В статье исследуются все источники дохода прихода православной церкви в Синодальный период на основе архивных данных о Николо-Козинской церкви в городе Калуге за вторую половину XIX века. Приводятся сведения о свечном и кошельковом сборе, о доходах с аренды земельной площади, с пожертвований прихожан и с процентов от банковских билетов. Отмечается слабое финансирование прихода Николо-Козинской церкви прихожанами, и при этом, рост дохода храма за счет банковских билетов.
Ключевые слова: приход, кошельковый сбор, пожертвования прихожан, Русская Православная Церковь, банковские билеты, доход.
Одним из важнейших аспектов жизни прихода Русской Православной Церкви в Синодальный период, является его финансовое состояние. Исходя из этого, первым делом нужно отметить, что приходы в Синодальный период состоялись полностью на собственном само обеспечении. Источником дохода для существования прихода и причта служили плата за исполнение треб, кружечный и кошельковый сборы, доход от земельных наделов и пожертвования. Помимо этого, причт получал доход от вложенных сумм в государственные кредитные организации.
Касаясь вопроса жалования священнослужителям, то здесь мы встречаемся с тем, что жалование выплачивалось лишь только некоторым приходам. Сначала это были только приходы западных губерний, в дальнейшем это распространилось и на другие храмы России.
Говоря об обеспеченности приходского духовенства, мы сталкиваемся с тем, что зачастую священство имело крайне скудное финансовое обеспечение. Такое бедственное состояние духовных лиц подтолкнуло правительство к указу об создании епархиальных попечительств (1823 год), в обязанности которых входили выплаты бедным лицам и заштатным из духовного звания. Свои средства попечительства взымали из добровольных пожертвований и из приходских доходов. Учреждение попечительств не смогло серьезно улучшить быт бедного духовенства, но в целом оказывало некоторую поддержку.
Важно отметить и то, что приходы должны были отправлять все свои доходы с продажи свечей в консисторию. Это делалось с целью финансирования церковного образования (1808). Между тем существовали и другие взносы с дохода храма. Например, был взнос на паломников к Святому Гробу, на распространение христианства среди язычников и т. д. [1]
Переходя к приходу Николо-Козинской церкви, то здесь нам известно о следующих источниках финансирования: это свечной и кошельковый сборы, сдача в аренду фруктового сада и добровольные пожертвование.
Как уже говорилось ранее, добровольных пожертвований приходу храма выделялось совсем немного. Во всех клировых ведомостях говориться о скудном содержании от прихожан.
В ведомостях мы нередко видим упоминания о пожертвованиях приходу. Одно из них в 1876 году. В клировой ведомости данного года отмечено следующее: «Содержание от доброхотных дателей прихожан ограниченное, в помощь проценты по двум билетам и одному свидетельству о суммах, пожертвованных разными лицами, в количестве всех процентов 61 рубль 35 копеек в год» [2]. Другое упоминание о добровольном пожертвовании мы встречаем в ведомости за 1877 год, где указано тоже самое о пожертвованиях прихожан, но только незначительно изменился процент с билетов, он вырос до 61 рубля 60 копеек [2]. Также интересно отметить, что говорится о пожертвованиях приходу в клировой ведомости уже за 1899 года. Там отмечается уже наличие 12 билетов с пожертвованными суммами, общий процент с которых достигает почти 100 рублей. В общем, содержание от прихожан действительно было небольшое [3]. Чтобы понять его незначительность, скажем только, что к 1900 году жалование псаломщика составляло в среднем 100 рублей и это при том, что такая сумма считалась не вполне удовлетворительной для священнослужителя.
Другим источником дохода прихода Николо-Козинской церкви были свечные и кошельковые сборы. Кошельковый сбор — это ежегодный доход от пожертвований за богослужением. Здесь ситуация складывалась следующим образом. Если в 1849 году кошельковый сбор равнялся 273 рубля 11 копеек (данных о банковских билетах на тот год не имеется), при том, что расход на приходские дела составлял 239 рублей 49 копеек [4], то к 1899 году доход храма равнялся 4139 рублей 51 копейка наличными, а расход составлял 4509 рублей наличными. Помимо этого, в 1899 году был доход от банковских билетов 600 рублей, а расход 100 рублей. Если мы сложим доход от билетов и от наличных, то в общей сумме доход будет равен 4739 рублей [3]. Таким образом, за полстолетия доход церкви от кошельковых сборов вырос в 17 раз. Конечно, здесь нужно учитывать инфляцию денежных средств, но, тем не менее, данный показатель является довольно значительным. Основной причиной такого роста можно назвать вклады прихода Николо-Козинской церкви в банковские билеты. По законодательству того времени церковные организации должны были вкладывать часть своих средств в государственные банки. Такая практика со временем, как мы видим, позволила многим приходам накопить немаленькие финансовые средства на своем счету и получать от них весомые проценты.
Если же говорить о чистом кошельковом доходе (без процентов от банковских билетов), то последнее упоминание об этом мы встречаем в клировой ведомости за 1889 год, где указана сумма кошелькового дохода, равная 961 рублю 47 копейкам, при расходе 874 рубля 62 копейки [5]. Таким образом, возвращаясь к сравнению с 1849 годом, мы видим, что кошельковые сборы увеличились в 3,5 раза. При учете колебания валюты, такой прирост является более чем скромным. Также не нужно забывать и о остаточном капитале с прошлого года. Если посчитать средний ежегодный доход от кошельковых сборов, то мы получим примерно 606 рублей дохода. Как мы видим, доход невелик, и является типичным для многих церквей того времени.
Последним, о чем хотелось бы сказать — это доход прихода от сдаваемого в аренду фруктового сада, находящегося на территории храма. Первое упоминание об этом мы встречаем в клировой ведомости Николо-Козинской церкви за 1876 год, где указано: «Церковный сад, с разрешения консистории, в 1875 году сдан в аренду на 4 года за 200 рублей по контракту». Сам же сад по площади, согласно источнику, составлял 1534 квадратных сажень [2]. Очевидно, что такой доход являлся малозначимым для жизни прихода, являясь лишь как бы небольшим придатком к основному капиталу церкви.
Подытоживая все нам известное об экономической стороне жизни исследуемого нами прихода, хочется в первую очередь отметить следующее. Архивные источники отражают слабую поддержку от прихожан на нужды церкви. Из одной клировой ведомости в другую мы читаем, что «содержание от прихожан скудно». Все выделенные суммы к концу века составляли только 100 рублей в год процента от банковских билетов. Затрагивая тему кошельковых сумм, которые есть ежегодное пожертвования от прихожан храма, то как уже было показано, мы имеем дело с относительно небольшим доходом, равным 606 рублям в год.
В данной ситуации приход Николо-Козинской церкви выручали банковские билеты, в которые они вкладывали суммы для хранения. С каждым годом суммы, лежащие на банковском счету, только увеличивались, а соответственно возрастали доходы с процентов. В тоже время небольшим подспорьем служил и фруктовый сад, сдаваемый приходом в аренду. Получаемая сумма в 200 рублей являлась, может и не большим источником дохода, но, тем не менее, служила неплохим подспорьем для бюджета храма.
Таким образом, если постараться интерпретировать финансовое состояние Николо-Козинской церкви как фактор религиозности, то с некоторой долей вероятности можно говорить и о том, что прихожане церкви не были глубоко религиозными людьми, что и показано теми суммами, которые они жертвовали на жизнь прихода и причта. Возможно, такое слабое финансирование прихода заключалось и в том, что прихожане не имели достаточных средств для пожертвований. Но, тем не менее, в клировых ведомостях показано, что значительную поддержку храму прихожане не оказывали, а на помощь им приходили проценты с банковских билетов.
Литература:
- Смолич И. К. История Русской Церкви. 1700–1917 гг. [Электронный ресурс] URL: https://www.sedmitza.ru/lib/text/439980/ (дата обращения 17.02.2019)
- ГАКО Ф. 33 оп. 3 д.1119 Л. 73–128
- ГАКО Ф. 33 оп. 3 д.2137 Л.480–531
- ГАКО Ф. 33. Оп. 3. д.1182. Л.687–753
- ГАКО Ф. 33 оп. 3 д.1685 Л. 150–202
