С 2017 года в Законе о банкротстве [Федеральный закон от 26.10.2002 N 127-ФЗ (ред. от 03.07.2019) «О несостоятельности (банкротстве)»] появилась новая Глава III.2. Ответственность руководителя должника и иных лиц в деле о банкротстве. Ранее были внесены изменения в ст. 53.1 ГК РФ [«Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая)» от 30.11.1994 N 51-ФЗ (ред. от 18.07.2019) (с изм. и доп., вступ. в силу с 01.10.2019)], п. 3.1 ст.3 Закона об ООО [Федеральный закон от 08.02.1998 N 14-ФЗ (ред. от 23.04.2018) «Об обществах с ограниченной ответственностью»] и др. Имеет целесообразно рассматривать все эти законодательные нововведения в совокупности как направленные на единый результат.
Еще совсем недавно слова «ответственность бизнеса» и «ограниченная ответственность» воспринимались первое как абстрактная социальная ответственность бизнесменов за осуществление некоторых значимых социальных функций, а ограниченная ответственность юридического лица как размер уставного (акционерного) капитала, которым отвечают собственники компаний перед кредиторами. Сегодня же в этих фразах формируется совсем иное содержание.
Стандартная практика создания компаний с минимальным капиталом (например обществ с ограниченной ответственностью с уставным капиталом в десять тысяч рублей) позволяла уходить от ответственности перед кредиторами, поставщиками, уполномоченными органами вследствие вывода активов и с использованием явно недобросовестных методов ведения бизнеса.
Практика привлечения контролирующих лиц к ответственности появилась и начала активно формироваться еще в 2012–2013 годах, однако в то время это не носило такого массового характера. Одновременно с этим наблюдался процесс работы над улучшением администрирования налогов Федеральной налоговой службы. Руководство ФНС активно занималась автоматизацией контроля и анализа отчетности юридических лиц и сопоставления этой отчетности фактическому потоку налогов и сборов. Отмечая успешность и успехи руководства уполномоченного органа, в результате такой работы рост собираемости налогов увеличивался в геометрической прогрессии. В частности, анализ цепочек контрагентов по налогу на добавленную стоимость (НДС) позволил выявить разрывы в уплате налога, вследствие этого получила развитие практика отказа в возмещении по НДС и предъявления претензий по возмещенным ранее из бюджета суммам, что приводило к массовым банкротствам и предъявлению претензий к контролирующим лицам.
В Постановление № 53 [Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 21 декабря 2017 года N 53 «О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве»] Верховный Суд разъяснил об экстраординарности такого вида ответственности, но количество удовлетворенных заявлений о привлечении говорят о том, что такая практика становится нормой. Конституционный Суд подтвердил правомерность действий ФНС по предъявлению исков об убытках по ст. 1064 ГК РФ к руководителям и главным бухгалтерам, которые привлекались к уголовной ответственности за уклонение от уплаты их организациями налогов [Постановление Конституционного Суда РФ от 08.12.2017 N 39-П]. По этому поводу ФНС издало письмо с разъяснениями нововведений Закона о банкротстве, на которое следует обратить внимание, так как это по сути инструкция для нижестоящих налоговых органов по работе с налогоплательщиками [Письмо ФНС от 16.08.2017 № СА-4–18/16148@ «О применении налоговыми органами положений главы III.2 Федерального закона от 26.10.2002 № 127-ФЗ»].
Перечислим основные существующие проблемы при привлечении контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности:
1) Установление сроков исковой давности при привлечении контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности. Если относительно недавно было распространено представление о трехлетнем сроке, то сегодня появились законные основания для привлечения контролирующих лиц за действия (бездействие), совершенные 7 и более лет назад (до 10 лет). Например, определением АС г. Москвы от 23.04.2018 года по делу № А40–133945/2010) где по заявлению конкурсного управляющего от 02.02.2017 года привлекли к субсидиарной ответственности бывшего председателя правления банка и бывшего главного бухгалтера банка, так как арбитражный суд пришел к выводу, что вина привлекаемых лиц выражается в неисполнении ими обязанностей по принятию должных мер, направленных на соблюдение прав кредиторов, а также в несоблюдении должной степени разумности, заботливости и осмотрительности при распоряжении имуществом должника, чем причинен существенный вред имущественным правам кредиторов, при этом действия совершались в период 2009–2010 годах.
2) Определение момента появления признаков несостоятельности. Поскольку в случае неподачи заявления должника о собственном банкротстве в положенный законом срок, на контролирующих должника лиц может быть возложена субсидиарная ответственность, то определение момента объективного банкротства и то, какими методами и доказательствами это будет обосновываться, имеет большое значение как для кредиторов должника, так и для контролирующих должника лиц. Например по делу № А50–5458/2015 определением Верховного Суда РФ от 20.07.2017 № 309-ЭС17–1801 были отменены судебные акты нижестоящих инстанций об отказе в привлечении контролирующего лица (руководителя) к субсидиарной ответственности по иску ФНС. Должник длительное время после даты, указанной в заявлении истца, вел хозяйственную деятельность (арендовал основные средства, совершал платежи по гражданским договорам), при этом имея задолженность по уплате страховых взносов (и в дальтнейшем к началу первой процедуры банкротства задолженность перед бюджетом многократно возросла). что не может рассматриваться как отвечающее признакам добросовестности использование способа ведения бизнеса путем смещение платежной дисциплины в сторону погашения задолженности по обязательствам, связанным с производственным процессом в ущерб исполнению обязательных платежей.
3) Доказывание вины контролирующих должника лиц. Раньше доказывать наличие вины должен был заявитель, теперь контролирующее лицо должно опровергать презумпции контроля и доведения до банкротства. В качестве примера можно привести постановлению Арбитражного суда Московского округа от 26.12.2016 № Ф05–19470/2016 по делу № А40–56167/2016 когда факт наличие контроля у лица за АКБ «Инвестторгбанк» было подтверждено в том числе и тем, что он давал интервью газете «Ведомости», информационному порталу «Banki.ru», журналу «Финмаркет» о деятельности, проблемах и планах банка на ближайшую перспективу.
4) Доказывание влияния (его отсутствия) непередачи документов на проведение процедуры банкротства. Здесь исследуется действия по передаче документов на предмет их добросовестностии своевременности. Невозможность передачи ввиду объектиивных обстоятельств должна также сопровождаться письменным оформлением данного фката и доказательствами того, что предприняты все возможные меры со стороны контролирующего лица. Пример из практики: были отклонены возражения контролирующего лица об отсутствии у него документов ввиду их изъятия правоохранительными органами со ссылкой на то, что из протокола выемки невозможно установить точный перечень изъятых документов. Суды сочли, что Законом о банкротстве на руководителя возложена безусловная обязанность по передаче документов и имущества должника, а конкурсный управляющий объективно не мог оценить полноту имеющихся в его распоряжении документов на день подачи заявления в суд и в период его рассмотрения. Однако ВС РФ не согласился с требованием судов к экс-директору компании-банкрота вернуть документы без конкретизации их перечня (Определение Верховного Суда № 306-ЭС19–2986 по делу № А65–27205/2017 от 22 июля 2019 г.).
Очевидно, что такие изменения не могут являться просто совпадением. Государством взят курс на обеление экономики и вывод компаний из «серой зоны». Однако изучение судебной практики и выявление проблем при привлечении контролирующих лиц к субсидиарной ответственности подводит к выводу о том, что происходит коренной перелом в практике российского бизнеса, что ставит в первую очередь перед собственниками, руководителями и корпоративными юристами задачи по выстраиванию таких моделей ведения бизнеса, в отношении которых впоследствии можно будет доказать, что они отвечали основополагающему принципу добросовестности и разумности. При этом важное значение имеет правильное документальное оформление этих правил.
Литература:
- «Конституция Российской Федерации» (принята всенародным голосованием 12.12.1993) (с учетом поправок, внесенных Законами РФ о поправках к Конституции РФ от 30.12.2008 N 6-ФКЗ, от 30.12.2008 N 7-ФКЗ, от 05.02.2014 N 2-ФКЗ, от 21.07.2014 N 11-ФКЗ);
- «Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая)» от 30.11.1994 N 51-ФЗ (ред. от 18.07.2019) (с изм. и доп., вступ. в силу с 01.10.2019);
- Федеральный закон от 26.10.2002 N 127-ФЗ (ред. от 03.07.2019) «О несостоятельности (банкротстве)»;
- Федеральный закон от 08.02.1998 N 14-ФЗ (ред. от 23.04.2018) «Об обществах с ограниченной ответственностью»;
- Постановление Конституционного Суда РФ от 08.12.2017 N 39-П;
- Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 21 декабря 2017 года N 53 «О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве»;
- Письмо Федеральной налоговой службы от 16 августа 2017 года № СА-4–18/16148@ «О применении налоговыми органами положений главы III.2 Федерального закона от 26.10.2002 № 127-ФЗ».
