Анализ объекта преступления, предусмотренного статьей 205 УК РФ



В статье анализируется объект преступления, предусмотренного ст. 205 УК РФ. Осуществлен анализ мнений ученых по данному вопросу.

Ключевые слова: террористический акт, объект, дополнительный объект, непосредственный объект.

Значение объекта преступления в научной литературе не подвергается каким-либо сомнениям. Объект преступления — сложный, проблемный и важнейший институт уголовного права.

Правильное определение объекта способствует более точной квалификации преступлений. Стоит отметить значение объекта, который определяет степень и характер общественной опасности, что, безусловно, имеет огромное значение при назначении наказания.

Таким образом, мы полагаем, что вопрос о сущности объекта преступления является фундаментальным в науке уголовного права.

В теории уголовного права в зависимости от степени конкретизации выделяют общий, родовой и непосредственный объекты преступления, которые положены в основу деления Особенной части УК РФ на разделы, главы и статьи. Каждый последующий из этих объектов уже предыдущего по объему, является его частью и характеризуется дополнительным признаком. Эта классификация, — обоснованно отмечает Н. А. Беляев, — основана на соотношении философских категорий общего, особенного и единичного, вследствие чего непосредственным объектом преступления признаются конкретные общественные отношения [1].

По мнению В. П. Ревина, общим объектом всех преступлений выступает совокупность наиболее важных, ценных, социально значимых общественных отношений, охраняемых уголовным законом от преступных посягательств, которым при совершении общественно опасного деяния причиняется вред или создается реальная угроза причинения данного вреда [2].

Как отмечает В. В. Питецкий, родовым объектом признается группа однородных общественных отношений, которые в силу этой однородности охраняются единым комплексом взаимосвязанных уголовно-правовых норм. Данные группы однородных общественных отношений объединяются в разделы Особенной части УК по определённым критериям, общим основаниям: сфере деятельности, особенностям социальных связей, специфики субъекта или предмета отношений и др [3].

Так, ст. 205 УК РФ находится в разделе IX УК РФ «Преступления против общественной безопасности и общественного порядка», что позволяет обозначить родовой объект этой группы преступлений как совокупность общественных отношений, обеспечивающих общественную безопасность, а также общественный порядок в широком смысле слова.

Видовым объектом преступлений является относительно узкая группа общественных отношений, интересов и ценностей данного вида. Как пишет В. В. Питецкий: «Видовым объектом является часть родового объекта, объединяющего еще более узкие и близкие группы отношений. Данные группы однородных общественных отношений объединяются в главы Особенной части УК в рамках родового объекта также по определенным критериям общности [3].

Следовательно, видовым объектом террористического акта выступает, в соответствии с названием главы 24 УК РФ — общественные отношения, содержание которых составляет общественная безопасность, но уже в узком смысле слова, то есть как пишут Ф. Р. Сундуров и М. В. Талан: «совокупность таких общественных отношений, как защищенность жизни и здоровья граждан; имущественных интересов физических и юридических лиц; общественного спокойствия; нормальной деятельности государственных и общественных институтов» [14].

Непосредственный объект — это охраняемое уголовным законом конкретное общественное отношение, которое терпит ущерб в результате совершения определенного преступления.

Стоит согласиться с мнением С. В. Дьякова и Ю. М. Антоняна о многообъектности терроризма, террористический акт посягает на жизнь и здоровье граждан, имущество, общественную безопасность и нормальное функционирование органов государственной власти [6].

Так, по мнению А. Н. Игнатова и В. П. Емельянова, для наличия терроризма достаточно посягательства на один из соответствующих объектов, содержащихся в статье 205 УК РФ [4].

Исходя из вышеприведенных позиций, можно сказать, что террористический акт действительно нарушает неопределенный круг общественных отношений, таких как жизнь и здоровье человека, сохранность материальных ценностей (имущества), также наносит вред основным конституционным объектам защиты — личности, обществу и государству, то есть является многообъектным деянием.

В связи с этим стоит согласиться с мнением некоторых авторов о необходимости улучшения уголовно-правового регулирования в сфере террористических деяний с включением и трактовкой соответствующих деяний как многообъектных с обязательным выделением основных (главных) и дополнительных объектов [5].

Поэтому следует говорить об основном непосредственном объекте (то есть на которое непосредственно направлено посягательство и причиняется вред всегда) и дополнительном объекте террористического акта.

Проанализировав вышеизложенное, можно сделать вывод о том, что мнения ученых едины в том, что террористический акт является многообъектным преступлением, но не согласуются в том, что именно является непосредственным и дополнительным объектами террористического акта.

Так, основной непосредственный объект террористического акта — это те конкретные общественные отношения, которые поставлены под охрану уголовного закона и которым причиняется ущерб преступлением [7].

При совершении террористического акта таковыми являются общественные отношения, содержание которых составляет стабильность деятельности органов власти или международных организаций; дополнительный непосредственный объект — это общественные отношения в сфере обеспечения неприкосновенности жизни и здоровья человека, отношения собственности и отношения, обеспечивающие нормальное функционирование органов власти и международных организаций [8].

Согласно позиции В. Л. Кудрявцев, вывод об основном непосредственном объекте делается из ч. 1 ст. 205 УК РФ, а о дополнительном непосредственном объекте из ч.2 и ч.3 ст. 205 УК РФ.

Некоторые ученые, в частности, В. В. Мальцев, считают, что «существует только основной непосредственный объект террористического акта — общественные отношения, связанные с поддержанием общественной безопасности в сфере повседневной жизнедеятельности» [9]. По его мнению, общественная безопасность представляет собой комплексный объект, который охватывает разнообразный вред, который не требует дополнительных объектов в виде личности, имущества и т. д., потому что без причинения вреда таким благам, как жизнь, здоровье людей, имущество и т. д., не может быть посягательством на общественную безопасность. Эту позицию разделяют и другие ученые, например, В. С. Комиссаров [10, с. 49–50], С. И. Бушмин [3].

Представляется, что понимание о наличии дополнительных объектов террористического акта или их отсутствии в большей степени разнится в связи с различным содержательным пониманием основного непосредственного объекта рассматриваемого преступления. Ученые, которые вкладывают в понимание общественной безопасности широкое определение и говорят о том, что без причинения вреда жизни, здоровью, собственности и т. д., не может быть посягательства на общественную безопасность, в связи с чем обоснованно и приходят к выводу об отсутствии дополнительного объекта преступления.

В заключении хотелось бы отметить мнение Б. С. Никифорова и Г. П. Новоселова о роли непосредственного объекта при квалификации и отграничении преступлений, существует один объект — непосредственный, остальные предполагаются [13].

Данную позицию также подтверждает М. Ф. Мусаелян, который утверждает, что общий, родовой и видовой объекты — нереальные объекты, а обобщенные (абстрактные) понятия об объектах конкретных преступных посягательств, возникающие на основе информации о признаках конкретных явлений [12].

Литература:

1. Курс советского уголовного права. Часть общая Т. 1 / Отв. ред.: Беляев Н. А., Шаргородский М. Д. — Л.: Изд-во Ленинг. Ун-та, 1968. — с. 291–302.
2. Уголовное право России. Особенная часть: Учебник. 2-е издание, исправленное и дополненное / Под ред. В. П. Ревина. — М.: «Юстицинформ», 2009. — с. 127.
3. Уголовное право. Общая часть: учебник для бакалавров / отв. ред. А. Н. Тарбагаев. — 2-е изд., перераб. и доп. — М.: Проспект, 2016. — с. 105.
4. Емельянов В. П. Терроризм и преступления с признаками терроризирования: уголовно-правовое исследование. — Спб.: Юридический центр Пресс, 2002. — с. 502.
5. Миньковский Г. М., Ревин В. П. Характеристика терроризма и некоторые направления повышения эффективности борьбы с ними / Г. М. Миньковский, В. П. Ревин // Государство и право. — 1997. — № 8. — С. 88.
6. Дьяков С. В. Государственные преступления (против конституционного строя и безопасности государства) и государственная преступность. — М.: Норма, 1999. — с. 275–276.
7. Таций В. Я. Объект и предмет преступления в советском уголовном праве. — Харьков, 1988. — с. 88.
8. Кудрявцев В. Л. Отграничение террористического акта от иных смежных составов преступлений / В. Л. Кудрявцев // Вестник УЮПИ. — 2013. — № 1. — с. 50.
9. Мальцев В. В. Терроризм: проблема уголовно-правового урегулирования / В. В. Мальцев // Государство и право. — 1998. — № 8. — С. 106.
10. Комиссаров В. С. Терроризм, бандитизм, захват заложников и другие тяжкие преступления против безопасности общества. По новому УК РФ. — М.: Кросна-Лекс, 1997. — с. 49–50.
11. Уголовное право. Общая часть: учебник / А. Ф. Мицкевич [и др.]; отв. ред. А. Н. Тарбагаев. — М.: Проспект, 2011. — с. 402.
12. Мусаелян М. Ф. Объект террористического акта / М. Ф. Мусаелян // Военно-юридический журнал. — 2009. — № 11. — с. 24.
13. Никифоров Б. С. Объект преступления по советскому уголовному праву. — М.: Госюриздат, 1960. — с. 108–109.
14. Уголовное право России. Особенная часть: Учебник / Под ред. Ф. Р. Сундурова, М. В. Талан. — М.: Статут, 2012. — с. 400.