Ключевые слова: Россия, публичная история, Поволжье, миллион, Христианский интернационал, православная церковь, голод, идентичность.
На протяжении периода начиная с 1921 года по конец 1930-х годов российские эмигранты в большей или меньшей степени идентифицировали себя с русской национальной общностью. За границей пользовались популярностью имперский шик, процветали дома мод русской аристократии, русский балет был популярнейшим выбором досуга. В советских источниках 1920-х — середины 1930-х годов, на территории бывшей российской империи население боролось с голодом, «последним посланием от царизма и Гражданской войны».
Доктор исторических наук В. М. Карбузан оценивает общее число эмигрировавших из России в 1918–1924 годах величиной не менее 5 млн человек. Между тем только от голода, по исчислениям Наркомздрава и ЦСУ, в течение 1921−1922 гг. умерли свыше пяти миллионов человек (от 5 053.000 до 5.200 000 советских граждан) [2].
Историческое наследие русской цивилизации сохранялось в российской эмиграции через осмысление философской значимости роли народа в сохранении нравственных основ жизнеустройства. Русские ученые и философы старались заново оценить роль и значение русского народа в создании российской нации.
Глубокая обеспокоенность мыслящей части российской диаспоры утратой национальных идеалов, национально-культурных традиций предопределили активный поиск духовных скреп. И даже осознавая, что большая часть их идей не будет не только востребована, но даже известна в современной России, эмигранты тем не менее работали на будущее, обеспечивая связь времен и поколений. Это было созвучно идее А. Токвиля, в соответствии с которой в истории, как и в природе, «скачки» или перерывы в развитии не отменяют прошлого. Рано или поздно происходит возврат, восстановление целостного исторического потока [6].
Обращение к себе, представление себя как некой целостности с определенными чертами характера, традициями, особенностями исторического развития является одновременно и процессом, и результатом самоопределения социального субъекта в направлении понимания своего отличия от других. Осмысление и анализ своей идентичности невозможен без знаний своих истоков. История имеет свойство менять своё направление, поступки кажущиеся правильными в настоящий момент времени, могут быть расценены в будущем как катастрофические. Тема самоидентификации через призму времени, нечаянно открывшийся опыт прошлых поколений, куда более серьёзна, и трудна. История самоотверженного служения представителей духовного сословия погибающей России, является центральной в хронике 20-х. годов XX века.
В 1921 году Россия призвала весь мир помочь голодающим Поволжья. В ходе борьбы с голодом большевистское правительство впервые приняло помощь от капиталистических стран. Массовый голод, случившийся после жестокой засухи, охватил 35 губерний (Поволжье, Южную Украину, Крым, Башкирию, частично Казахстан, Приуралье и Западную Сибирь) с общим населением 90 миллионов человек, из которых голодало не менее 40 миллионов [4].
Поступившие от иностранных государств и зарубежных общественных организаций предложения взять на воспитание советских голодающих детей, на первый взгляд, представляются наиболее разумным и простым способом спасения миллионов детских жизней. Однако за границу было эвакуировано лишь около двух тысяч детей, в то время как предложения иностранных держав (США, Германии, Великобритании, Голландии, Чехословакии, Польши, Болгарии, Турции) в общей сложности составили несколько десятков тысяч [4].
Ответ ЦК Компартии Германии в фондах Деткомиссии ВЦИК и ЦК Помгол, к сожалению, не сохранился. Представление о его содержании можно составить лишь по сопроводительному письму Деткомиссии в заграничный отдел ЦК Помгол. В этом письме от 26 сентября 1921 г. говорится, что в ЦК Помгол «препровождается ответ ЦК Компартии Германии с указанием количества детей, которых можно подвести к Петроградскому порту». Тем не менее никаких данных о том, что советские дети действительно были эвакуированы в Германию или Англию, в материалах ЦК Помгол и Деткомиссии ВЦИК найти не удалось, — пишет Татьяна Смирнова. Вместе с тем она предположила, что инициатива английских и германских рабочих на тот момент не нашла поддержки правительств этих стран [5].
Ознакомившись с документами государственного архива, историк Татьяна Смирнова полагает, что косвенным подтверждением этого может служить пересланный Лондонским бюро Интернационального секретариата движения к Христианскому интернационалу в ЦК Помгол в феврале 1922 г. ответ британского правительства на просьбу Христианского интернационала принять в Англии голодающих детей из России. Ответ за подписью Гарольда Скота гласил: «На Вашу просьбу привести из России 250 голодающих детей сообщаю Вам, что я уполномочен секретарем государства выразить Вам свое сожаление, что в настоящую минуту он не в состоянии принять их в Англии». Таким образом, первые попытки Советской России эвакуировать детей голодающих губерний за границу оказались неудачными [5].
30 сентября 1921 года на заседании Лиги Наций в Женеве выступил Фритьоф Нансен. В нём он обвинил правительства стран — членов Лиги в желании решить проблему большевизма в России посредством голода и гибели 20 миллионов человек. Он отметил, что множественные и неоднократные просьбы о предоставлении 5 миллионов фунтов стерлингов (половина стоимости линкора) к правительствам европейских государств остались без ответа. И теперь, когда Лига Наций приняла резолюцию — эта резолюция говорит только о том, что нужно что-то сделать для России, но отказывает в этом. Более того, представителем Королевства Югославия Спалайковичем была предложена резолюция, возлагающая всю ответственность за голод на Советское правительство. Комментируя, это он отметил: «Мы не дадим ни пенни парням из Москвы… из двух зол — голода и большевизма — я считаю последний худшим» [4].
«Помощь» голодающим Поволжья с некоторым внутренним сопротивлением взяла на себя церковь. Точнее говоря, уже расколовшаяся к тому времени православная церковь. В сложившихся условиях советская власть вынуждена была разрешить общественным организациям и православной церкви организовать сбор средств в помощь пострадавшим. 16 февраля ВЦИК издал декрет «Об изъятии церковных ценностей для реализации на помощь голодающим». Подчеркивая важность проведения кампании, Ульянов (Ленин) писал секретарю ЦК В. Молотову: "...для нас именно данный момент представляет из себя не только исключительно благоприятный, но и вообще единственный момент, когда мы можем 99 из 100 шансов на полный успех разбить неприятеля наголову и обеспечить за собой необходимые для нас позиции на много десятилетий [1]. Именно теперь, и только теперь, когда в голодных местностях едят людей и на дорогах валяются сотни, если не тысячи трупов, мы можем (и поэтому должны) провести изъятие церковных ценностей с самой бешеной и беспощадной энергией и, не останавливаясь перед подавлением какого угодно сопротивления. Взять в свои руки фонд в несколько миллионов золотых рублей (а может быть и в несколько миллиардов) мы должны во что бы то ни стало. А сделать с успехом можно только теперь... Позже сделать нам этого не удастся, ибо никакой иной момент, кроме отчаянного голода, не даст нам такого настроения широких крестьянских масс..”.. Начавшаяся несмотря на протесты церковного руководства волна насильственных конфискаций привела к незначительному сопротивлению, которое обернулось кровавыми последствиями. Основная часть средств, собранных в период изъятия церковных ценностей, пошла далеко не на помощь голодающим. Из 9 миллионов рублей, помимо продовольствия и драгоценностей, собранных Церковью, лишь 1 миллион был выделен на помощь голодным регионам. Остальные средства были использованы на создание новой денежной системы, поддержание революционных завоеваний в России и за рубежом.
Исследование темы самоидентификации, процесс осознания своей идентичности невозможен без знания истории, социальных, культурных характеристик происхождения индивида в частности. Безусловно каждый пример самопознания и отождествления своей идентичности очень многогранный процесс. Возможность же прикоснуться, осмыслить и поделиться опытом самоидентичности – невероятно ценный опыт, доступный большинству в наш информационный век, благодаря концепции публичной истории. История в ретроспективе или так называемая публичная история (адаптированная история для широких масс) даёт бесценные знания о тех поворотных точках в развитии этноса, общества и индивида, которые помогают в осознании идентичности в целом.
В заключении хочется добавить, что идентичность по совокупности тех или иных характеристик отождествляют с принадлежностью к той или иной социальной группе и, наоборот, признают невозможность принадлежности к другим социальным группам. Ключ к правильному пониманию своей идентичности находится в знаниях истории своего рода, семьи, страны в целом. Подспорьем в истинности исторических фактов в настоящее время является концепция публичной истории: генеология, адаптивные хроники частных и государственных архивов, историческая беллетристика и прочее. Ретроспектива «Русского мира» 20-х годов ХХ в. является одним из самых сложных периодов отечественной истории для понимания той демографической катастрофы и жертвенной беспомощности некогда сильнейше державы. Именно поэтому так актуально пользуясь концепцией публичной истории проявить свет на этот исторический период в память о ста миллионах неповинных жерт в последствии большевитского переворота.
Литература:
- Известия ЦК КПСС. 1990. № 4. С. 190–193 — Публикацию секретного письма Ленина издатель и ответственный редактор журнала «Вестник РХД» Н. А. Струве предварил следующими словами: «Подлинность его вне сомнения: на него есть прямая ссылка в „Полном собрании сочинений Ленина“, т. 45, М., 1964, с. 666–667: „Март 19. Ленин в письме членам Политбюро ЦК РКП (б) пишет о необходимости решительно подавить сопротивление духовенства проведению в жизнь декрета ВЦИК от 23 февраля 1922 об изъятии церковных ценностей в целях получения средства для борьбы с голодом. (В «Архиве» имеет шифр ЦПА ИМЛ, ф. 2.0.1, ед.хр. 22947)…“ Режим доступа https://ru.wikisource.org
- Кабузан В. М. (1996). Русские в мире: динамика численности и расселения (1719–1989). Формирование этнических и политических границ русского народа. СПб.: Рус.- Балт. — Информ. — Центр «Блиц. 347 с.
- Поляков, B. A. Голод в Поволжье, 1919–1925 гг.: происхождение, особенности, последствия. Волюфад. 2007. 735 с.
- Революция и гражданская война в России: 1917–1923 гг. Энциклопедия в 4 томах. — М.: Терра, 2008. — Т. 1. — С. 446. — 560 с.
- Романов П. Р. Советская социальная политика 1920–1930-х годов: идеология и повседневность: сборник статей 430стр. ANO CSPGS, 2007 — С.360–362
- Фетисова Т. А. Сохранение культурно-национальной идентичности в эмиграции «первой волны». Обзор. — С.145–150.
