Предпосылки к созданию системы мониторинга эффективности поддержания государственного обвинения и назначения уголовного наказания за преступления коррупционной направленности



В результате анализа некоторых организационно-распорядительных документов Генерального прокурора нами была выявлена устойчивая тенденция к использованию понятия «мониторинг». Так, прокуроры обязаны «докладывать о результатах мониторинга» [5], «ежедневно осуществлять мониторинг» [6], «осуществлять постоянный мониторинг» [7], что предполагает единообразное восприятие используемой терминологии вне зависимости от осуществляемой деятельности.

Однако Федеральный закон «О прокуратуре Российской Федерации» [1] не содержит интерпретацию понятия «мониторинг» и фактически не раскрывает его содержание, что также наблюдается и в иных актах федерального уровня.

Приложение к Указу Президента РФ «О мониторинге правоприменения в Российской Федерации» [20] содержит следующие обязательные признаки мониторинга: 1. комплексная деятельность; 2. плановая деятельность; 3. направленность на сбор, обобщение, анализ, оценку информации.

Полагаем, что перечисленные признаки будут составлять основание любого определения мониторинга, вне зависимости от привязки к характеру деятельности перечисленных в нормативном акте органов.

Таким образом, нам представляется возможным определить термин «мониторинг» как комплексную и плановую деятельность по сбору, анализу и оценке информации для последующего выявления позитивных и негативных тенденций, проблем и разработки методики их эффективного решения.

Критерии эффективности мониторинга зависят не только от совокупности, касающихся его участвующих лиц и источников, но и от качественных характеристик его субъектов, которые осуществляют функции анализа и оценки информации. Такими критериями можно считать, например, достоверность, объективность, своевременность и т. д.

В научном сообществе существует позиция, что впоследствии реформы 2007 года полномочия, что были сохранены за прокуратурой, направленные на осуществление функции уголовного преследования в досудебном производстве, не являются достаточными для эффективного осуществления вышеназванной функции в должном виде. По факту выходит, что де-факто в наши дни функцию уголовного преследования в досудебном производстве в целом осуществляют органы, занимающиеся следствием и дознанием. При всем названном выше деятельность, осуществляемая прокуратурой, в свете предоставленных ей полномочий, сводится на данном направлении деятельности к тому, что данный орган несет обязанность всеми силами содействовать реализации уголовного преследования. Реализовывать же уголовное преследование самостоятельно и с наибольшей эффективностью прокуратуре, основываясь на данной точке зрения, в полной мере не представляется возможным из-за недостаточности существующих на сей день правовых средств [8].

Вышеназванная позиция является спорной и не находит поддержки у многих других теоретиков науки права.

Результативность осуществления государственным обвинителем своих функций на судебной стадии уголовного процесса имеет прямую корреляцию с избранием им оптимального и верного в методическом плане варианта поддержания государственного обвинения и умелой его реализации в ходе судебного следствия [9].

Обособление поддержания государственного обвинения в качестве самобытного вида уголовно-процессуальной деятельности органов прокуратуры в современных научных кругах не вызывает нареканий. Существующее на данный момент времени законодательство содержит отдельный состав норм, позволяющих обособить данный вид прокурорской деятельности. Впрочем, выделение поддержания государственного обвинения в самостоятельную функцию прокуратуры находит признание не у всех ученых. Одни стоят на позиции, что данный вид деятельности не обладает самостоятельным функциональным содержанием и находит свое осуществление в сфере выполнения функции уголовного преследования, иные выдвигают версию, что функция поддержания государственного обвинения вписывается в границы функции участия прокурора в рассмотрении дел судами [10].

Не смотря на существующие в науке противоречивые мнения, нам представляется верной точка зрения, что введение регламентированной системы мониторинга эффективности поддержания государственного обвинения способствовало бы наиболее результативно осуществлять данный вид деятельности прокуратуры, помогло бы разработать наиболее действенные в методическом плане рекомендации и тактические аспекты, а также — выявить проблемы и способствовало бы поиску их решений при поддержании государственного обвинения.

То же самое касается и введения системы мониторинга эффективности наказаний. Данная система позволила бы, на наш взгляд, с наибольшей долей вероятности ответить на вопрос, способствует ли назначаемое судом за какое-либо преступление наказание самим целям уголовного наказания.

На наш взгляд, особое внимание данная система мониторинга должна была бы обратить на такие противоправные деяния, как преступления коррупционной направленности.

Коррупция — это мировая проблема и опасное социальное явление, представляющее собой серьезную угрозу для стабильного и безопасного развития государства [15].

Чтобы оценить размеры существующей проблемы коррупции проведен анализ истоков, сущности и содержания термина «коррупция».

В. Д. Адрианов в своей монографии описывает, что согласно различным мнениям научных исследователей, существует несколько вариантов происхождения термина «коррупция». Первый вариант происхождения от сочетания латинских слов «correi» (несколько участников обязательственных отношений по поводу одного предмета) и «rumpere» (ломать, повреждать, нарушать, отменять). В результате чего был образован самостоятельный термин «corrumpere», предусматривающий участие в деятельности нескольких лиц, целью которых является «торможение» нормального хода судебного процесса или процесса управления делами общества.

В законодательстве Российской Федерации определение коррупции сформулировано в Федеральном законе о противодействии коррупции, ст. 1 которого устанавливает, что под коррупцией для целей этого нормативного акта следует понимать совершение одного из предусмотренных законом деяний (злоупотребление служебным положением, дача взятки, получение взятки, злоупотребление полномочиями, коммерческий подкуп либо иное незаконное использование физическим лицом своего должностного положения вопреки законным интересам общества и государства в целях получения выгоды в виде денег, ценностей, иного имущества или услуг имущественного характера, иных имущественных прав для себя или для третьих лиц либо незаконное предоставление такой выгоды указанному лицу другими физическими лицами), а также совершение вышеперечисленных деяний от имени или в интересах юридического лица.

Определение «преступление коррупционной направленности» не встречается в Уголовном Кодексе Российской Федерации, также оно не встречается и в Федеральном законе “О противодействии коррупции”. Однако, данное определение содержится в совместном Указании Генеральной прокуратуры Российской Федерации № 853/11 и Министерства внутренних дел Российской Федерации № 5 от 25.12.2018 года «О введении в действие перечней статей Уголовного кодекса Российской Федерации, используемых при формировании статистической отчетности». Так, согласно этим указаниям, к преступлениям коррупционной направленности относятся противоправные деяния, имеющие все перечисленные ниже признаки:

1. наличие надлежащих субъектов уголовно наказуемого деяния, к которым относятся должностные лица, указанные в примечаниях к ст. 285 УК РФ, лица, выполняющие управленческие функции в коммерческой или иной организации, действующие от имени юридического лица, а также в некоммерческой организации, не являющейся государственным органом, органом местного самоуправления, государственным или муниципальным учреждением, указанные в примечаниях к ст.201 УК РФ;
2. связь деяния со служебным положением субъекта, отступлением от его прямых прав и обязанностей;
3. обязательное наличие у субъекта корыстного мотива (деяние связано с получением им имущественных прав и выгод для себя или для третьих лиц);
4. совершение преступления только с прямым умыслом [16].

Нам представляется верным закрепление термина «преступления коррупционной направленности» на уровне федерального законодательства, что облегчило бы его однозначное толкование и позитивным образом бы сказалось на дальнейшем развитии института мониторинга преступлений коррупционной направленности.

Исходя из всего изложенного, представляется возможным заключить то, что поскольку поддержание государственного обвинения является одним из важнейших видов деятельности Прокуратуры Российской Федерации, во многом преследующим в числе прочих цель наказания виновных в совершении преступлений, а зачастую коррупционной направленности носят резонансный характер, создание комплексной системы мониторинга эффективности поддержания государственного обвинения и назначения наказания за преступления коррупционной направленности принесло бы ощутимую пользу органам прокуратуры для повышения результативности и избегания ошибок на данном направлении деятельности.

Литература:

1. Федеральный закон от 17 января 1992 г. № 2201–1 «О прокуратуре Российской Федерации» // СПС «КонсультантПлюс»;
2. Указ Президента РФ от 20 мая 2011 г. N 657 «О мониторинге правоприменения в Российской Федерации» // СПС «КонсультантПлюс»;
3. Федеральный закон от 23.06.2016 № 182-ФЗ “Об основах системы профилактики правонарушений в Российской Федерации”;
4. Федеральный закон от 25.12.2008 № 273-ФЗ «О противодействии коррупции»: // Собрание законодательства РФ. 2008. № 52 (ч. 1). Ст. 6228.
5. Приказ Генерального прокурора РФ от 11 августа 2010 г. № 313 «О порядке формирования органами прокуратуры ежегодного сводного плана проведения плановых проверок юридических лиц и индивидуальных предпринимателей» // Законность. 2010. № 11;
6. Приказ Генерального прокурора РФ от 23 октября 2009 г. № 341 «О взаимодействии органов прокуратуры со средствами массовой информации» // Законность. 2010. № 1;
7. Приказ Генерального прокурора РФ от 9 июня 2009 г. № 193 «Об организации прокурорского надзора за исполнением законодательства о налогах и сборах» // Законность. 2009. № 8;
8. Василенко Анна Андреевна «О необходимости расширения полномочий прокурора и их четкой регламентации в досудебном производстве» // Общество: политика, экономика, право. 2018. № 4. URL https://cyberleninka.ru/article/n/o-neobhodimosti-rasshireniya-polnomochiy-prokurora-i-ih-chetkoy-reglamentatsii-v-dosudebnom-proizvodstve (дата обращения: 15.11.2018).
9. Кисленко Сергей Леонидович «Криминалистические основы реализации прокурором обвинительной позиции в стадии предварительного слушания» // Вестник СГЮА. 2017. № 6 (119). URL:https://cyberleninka.ru/article/n/kriminalisticheskie-osnovy-realizatsii-prokurorom-obvinitelnoy-pozitsii-v-stadii-predvaritelnogo-slushaniya (дата обращения: 15.11.2018).
10. Воронин Олег Викторович «К вопросу о признании поддержания государственного обвинения в качестве отдельной функции современной Российской прокуратуры» // Вестн. Том. гос. ун-та. Право. 2013. № 2 (8). URL:https://cyberleninka.ru/article/n/k-voprosu-o-priznanii-podderzhaniya-gosudarstvennogo-obvineniya-v-kachestve-otdelnoy-funktsii-sovremennoy rossiyskoy-prokuratury-1 (дата обращения: 15.11.2018).
11. Павлинов А. В. Угрозы безопасности России. Антикоррупционный и антиэкстремистский мониторинг: монография. — М.: Юрлитинформ, 2012. — 280 с.;
12. Павлинов А. В. Мониторинг эффективности применения уголовного наказания за преступления коррупционной направленности // Уголовное право. — 2011. — № 3. — С. 111–114.
13. Проблемы совершенствования законодательства Российской Федерации о противодействии коррупции и практики его применения / О. А. Плохой, Н. Г. Семилютина, А. М. Цирин и др.; под ред. Т. Я. Хабриевой. — М.: Институт законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации, 2014. — 64 с.
14. Коррупция в Российской Федерации: генезис, формы, технологии, противодействие: монография / Т. Е. Бейдина, С. Б. Быстрянцев, Н. Л. Захаров, Л. В. Мась, Н. Н. Меньшенина, А. Г. Наронская, М. В. Пантелеева, О. В. Погулич, С. С. Соколова, Н. В. Устинова, А. В. Чечулин / под общ. ред. проф. Н. Н. Меньшениной; М-во образования и науки Рос. Федерации, Урал. федерал. ун-т. — Екатеринбург: Изд-во Урал. ун-та, 2014. —202 с. ISBN 978–5–7996–1365–5
15. Бабаев, В.К. Теория государства и права: Учебник / В.К. Бабаев. – М.: Юрист. - 2003. – С. 592.
16. Указание Генеральной прокуратуры Российской Федерации №853/11 и Министерства внутренних дел Российской Федерации №5 от 25.12.2018 года “О введении в действие перечней статей Уголовного кодекса Российской Федерации, используемых при формировании статистической отчетности”./https://rulaws.ru/acts/Ukazanie-Genprokuratury-Rossii-N-853_11,-MVD-Rossii-N-5-ot-25.12.2018/