Представленная статья посвящена исследованию целей, особенностей и структуры Договора о Евразийском экономическом союзе, подписанном 29 мая 2014 года и действующем по настоящее время. Проведенный анализ позволяет говорить о том, что исследуемый документ представляет большой интерес для исследования особенностей интеграционных процессов на постсоветском пространстве. В процессе анализа выявлены как схожие черты с аналогичными учреждающими документами других интеграционных объединений, так и отличительные особенности.
Ключевые слова: договор, Евразийский экономический союз, ЕАЭС, интеграция.
29 мая 2014 года в г. Астана (на данный момент г. Нурсултан) подписан Договор о Евразийском экономическом союзе (Договор). Данный акт представляет собой учредительный документ ЕАЭС, который на его основе приобретает международную правосубъектность и статус международной организации. Именно поэтому одним из наиболее интересных вопросов, связанных с возникновением Евразийского экономического союза (ЕАЭС) является определение его международно-правовой сути и роли в международно-правовом обеспечении интеграционных процессов на евразийском пространстве.
Договор о создании ЕАЭС основан на международной кодификации договоров, подписанных в рамках Евразийского экономического сообщества (ЕврАзЭС), Единого экономического пространства и Таможенного союза. Систематизация их положений была довольно сложной задачей, так как необходимо было учесть хронологические параметры реализации договоров, а также то, что в некоторых случаях процесс выходил за рамки компетенции Евразийской экономической комиссии (ЕЭК). Проблемы разграничения компетенции Союза и стран-членов также требовали принятия сложных и сбалансированных решений.
Применение инструментов кодификации при работе над созданием Договора о ЕАЭС было значительно затруднено, так как существовала проблема больших различий в глубине интеграции между странами-членами. Помимо этого, сторонами большинства международных договоров стран-членов являлись не только ЕАЭС, но и другие государства (например, Таджикистан и др.).
Помимо этого, ряд положений Договора выходят за рамки ранее заключенных актов, предусматривающих более глубокую интеграцию. Данные положения формировались на основе существующих документов, проектов актов и замечаний стран-членов ЕАЭС. В целом, Договор явился результатом достигнутого не без сложностей компромисса [9, с. 99–100].
Рассматриваемый акт предусматривает формирование и функционирование четырех органов, унаследованных от ЕврАзЭС: Суд ЕАЭС, ЕЭК, Евразийский межправительственный экономический совет и Высший Евразийский экономический совет.
Последний орган состоит из глав государств-членов и осуществляет функции по решению наиболее важных и стратегических задач. Межправительственный совет осуществляет контроль за исполнением Договора и реализацию его положений. Решения принимаются консенсусом, как и в Высшем евразийском экономическом совете. ЕЭК представляет собой контрольно-исполнительный орган Союза, который состоит из Совета и Коллегии. Совет осуществляет общее регулирование процессов интеграции в Союзе и осуществляет руководство ЕЭК. Комиссия является исполнительным органом ЕЭК. Суд ЕАЭС на данный момент обладает широким кругом полномочий, однако его решения носят рекомендательный характер.
Структура договора представляет собой четыре части, составляющие основной текст, а также тридцать три приложения, которые раскрывают и разъясняют положения основного текста.
Первая часть «Учреждение Евразийского экономического союза» посвящена общим положениям, содержащим базовые принципы, цели и компетенции о бюджете, органах и праве Союза.
Вторая часть раскрывает особенности правового режима. В ней конкретизирован порядок ведения статистики и информационного взаимодействия, регулирование обращения лекарственных средств, внешнеторговая политика, таможенное и техническое регулирование, режим карантинных, ветеринарно-санитарных и санитарных мер, защита прав потребителей.
Также рассматриваемый документ содержит два вида политики, применяемые в зависимости от готовности к следующему уровню экономической интеграции: согласованная (скоординированная) политика, подразумевающая менее глубокий уровень интеграции, а также единая политика, соответственно, подразумевающая более глубокий уровень интеграции [7, с. 24–29].
Третья часть Договора раскрывает особенности режима единого экономического пространства. В ней приведена кодификация норм соглашений, заключенных в рамках ЕЭП. В качестве примера можно привести следующие: положения о трудовой миграции, промышленной и агропромышленной политике, защите интеллектуальной собственности, сфере государственных закупок, транспортной политики, сфере энергетики, режиме естественных монополий, общих принципах конкуренции, регулировании налогообложения и финансовых рынков, инвестициях, торговле услугами, валютной политике и т. д.
Во всех перечисленных выше сферах страны-члены Союза осуществляют экономическую интеграцию методом согласованной политики. В качестве исключения выступает только сфера предоставления субсидий в промышленной отрасли, где действуют единые правила [9, c. 112].
Четвертая часть Договора содержит заключительные и переходные положения. Так, она утверждает порядок вступления в ЕАЭС и возможность предоставления статуса кандидата и наблюдателя. Рабочим языком является русский. Оговорки в рассматриваемому акту не допускаются.
Также необходимо выделить тот факт, что Договор никак не препятствует заключению двусторонних международных договоров между странами-членами с целью более глубокой интеграции, чем в нем прописано
Положения Договора дополняются 33 приложениями, которые являются неотъемлемой частью. В них раскрываются компетенции ЕЭК, особенности функционирования Суда Союза, порядка зачета и распределения сумм таможенных платежей, мер нетарифного регулирования и т. д. [1, с. 77–78].
Структуру, качество понятийного аппарата и внутреннюю логику Договора можно оценить достаточно высоко. Отступления от формулировок кодифицированных соглашений объясняются в основном необходимостью уточнить положения, их актуализировать либо конкретизировать, а также стремлением сделать Договор эффективным и работающим инструментом, способствующим развитию интеграционных процессов и сближению правовой системы к системе Всемирной торговой организации (ВТО). Большая часть отступлений и новелл обусловлена логикой и была предложена экспертным сообществом.
В рассматриваемом договоре присутствует обширное количество новелл, которые имеют решающее значение для функционирования Союза. Таковыми являются процедурные нормы, которые уточняют статус Суда ЕАЭС, а также наделение его правом применения международного обычая в качестве всеобщей практики, уточнение прав и обязанностей ЕЭК, появление нового органа — Межправительственного совета, введение понятия «право Союза», а также закрепление принципа уважения особенностей политического устройства стран-членов. Также необычным для такого вида договоров является наличие разделов, регулирующих свободные экономические зоны, институт защиты прав потребителей, положение о защите инвестиций, норм о доступе к услугам субъектов естественных монополий. Необычным является и присутствие задачи формирования «единого транспортного пространства», расширения сферы регулирования транспортной сферы с железнодорожного на другие виды транспорта, а также закрепление идеи ведения общего таможенного реестра объектов интеллектуальной собственности [6].
Анализируя текст Договора, складывается мнение, что члены Союза в некоторых областях стремились достичь более полной определенности и четкости в механизмах реализации, сроках и обязательствах сторон. Так, в раздел XIV не было включено положение о создании валютного союза как цель валютной политики ЕАЭС.
Таким образом, заключение Договора привело к формированию двух крупных элементов международных правоотношений, в которые могут вступать государства-члены Союза. Внутри ЕАЭС — это отношения между членами Союза в вопросах участия в работе и функционировании органов Союза, а также отношения с данными органами и отношения между разными органами Союза. Данный вид отношений представляется первичными отношениями в рамках Союза. Вторая группа относится к реализации обязанностей и прав при отношениях в вопросах функционирования экономических инструментов регулирования экономики. Данные отношения можно назвать вторичными, так как они имеют смешанный характер и включают черты как национально-правого, так и международно-правового, так как их реализация требует участия национальных правовых систем стран-членов Союза.
Учредительный характер Договора наиболее ярко проявляется в его решающем значении как системообразующего акта правовой системы ЕАЭС, так как он занимает особое положение в постоянно модернизирующейся правовой системе Союза.
Договор можно рассматривать как рамочный документ, который позволяет участникам существовать в наиболее комфортных условиях для формирования национальной нормативно-правовой базы, способствующей дальнейшей экономической интеграции. Этого удалось достичь только благодаря высокому уровню компромисса при составлении рассматриваемого документа на стадии обсуждения проекта, что связано с высоким уровнем различия экономического потенциала экономик членов ЕАЭС, а также дифференциацией целей и подходов к евразийской интеграции. Ценностью рассматриваемого документа является то, что в нем предусмотрен высокий уровень гибкости при выборе скорости и качества развития взаимодействия в разрезе на сектора экономики. Именно данный эффективный подход позволил заложить в протекающие интеграционные процессы вариативность и постепенное движение в сторону углубления интеграции. Договор позволяет обеспечивать осуществление интеграционных процессов с разной скоростью в зависимости от готовности правовых систем государств-членов при этом данная вариативность может осуществляться в отдельных сферах деятельности.
К наиболее ярко выраженным преимуществам Договора как международного документа можно отнести следующие [3, с. 30–35]:
− наличие этапности развития общего рынка топливно-энергетических продуктов, электроэнергии и других товарных групп, что позволяет учитывать интересы каждой страны-члена
− выделение в отдельный блок вопросов, которые отнесены к сфере двусторонних переговоров, что позволяет решать наиболее чувствительные проблемы с наименьшим ущемлением остальных сторон;
− макроэкономические критерии носят рекомендательный характер, что создает предпосылки для интеграции между государствами-членами по разному уровню развития с существенными различиями в структуре экономики;
− отсутствие санкционных мер позволяет проявлять гибкость при разработке скоординированных подходов к вопросам регулирования макроэкономики, а также способов унификации бюджетной, финансовой, денежно-кредитной политики членов Союза;
− высокий уровень структурированности пакетов соглашений, а также проектный принцип их формирования, что позволяет учитывать степень унификации национальных нормативно-правовых баз;
− принцип равенства стран-членов ЕАЭС, который подразумевает не только равенство голосов при принятии решений, но и равное количество полномочий и ответственности;
− наличие широкого спектра инструментов для развития конкурентоспособности и импортозамещения;
− высокая доля внешней торговли со странами-членами;
− сокращение доли сырьевых ресурсов во взаимной торговле с 40 до 33 % за 2 года;
− появление условий для углубления созданных в рамках ТС и ЕЭП тенденций по развитию внутреннего спроса для предприятий в широком спектре отраслей экономики по производству материальных активов;
− законодательное закрепление свободы перемещения граждан стран-членов Союза, взаимное признание документов об образовании и научных степеней.
На данный момент можно констатировать, что рассматриваемый Договор представляет собой реальную базу для развития реальной экономической интеграции между странами-членами Союза при условии дальнейшего увеличения эффективности использования имеющихся ресурсов и возможностей.
Таким образом, можно сделать вывод, что международно-правовую сущность Договора можно определить как акт учредительного характера, который послужил фундаментом для международной региональной экономической интеграции, с появлением международной организации, обладающей правосубъектностью. Правосубъектность позволяет организации быть самостоятельной и независимой от государств-членов, иметь собственные права, обязанности и формировать правовую личность, путем вступления правоотношения с другими субъектами международного права от собственного имени [2, с. 285]. Перечень прав и обязанностей Союза довольно обширен, при этом не ограничивается определенными международно-правовыми актами, так как в Договоре присутствует формулировка о правосубъектности, что выгодно отличает исследуемое интеграционное объединение от подобных организаций. Так, в Европейских сообществах, учредительные акты говорят о юридической личности в наиболее широкой интерпретации, подразумевая наделение ее как правами юридического лица по внутреннему праву стран-членов, так и правами и обязанностями субъекта международного права.
Литература:
- Балытников В., Боклан Д. Евразийский экономический союз: предпосылки создания, проблемы формирования, перспективы развития // Сравнительное Конституционное Обозрение. — 2017. — № 3 (106). — С. 77–78.
- Бекяшев К. А. Международно-правовые основы создания и функционирования Евразийского экономического союз. — М.: Проспект, 2017. — 311 с.
- Громов, А.О Евразийской энергетической доктрине // Международная жизнь. — 2017. — № 7. С. 30–35.
- Капустин А. Я. Договор о Евразийском экономическом союзе — новая страница правового развития евразийской интеграции. // Журнал российского права. — 2014. — № 12. С. 98–107.
- Кашкин С. Ю., А. А. Четвеиков. Право Евразийского экономического союза. Учебник. — М.: Проспект, 2016. — 192 с.
- Мадатян А. Э. Международный правовой статус Евразийского экономического союза. // МГИМО. URL: https://mgimo.ru › upload › 2017/04 › ms-3-mp-1 (дата обращения: 14.03.2019).
- Мамбеталиев Н. В. Договор о Евразийском экономическом союзе. // Налоговый вестник. — 2018. — № 1. — С. 24–29.
- Собрание законодательства Российской Федерации. — 21.09.2015. — № 38. — Ст. 5213
- Шумилов В. М., Боклан Д. С., Лифшиц И. М. Правовые новеллы Договора о Евразийском экономическом союзе. // Российский внешнеэкономический вестник. — 2015. — № 4. — С. 99–100.
