части общих мер, предполагающих внесение в правовую систему Российской Федерации изменений, которые позволяли бы ограничивать в избирательных правах не всех осужденных, содержащихся в местах лишения свободы, поскольку предписание ч. 3 ст. 32 Конституции Российской Федерации обладает императивным характером и распространяется на всех осужденных.
Вполне очевидно, что указанное решение Конституционного Суда Российской Федерации, заключающееся, по сути, в признании приоритета Конституции Российской Федерации над Европейской конвенцией прав человека и основных свобод 1950 г., ставит под сомнение толкование основного закона государства решению проблем приоритетности норм внутригосударственного и международного права в механизме обеспечения прав человека. Такой вывод следует из того, что на основании указанного решения Конституционный Суд Российской Федерации предложил не исполнять решения Европейского суда по правам человека, основанные на Европейской конвенции прав человека и основных свобод 1950 г., в то время так или иначе это противоречит смыслу содержанию Основного закона российского. Следует согласиться с мнением, И. С. Метлова, о том, что «в отечественной правовой науке отсутствует целостная концепция исследования места и роли решений Европейского суда по правам человека в отечественной системе источников права» [4, 80]. Однако существенное значение основанных на международном договоре решений Европейского суда по правам человека в пользу конкретных лиц заключается не только в восстановлении нарушенного права, присуждении компенсации и т. д., но и в том, что любое такое решение содержит в себе своеобразный намек на изменение норм внутригосударственного права.
Существенное значение, основанных на международном договоре решений Европейского суда по правам человека в пользу конкретных лиц заключается не только в восстановлении нарушенного права, присуждении компенсации и т. д., но и в том, что любое решение судов содержит в себе своеобразный намек на изменение норм внутригосударственного права. Российское государство, соответственно, пошло другим путем, установив приоритет норм внутригосударственного права над нормами международного, в то время как Д. С. Велиева, например, отмечает необходимость соответствия российского законодательства международным стандартам [3], и именно это мнение представляется правильным, поскольку оно соответствует как конституционным положениям.
Думается, приоритет норм внутригосударственного права над нормами международного права представляется неэффективным в контексте механизма обеспечения прав человека. В нынешних условиях, отличающихся большим количеством международных вооруженных конфликтов по всему миру, часто приводящих к кардинальным изменениям политических режимов, как это было, например, в Ираке, Ливии, Грузии и т. д., большей стабильностью отличается международное законодательство. В том, как оно устанавливает те основы, которые составляют конструкцию механизма обеспечения прав человека, отличаясь при этом не только упомянутой стабильностью, но и универсальностью. Права человека, закрепленные в международном законодательстве, действительно универсальны вне зависимости от конкретного государства, конкретного политического режима и т. д. Соответственно, установление приоритета норм международного права над нормами внутригосударственного способствует большей стабильности и универсальности прав человека, позволяя механизму обеспечения прав человека функционировать более результативно.
Таким образом, для российского государства характерен приоритет норм внутригосударственного права над нормами международного, вопреки приоритету, установленному в конституционных положениях. Более верным с точки зрения установления соотношения внутригосударственного и международного права в механизме обеспечения прав человека представляется неукоснительное соблюдение ч. 4 ст. 15 Конституции Российской Федерации, ставящей на первое место международные договоры, поскольку универсальность и во многом естественность прав и свобод человека, закрепленных в таких договорах, является бесспорной.
Литература:
- Eur. Court H. R. Anchugov and Gladkov v. Russia. Judgment of 4 Jule 2013.
- Конституция Российской Федерации (принята всенародным голосованием 12.12.1993) (с учетом поправок, внесенных Законами РФ о поправках к Конституции РФ от 30.12.2008 N 6-ФКЗ, от 30.12.2008 N 7-ФКЗ, от 05.02.2014 N 2-ФКЗ, от 21.07.2014 N 11-ФКЗ).
- Велиева Д. С. Защита прав человека в деятельности законодательных (представительных) органов государственной власти субъектов РФ // Известия Саратовского университета. 2016. № 3. С. 346–353.
- Метлова И. С. Решения Европейского суда по правам человека в системе источников российского права: дис.....канд. юрид. наук. М., 2007. 190 с.
