Законодатель далеко не во всех статьях Уголовного кодекса Российской Федерации определяет форму вины, с которой может быть совершено преступление. Не всегда подтверждаются знаками, названными в соответствии с верховенством закона. Поэтому указание на вину, когда оно не указано в законе, в решениях Пленума Верховного Суда Российской Федерации очень важно для квалификации преступлений. Например:
– Декрет № 14 от 15 июня 2006 года относится к умышленной или безрассудной форме вины в случае нарушения правил торговли наркотическими средствами или психотропными веществами (статья 228.2 Уголовного кодекса) (пункт 21); преднамеренное — с тенденцией употреблять наркотические средства или психотропные вещества (статья 230 Уголовного кодекса) (пункт 27); в производстве и продаже наркотических средств, психотропных веществ или их аналогов (статья 228.1 Уголовного кодекса) (пункты 12, 13) [8].
В некоторых резолюциях указывается не только форма, но и типы вины:
– убийство может совершаться как прямым, так и косвенным намерением; Попытка убийства возможна только с прямым намерением, т. е. Когда акт свидетельствует о том, что человек знал об общественной опасности своих действий (бездействия), предвидел возможность или неизбежность наступления смерти человека и желал его начала, но смертельный исход не произошел из-за не зависящих от него обстоятельств (из-за активного сопротивления жертвы, вмешательства других лиц, своевременного оказания медицинской помощи жертве и т. д.) (пункт 2 Постановления от 27 января 1999 года № 1);
– производство с целью продажи или продажи поддельных денег или ценных бумаг (статья 186 Уголовного кодекса) совершается только с прямым намерением (пункт 2 постановления от 28 апреля 1994 года № 2 [2]);
– уклонение от уплаты налогов и (или) сборов (статьи 198, 199 Уголовного кодекса) возможно только с прямым намерением (пункт 8 постановления от 28 декабря 2006 года № 64);
– в смысле ст. 209 Уголовного кодекса, совершение любого из форм бандитизма, предусмотренного законом, возможно только с прямым намерением (пункт 14 Постановления от 17 января 1997 года № 1);
– субъективная сторона хулиганства (статья 213 Уголовного кодекса) характеризуется прямым намерением (пункт 13 постановления от 15 ноября 2007 года № 45);
– преступления по ст. 228 Уголовного кодекса, могут быть совершены только с прямым намерением (пункт 9 Постановления от 15 июня 2006 года № 14).
Агент правоохранительных органов получает не меньшую помощь, когда содержание намерений или халатности раскрывается в решениях Пленума. Таким образом, в соответствии с законом (статья 25 Уголовного кодекса) в Постановлении № 11 от 15 июня 2004 года подробно описывается содержание типов намерений: ответственность по статье «с», часть 2 ст. 131 или под пунктом «c» части 2 ст. 132 Уголовного кодекса происходит в случаях, когда лицо, инфицировавшее венерическую болезнь жертвы (его), знало о наличии этого заболевания, предвидело возможность или неизбежность заражения жертвы и пожелало или разрешило такую инфекцию, то есть прямое или косвенное намерение.
Такие объяснения очень полезны. Они нацелены на правоохранителей, чтобы установить психическое отношение человека к действиям (бездействию), совершаемым им, последствиям (в материальной форме) или только действиям (бездействию) (в формальных формулировках) и подсказывают, когда преступление считается завершенным, что важно для надлежащей квалификации дела.
Личностный взгляд человека на событие, характеризующееся как преступление, определяет способность человека отвечать за содеянное. Важными остаются такие критерии главенства права, на основании которых выносится решение, как способ, срок, механизм и др. Это все учитывается при принятии верховным органом мерах. В качестве примера:
– при отнесении акта лишения жизни с тяжкой жестокостью (в соответствии с п. «d» части 2 статьи 105 Уголовного кодекса) обязательно утверждается то, что совершенно точно установлено умышленное намерение преступника убить с особой жестокостью: данный случай указывает на ситуации, когда лицо разделывается с жертвой на глазах родных и сам преступник осознает, что наносит свидетелям мучения и психические терзания; если имелось намерение убийства общественно жестоким способом (§ «е», ч. 2, ст. 105 УК), должно быть установлено, что преступник подозревал об опасности данного способа лишения жизни как одного человека, так и еще какого-то лица, находящегося в месте преступления (п.п. 8, 9 Постановления от 27 января 1999 года № 1);
– преступник, совершивший преступление сексуальной направленности (ст. 131 и 132 УК), знает, что жертва беспомощна и не может оказать сопротивления;
– в соответствии со ст. 174 Уголовного кодекса лицо, которое уличено в противоправном действии, осведомлено о преступном получении материальных ценностей или иных имущественных благ иными людьми (п. 20 Постановления от 18 ноября 2004 года № 23).
Чтобы установить правонарушение или преступное деяние, необходимо учитывать предложения Верховного суда Российской Федерации в рекомендациях, какие характеристики преступной деятельности влияют на определение вида вины, вскрывают ее сущность.
В качестве иллюстрации:
– в соответствии с п. 13 Резолюции от 15 июня 2006 года № 14 лицо, которое приобретает, перерабатывает, хранит, производит или распространяет наркотики, психотропные препараты или похожие на них вещества, не принимает их, отвечает перед каким образом упаковывается, раскладывается в местах для тех, кто их использует и т. д.;
– желание совершить кражу возможно в случаях, связанных с финансовыми трудностями, выплаты долговых обязательств, отсутствии лицензионного права на занятие деятельностью, исполнения договоров; изготовление и пользование нарушителем фальшивыми документами; сокрытие важных знаний о долгах, имущественных обязательств; преступные сделки и т. д. (п. 5 Постановления от 27 декабря 2007 г. N 51);
– общность всех обстоятельств преступления, в частности способ и механизм преступления, объем, вид и положение повреждений на теле (повреждение витально значимых человеческих органов), важность связи преступника и пострадавшего и их отношения (п. 3 Постановления от 27 января 1999 года № 1).
Субъективная часть преступной деятельности определяет иное толкование преступления по пункту 3 Резолюции № 1 от 27 января 1999 года — делимитация от связанных преступлений:
– лишение жизни должно быть преднамеренным нанесением серьезного вреда здоровью, повлекшее смерть. Когда совершается убийство, стремление направлено на то, чтобы лишить жертву жизни по преступлению, которое оговорено ч. 4 ст. 111 Уголовного кодекса, преступник считает неосторожностью [7].
Существует различие в вине за действие (основной состав) и последствии деяния (состав квалифицированный). Постановление № 15 от 15 июня 2006 года в отношение к ст. 230 УК:
– дополнительная квалификация согласно праву, характеризует ответственность за случайное неосторожное действие, повлекшее смерть, при снижении дозы наркотических средств или психотропных препаратов, содержится в третьей части настоящей статьи (пункт 28).
Исходя из того, что в уголовном законодательстве существует достаточно большое количество положений, касающихся рассматриваемой темы, указанная выше формулировка не используется в установлении квалификации схожих положений.
Умысел непрямой, даже когда он выглядит законодательно, озвучен в ч. 3 ст. 25 УК Российской Федерации, достаточно ограничен теоретической подоплекой и необходимостью доказывать практикой уже доказанное [6].
Б. Утевский как-то назвал «косвенное намерение» свободным правовым образованием и описал его как вопрос не только правовых оснований, а скорее общественного проявления человека. Утевский говорил, что поведение, имеющее моральное и политическое содержание, заслуживает отрицательной оценки судом. Сейчас мы можем тоже так считать [9].
Окончательное решение по рассмотрению дел данного толка, напрямую зависит от возможности доказательства косвенной вины. Однако данное обстоятельство не всегда играет определяющую роль на процессуальных стадиях.
Цель данного исследования состояла в сравнении ситуаций доказанных и недоказанных в реальных событиях. Более успешно было представлено содержание косвенного влияния, обозначен порядок доказательства.
В действующем законодательстве намерения рассматриваются в нескольких видах. Содержательная составляющая намерения, однако, позволяет говорить только о двух типах данного компонента вины (ч. 2 и ч. 3 ст. 25 УК РФ). В действительности в правоприменительной практике могут использоваться только эти два вида намерения. При этом они могут дополнять друг друга в некоторых случаях. Приведенные примеры из процессуальной практики подтверждают такое утверждение [11, c.476]. Представляется обоснованным мнение П. Дагеля и Д. Котова о том, что доказательство наличия признаков намерения должно предшествовать его отнесению к определенному виду, указанному в законодательстве [5].
Исходя из вышесказанного, можно сделать следующий вывод: намерение является объективным компонентом вины, его установление производиться на основании объективных обстоятельств. Однако косвенное намерение, в силу существующих пробелов в законодательстве на практике устанавливается достаточно редко.
Основаниями для установления косвенного намерения является выявление обстоятельств, указывающих на осознанность виновным общественно опасного содержания своего деяния. Кроме того, должно быть доказано, что виновный предвидел негативные последствия своих противоправных действий, однако исходя из собственной необоснованной самонадеянности, не предпринял необходимых мер для их предотвращения (ч. 3 ст. 25 УК РФ).
В качестве примера рассмотрим случай с Н.: он, будучи пьяным, затеял скандал Булатовым и его отцом. В целях отпугнуть Булатова Н. сделал предупредительный выстрел мимо родственников Булатовых из винтовки TO3–8m. Испугавшись за себя, Булатов С. умчался прочь. Спустя какое-то время Н. догнал его и выпустил пулю с короткого расстояния менее 25 метров. Пуля пробила сундук, а жертва скончалась немедленно. Н. пытался оправдать себя тем, что собирался вызвать испуг у Булатова, несколько раз спустил курок в направлении жертвы. Выстрелы производились винтовкой у ноги. Затем осечка не позволила сделать другие выстрелы. Кушвинский городской суд Свердловской области назначил Н. наказание в соответствии с ч. 1 ст. 105, часть 1 ст. 222 Уголовного кодекса [4].
Н. вину не признал за умышленное лишение жизни, обратился к суду с просьбой считать его действия случайными, вызванными ошибкой при обращении с огнестрельным оружием, по ч. 1 ст. 109 УК. Со слов нарушителя он просто проучил Булатова страхом во время ссоры, направив на него оружие. Здесь мы можем видеть различие в осознании преступной деятельности самим нарушителем, преступившим закон, и трактованием содеянного с точки зрения права. Также существует нестыковка в понимании преступления с точки зрения закона и подследственного. Когда человек, добиваясь поставленной цели, реагирует из обывательского опыта на непредвиденные обстоятельства, то он может относить все случившееся к чему-то спонтанному и лишенному умысла.
Однако, если в этом примере вывод о намерении вызвать смерть ошибочен, тогда небрежность произошла бы. Решающим критерием отличия намерения от неосторожности, как отмечает П. Дагель и Д. Котов, является то, что с косвенным намерением, в отличие от криминального высокомерия, виновный не учитывает конкретные обстоятельства, которые, по его мнению, должны препятствовать наступлению последствий. Немецкий криминалист К. Роксин считает, что возможное намерение очевидно, если поведение субъекта отражает решение, направленное против законного блага, и субъект скорее готов принять последствия, чем предотвратить их. Таким образом, в рассматриваемом примере существует косвенное намерение, которое надежно подтверждается комбинацией объективных данных. Доказательства доказаны для виновной опасности ситуации и способа, которым выбранное оружие используется для жизни жертвы.
Второй пример. А. в состоянии опьянения во время ссоры с наложницей начал ударять ее ударами по лицу и туловищу. Во время избиения у нее на руках была несовершеннолетняя дочь, которая не хотела причинять боль A.. Однако присутствие ребенка в руках женщины-партнера не помешало ответственному лицу. В ходе нанесения побоев женщине один удар кулаком в лицо был нанесен малолетней. Сожительница с дочерью на руках упала на пол, от чего малолетней дополнительно причинена физическая боль. В соответствии с приговором судьи мира раздела № 1 Кушвинского судебного округа Свердловской области А. был признан виновным в причинении физической боли несовершеннолетней жертве по ч. 1 ст. 116 Уголовного кодекса [4], в отношении избиения наложницы, дело закрывается для примирения сторон [3]. Ответчик не признал вины в преднамеренном совершении насильственных действий против ребенка, который причинил физическую боль. Однако во время расследования вины А. в совершении преступления по ч. 1 ст. 116 УК, доказано.
Третий пример. Н. в состоянии алкогольного опьянения развязала ссору с Э. в незначительном случае, ударила кулаком по плечу. Когда Э., пытаясь избежать насилия, сел в салоне пассажирского салона на заднем пассажирском сиденье рядом с боковым окном, закрыв двери автомобиля, Н. ударил ногой, как указано в обвинительном заключении, «в лицо через сломанную что вызвало Э. физическую боль». Согласно приговору магистрата № 2 Кушвинского судебного округа Свердловской области, в результате экспертизы в специальном порядке Н. был признан виновным в совершении преднамеренных насильственных действий, вызвавших физическую боль от хулиганских мотивов, предусмотренных в кл. 116 Уголовного кодекса. Однако последствием действий преступника, помимо физической боли, был тот факт, что фрагменты стекла, разбитого от удара, поразили E., ранив глаз, что вызвало рану глаз, что считается вредом для здоровье умеренной степени тяжести. В ходе расследования Н. не признал вины за умышленное нанесение вреда здоровью умеренной степени тяжести (статья 112 Уголовного кодекса), но, согласившись с квалификацией к. «А» часть 2 ст. 116 Уголовного кодекса, поскольку он не хотел никаких других последствий, кроме физической боли, ходатайствовать о специальном случае. Кажется, что возможность доказать намерение причинить вред здоровью умеренной степени тяжести в этом случае была.
По нашему мнению, в ходе расследования было необходимо собрать объективные доказательства (в том числе с использованием фотографирования), что свидетельствует о том, что действия были совершены в опасных условиях, которые могли причинить вред, который произошел и очевидный для исполнителя. При допросе обвиняемого, который отрицал вину в преднамеренном акте, имело смысл выяснить: а) может ли обвиняемый различать признаки реальной опасности окружающей среды для объекта посягательства; б) Если да, то почему он не отказался от своего намерения; в) если он не желает вызывать результат, то по каким конкретным обстоятельствам, способным предотвратить вред, он посчитал [10].
Таким образом, во всех рассмотренных примерах было косвенное намерение, но в некоторых случаях суд не предоставил достаточных доказательств. Отсюда можно сделать вывод, что косвенное намерение, как правило, доказать сложнее, чем другие формы вины. Уголовно-правовая оценка обстоятельств, указывающих на косвенное намерение, должна быть подтверждена достаточным набором объективных доказательств, убедительно демонстрирующих, что вероятность инкриминируемых последствий была очевидна преступнику в момент его решимости действовать и должна учитываться при осуществлении его решения.
Литература:
- Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 04.12.2014 N 16 «О судебной практике по делам о преступлениях против половой неприкосновенности и половой свободы личности” // СПС Консультант Плюс
- Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27.01.1999 N 1 (ред. от 03.03.2015) «О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)" // Бюллетень Верховного Суда РФ, N 3, 1999.
- Материалы уголовного дела N 1–110/2005 // Архив мирового суда г. Кушвы Свердловской области, 2015.
- Материалы уголовного дела N 150039134 // Архив прокуратуры г. Кушвы Свердловской области, 2016.
- Дагель П. С., Котов Д. П. Субъективная сторона и ее установление. Изд-во Воронежского ун-та, 1974. С. 109.
- Жалинский А. Э. Современное немецкое уголовное право. М., 2016. С. 166
- Козлов А. П. Понятие преступления. СПб., 2018. С. 586
- Коняхин В. П. Теоретические основы построения Общей части уголовного права. СПб., 2019. С. 25.
- Утевский Б. С. Вина в советском уголовном праве. М.: Юриздат, 2017. С. 243
- Уголовное право. Общая часть / Отв. ред. И. Я. Козаченко. М., 2017. С. 279.
- Уголовное право: Учебник: В 3 т. / Под общ. ред. А. Э. Жалинского. М., 2018. Т. 1. Общая часть. С. 481.
