Ключевые слова: психоанализ, русская литература, игровое насилие, реактивное насилие, философская система, классификация форм насилия.
Большое внимание в «Душе человека» Фромм уделяет исследованию стремления к власти как основной причины насилия в человеческом обществе. Кроме того, мыслитель дает собственную классификацию форм насилия, объясняет движущие силы каждой из них. Также он вводит такие антагонистические понятия как «синдром распада» и «синдром роста», в самой книге он старается объяснить почему у людей один из синдромов выражен более или менее ярко. Эриха Фромма можно смело отнести к категории мыслителей-гуманистов. Сам он определял свое учение как гуманистический психоанализ», «диалектический гуманизм», «радикальный гуманизм».
Философскую систему (диалектического гуманизма) Фромма отличает то, что он исследует психику индивида на фоне историко-социального контекста. Фромм, в отличие от Фрейда, с самого начала рассматривает человека не как закрытую систему, не как «вещь в себе», а как социальное существо. Для мыслителя в первую очередь интересно отношение индивида к миру, к другим людям и самому себе. Вклад мыслителя заключается в том, что ему удалось создать необычайную галерею социальных типажей и характеров, которая помогает анализировать социально-исторические коллизии человечества [1, С.7].
Фромм отстаивал идеи о многогранном развитии человека как живого, мыслящего и чувствующего существа. Именно человек является отправным пунктом во всей философской системе американского мыслителя. Тем не менее он не впадает в крайности и не идеализирует, не обожествляет человека, напротив, философ подчеркивает, что человек своими руками развратил общество, растерзал природу, развил некрофильские тенденции. Такие мысли изложены в работах «Из плена иллюзий», «Душа человека», а его первая книга «Бегство от свободы» была посвящена тоталитаризму, который автор осуждает. Такие же идеи в своих произведения развивали русские классики. В чем связь трудов Фромма и произведений русской литературы нам и предстоит определить в этой статье.
Итак, Фромм, считает, что человек-это биосоциальное существо, которое должно решать главную проблему, проблему своего существования. Вся научная деятельность мыслителя посвящена мучительному и напряжённому постижению тайны человека.
Первую главу своего труда Фромм назвал «Человек. Волк или овца». Волки и овцы — это условное название двух социальных типажей. Так, овцы — это ведомые люди, которые соглашаются на все распоряжения вышестоящих либо из-за природного страха, либо из-за желания быть покорными чужой воли. Волки же — это люди с сильными убеждениями, которые сопротивляются воздействию толпы и которые могут управлять ею.
Фромм размышляет может ли человек быть от природы злым или добрым, или это формируется постепенно и зависит от многих обстоятельств. Чтобы лучше это понять он обращается к проблеме первородного греха, вернее к точкам зрения об этой проблеме.
Так, в иудейской традиции неповиновение — Адама — это первый шаг человека на пути к формированию собственной жизни, а вовсе не грех. Это всего лишь новая возможность человека выбирать между злом и добром, между хорошим и дурным.
Мыслители Ренессанса и гуманисты Просвещения развивали идею о принципиальной доброте человека. Над ней же затем работал Маркс, который считал, что на доброту человека прямым образом влияют окружающие его обстоятельства и стоит изменить их в лучшую сторону, то и в человеке проявится все хорошее. Однако события XX века: Первая и Вторая мировые войны, атака Хиросимы, гонка вооружений повлияли на то, что многие утратили веру в человека, подчеркивали его врожденную склонность к дурному, его кровожадность.
По мнению самого Фромма, главную опасность представляет вовсе не вся толпа, а тот, кто руководит толпой, т. е. властители. В обычной жизни они могут быть хорошими и порядочными людьми, но, когда они повелевают миллионами, их эгоизм проявляется в полной мере и они способны многое разрушать, используя огромные человеческие ресурсы, внушая овцам чувства страха и ненависти [2 с.17].
Главный вопрос, которым задается автор в этой главе, не лежит ли в глубоких слоях личности человека, например, исполняющего приказ нажать кнопку атомной бомбы, деструктивные импульсы или глубокое безразличие к самой жизни?
В качестве примера, иллюстрирующего проблематику первой главы, а именно глубокое безразличие к жизни можно привести роман-антиутопию Е. Замятина «Мы». В Едином Государстве граждане служат всего лишь «колесиками и винтиками в едином государственном механизме», где все средства направлены на подавление любого развития личности, т. е. по сути они овцы, ими легко управлять, им безразлична их настоящая жизнь, они согласны на ее жалкое подобие лишь бы не принимать на себя ответственность. Иметь душу, по мнению, большинства «Нумеров»-жителей города, опасно, это значит иметь собственные мысли и непредсказуемые поступки, лишь малая часть города решается на мятеж, да и то неудачный, т. к. потом некоторые из мятежников все-таки покорно идут в лапы государственной машины. Так, можно прийти к выводу, что человек легко соглашается на разрушительные действия из-за нежелания брать на себя ответственность, нежелания обладать свободным разумом.
Таким образом, Фромм подводит нас к необходимости выяснения причин деструктивности человеческого поведения, в основе которого лежат такие явления как нарциссизм, некрофилия и симбиозно-инцестуальное влечение.
Во второй главе психоаналитик предлагает собственную классификацию форм насилия, среди которых есть игровое насилие, реактивное насилие, насилие из мести, потрясение веры. Так, игровое насилие -наименее патологичная форма, мотивацией которой является стремление человека продемонстрировать свою ловкость, а не разрушить чужую жизнь. Несмотря на то, что мотивация типажей, склонных к игровому насилию, не связана с их кровожадностью, насильники все равно не могут в полной мере контролировать волю и как следствие поступки. Образ игрового насильника можно увидеть в повести Лескова «Очарованный странник». От озорства главного героя, Голована, погибает под лошадьми монах, которого тот засек кнутом. Конечно, такой тип личности насильника способен к изменению своих качеств, из-под животных инстинктов, какими он в большей мере жил, из-под внешней бесчувственности, теплохладности в насильнике может проснуться и любовь к ближнему, и трезвое мироосознание без жажды крови. Мы знаем, что странник Лескова в конце своих мытарств все-таки смог прийти к осознанной христианской жизни и смиренно возлюбить ближнего своего [3,С.543].
Реактивное насилие, которое возникает на почве угрозы за свою жизнь либо на почве фрустрации, то есть невозможности человека удовлетворить собственные желания. Разновидностью реактивного насилия является насилие из-за зависти или ревности. Я думаю, в этой связи уместно вспомнить Владимира Ленского, героя романа «Евгений Онегин», который не может совладать с собственной ревностью, инициирует дуэль, на которой погибает.
Насилие из мести свойственно людям либо моральным калекам, людям со слабой волей либо примитивно развитым социальным группам. Так, у продуктивно живущего человека способность творить проявляется ярче нежели желание мстить. Существует тип невротиков, которые подчиняют свою жизнь мести и необязательно это маньяки. Можно вспомнить Акакия Акакиевича Башмачкина, героя гоголевской, который был настолько одержим идеей мести (в его понимании восстановление справедливости), что после смерти появлялся в Петербурге в виде привидения и стягивал с прохожих шинели и шубы. Акакий Акакиевич потому и маленький человек, что не сумел пережить ущерба и поставил во главу угла своей жизни тщетные попытки вернуть все на прежнее место путем такого насилия.
Потрясение же веры — это психологические явление, когда из-за череды мелких эмоциональных потрясений, перенесенных в детстве, а затем и в более взрослом возрасте человек теряет веру в светлую и добрую сторону жизни. Реакции на такие потрясения у людей бывают разные. Кто-то, как это не парадоксально еще больше укрепляется в собственной вере, иногда доходя до болезненных фанатических состояний. Кто-то уповает на чудо и еще усерднее молится. Так, вспомним героя романа Достоевского, Раскольникова, его путь от веры к вере был невозможно тернист, он разочаровался в справедливости общества, в самой жизни и даже в Боге. Однако как не парадоксально внутренние сомнения, межролевое напряжение, граничащее с безумством, вернули его к вере, его воля и самоосознание переродились, теперь он уверовал в Бога еще сильнее. Другой пример потрясения веры — это Печорин, ярче примера потрясения веры в жизнь, пожалуй, не найти больше в литературе: «Да, такова была моя участь с самого детства. Все читали на моем лице признаки дурных чувств, которых не было; но их предполагали — и они родились. Я был скромен — меня обвиняли в лукавстве: я стал скрытен. Я глубоко чувствовал добро и зло; никто меня не ласкал, все оскорбляли: я стал злопамятен; я был угрюм, — другие дети веселы и болтливы; я чувствовал себя выше их, — меня ставили ниже. Я сделался завистлив. Я был готов любить весь мир, — меня никто не понял: и я выучился ненавидеть. Моя бесцветная молодость протекала в борьбе с собой и светом; лучшие мои чувства, боясь насмешки, я хоронил в глубине сердца: они там и умерли. Я говорил правду — мне не верили: я начал обманывать; узнав хорошо свет и пружины общества, я стал искусен в науке жизни и видел, как другие без искусства счастливы, пользуясь даром теми выгодами, которых я так неутомимо добивался. И тогда в груди моей родилось отчаяние — не то отчаяние, которое лечат дулом пистолета, но холодное, бессильное отчаяние, прикрытое любезностью и добродушной улыбкой. Я сделался нравственным калекой…» [7].
Таким образом, взаимосвязь русских классических произведений и трудов Фромма очевидна. И Фромм, и писатели одинаково воспринимали природу человека, считали, что в каждом из индивидов присутствует и и светлое, и темное начало.
Литература:
- П. С. Гуревич. «Видный мыслитель XX столетия» // «Вопросы философии
- Э. Фромм. Душа человека. — М.: Республика, 1992. — 430 с.
- Дунаев М. М. Вера в горниле сомнений. — М.: Издательский Совет Русской Православной Церкви, 2002. — 605 с.
