На обложке изображен Израиль Моисеевич Гельфанд (1913–2009), легенда советской и мировой
науки, один из крупнейших математиков XX века, биолог, педагог и организатор
математического образования.
Израиль Гельфанд родился
в семье бухгалтера в небольшом поселке Окны недалеко от Одессы. В
1923 году семья переехала в Ольгополь Винницкой области, где будущий
математик поступил в химическую профессиональную школу. Однако на излете
нэпа его отец — хозяин мельницы, вдобавок державший помощника, — был
признан эксплуататором и раскулачен, а Израиль Гельфанд исключен из
профшколы. В поисках работы он уехал в Москву, где устроился вахтером
в Ленинскую библиотеку, параллельно посещая вечерние лекции по математике
в расположенном неподалеку Московском государственном университете. Вскоре
Гельфанд в порядке исключения был принят ассистентом кафедры математики
Вечернего химико-технологического института, а через год без формального
высшего образования стал аспирантом известного математика А. Н. Колмогорова
и одновременно начал преподавать в МГУ. Его научная карьера
развивалась стремительно: в 27 лет он был уже доктором наук, в 40 —
членом-корреспондентом Академии наук СССР. Позднее Колмогоров говорил, что на
свете есть только два математика, беседуя с которыми он ощущает
присутствие высшего разума, и один из них — Гельфанд.
Парадокс Гельфанда был в том,
что в век, когда математика разбивалась на все более и более узкие
специализации, он оставался универсалом, с равным успехом занимавшимся
исследованиями более чем в дюжине областей. Автор восьмисот научных статей
и трех десятков монографий, он внес значительный вклад в функциональный
анализ, алгебру, топологию, математическую физику, теорию вероятностей и многое
другое. В круг его интересов входили также биология, нейрофизиология и медицина.
Однако за пределами
собственно математической среды Гельфанд в первую очередь был известен как
организатор науки и просветитель. В 1943 году он основал легендарный
еженедельный математический семинар, шедший сначала на Моховой, а затем в главном
здании МГУ без малого полвека. Аспиранты, студенты и даже
школьники-вундеркинды пользовались на семинаре Гельфанда равными правами с профессорами
и академиками. И хотя порядки здесь царили диктаторские, большинство
участников вспоминают о семинаре и его руководителе с восхищением
и благодарностью. Математики о нем говорили: «Хотелось поучаствовать
в маленьком чуде. Представьте, обсуждается сложнейший вопрос, не знаешь,
как к нему подступиться. И вот на твоих глазах Гельфанд начинает
«шаманить», чуть повернет задачу то одной гранью, то другой. И все в форме
изящной игры, сдобренной шутками, анекдотами, афоризмами. Зал втягивался в игру,
превращаясь в своего рода коллективный мозг. И в итоге удавалось
продвинуться в решении задачи». Однако, как отмечают многие его
современники, он отличался довольно жестким характером. Директор
Гематологического научного центра академик А. И. Воробьёв,
считавший себя учеником И. М. Гельфанда, дал ему такую
характеристику: «Что сказать о нём? Что Гельфанд хам — это всё равно,
что ничего не сказать. Он груб до безобразия».
Другим важнейшим
достижением Гельфанда-педагога стало создание Всесоюзной заочной математической
школы, позволившей сотням талантливых школьников со всех концов СССР учиться —
«путем взаимной переписки» — у лучших московских математиков. Многие
коллеги ученого считают, что ВЗМШ оказала большее влияние на математическое
образование в Советском Союзе, чем все элитные спецшколы и интернаты.
Позже аналогичную школу — The Gelfand Outreach Program — он
организовал в США.
Математику Гельфанд
воспринимал как часть культуры: «Для человеческого интеллекта правильное
отношение к математике играет такую же роль, как восприятие музыки,
поэзии…» Однажды к нему привели маленькую девочку, которая решала трудные
задачи по программе старших классов и тоненьким голосочком доказывала
теоремы, и родители спросили, как развить ее способности. Гельфанд сказал:
«Отдайте ее в балетную школу». Израиль Моисеевич считал, что математика
подобна музыке и каждый ученый напоминает того или иного композитора. Себя
он видел Моцартом, поясняя: «Мы любим Моцарта не за то или иное его
произведение. Великим композитором его делает вся совокупность его работ и их
абсолютное великолепие».
Последние двадцать лет
жизни великий математик провел в США, занимая пост профессора в Ратгерском
университете (штат Нью-Джерси).
Израиль Моисеевич был почетным
членом Московского математического общества, почетным доктором семи зарубежных
университетов и почетным иностранным членом двенадцати зарубежных академий
и научных обществ. Будучи членом Лондонского Королевского общества
Британской академии наук, места в котором именные, то есть вновь избранный
знает, кто из великих «грел» его кресло, Гельфанд занимал место, некогда
принадлежавшее Фарадею. Он стал первым лауреатом премии Вольфа в математике.
Имя Гельфанда носит целый ряд математических объектов.
