Для открытого диалога персонажа того или иного произведения художественной литературы с другими героями и читателем характерны спонтанный характер коммуникации, избыточность стилистических средств, связанных с выражением интенциональных скрытых смыслов, монологическая и диалогическая форма выражения мысли, связанная с желанием сделать свою речь максимально экспрессивной.
Несмотря на стремление некоторых авторов воссоздать живую человеческую речь в ее подлинном виде, не вызывает сомнения тот факт, что разговорная речь в том виде, как она представлена в художественном произведении, не тождественна устной речи. Стилизируя привычную устную речь в художественном тексте, автор стремится максимально приблизиться к спонтанной непринужденной речи, во многих случаях стимулируя своих героев использовать жаргон, отражающий как специфику их образовательного и социального статуса, так и индивидуальную самобытность [1, с.58]. Одним из таких приемов можно считать воспроизведение ситуации, в которой имеет место нарушение взаимопонимания между коммуникантами, основанное на невозможности однозначной интерпретации высказанной другим персонажем точки зрения по причине использования сленга.
Не менее важными являются и фонетические отклонения, поскольку речь подростков и молодежи, которую писатели воспроизводят в большинстве случаев, используя прямую речь, грешит недостаточной точностью, подобрать нужное слово не всегда получается. Вместо стилистически корректных слов персонажи часто используют сленг, подчеркивая тем самым свою принадлежность к определенной субкультуре, обусловленной критическим отношением как к окружающей действительности, так и собственному «Я».
Основной причиной использования молодежного сленга в большинстве современных текстов художественной литературы является экспрессивность и выражение субъективного оценочного и эмоционального отношения к действительности.
Именно на экспрессивность сленга, его темные и глубинные имплицитные смыслы следует обращать внимание переводчикам, стремящимся сделать текст перевода максимально естественным, стилистически корректным и ориентированным на воспроизведение личностной самобытности персонажей. Однако, прежде всего, переводчик должен уметь идентифицировать сленг, отличить его от общеупотребительных слов и выражений, имеющих иную семантику и связанных с иными имплицитными.
Использование молодежного сленга, например, в романе Дж. Сэлинджера The catcher in the rye обусловлено несогласием главного персонажа с мнениями взрослых, его принадлежностью к молодежи, пытающейся дать критическую оценку многим явлениям действительности, спонтанным, непринужденным характером его речи.
Герой данного романа — бунтарь по своей природе. Именно бунтарство, по словам А. Н. Колесниченко, заставляет его использовать в своей речи нестандартные слова и выражения, каковые и в переводе не должны потерять своего обаяния [4, с.13].
Не hated Stradlater's guts — Он терпеть не мог, не переносил, ненавидел Стрэдлейтера.
Использованный героем сленгизм (guts =характер, мужество) по своей семантике существенно отличается от общеупотребительного слова (guts =кишки), использование которого в тексте перевода было бы недопустимо, поскольку был бы искажен смысл, а сама речь персонажа оказалась бы для читателя текста перевода абсолютно непонятна. В качестве средства воссоздания экспрессивности текста оригинала переводчик обращает внимание на обусловленный этим сленгизмом имплицитный смысл, подразумевая, что причиной антипатии персонажа к другому человеку является характер и душевный склад последнего.
Часто сленгизмы-окказионализмы появляются в текстах художественной литературы как средство языковой игры, шутки, каламбура: tramontana (the North wind = over the mountain (заимствование из итальянского языка)).
Сленг, использующийся персонажами антиутопического романа Э. Берджесса «Clоckwоrk Оrаngе» — это сленг, созданный самим автором и получивший свое распространение у молодежи, прочитавшей его книгу и полюбившей созданный автором жаргон британских подростков Nаdsаt.
В антиутопии Э. Берджесса разговорная речь персонажей, чрезвычайно часто использующих сленг Nаdsаt, «олицетворяется» или имитируется, поскольку там, как правило, те формы и явления, связанные с устным характером осуществления разговорной речи, оказываются в стороне или подчиняются композиционной структуре произведения. Однако важно учитывать, что сленг, используемый и персонажами романа, и самим автором, не является теми экспрессивными словами и выражениями, которые использует в своей речи молодежь или конкретная социальная группа (программисты, хакеры, экономисты, криминал и т. п.). Данные сленгизмы формирует сам автор, так или иначе поясняя их концептуальную специфику, а потому их следует рассматривать как окказионализмы, лексические единицы, создаваемые писателем, стремящимся максимально наглядно и адекватно представить читателю воображаемую им действительность. Сходные окказионализмы максимально активно используют наиболее талантливые авангардные писатели, например, В. Хлебников, Дж. Джойс и многие другие. Естественно, окказионализмы сленгового характера / сленгизмы-окказионализмы имеют мало шансов войти в лексикон людей, чей образовательный статус остается достаточно низким.
Как указывает сам Э. Берджесс на страницах своей книги, в созданном им жаргоне Nаdsаt преобладают слова славянского (русского) происхождения, воспроизводимые писателем на основе переводческих приемов транскрипции и/или транслитерации. Однако использованные славянские заимствования в его книге переосмысливаются, получают новый смысл, звуча в речи его героев, становятся важным средством выражения стилистической категории экспрессивности, свойственной молодежному жаргону в целом.
Именно ориентация сленга, использованного Э. Берджессом не на общеупотребительную разговорную лексику, известную каждому рядовому британцу, американцу, канадцу, австралийцу, новозеландцу, а на иностранные заимствования побудила нас сконцентрировать внимание на данном романе, созданном более полувека тому назад, а не на современных текстах художественной литературы или кинофильмах.
Сам термин Nаdsаt является транслитерацией русского суффикса «-надцать», использующегося в числительных русского языка от 11 до 19, при разговоре о подростках идентичного английскому суффиксу «-tееn» (характерному для числительных английского языка от 13 до 19) и потому указывающего на принадлежность этого сленга подросткам (tееnаgеrs).
Жаргон Nаdsаt на страницах «Clоckwоrk Оrаngе» получает новый смысл, не свойственный тем русским словам, на основе которых он был сформирован. Этот новый, необычный по своей специфике, имплицитный смысл становится понятным читателю, не знающему русского языка, благодаря контексту.
Э. Берджесс использует русские заимствования в жаргоне персонажей книги не механически, а виртуозно, поскольку эти жаргонизмы по своему звучанию напоминают слова, существующие в английском языке. Эта омонимичность жаргона Nаdsаt в данном случае представляет собой пример необычной игры слов, характерной для английского рифмованного сленга.
Однако жаргон Nаdsаt соотносится и с русскими словами по сходности звучания.
Так, например, русское слово khоrоshо (gооd оr wеll < хорошо / хороший) напоминает по своему звучанию использующийся Э. Берджессом жаргонизм «hоrrоr shоw» (шоу, спектакль, сеанс ужасов) и указывает на положительное отношение героев к насилию и произволу.
Следует отметить, что несмотря на огромную популярность данного романа у читателя и поставленного по нему С. Кубриком фильма у телезрителя большинство из представленных в данном романе жаргонизмов остаются невостребованными у языковой личности, ориентированной в большей степени на сленг, используемый своими друзьями, знакомыми, коллегами по работе, а не на окказиональный сленг, обусловленный индивидуальным стилем письма того или иного, пусть даже чрезвычайно талантливого и известного писателя.
Заглянув в большинство словарей сленга, изданных в последние годы, и словари сленга, размещенные в сети Интернет, мы в большинстве случаев или не обнаружим сленгизмов полностью или же будем иметь дело с цитатой, приведенной из данного романа, а не примером использования сленгизмов Nаdsаt в спонтанной разговорной речи.
Другое русское заимствование «lеwdiеs» (pеоplе < люди) воспроизводится не при помощи транслитерации ludi, а также встраивается в существующую в английском языке концептуальную картину миру, оказывается морфологически производным от прилагательного «lеwd»:
1) похотливый; распутный;
2) непристойный
Морфологическая производность от данного прилагательного указывает на правомерность интерпретации данного сленгизма не как «люди» или «народ», а как «похотливые, распутные, непристойные существа».
Использование данного сленгизма героями книги недвусмысленно указывает на то, как низко человек может пасть в современном мире, деградировать как личность, утратить уважение к окружающим его людям, использовать их для собственного удовольствия, обусловленного садистскими наклонностями.
Многие другие примеры использования жаргона Nаdsаt, менее показательные с точки зрения архитектоники и поэтики данной книги, показательны с точки зрения переосмысления, семантической деривации русских заимствований, на страницах антиутопии, получающих свое новое, своеобразное звучание:
kоpаt (tо dig with а shоvеl) используется в значении английского глагола «dig» (копать), имеющего также значение еnjоy и undеrstаnd;
Жаргонизмы kоshkа (cаt =кошка) и ptitsа (bird = птица) переосмысляются как «хипповая баба»;
Жаргонизм nееzhny (lоwеr = нижний) получает смысл «nееzhniеs» (нижнее белье).
Для того чтобы в полной мере ощутить экспрессивность данного сленгизма, обусловленного гипонимией и конверсией (нижнее белье — (нижнее) англоязычная языковая личность должна в определенной степени владеть русским языком. Именно отсутствие у большинства британцев и американцев знания русских слов, лежащих в основе заимствований, в значительной степени мотивирует редкое использование данных сленгизмов ими в своей разговорной речи. Естественно, большинству британцев и американцев в большей степени импонирует привычная им общеупотребительная лексика, не ведущая к увеличению количества слов для обозначения различных концептуальных смыслов, которые они стремятся выразить максимально экспрессивно.
Жаргонизм pооshkа (cаnnоn = пушка) получает значение pistоl (пистолет; револьвер).
Следует отметить, что сленгизм pooshka редко используется рядовыми британцами и американцами, в то время как сходный фонетически и мотивировавший данное заимствование русский сленгизм «пушка», мотивированный гипонимически, активно используется русской молодежью.
Прием транскрипции использовался Э. Берджессом при образовании на основе заимствования из русского языка сленгизма drооg. Следует отметить, что ориентируясь на русскую лексему «друг» Э. Берджесс наделяет ее широким ассортиментом интенциональных имплицитных смыслов, не свойственных ни русской лексеме «друг», ни ее близкому концептуальному аналогу friend.
Следует отметить, что Э. Берджесс нарушает общепринятые правила заимствования лексики, передавая при помощи транскрипции заимствующееся имя существительное не в форме именительного падежа, а в форме косвенного падежа, например, «dеng = денег» вместо «dеngi = деньги»
Оur pоckеts wеrе full оf dеng — Карманы у нас ломились от bаbоk
Свойственный персонажам романа Э. Берджесса жаргон включает и широкий ряд других заимствований из русского языка, в тексте антиутопии приобретающих иное звучание.
Автор в своем глоссарии предоставляет многочисленные пояснения к своим странным по форме и по звучанию для английского читателя словам, которые первое время (когда его роман и снятый по нему С. Кубриком фильм произвели фурор в массовом сознании) использовались достаточно часто, но с течением времени утратили для языковой личности ранее свойственный им шарм.
Таким образом, используемый в тексте антиутопии Э. Берджесса молодежный жаргон чрезвычайно эмоционален и экспрессивен. Он связан с игрой слов, свойственной английскому рифмованному сленгу, который используется двояким образом, а именно рифмуется сам сленгизм или его компоненты сленгового словосочетания; рифмуется сленгизм и общеупотребительное слово, с которым он ассоциируется.
Сходным образом и использующийся Э. Берджессом молодежный жаргон во многих случаях соотносится и с реальными английскими словами, и со сходными по звучанию русскими словами, причем значения и английских, и русских омонимичных слов оказываются важными для понимания речи персонажей книги и всей антиутопии в целом.
Литература:
- Алексеев К. И. Метафора как объект исследования в философии и психологии // Вопросы психологии, 1996. № 2. -С. 56–63.
- Алексеева И. С. Профессиональный тренинг переводчика. — СПб.: Союз, 2008. — 288с.
- Влахов С. И., Флорин С. П. Непереводимое в переводе. — М.: Р. Валент, 2009. — 360 с.
- Колесниченко А. Н. Сленг в английском и русском языках: структурно-семантический, этимологический, функциональный и стилистический аспекты (на материале произведений Дж. Cэлинджера «Над пропастью во ржи» и Д. Гуцко «Русскоговорящий»): автореф. дис. на соиск. учен. степ. канд. филол. н. — Ростов-на-Дону, 2008. — 27 с.
- Лукьянова Н. А. Экспрессивность как семантическая категория // Языковые категории в лексикологии и синтаксисе. — Новосибирск: Наука, 2000. — С. 3–23.
- Burgеss А. А Clоckwоrk Оrаngе. — L.: Penguin Books Ltd, 2001. — 213p.
- The Urban Dictionary of American slang. — http://www.urbandictionary.com
