Обращаясь к анализу зарубежного опыта противодействия коррупции, полагаем необходимым отметить ряд моментов.
Во-первых, полностью побороть коррупцию не удалось ни в одной стране мира. Более того, часто встречающаяся точка зрения, «что коррупция распространена в слаборазвитых, авторитарных или деспотичных государствах оказалась неверна. Коррупция в государственном секторе принимает одинаковые формы и воздействует на те же сферы независимо от того, происходит ли это в развитой или развивающейся стране» [1].
Тем не менее, как показывает практика ряда зарубежных стран существенное снижение уровня коррупции возможно. Так, например, до середины XIX в. Швеция была страной с чрезвычайно высоким уровнем коррупции. Однако на 2018 г. по данным индекса восприятия коррупции она занимает 3 место [2].
Во-вторых, повторение опыта зарубежных государств путем простого копирования некоторых мер, применяемых в процессе государственного или муниципального управления, в рамках взаимодействия общества и государства, является малоэффективным по ряду причин. Так, коррупция представляет собой стремительно развивающееся социальное явление, имеющее свойство стремительной адаптации по отношению к применяемым против неё мероприятиям. В то же время, правоприменителям необходимо учитывать особенности менталитета жителей государства и стереотипы восприятия коррупционных проявлений населением страны. В связи с ранее сказанным, полагаем необходимым отметить, что любые действия, продемонстрировавшие эффективность в процессе борьбы с коррупцией в любой из стран, даже подразумевающей применение нормативных правовых актов, свойственных одной и той же правовой семье, должно быть проанализировано и видоизменено в соответствие с особенностями Российской Федерации.
В-третьих, использование зарубежного опыта борьбы с коррупционными проявлениями требует комплексного подхода, должно обладать всеми признаками системны, базироваться на методах научного прогнозирования и моделирования.
В-четвертых, дифференциация отношения к коррупции как явлению и используемых методов борьбы с ней, отсутствие универсальных подходов [3]. Как представляется, указанную особенность можно использовать в качестве критерия для дальнейшего проведения исследования в рамках настоящего параграфа. Исходя из неё, условно можно выделить группы стран, в которых основу противодействия коррупции составляют:
– методы уголовного наказания (репрессивный подход). Пожалуй, одним из классических примеров этой группы является Китай, в котором, несмотря на использоване иных методов противодействия коррупции, уголовное наказание традиционно считается самым действенным методом. Значительная часть коррупционных правонарушений рассматривается как уголовные и относятся к категории тяжких. Ежегодно несколько человек приговаривается к смертной казни и приговоры приводятся в исполнение. Между тем, её применение к отдельным коррупционерам, не останавливает тысячи других [4]. Страна по-прежнему входит в группу стран с достаточно высокой коррупцией, занимая 87 место [2].
Указанное связано, в частности, с
– влиянием руководства страны практически на все сферы экономики. В результате коррупция в Китае обычно принимает форму организованных схем с участием групп бюрократов и частных бизнесменов для разграбления государственных ресурсов. Коррупция способствует продвижению по службе, получению государственных контрактов и передаче государственных активов в частные руки по низким ценам [5];
– тем, что все органы, ответственные за проведение коррупционных расследований, контролируются Коммунистической партией, члены которой зачастую становятся фигурантами уголовных дел, связанных с коррупцией. Так, антикоррупционные кампании последнего десятилетия привели к арестам многих правительственных чиновников не только низкого уровня, но и некоторых высокопоставленных чиновников. Большинство коррупционных действий включают злоупотребление властью, растрату, незаконную конфискацию земель и незаконное присвоение средств. При этом действия против чиновников довольно часто связаны с борьбой за власть внутри партии;
– отсутствием независимой и аполитичной системы правосудия. В Китае нет разделения властей в классическом понимании, судебная власть несёт ответственность перед государственными и местными ячейками правящей партии. Судьи регулярно получают указания от них, особенно когда дело касается политически деликатных дел [6];
– недостаточным привлечением институтов общества к противодействию коррупции;
– отсутствие независимых СМИ [7];
– недостаточным правовым закреплением не уголовных способов противодействия коррупции. Так, применяемые программы амнистии в силу их не проработанности с точки зрения правовой конструкции, способов закрепления гарантий для коррумпированных чиновников, привели к прямо противоположным последствиям, чем тем, которые предполагались: те, кто не раскрыл свои коррупционные деяния, сумели избежать наказания, а те, кто добровольно сознался в них, были наказаны [8].
Полезным полагаем использование опыта Испании, в которой есть специальный прокурор по борьбе с коррупцией, который находится в Мадриде, который «расследует и изучает процессы особой важности, связанные с экономическими и другими правонарушениями, совершаемыми государственными должностными лицами при осуществлении ими своих прав, связанных с явлением обвинения в коррупции» [9].
Индонезия учредила Комиссию по искоренению коррупции в соответствии с Законом № 2/2003. В этом законе четко указано, что она была создана для устранения недостатков в работе полиции, генерального прокурора и судебных органов. Согласно этому закону, комиссии было предоставлено право проводить расследование, дознание и судебное преследование. Комиссия по искоренению коррупции также может взять на себя ответственность за обеспечение правопорядка, если будет сочтено, что судебные органы и полиция не справляются со своими обязанностями [10].
Особое внимание коррупции в органах государственной власти и органах местного самоуправления уделяется в США. Данные сообщают о делах, направленных прокуратурой США только в федеральные суды. Есть много причин, по которым эти преступления не преследуются в отдельных штатах, но это не означает, что там не происходит коррупционных преступлений. Это просто означает, что федеральное правительство берет на себя бремя судебного преследования государственных и местных коррупционных дел.
В тот момент, когда дело передается федеральному прокурору, помощник прокурора США в этом федеральном округе записывает детали этого дела и кодирует его в качестве одной из нескольких программных категорий, включая «официальную коррупцию». Исполнительная канцелярия американских адвокатов (EOUSA) определяет «официальную коррупцию» как уголовное преследование государственных служащих «за неправомерные действия или злоупотребление служебным положением, включая попытки частных лиц подкупить или иным образом коррумпировать государственных служащих» [11].
В результате приведенного исследования, мы пришли к следующим выводам.
1. Как показывает анализ зарубежной практики противодействия коррупции в государственных органах и органах местного самоуправления традиционно используемый в РФ приоритет уголовно-правовых мер воздействия не является эффективным. Более того, он не только не исключает коррупцию в органах публичной власти, но лишь повышает размеры взяток в целях материальной компенсации за серьёзные риски.
2. Условиями современной положительной практики противодействия коррупции являются:
– система мер, основанная на сильной политической воли руководства страны и готовности его населения стать частью национальной антикоррупционной политики;
– серьёзный социальный контроль за всеми элементами системы государственного управления, который связан с независимостью СМИ, свободой слова и совести для всех граждан, возможностью реального контроля государственных органов со стороны некоммерческих правозащитных организаций;
– независимая судебная власть;
– детальная регламентация процедур взаимодействия с органами государственной власти;
– применение регулярной ротации должностных лиц;
– использование косвенных признаков виновности в качестве основания для привлечения к ответственности.
Литература:
- Кулешов П.Ю. Организация противодействия коррупции в органах государственной власти: зарубежный опыт: Дис. ... канд. юрид. наук. - М., 2006. С. 123.
- CORRUPTION PERCEPTIONS INDEX 2018 // Transparency International, URL: https://www.transparency.org/cpi2018 (дата обращения: 20.04.2019).
- Купцова А.А., Рютов Д.Ю. Зарубежный опыт противодействия коррупции // Интерактивная наука. 2017. № 12 (22). С. 100 – 102.
- Савин П.Т. Противодействие коррупции в Китае: история и современность // Проблемы современной науки и образования. 2017. № 20 (102). С. 57.
- Skidmore D. Understanding Chinese President Xi’santi-corruption campaign // The conversation URL: http://theconversation.com/understanding-chinese-president-xis-anti-corruption-campaign-86396 (дата обращения: 04.05.2019).
- China Corruption Report // GAN, URL: https://www.business-anti-corruption.com/country-profiles/china/ (дата обращения: 04.05.2019).
- In China, Ulterior Motives in the Fight Against Corruption // Stratfor, URL: https://worldview.stratfor.com/article/china-ulterior-motives-fight-against-corruption (дата обращения: 04.05.2019).
- Corruption // GlobalSecurity.org, URL: https://www.globalsecurity.org/military/world/china/corruption.htm (дата обращения: 04.05.2019).
- López-Valcárcel, B. G., Jiménez, J. L., & Perdiguero, J. (2017). Danger: Local corruption is contagious! Journal of Policy Modeling, 39(5), 790–808. doi:10.1016/j.jpolmod.2017.08.002
- Ganie-Rochman, M., & Achwan, R. (2016). Corruption in Indonesia’s Emerging Democracy. Journal of Developing Societies, 32(2), 159–177.
- Cordis, A. S., & Milyo, J. (2016). Measuring Public Corruption in the United States: Evidence From Administrative Records of Federal Prosecutions. Public Integrity, 18(2), 127–148. doi:10.1080/10999922.2015.1111748
