Одно из известных положений, характеризующих ответственность защитника в уголовном процессе, закреплено ч.7 ст.49 УПК РФ:«Адвокат не вправе отказаться от принятой на себя защиты подозреваемого, обвиняемого». Думается, что некоторая бескомпромиссность заявленного правила нуждается в пояснении. Уголовный процессуальный закон не содержит исключений, подразумевая, что инициатива отказа от защитника принадлежит только подозреваемому, обвиняемому (ч.2 ст.52 УПК). Такое положение вещей вполне вкладывается в канву принципа обеспечения права на защиту, и является, по сути, одной из важнейших гарантий обвиняемому. Не посягая на основополагающую сущность указанного принципа, нетрудно заметить, что положения ч.7 ст.49 УПК нуждаются в дополнении, поскольку не соответствуют жизненным реалиям. Существуют ситуации, когда адвокат, при всем желании, не может продолжить осуществлять защиту. Причины могут быть вполне уважительными: болезнь, тяжелые семейные обстоятельства, отъезд и прочее. Кстати, Кодекс профессиональной этики адвоката существенно смягчает положения УПК РФ, заявляя, что отказ от защиты все-таки возможен, но в случаях, указанных в законе (ч.2 ст.13 КПЭА). Думается, что здесь идет речь об обстоятельствах, исключающих участие защитника в деле (ст.72 УПК РФ), которые стали известны адвокату уже после принятия на себя защиты. В случаях, указанных в законе, адвокат обязан заявить себе самоотвод. Вместе с тем, нужно отметить важнейшее различие между самоотводом и отказом защитника от принятой на себя защиты. Это далеко не тождественные понятия. Самоотвод можно рассматривать, как проявление деятельности добросовестного адвоката, который стремится избежать конфликта интересов и предпринимает действия, направленные на обеспечение объективности судопроизводства. Вопросы заявления самоотвода не подвергаются критике и сомнениям со стороны практических работников и ученых-процессуалистов. Куда больший интерес представляет проблема отказа защитника от принятой на себя защиты по различным основаниям. Например, в силу расхождения позиций защитника и обвиняемого, так называемая, коллизия защиты. Или же отказ защитника в силу неисполнения доверителем своих финансовых обязательств. Так существуют ли ситуации, когда отказ от принятой на себя защиты не противоречит закону и морально обоснован?
В мае 2017 года был опубликован «Стандарт осуществления адвокатом защиты в уголовном судопроизводстве», принятый VIII Всероссийским съездом адвокатов 20.04. 2017 г., в котором было прописано следующее: «Адвокат не вправе отказаться от принятой на себя защиты. Адвокат участвует в уголовном деле до полного исполнения принятых им на себя обязательств, за исключением случаев, предусмотренных законодательством и (или) разъяснениями Комиссии Федеральной палаты адвокатов по этике и стандартам, утвержденными Советом Федеральной палаты адвокатов» [3, с.3].
Что понимается под «полным исполнением принятых на себя обязательств»? Ответ на этот вопрос дает ч.2 ст. 13 Кодекса профессиональной этики адвоката: Адвокат, принявший в порядке назначения или по соглашению поручение на осуществление защиты по уголовному делу, не вправе отказаться от защиты, кроме случаев, указанных в законе, и должен выполнять обязанности защитника, включая, при необходимости, подготовку и подачу апелляционной жалобы на приговор суда».
Вместе с тем, в последнее время все чаще появляются публикации, в которых авторы пытаются подвести законодательную базу под возможность защитнику отказаться от принятой на себя защиты.
В частности, дискуссионным является вопрос о правовой природе соглашения об оказании юридической помощи. Данный спор имеет ясный практический смысл. Его участники пытаются решить вопрос о природе соглашения об оказании юридической помощи для того, чтобы ответить на следующий: возможен ли отказ от исполнения условий договора адвокатом в случае, если его клиент нарушает свои финансовые обязательства?
Положительно отвечает на данный вопрос А. Р. Белкин. Он же рекомендует внести в ст. 49 УПК РФ ряд положений, позволяющих защитнику отказаться от взятой на себя защиты. По его мнению, это допустимо в случае окончания срока действия соглашения между защитником и подозреваемым, обвиняемым либо расторжения этого соглашения в связи с отказом подозреваемого, обвиняемого оплачивать услуги защитника или по иным основаниям, предусмотренным ГК РФ [1, с. 287]. А. В. Смирнов также полагает, что при систематическом неисполнении доверителем своей обязанности по оплате вознаграждения адвокату (ст.972 ГК РФ) соглашение может быть расторгнуто адвокатом в одностороннем порядке [2, с. 200–201].
Противоположной позиции придерживается Г. Шаров. Критикуя сторонников «идеи всемогущества гражданско-правового договора» он ссылается на ч. 2 ст.453 ГК РФ, которая предусматривает, что «при расторжении договора обязательства сторон прекращаются, если иное не предусмотрено законом, договором или не вытекает из существа обязательства». Учитывая положения УПК РФ и особую природу соглашения об оказании юридической помощи, он считает невозможным отказ защитника от принятой на себя защиты по причине неоплаченного гонорара [4, с. 4–5].
Анализируя представленные точки зрения, автор в большей степени склоняется к предложению А. Р. Белкина, в части, касающейся возможности отказа адвоката от защиты после окончании срока действия соглашения о юридической помощи.
Не секрет, что в практической деятельности в подобное соглашение защитники, как правило, включают указание на определенные стадии уголовного судопроизводства, в рамках которых будет осуществляться защита. Это может быть предварительное расследование, судебное разбирательство в первой или последующих инстанциях. Думается, что в этих пределах, адвокат обязан честно и добросовестно отнестись к выполнению своих обязанностей по защите своего клиента, даже если тот нарушил свои обязательства по оплате вознаграждения. Расторгнуть соглашение по своей инициативе в ходе предварительного расследования или в ходе судебного процесса — значит бросить своего клиента на произвол судьбы. Процессуальные сроки, интенсивность проведения следственных действий или же судебных заседаний не позволят обвиняемому обдуманно и оперативно решить вопросы с заменой защитника. В данном случае, допустимо говорить о том, что адвокат не выполнил свой адвокатский долг. Но если срок действия соглашения об оказании юридической помощи истек, адвокат уже не связан обязательством осуществлять защиту.
Другой момент, о котором коротко хотелось бы упомянуть — это отказ от принятой на себя защиты «по принципиальным положениям», случаи коллизионной защиты.
Отечественное законодательство не содержит указаний на то, что отказ от защиты в подобной ситуации оправдан. Хотя зарубежный опыт говорит, что в иных странах принципиальные расхождения между адвокатом и его клиентом по определению линии защиты могут стать причиной расторжения договора об оказании юридической помощи.
Думается, данный вопрос не должен быть поводом для дискуссии. Закон не предполагает, что у защитника есть право занимать позицию вопреки воле доверителя. Исключение составляет ситуация, когда адвокат уверен в самооговоре своего клиента. Во всех иных случаях, адвокат должен отдать прерогативу в выборе позиции защиты по делу своему клиенту. Убежденность адвоката относительно вины или невиновности подзащитного значения по делу не имеет. Адвокат — это правовой советник. Его задача — не подменять следователя или прокурора. Это недопустимо ни с точки зрения закона, ни с точки зрения адвокатской этики. Относительно выбора средств защиты адвокат может проявить самостоятельность. Его процессуальная задача — подсказать клиенту оптимальный путь для достижения задач защиты. Излишне говорить, что средства и способы защиты должны быть основаны на законе. Здесь можно наметить еще один из пунктов возможного отказа защитника от выполнения своих обязанностей — ситуация, когда подзащитный требует от адвоката использования именно незаконных средств (фальсификация доказательств по уголовному делу, дача взятки и прочее). Разумеется, защитник должен отказаться от выполнения подобных действий. Правда, добровольный выход его из дела даже в данной ситуации существенно затруднен: адвокат не может обнародовать причину своего отказа от защиты, поскольку это нарушит адвокатскую тайну и существенно усложнит положение его клиента. Думается, защитник, воздержавшийся от выполнения незаконных требований, подвигнет своего подзащитного соблюдать требования закона или же отказаться от услуг конкретного адвоката, что юридически возможно.
В любом случае, вопросы регулирования отказа от защиты довольно интересны и сложны, требуют включения в УПК РФ соответствующих дополнений. Цель этих новшеств — регламентация института защиты в уголовном процессе, повышение ее эффективности. Думается, в этом заинтересованы не только адвокаты, но и государство.
Литература:
- Белкин А. Р. УПК РФ: отменить нельзя поправить? В 2 т. Том 1. Общая часть (2-е изд., испр. и доп.). — М.: Издательство Юрайт, 2017.
- Смирнов А. В., Калиновский К. Б. Комментарий к УПК РФ / под ред. А. В. Смирнова. 5-е изд., перераб. и доп. М.: Проспект, 2009.
- «Стандарт осуществления адвокатом защиты в уголовном судопроизводстве», принятый VIII Всероссийским съездом адвокатов 20.04. 2017 г. //Новая адвокатская газета, N 9, май 2017 г.
- Шаров Г. Договором закон не поправить//Новая адвокатская газета, N 24, декабрь 2016 г.
