Лингвисты, объектом внимания которых является язык СМИ, сходятся во мнении, что наблюдается увеличение удельного веса устной публицистики, которая становится «более импровизационной, раскованной и эмоциональной» [3, с. 4]. Исследователь И.Н. Пахомова связывает это с тем, что в штате главных российских каналов больше нет дикторов – только ведущие и комментаторы, с «их коммуникативной свободой, индивидуальными речевыми особенностями» [Там же].
Растёт внимание к устному слову, навыкам устной публичной речи. Возрастает диалогичность общения, происходит своеобразная диалогизация информационной социальной жизни общества. Большую роль в этом процессе играет популярный ныне речевой жанр телевизионного ток-шоу (от англ. talk show — «разговорное шоу»). Н.В. Вакурова и Л.И. Московкин характеризуют ток-шоу как современный аналог теледискуссии, заимствованный в связи с возможностью прямого эфира западный жанр, адресованный «не всем, но каждому» (цит. по [2]). «Классическое ток-шоу представляет собой треугольник: ведущий – приглашенные собеседники (эксперты) – зритель в студии» [Там же]. Ток-шоу соединяет приёмы журналистики и сценические приёмы. Каждый из участников ток-шоу, «какова бы ни была его служебная функция внутри программы, одновременно является персонажем с заданной ему авторами ток-шоу ролью» [Там же].
Э.В. Могилевская пишет: «Ток-шоу отличается необычайной тематической и функциональной широтой жанровой разновидности. Исследователи считают, что ток-шоу сочетает сущностные признаки интервью, дискуссии, игры, а также концентрируется вокруг личности ведущего» [2]. По мнению исследователя, это максимально персонифицированная экранная форма. Взаимодействию «формы и её создателя в первую очередь способствуют необходимые личностные качества ведущего: ум, находчивость, обаяние, юмор, умение заинтересованно слушать, пластично двигаться и прочее» [Там же].
Кроме того, драматургия ток-шоу тесно связана с вопросно-ответной основой этого жанра, а также с заведомой дискуссионностью и полемичностью обсуждаемых тем. «Именно форма, качество, вид и логика последовательности вопросов определяют интригу и динамику развития сюжетной линии программы» [Там же].
С.В. Волынкина отмечает несколько важных признаков телевизионного ток-шоу, существенно отличающих его от ситуации общения в бытовой сфере. Прежде всего, это «крайняя степень публичности взаимодействия и наличие в студии множества камер, влияющих на поведение участников диалога» [1, с. 5]. Как «квазиобщение данный тип коммуникации формируется не столько его техническими параметрами, сколько поведенческими трансформациями находящихся в объективе людей» [Там же]. Последнее, как считает исследователь, естественным образом влияет на их речевую самопрезентацию. Искусственность обстановки способствует видоизменению социальных ролей участников общения и используемых ими речевых жанров, «особенно подвержены этому субъективные оценочные высказывания» [Там же].
Обобщая мнения исследователей, подчеркнём, что конститутивные жанровые признаки во многом определяют коммуникативную среду телевизионного ток-шоу (полилог, дискуссионность и полемичность обсуждаемых вопросов, высокая степень импровизации), которая даёт благодатную почву для совершения этико-речевых ошибок. Этико-речевые ошибки мы, вслед за А.П. Сковородниковым, понимаем как «нарушения этических, в частности, этикетных норм при построении устной или письменной речи (монолога или диалога)» [4. с. 473]. К проявлениям таких ошибок можно отнести любые высказывания, авторы которых игнорируют этический компонент культуры речи; высказывания, унижающие человеческое достоинство, «выражающие высокомерное и тем более циничное отношение к человеческой личности», а также тексты, содержащие приёмы речевого манипулирования [4, с. 473-474].
Рассмотрим основные механизмы нарушения этико-речевой нормы в телевизионных общественно-политических ток-шоу.
Этико-речевые нормы нарушаются, если участник ток-шоу выбирает стратегию дискредитации и нападения, реализуемую в тактике оскорбления
Анализ языковых средств реализации тактики оскорбления показал, что ими чаще всего являются инвективы. Например:
… в Государственной Думе в тот момент сидели сволочи, которые организовали позор нашей стран («Поединок», 18.11.2010).
Поэтому уже сейчас надо гнать большой дубовой палкой Чубайса («Поединок», 04.11.2010).
В отличие от поверхностно образованного Владимира Вольфовича, я специалист-криминолог, и я эту проблему изучал долгие годы («Поединок», 18.11.2010).
Прямым оскорблением по отношению к президенту Башкирской республики звучит реплика В.В. Жириновского:
Рахимов в Башкирии на меня обиделся, когда я предложил убрать республику. Он подумал, что я предлагаю убрать национальности. Ну, он по-русски плохо понимает («Поединок», 18.11.2010).
Уничижительную оценку могут приобретать в контексте политической речи дейктические знаки эти, они, там и фамилии в нарицательном значении и множественном числе:
У этих правых вообще слабость к энергетике («Народ хочет знать», 28. 01.2011).
Кругозор узок, и неведомо всем этим чубайсам, насколько они смешны («Судите сам», 16.09.2010).
Важно отметить, что в данных контекстах перечисленные дейктические знаки утрачивают семантику указательности.
В качестве ярлыков тактики оскорбления нами отмечены лексемы, употребляющиеся в пейоративном значении и прямо обозначающие отступления от этических норм:
Хранитель ночного горшка президента (об А.Б. Чубайсе) смешны («Судите сами», 16.09.2010).
Эта борьба носорога с мамонтом омерзительная, между самими демократами это и есть созидание? («Народ хочет знать», 07.03.2011).
Это ваш уровень - кухня. Вы сами кухня! смешны («Судите сам», 16.09.2010).
Если бы даже против меня был не такой собеседник как наш самый блистательный полемист-популист Владимир Вольфович Жириновский, а какой-нибудь косноязычный негр преклонных лет, у меня не было бы шансов. Я пришел сюда, потому что в отличие от наших политиков, я уважаю своих сограждан. Я буду апеллировать не к эмоциям, не к страстям и предрассудкам, а к разуму смешны («Поединок», 18.11.2010).
Частотны также и другие приёмы речевой агрессии. Например, употребление в структуре высказывания запретительно-повелительной модальности:
Замолчите и не перебивайте, я сказал. На прошлой неделе был на заседании. Я повторяю тебе: «выключись» отсюда («Пусть говорят», 12.02.2011).
А также тактика прямой оценки:
Ваша статистика обманчива! Они всех убили: убивать больше некого! («Судите сами», 02.03.2011).
Или употребление разговорной лексики в сочетании с выбором обращения «ты», коммуникативно не обусловленным в данном случае:
Ты куда лезешь? Вот куда ты лезешь? («Открытая студия», 15.03.2011).
В стратегиях дискредитации и нападения далеко не последнюю роль играют выразительные средства языка. Например, метафора:
Хватит зомбировать народ своими идеями, которые нигде никак он не реализовал («Пусть говорят», 12.02.2011).
Владимир Вольфович, хватить макать хвост в Индийский океан («Поединок», 24.02.2011).
Приобретаются всякие там «Челси», виллы и проч. А им в затылок дышат новые алчные волки, новое поколение предпринимателей, которым нефтебизнеса уже не досталось и миллиардные состояния уже даже во сне не приснятся («Пусть говорят», 12.02.2011).
Метафора в сочетании с гиперболой:
Заслушаешься Чубайса – скоро с лампочками в подъезде начнешь здороваться. В чем Анатолий Борисович в смутные годы поднаторел – так это в презентациях своих идее («Открытая студия», 17.10.2010).
Сравнение:
Сегодня Анатолий Борисович – это трехглавый Змей Горыныч, который и там витийствует, и тут пытается воду мутить, да еще и едва ли не всю национальную экономику на коротком поводке держит, возглавляя РАО ЕЭС («Поединок», 12.10.2010)
Отметим и манипулятивные тактики, реализуемые в текстах телевизионных шоу.
При использовании демагогического приёма происходит нарушение постулата релевантности Грайса («Говори то, что относится к делу»). Например:
Я единственный реальный кандидат, который может противостоять партии власти, и это мы доказали на протяжении всех последних лет. Я народный кандидат, у которого есть реальная, конкретная программа вывода страны из кризиса, есть мощная команда, которая в состоянии решить эту проблему. Мы завтра можем сформировать правительство народного доверия, ограничить самовластие президента, восстановить обновленную Советскую власть и решить проблемы, которые волнуют каждого жителя нашей страны («Открытая студия», 22.02.2011). Ответ В.В. Жириновского на вопрос относительно его прогнозов по поводу экономического развития страны.
В следующей полемике применяется и другой манипулятивный приём – голословные, бездоказательные обвинения (инсинуации):
Самое большое количество самоубийств среди наших офицеров случилось именно оттого, что вы лично перестали платить им зарплату; Вы, лично вы в течение девяносто шестого, девяносто седьмого, девяносто восьмого годов, пока вас не убрали из правительства, передавали деньги в Чечню якобы на экономическое восстановление, а на самом деле на вооружение бандитов («Открытая студия», 12.03.2011)
Приведение «страшных», но ни на чем не основанных цифр – любимый демагогический приём Г.А. Зюганова (впрочем, как и В.В. Жириновского):
Тот курс, который располовинил страну, обескровил её, восемьдесят с лишним миллионов человек оставил без еды, без тепла, без работы, без уверенности в завтрашнем дне, превратил в беженцев (Г.А. Зюганов) («Поединок», 16.12.2011).
Девяносто восемь процентов россиян согласны, что тогда страной управляли преступники, которые разрушили и обобрали до нитки (Г.А. Зюганов) («Открытая студия», 15.02.2011)
Пятьсот офицеров кончают жизнь самоубийством каждый день! Пятьдесят человек расстреливают каждый день! Туберкулезом харкают полстраны! (В.В. Жириновский) («Поединок», 16.03.2011).
Из демагогических приемов, используемых политиками, наиболее часто встречаются необоснованные (не подтверждённые конкретными фактами) оценки – подмена объективной оценки субъективным опорочиванием. В таких случаях сложное общественное событие однозначно и совершенно бездоказательно оценивается таким образом, как это хочет представить говорящий:
Угроза России сохранится до тех пор, пока олигархи и их политические адвокаты будут у власти, у нас не будет здорового государства, здорового общества, здоровой армии («Судите сами», 11.12.2011).
Никакого плана у него нету. Его план, как и план Запада - отторжение всякого национального региона: сначала Чечня, потом… Плана никакого нет, план один - план ЦРУ: дальше ввести нас в национальный конфликт, ввести в войну, чтобы разрушить страну разрушить Российскую Федерацию, а этого допускать не надо (В.В. Жириновский) («Поединок», 27.02.2011).
Однако факт сотрудничества человека, о котором говорит автор, с ЦРУ должен быть доказан отдельно, чего В.В. Жириновский не делает.
Политики очень любят указывать на чрезвычайные события и критические ситуации, якобы грозящие народу. Любое неблагополучие в стране квалифицируется как важная проблема и раздувается. Избирателей запугивают катастрофическими последствиями, неутешительными прогнозами развития страны (хаос, гражданская война, возврат прошлого, распад России и т.д.), которые могут возникнуть в случае победы политических противников:
При нынешней власти сельское хозяйство ждёт фактически обезземеливание, лишение средств производства, и превращение в наёмных батраков. Это касается не только сельского хозяйства («Поединок», 16.12.2011).
Используется политиками и тактика компрометации:
Повышать цены на водку - это вещь, которую нельзя делать! Это перпендикулярно жизни народа. Вспомните восемьдесят седьмой год! Это не так делается! («Поединок», 23.12.2011).
В этом примере мысль адресата направляется на формирование отрицательно-оценочного суждения о политическом лидере за счёт упоминания его имени в контексте печально знаменитой антиалкогольной кампании, с которой обычное рыночное подорожание водки ничего общего не имеет. Здесь используется прием ложной аналогии.
Из числа классических софизмов политиками широко используется такой прием, как «ложное» («поспешное») обобщение. Он состоит в неправильном наделении всего ряда явлений качествами, которые отмечаются в одном или нескольких случаях:
Все [политики] прибегают в Кремль и спрашивают: «Чего изволите?» («Народ хочет знать», 26.03.2011).
У нас политик либо клоун, над которым все смеются, либо от него ничего не зависит(«Поединок», 09.12.2011).
В речевом плане этот прием выражается синтаксической структурой неопределенно-личного предложения, определительными местоимениями все, весь, любой, каждый с обобщающим значением или в виде дефиниции.
Подводя итог сказанному, отметим, что в проанализированных нами текстах нарушение этико-речевых норм происходит преимущественно за счёт стратегий и тактик, отвергающих принцип кооперации общения.
Литература:
Волынкина С.В. Речевые жанры похвалы и комплимента в бытовой сфере общения и коммуникативной среде телевизионного ток-шоу / С.В. Волынкина: Автореф. дис. … канд.филол.наук. – Красноярск, 2009. – 25 с.
Могилевская Э.В. Ток-шоу как жанр ТВ: происхождение, разновидности, приемы манипулирования / Э.В. Могилевская // Relga. – 2006. – № 15. Режим доступа: http://www.relga.ru/
Пахомова И.Н. Новые явления в русском речевом этикете (на материале средств массовой информации) / И.Н. Пахомова: Дис. … канд. филол.наук. – Москва, 2008. – 184 с.
Сковородников А.П. Этико-речевые ошибки / А.П. Сковородников // Энциклопедический словарь-справочник. Выразительные средства русского языка и речевые ошибки и недочеты / Под ред. А.П. Сковородникова. – 2-е изд. – М.: Флинта; Наука, 2009. – С.473-475.
