Государственная политика в области развития научно-технического развития страны в 70-первой половине 80-х гг

Народное хозяйство СССР представлял собой сложнейший социально-экономический организм. Гигантские масштабы общественного производства, номенклатуры производимой продукции обусловили чрезвычайную сложность межотраслевых производственно-экономических связей в народном хозяйстве. В орбиту экономического развития непрерывно вовлекались все новые и новые производственные ресурсы, материалы, источники энергии. Непрерывно росли потребности членов социалистического общества.

В период бурного роста авторитета инженерного труда и огромных достижений науки в СССР, именно в 70-е годы XX столетия, ЦК КПСС, Советское правительство, ВЦСПС уделяли значительное внимание этим направлениям и производствам. Выполнение постановлений ЦК КПСС «О научных инженерно-технических обществах» (декабрь 1974г.) и президиума ВЦСПС «О даль­нейшем улучшении работы научно-технических обществ» (май 1978г.) способствовало подъему и академической науки, и инженерии, вопло­щавшим на производстве результаты совместного труда. Но постепенно общества дробились, множились по отраслевому признаку и, как единая целостная организация, выпали из под контро­ля высших органов власти и управления страны.

Итак, какой бы объективный показатель ни взять, наше отставание в науке от США исчислялось в середине 80-х годов десятками раз. Ни одна страна в мире не тратила на науку так много, как СССР - 5% национального дохода, в то время как США, Япония, ФРГ, Великобритания, Франция - 2-3%. Но в абсолютных величинах в СССР тратилось на науку на 30-40% меньше, чем в США (при том, что национальный доход СССР со­ставлял лишь треть их национального дохода)¹. Это обстоятельство во многом объясняет разрыв в эффективности науки в США и СССР, который крайне велик не в нашу пользу.

Таким образом, не в отставании ли науки скрывалась одна из глав­ных причин неудовлетворительного состояния советской экономики (как и других сфер общественной жизни)?

Во главу угла ставилась задача обеспечения разработки и реализации комплексной программы научно-технического прогресса, це­левых программ по решению важнейших научно-технических проблем. В качестве других направлений НТП выделялись: усиление связи науки с производством; расширение автоматизации самих НИР; усиление взаимо­действия общественных, естественных и технических наук; повышение эффективности использования научного потенциала вузов; совершенство­вание организационной структуры научных учреждений; улучшение сис­темы научно-технической информации и патентно-лицензионной работы; развитие массового творчества изобретателей и рационализаторов.

18 августа 1983 г. ЦК КПСС и Совет Министров СССР приняли постановление " О мерах по ускорению научно-технического прогресса в народном хозяйстве". Обвинив министерства и ведомства, Академию наук СССР и Госкомитет СССР по науке и технике в отсутствии у них настойчивости в осуществлении единой научно-технической политики, на сла­бое использовании разработок академических и отраслевых институтов, высших учебных заведений в народном хозяйстве страны, ЦК партии и Совет министров СССР практически целиком посвятили свое постановле­ние внедрению достижений науки в производство.² Вновь сказалась узость понимания науки не как двигателя производства, а как нечто вспомогательное, лишь обслуживающее производство.

Между тем, социологические исследования, проведенные в рамках АН СССР в 1984-1985 гг., показали, что в обществе назрела потребность совершить крутой научно-технический прорыв. Необходимость таких изменений была связана с тем, что около 50% промышленного производства составлял малоквалифицированный, часто ручной труд, нарастали показа­тели кризиса экономики страны, сокращались показатели внутреннего ва­лового продукта и национального дохода страны. Научные секторы - ака­демический, вузовский и отраслевой - практически были изолированы не только друг от друга, но и от системы образования, которую они должны были питать.

Хотя формально главной целью соответствующих разделов НТП СССР была разработка прогнозов ресурсов науки, приоритетных направлений НИОКР, новых организационных форм и т.д., отсутствие надежных методик прогнозирования привело к существенному изменению первоначальных замыслов, К концу 1983 г. впервые удалось получить на основе статистических и экс­пертных данных объективные представления о месте, структуре, динами­ке и основных проблемах науки, как отрасли народного хозяйства стра­ны.³ Эта работа выявила множество пробелов в методологических подходах к исследова­нию науки, как социально-экономической и духовной целостности. Такое двоякое понимание науки объясняет непоследовательность в проведении на практике экономической политики и функционирования ее основы - научно-технической политики.

В работе институтов Академии наук СССР в рассматриваемое время сказались последствия реорганизации 60-х годов, когда имела место недооценка роли технических наук, а ряд институтов технического профиля был выведен из состава Академии наук.

Некоторые из них многократно передавались из одного ведомства в другое и утратили фундаменталь­ность и перспективу своих исследований, растеряли творческие кадры.

Одновременно разрасталась сеть скороспелых отраслевых НИИ. Их число за 1980 - 1985 гг. увеличилось с 2478 до 2607, их филиалов и отделений – с 530 до 564.⁴ В большинстве из них не было научных школ, традиций, хорошей экспериментальной базы и, естественно, новых результатов. В отдельных случаях НИИ отрасли вытеснили заводские лаборатории, а иногда даже являлись тормозом к внедрению фундаментальных научных исследований в практику.

Однако, именно в тот момент, когда появился интерес ученых к противоречиям социализма и был, по существу, предвосхищен вывод о необходимости радикальной реформы общества, было принято постановление ПК КПСС и Совета Министров СССР «О мерах по ускорению научно-технического прогресса в народном хозяйстве» 18 августа 1983 года. Постановление предусматривало в каче­стве главной меры введение дифференцированных нормативов обновле­ния (модернизации) продукции, прежде всего машиностроения.⁵ Постановление, тем не менее, уводило проблему от ключевой задачи - коренной ломки ме­ханизма торможения - не только партийные органы, привыкшие испол­нять директивы, но и науку.

В докладе Л.И.Брежнева XXVI съезду КПСС каких-либо особенных задач перед региональной наукой поставлено не было. Говорилось о том, что следовало «и дальше повышать роль и ответственность Академии наук СССР улучшать организацию всей системы научных исследований. Эта система должна быть значительно более гибкой и мобильной, не терпящей бесплодных лабораторий и институтов... Страна крайне нуждается в том, чтобы усилия «большой науки», наряду с разработкой теоретических проблем, в большей мере были сосредоточены на решении ключевых народнохозяйственных вопросов... Вместе с тем и сама наука должна быть постоянным «возмутителем спокойствия», показывая, на каких участках наметились застой и отставание…⁶ Подчеркнув проблему внедрения науч­ных открытий и изобретений в производство, о роли науки в повышении качества продукции, Генеральный секретарь ЦК партии четко обозначил отраслевой, но не региональный подход к науке: «...нельзя больше ми­риться с отставанием научной и конструкторской базы ряда отраслей -легкой, пищевой, медицинской промышленности, сельскохозяйственного и некоторых других видов машиностроения. Наверное, стоило бы Акаде­мии наук, Государственному комитету по науке и технике, министерствам провести работу по оценке научной и конструкторской базы различных отраслей, внести предложения по известной перегруппировке научных сил».⁷

Тот факт, что региональный аспект науки лишь подразумевался и виделся только в контексте исключительно производственных задач, обозначенных в разделе «Размещение производительных сил», «Основных на­правлений экономического и социального развития СССР на 1981-1985 годы и на период до 1990 года», подтверждает мысль, что единой, широкомасштабной и всеобъемлющей научно-технической региональной политики просто не существовало по прежней причине, что народное хозяйство СССР - единая фабрика. О каких-то субъектах федеральной политики, в том числе и научно-технической, их полномочиях даже не упоминалось. В документах съезда названы лишь проекты крупнейших строек, комплексов, магистралей союзного, а нередко, и мирового значения. Они, как правило, охватывали крупные экономические районы и предусматривали участие в них целого ряда министерств и ведомств, а также координирующей деятельности Госкомитета СССР по науке и технике, академических учреждений и вузов.

В материалах XXVI съезда КПСС, посвященных задачам размеще­ния производительных сил Российской Федерации, также доминирует отраслевой подход. Интересы регионов ставились в зависимость от интересов развития ведущих отраслей хозяйства. Задав конкретные контрольные цифры по отраслям промышленного и сельскохозяйственного производства и народному хозяйству республики в целом, съезд потре­бовал «ускоренно развивать машиностроение, газовую, химическую и нефтехимическую промышленность. Предусмотреть дальнейшее развитие легкой, пищевой и рыбной промышленности».⁸ Именно отраслевая спе­циализация была положена в основу размещения производительных сил по регионам.

В декабре 1983 г. Пленум ЦК КПСС, подтвердив комплексный переход на интенсивный путь развития, в принципе высказался за поиск форм и методов радикальной реформы экономики.⁹

Наука стала частью экономической политики региональных властей. Как никогда раньше она выходила на конкретные проблемы того или иного экономического района, однако масштабность задач усложняла управление наукой. Ее неудачи во многом исходили из представлений, что управлять научными учреждениями и организациями, стимулировать их можно по образу и подобию обычных производственных предприятий. Академия наук СССР, отраслевые НИИ и координирующие органы науки и техники по линии Совета Министров СССР в определенной степени дублировали научные исследования, что в отсутствие конкуренции и рынка научной продукции действительно вело к распылению средств. Ввести конкуренцию и рыночные отношения в научной сфере властям не позволял сильно догматизированный марксизм, господствовавший в общественном сознании, и его стержень - классовый подход. Да и в целом общественные и гуманитарные науки, связанные с научной проблематикой XX века, несмотря на крупные достижения, оказались в роли лишь комментаторов расхожих теорий и идей, исходящих из аппарата ЦК КПСС.

К сожалению, необходимых выводов о последствиях этого разрушительного процесса не было сделано. Поэтому ответственность государства за сохранение и раз­витие научно-технической сферы, а также предназначенная ему роль в предлагаемом реформировании понималась весьма узко. Это выражалось, прежде всего, в том, что важнейший элемент государственного регулирования - определение научно-промышленных приоритетов ставилось в решающую зависимость от частного банковско-промышленного капитала.

Как итог многих застойных явлений – в стране снизился общественный статус науки и престиж научной деятельности, а по ряду ведущих направлений произошло не только отставание науки, но и сформировалась ориентация на «догоняющее» развитие. «Ненормальным является то обстоятельство, что на долю академического сектора науки, выполняющего основной объем фундаментальных исследований, приходится всего лишь 6,8 процента средств, выделяемых для научных исследований»¹⁰.

Итак, недостаточная в целом обеспеченность советской науки ресурсами привела к отставанию в развитии опытно-экспе­риментальных баз науки, быстрому моральному старению научного инструментального оснащения, снижению мобильности целей и методов науки, а в результате - к ряду отмечавшихся диспропорций в формировании НПК и недостатков в уровне эффективности использования потенциальных сил науки. Особенно быстро это сказывается на академическом и вузовском секторах науки и на научном заделе, формируемом фундаментальными исследованиями.