В статье предлагается в свете традиционного христианского понимания библейского нарратива о грехопадении рассмотреть закономерные связи между христианской антропологией и аддиктологией, в частности некоторые свойства созависимости как первоаддикции. Автор предлагает взглянуть на созависимость не только лишь как на психологическую проблему близких и родственников химически и не химически зависимых, но и как на общую базовую человеческую патологию, возникающую в поле взаимодействий человека и социума, и имеющую свою причину в отпадении человека от Источника своего бытия.
Ключевые слова: аддикция, созависимость, библейская антропология, расстройство личности, иллюзия автономного существования, приходское психологическое консультирование.
«Не говоря уже о неизбежном и постоянно наблюдаемом питании науки идеями и понятиями, возникшими как в области религии, так и в области философии, – питании, требующем одновременной работы в этих различных областях сознания, необходимо обратить внимание еще и на обратный процесс, проходящий через всю духовную историю человечества. Рост науки неизбежно вызывает в свою очередь необычайное расширение границ философского и религиозного сознания человеческого духа; религия и философия, восприняв достигнутые научным мировоззрением данные, все дальше и дальше расширяют глубокие тайники человеческого сознания»
В. И. Вернадский [1]
Рассмотрение проблем, связанных с аддикцией, имеет практическое значение для приходского психологического консультирования, т. к. наличие у человека любой зависимости, как с точки зрения психологии, так и с точки зрения православной аскетики, говорит об опасном для жизни серьёзном личностном неблагополучии. На сегодняшний день в психологической науке существует не лишённое оснований предположение, что матерью всех аддикций является созависимость — аддикция наиболее глубокая, тяжело поддающаяся коррекции. [2] Этимология терминов «созависимость», означающего невольную сопричастность некому субъекту или объекту, и термина «аддикт», произошедшего от лат. аddictus — «приговоренный за долги к рабству», говорит сама за себя. «Родство» подтверждает и совпадение ряда характеристик у созависимых и химзависимых.
Созависимость понимается не только как результат стрессового состояния, вызванного химзависимостью близкого (последнее скорее является триггером разрушительного процесса), но как психологическое расстройство личности, проявляющее себя в отсутствии адаптационных способностей в поле межличностных коммуникаций.[1]Психологическим климатом, сформировавшим этот вид аддиктивного поведения, считается семейный уклад далеко не одного поколения, который отлился и в супружеских традициях, и в детско-родительских взаимоотношениях, и в отношениях государственных и общественных.[2] Таким образом, схожая семейная дисфункциональность поколений говорит о том, что созависимость в человеческом обществе имеет глубокую корневую систему. В этой перспективе мне кажется, что каждого, изучающего современную аддиктологию и разделяющего парадигму христианской антропологии, всё вышесказанное реминисценционно отсылает к библейским событиям грехопадения первых людей, в следствии которых нарушились изначальные глубинные коммуникации творения с Творцом.[3]
Изложенных в первых главах книги Бытия символики событий, лежащих вне здешних времени и пространства, достаточно, чтобы оценить масштаб катастрофы, приведшей к глубочайшему внутреннему разладу человека с самим собой, трагически отразившемуся как на внутривидовых отношениях, так и на отношениях с окружающим миром, изначально имеющим с человеком онтологическую связь. Что же произошло в Эдемском саду с точки зрения аддиктолога? Ни в коей мере не претендуя на всеобъемлющее раскрытие сути таинственного механизма катастрофического разлома в бытии, рассматривая в целом аддикцию, и созависимость как первоаддикцию, можно предположить, что мы имеем дело не просто с психологическим расстройством личности, эскапизмом, уходом от внутренной реальности посредством изменения психического состояния, потерей адаптационных способностей в социуме, но с такими последствиями первотравмы, в результате которой психика человека приняла за реальность иллюзию автономного существования, отделённого от Источника своего бытия, приняла сон, в котором она якобы контролирует процесс самоуправления, за бодрствование: «человек перепутал эмпирическое и конечное «я» с вечным «я». То есть дух подменяет метафизическую реальность исторической реальностью. Таким образом, человек опирается на несовершенную метафизическую позицию, а не на реальную действительность». [3] Такое предположение прямо и косвенно подтверждается мыслями святых отцов. Например: «До обращения на путь внутренней духовной жизни человек совершенно порабощен неведением, — слеп и при этом не знает своей слепоты, верит, что вещи таковы, как он их воспринимает и как о них судит своим умом, одержимым неведением, воображением и фантазией». [4]
Попробуем проследить некоторые точки соприкосновения теории, где «аддикция — это процесс отрицания реальности» [5], «иллюзия жизни и личностного благополучия» [6] с церковным учением о грехопадении первых людей. В библейском повествовании о грехопадении мы обнаруживаем описание хорошо известного как в христианской аскетической традиции, так и в научной психологии, навыка включения механизмов психологической защиты, выстраиваемой невротиком (самооправдание, нераскаянность) с целью самоизоляции от травмирующих событий, мыслей и чувств. Так же в библейском нарративе ярко раскрывается тема стыда, который сегодня понимается как сердцевина аддикции. Глобальное чувство стыда впервые проявилось в желании падших прародителей, ощутивших свою ущербность, укрыть друг от друга неожиданную наготу первым что попалось под руку — смоковными листьями. (Быт.3:7) Мы наблюдаем у Адама и Евы оправдательно-оборонительное поведение (Быт.3:12–13) Этот и другие признаки говорят о проявлении прародителями не здорового, но токсического стыда. Сегодня бы мы сказали, что их регидность удивительным образом закрепилась настолько, что Самому Богу не удалось преодолеть броню их отрицания. (Быт.3;9–13)Мы не можем детально проследить процесс духовной деградации Адама и Евы, но видим, что нечто произвело внутреннюю перемену в психике первого человека, породив в ней параноидальность и нарциссизм. Аддиктивный процесс у первого человека проявляется в подозрительности, фиксации внимания на внешней оценке: «выражается осознание того факта, что устремленный на меня взгляд принадлежит не любящему и любимому существу, к которому я питаю полное доверие, но чужому. В этом взгляде нет любви; чужой человек смотрит на меня лишь как на объект собственных желаний и вожделений. [...] Ощущение наготы означает разрыв личного отношения, отрицание любви, потребность в самозащите от опасности, которую с этого момента воплощает в моих глазах другой человек». [7] Механизм аддиктивной изоляции произвёл «атомизацию» человеческой природы, изначально задуманной единой. (Быт.1:27) «В результате природа дробится на множество индивидов, каждый из которых живет лишь для себя, — индивидов, вероломных по отношению друг к другу и оспаривающих друг у друга право на жизнь». [7] Отныне в иррациональном поведении Адама и Евы мы наблюдаем взаимное аддиктивное избегание вследствии страха обнаружения своей аддиктивной сущности. «Обнажиться» стыдно и страшно, т. к. это может привести к полному и окончательному разрыву отношений. «Ветхозаветный рассказ об Адаме и Еве является метафорической версией развития объективного самопознания. Древо познания дало возможность Адаму и Еве приобрести два вида знаний: знание о себе — объективное самопознание, и знание о нормах, правилах и целях поведения». [8]
К таковой редукции хочется прибавить: но какой ценой были получены эти знания? Если оставаться в рамках библейской парадигмы, то нужно признать, что полученные вопреки заповеданному естественному развитию, они не смогли ускорить духовный прогресс, но отбросили человечество от предназначенных для него Творцом целей в синергизм диавольской и человеческой воли и в исторический плен аддиктивного поведения. Корифеи современной аддиктологии утверждают, что аддикция — это в первую очередь болезнь духовная. Дефиниции понятия «душевная пустота», понятия, лежащего в основании любой аддикции, могут быть следующими: «потеря связи с чем-то фундаментально значительным, потеря контакта с чувством святости, чувством первичным и уникальным, невыводимым из континуума других чувств и переживаний»,[4]«потеря экзистенциальных контактов с Другим (другими), чрезвычайно важными для человека», «потеря осмысленности жизни, потеря чувства знания о себе, знания себя самого, потеря значения этого чувства», «потеря чувства принадлежности, особенности и важности для окружающего мира», «атака на самого себя», «скрытая духовная смерть» [8]. Братусь пишет: «познание добра и зла для первозданной четы было ниспадением с высоты премирного Богосозерцания в «двойственность знания”, на более низкий экзистенциальный уровень». [9]
Со времён великой эдемской катастрофы, лишившей человека возможности непрерывного аккамулирования духовных сил, душевная пустота, онтологическая, экзистенциональная душевная тревога, связанная с угрозой потери бытия, непрестанно компримирует иллюзию его автономного существования, запуская аддиктивный процесс, подвигая проходить всё новый и новый уровень переживаний психологической боли и неудовлетворения, и через тернии новых форм аддикции приближаться к изначальному Логосу своего существования, к «преодолению онтологического расщепления и воссоединение горизонтов бытия». [10] После грехопадения человеческая «природа не перестала существовать, она как бы утратила причастность к высшей целесообразности и к смыслу, «покорилась суете” (Рим. 8, 20), однообразному круговороту бытия. Сама природная красота в падшем мире становится качественно иной, теряя свой «умный» смысл и одухотворенность. Человек в своем гордостном порыве к самообожению сам становится рабом тления и греха. Он не только теряет царственную власть над миром, но сам попадает в зависимость от него. Это состояние после грехопадения становится безысходным. Порыв человеческой цивилизации вырваться из этой подвластности материи остается тщетным». [6]
Рассматривая первоаддикцию, или то, что мы называем созависимостью, в рамках библейской парадигмы, мы видим воочию, от какой духовной и последующей телесной смерти был предостерегаем человек Творцом, запретившим «вкушение от древа познания добра и зла» с целью предупредить и оградить еще неопытную, немудрую, но неотъемлемую свободу первых людей от возможного постороннего предложения обрести сверхспособности незаконным, неестественным, магическим способом, без нравственных и физических трудов. (Быт. 2:16) Также в рамках понимания созависимости как первотравмы, мы заново открываем для себя понимание такого религиозного феномена как «идол», «идолопоклонство», которое есть ложный выбор объекта, неспособного(или способного лишь частично) удовлетворить стремление к самореализации, трансформации, преображению.
В заключении хочется отметить: секулярное научное знание ищет причину той или иной болезни не в первородном грехе, а в действии на организм конкретных патогенных факторов, и в соответствии с этим предлагает способ лечения. Богословие же в качестве основного лекарства предлагает веру и участие в Таинствах Церкви, и в психокоррекции и психотерапии не нуждается. Возможна ли какая-то научная ценность в выведении психологической зависимости из тайны грехопадения? Для богословия — однозначно нет, т. к. для него это очевидно. Для психологической науки, опирающейся на холистичный подход — вполне возможно. Ушедший в мир аддиктивных реализаций, несамодостаточный по существу и чрезвычайно ограниченный во времени своей земной жизни человек оказался неспособен к полной ремиссии, бессилен самостоятельно приостановить аддиктивный прогресс[5]. При всём его желании, при всей возможной саморефлексии без метафизической помощи извне, он оказался способен лишь менять формы аддикции на менее разрушительные. Очевидно утверждение, что без восстановления утраченной религиозной связи «коррекция аддикции оказывается нерезультативной». [11] Может быть именно поэтому у специалистов существует две противоположных точки зрения на возможность полного выздоровления от созависимости. Можно сказать, что эта амбивалентность кажущаяся. На самом деле они говорят об одном и том же, но каждый — в рамках своей антропологической концепции, полагаемой в основу понимания индивида как психосоматической целостности. В устах бл.Августина ответ на эту диалогичность звучит примерно так: просвещение может устранить незнание, но человеческую слабость может устранить только спасение. [12] В устах же Иисуса Христа эта мысль звучит наиболее решительно: «Невозможное человекам — возможно Богу» (Лк 18:27)
Литература:
- Вернадский В. И. Научная мысль как планетное явление. М., 1991. с. 213–214
- Короленко Ц. П., Дмитриева Н. В. Социодинамическая психиатрия ХАРАКТЕРИСТИКИ СОЗАВИСИМОСТИ (электронный ресурс) https://lib100.com/medical_psychology/sotciodinamicheskaya_psihiatriya/pdf/ с.178 (дата обращения: 20.01.2019)
- Свендсен Ларс «Философия скуки». (электронный ресурс) http://knigi1.dissers.ru/books/library3/5634–9.php (дата обращения: 18.07.2019)
- Прот. Александр Геронимус. Откровение преподобного Силуана. (электронный ресурс) https://azbyka.ru/otechnik/Siluan_Afonskij/otkrovenie-prepodobnogo-siluana/#0_4Степени духовного зрения (дата обращения: 18.07.2019)
- Короленко Ц. П., Дмитриева Н. В. Социодинамическая психиатрия ХАРАКТЕРИСТИКИ СОЗАВИСИМОСТИ (электронный ресурс) https://lib100.com/medical_psychology/sotciodinamicheskaya_psihiatriya/pdf/ с.32 (дата обращения: 04.09.2019)
- Начала христианской психологии. Учебное пособие для вузов / Б. С. Братусь, В. Л. Воейков, С. Л. Воробьев и др. — М.: Наука, 1995. с 124.
- Яннарас X. Вера Церкви. (электронный ресурс) https://azbyka.ru/otechnik/Hristos_Yannaras/vera-tserkvi/ с. 128. (дата обращения: 04.09.2019)
- Короленко Ц. П., Дмитриева Н. В. Социодинамическая психиатрия ХАРАКТЕРИСТИКИ СОЗАВИСИМОСТИ (электронный ресурс) https://lib100.com/medical_psychology/sotciodinamicheskaya_psihiatriya/pdf/ с.37 (дата обращения: 04.09.2019)
- Начала христианской психологии. Учебное пособие для вузов / Б. С. Братусь, В. Л. Воейков, С. Л. Воробьев и др. — М.: Наука, 1995. с 124.
- С. С. Хоружий. Аналитический словарь исихастской антропологии. с.3 (электронный ресурс) https://arhivinfo.ru/2–81348.html (дата обращения: 04 09.2019)
- Короленко Ц. П., Дмитриева Н. В. Социодинамическая психиатрия ХАРАКТЕРИСТИКИ СОЗАВИСИМОСТИ (электронный ресурс) https://lib100.com/medical_psychology/sotciodinamicheskaya_psihiatriya/pdf/ c.46–47 (дата обращения: 04.09.2019)
- Блажeнный Аврелий Августин Энхиридион Лаврентию или о вере, надежде и любви Гл.81 Двѣ причины грѣха, невѣдѣніе и слабость, которыхъ никто не побѣждаетъ безъ Божественной помощи. (электронный ресурс) (дата обращения 05.09.2019) http://otechnik.narod.ru/newtest/1_3000/avgustin_o_vere_nadegde_lubvi.html
[1]. « Созависимость — это устойчивое состояние болезненной зависимости от компульсивных форм поведения и от мнения других людей, формирующееся при попытках человека обрести уверенность в себе, осознать собственную значимость, определить себя как личность». Проценко Е.Н. Наркотики и наркомания: надежда в беде / Проценко Е.Н. 2-е изд., перераб. М.: Триада, 2006. С. 14.
[2]. К примеру, интересное замечание о российской «ассертивности» более века назад сделал Салтыков-Щедрин: «У нас нет середины: либо в рыло, либо ручку пожалуйте!»
[3]. При этом нужно иметь в виду , что понятия «грехопадение первых людей» и «учение о первородном грехе» взаимосвязаны, но не тождественны.
[4]. См. первое прошение молитвы Господней : «да святится Имя Твоё». (Мф. 6:9—13)
[5]«Божественные энергии присутствуют и действуют в тварном бытии как благодать. И именно благодать, будучи воспринята человеком, делает для него возможным превосхождение естества, становление «новой тварью» (2 Кор 5, 17); однако воспринять благодать, дать ей действовать в себе и себя претворить, человек может лишь посредством собственного произволения и усилия, особой духовной работы».[20]
