В настоящей статье автор произвел анализ проблемных аспектов в рамках уголовного законодательства, сопряженных с посягательствами на жизнь государственных или общественных деятелей. В качестве практической основы в настоящей статье использованы положения судебной практики, изложенных в Постановлениях Пленума Верховного Суда РФ.
Ключевые слова: государственный деятель, общественный деятель, жизнь, посягательство.
Рассматривая проблемные аспекты в рамках правоприменительной деятельности, отметим, что положение о неприкосновенности государственного или общественного деятеля, заключенного в содержание ст. 277 УК РФ, имеет направленность на жизнь и здоровье таких лиц.
Несмотря на использование терминов государственный либо общественный деятель, их толкования в статьях УК РФ не содержится, как и в иных положениях российского законодательства. Обращаясь к положениям специальной литературы, посвященной рассматриваемой проблематике, к
К государственным деятелям можно отнести руководящий состав и иных лиц, осуществляющих профессиональную деятельность в органах законодательной исполнительной и судебной властей, однако деятельность таких лиц должна носить обязательный политический характер.
Раскрывая понятие «общественный деятель», отметим, что к ним законодатель относит как правило лиц, осуществляющих руководство деятельностью политических партий и иных общественных объединений как на общероссийском уровне, так и иных объединений.
Однако, перечень указанных лиц — государственных деятелей, может быть дополнен, по мнению А. Н. Игнатова, и высшими должностными лицами муниципальной власти [1, с.768]. По мнению А. В. Наумова же: «Государственным деятелем может быть признано лицо, занимающее достаточно высокий пост в государстве» [2, с.353]. Как нам представляется данная позиция является достаточно обоснованной.
Для определения потерпевшей стороны Е. А. Иванченко [3, с.578] принято решение применять положения Федерального закона РФ от 27 мая 2003 г. № 58-ФЗ «О системе государственной службы Российской Федерации» [4] и Федерального закона от 27 июля 2004 г. № 79-ФЗ «О государственной гражданской службе Российской Федерации» [5].
Эта рекомендация не решит проблему установления круга лиц, признаваемых потерпевшими по ст. 277 УК РФ; ее использование лишь даст возможность определить виды соответствующих служб в Российской Федерации и не более того.
Как нам представляется, предложение Е. А. Иванченко не сможет разрешить возникшие проблемы по установлению объекта преступления. Данное предложение могло только позволить определить к каким государственным ведомствам относятся потерпевшие лица.
Нам представляется, что в случае признании потерпевшим судьи, то данное преступление квалифицируется уже по ст. 295 УК РФ. Также на основании положения п. 3 ст. 3 Закона РФ от 25 июня 1992 г. № 3132–1 «О статусе судей в Российской Федерации» судья не имеет права «принадлежать к политическим партиям, материально поддерживать указанные партии и принимать участие в их политических акциях и иной политической деятельности» [6]. Соответственно, уголовное законодательство осуществляет правовую охрану исключительно деятельности, которая не противоречит нормам действующего российского права.
Поэтому судьи в рамках рассматриваемой группы общественных правоотношений не могут быть в качестве потерпевших лиц, поскольку посягательства в отношении судей квалифицируются по соответствующим статьям УК РФ (ст. 105 или 295 УК РФ). Однако, в судейском корпусе присутствуют должностные лица — руководители высших судебных органов, в компетенцию которых входит решение организационных вопросов деятельности в том числе в определении судебной политики в рамках судопроизводства. Соответственно, преступные посягательства в отношении данных лиц будут подлежать квалификации по ст. 277 УК РФ.
Также достаточно дискуссионными в рамках рассматриваемых правоотношений выступают вопросы о признании в качестве потерпевших лиц соответствующих деятелей зарубежных стран. Мнения разделились: ряд ученых убеждены, что «жизнь и здоровье иностранных государственных или общественных деятелей должны подлежать уголовно-правовой охране российским законодателем» [7, с.576].
Сторонники иного подхода, считают, что «в настоящей редакции уголовного закона не содержится положений об ответственности за посягательства на жизнь и здоровье государственных деятелей, однако в настоящее время созрели предпосылки для ее включения в ст. 277 УК РФ» [1, с.770].
Мы не разделяем рассмотренные авторские позиции, поскольку, как нам представляется, уголовный кодекс России уже предусмотрел уголовную ответственность за преступные посягательства на иностранных граждан в диспозиции ст.360 УК РФ. Поэтому, считаем, что дополнение какими-либо дополнительными квалификационными признаками в т. ч. в ст. 277 УК РФ представляется нецелесообразным.
Существуют также некоторые затруднения в рамках толкования термина «посягательство». В. Мальцев включает в понятие посягательство «действия, направленные на угрозу жизни и здоровья потерпевших лиц, в т. ч. сопряженные с уничтожением или причинением ущерба имуществу» [9, с.11].
В связи с тем, что понимание термина «посягательство на жизнь» как убийства или покушения на убийство является ныне господствующим в теории уголовного права, практическое значение приобретает вопрос об уголовно-правовой оценке приготовления к убийству государственного или общественного деятеля.
С известной долей условности можно сказать, что посягательство синонимично нападению, поэтому с объективной стороны преступление, предусмотренное ст. 277 УК РФ, может быть совершено только посредством насильственных действий, но не путем бездействия или психического воздействия на потерпевшего. Правда, само понятие насилия не следует толковать чрезмерно узко и ограничивать его лишь действиями, влекущими смерть в результате механических повреждений организма потерпевшего. В этом плане важным представляется разъяснение Пленума Верховного Суда РФ, данное в Постановлении от 27 декабря 2002 г. № 29 «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое»: «В случаях, когда в целях хищения чужого имущества в организм потерпевшего против его воли или путем обмана введено опасное для жизни или здоровья сильнодействующее, ядовитое или одурманивающее вещество с целью приведения потерпевшего в беспомощное состояние, содеянное должно квалифицироваться как разбой» [10].
Точно так же следует расценивать как посягательство на жизнь насильственное или путем обмана введение в организм потерпевшего смертельно опасного количества наркотических средств, психотропных, сильнодействующих или ядовитых веществ с целью причинить смерть. Сказанное обуславливает необходимость хотя бы коротко остановиться на проблеме способа совершения преступления.
По нашему мнению, под ним можно понимать признак объективной стороны преступления, характеризующий прием или комплекс приемов, обеспечивающих исполнение основного общественно опасного деяния.
Соответственно, для квалификации преступления, предусмотренного ст. 277 УК РФ, необходимо наличие либо цели и мотива совершения преступления. Однако, убийство в рамках рассматриваемого преступления подлежит уголовно-правовой оценке по соответствующей уголовной статье в рамках преступлений против личности. Обращаясь к положениям п. 12 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 9 февраля 2012 г. № 1 «О некоторых вопросах судебной практики по уголовным делам о преступлениях террористической направленности», «если лицо совершает посягательство на жизнь государственного или общественного деятеля… путем совершения взрыва, поджога или иных действий подобного характера в целях воздействия на принятие решения органами власти или международными организациями, содеянное надлежит квалифицировать по статье 205 УК РФ. Когда посягательство на жизнь государственного или общественного деятеля хотя и совершается указанными способами, но в целях прекращения его государственной или политической деятельности либо из мести за такую деятельность, содеянное квалифицируется по статье 277 УК РФ» [11].
Среди наиболее значимых проблем в рамках квалификации преступных посягательств на жизнь и здоровье государственных и общественных деятелей с помощью общественно опасных методов. Так диспозиция ст. 277 УК РФ не содержит в себе положений о дифференциации ответственности, соответственно квалификация таких преступления будет происходить совокупно со ст. 277 УК РФ [12, с.89].
Также отметим, о существующей проблеме квалификации ст. 277 УК РФ при совершении преступных деяний в отношении двух и более лиц. В рассматриваемом случае такое деяние будет рассматриваться как одно единое преступление в рамках данной статьи.
На основании сложившейся судебной практики по ст. 295 и 377 УК РФ, можно констатировать что посягательство на жизнь государственных или общественных деятелей по ст. 277 УК РФ не квалифицируется, поэтому такие преступления квалифицируются как убийство по ст. 105 УК РФ.
Таким образом, рассмотрев проблемы применения статей уголовного закона, посвященных посягательствам на жизнь государственных или общественных деятелей следует отметить, что правоприменителю необходимо тщательно исследовать фактические обстоятельства преступного деяния, его объективные и субъективные признаки.
Статистические показатели правоприменительной практики по данному виду преступных посягательств являются достаточно незначительными, что в свою очередь свидетельствует не о достаточном уровне безопасности государственных и общественных деятелей от посягательств на их жизнь, а о сложностях правоприменителя в рамках квалификации данных преступных деяний, и также отсутствии действенного уголовно-правового механизма привлечения виновных лиц к уголовной ответственности.
Литература:
1. Игнатов А. Н., Красиков Ю. А. Курс российского уголовного права. В 2 т. Т. 2. Особенная часть. — М., 2002. — 816 с.
2. Наумов А. В. Российское уголовное право. В 3 т. Т. 3: Особенная часть. — М., 2018. — 499 с.
3. Российское уголовное право. В 2 т. Т. 2. Особенная часть / под ред. Э. Ф. Побегайло. — М., 2008. — С. 578.
4. Федеральный закон от 27.05.2003 № 58-ФЗ (ред. от 23.05.2016) «О системе государственной службы Российской Федерации» // Собрание законодательства РФ. — 2003. — № 22. — ст. 2063.
5. Федеральный закон от 27.07.2004 № 79-ФЗ (ред. от 11.12.2018) «О государственной гражданской службе Российской Федерации» // Собрание законодательства РФ. — 2004. — № 31. — ст. 3215.
6. Закон РФ от 26.06.1992 № 3132–1 (ред. от 06.03.2019) «О статусе судей в Российской Федерации» // Ведомости СНД и ВС РФ. — 1992. — № 30. — ст. 1792.
7. Уголовное право. Особенная часть / отв. ред. И. Я. Козаченко, З. А. Незнамова, Г. П. Новоселов. — М., 2014. — 857 с.
8. Седых А. В. Посягательство на жизнь государственного или общественного деятеля по уголовному праву Российской Федерации: дисс... к.ю.н.: 12.00.08. — Казань, 2007. — 228 с.
9. Мальцев В. Уголовно-правовая охрана должностных лиц и граждан в связи со служебной или общественной деятельностью // Законность. — 1996. — № 1. — С. 9–14.
10. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27.12.2002 № 29 (ред. от 16.05.2017) «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое» // Бюллетень Верховного Суда РФ. — 2003. — № 2.
11. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 09.02.2012 № 1 (ред. от 03.11.2016) «О некоторых вопросах судебной практики по уголовным делам о преступлениях террористической направленности» // Бюллетень Верховного Суда РФ. — 2012. — № 4.
12. Токмаков С., Трошкин Е. Уголовная ответственность за посягательство на жизнь государственного или общественного деятеля // Уголовное право. — 2009. — № 5. — С. 87–91.
