Реформация — это явление, с которого начинается Новая история Европы, оно многоаспектно и неоднозначно. Вокруг событий Реформации на протяжении нескольких веков ведутся исторические дискуссии и споры. В этой статье представлены оценки отечественных историков дореволюционного периода феномена Реформации, какие группы причин реформационных процессов начала XVI века они выделяли и какое место, по их мнению, Реформация занимает в европейской истории в целом.
Во второй половине XIX века в России происходит становление истории как самостоятельной научной дисциплины, осваиваются новые темы исследования и источники, переосмысляются работы западных коллег, в том числе работы, посвященные Реформации, которая в Европе традиционно рассматривалась как начало борьбы за права и свободы [9,169]. Большое влияние на взгляды дореволюционных историографов оказали труды европейских исследователей, а именно труды Г. Франца, В. П. Фукса, Г.Герлаха [7, 14], Ж. Мишле, Ф. Гизо, Ф. Кампшульте, Л. Ранке. [9,169] В результате во второй половине XIX века в отечественной историографии оформляется традиционное направление. Это направление имеет ряд особенностей. Во-первых, историки «старой школы» отрицают решающее значение экономических причин. Во-вторых, рассматривают Крестьянскую войну и Реформацию изолированно друг от друга. В-третьих, в они негативно относятся к любым формам революционной борьбы народа. [9,14] Яркими представителя традиционного направления в России были Т. Н. Грановский, В. В. Бауэр. Стоит сказать, что никто из названных историков не занимался профессионально проблемами Реформации, труды из которых мы узнаем о истории Реформации не были серьезными научными исследованиями и носили как правило образовательный и просветительский характер.
Так, например, Т. Н. Грановский (1813–1855)-родоначальник всеобщей истории в России [9,169], ученый-медиевист, профессор Московского университета, исследует Реформацию лишь в рамках лекций по всеобщей истории Позднего Средневековья. Определяя грани курса, Грановский отмечал, что от средних веков «новая история» отделяется началом Реформации в Германии, т. е. концом XV и началом XVI столетия. Эпоху Реформации Грановский рассматривал как крупный прогрессивный поворот в истории. Он пишет, что Реформация стала результатом движения умов всей Европы и впоследствии получила характер политического вопроса. [4,132]В то же время, исследователь отмечает, что в каждой стране были свои специфические причины. Так, например, в Германии Реформация получила развитие в связи с необходимостью свергнуть «несносное латинское иго». [4,132]
В. В. Бауэр (1833–1884)-исследователь всеобщей истории, декан историко-филологического факультета Петербургского университета, называет Реформацию «неосязательной революцией, переворотом во всем мировоззрении человеческого общества, который повлек за собой желание пересоздать весь общественный строй» [6,34]. В качестве причин реформационного переворота Бауэр указывает средневековый феодальный строй, неограниченное господство церкви, преобладание папства. [6,165] Кроме этих причин, он точно так же, как и Грановский называет «брожение умов к началу XVI века». Подчеркивая, что Реформация касалась не только религиозной сферы, но и всего общества в целом, он пишет: «Не Лютер, не Цвингли или Кальвин произвели эту реформу, а само общество» [6,165].
Таким образом, историографы второй половины XIX века склонны видеть предпосылки в комплексе факторов, а именно в социально-экономическом состоянии общества, развитии культуры Возрождения и Гуманизма, положении дел в католической церкви.
Одновременно с традиционным направлением появляется богословское, сформированное церковными историками, религиозными философами и публицистами второй половины XIX века. Популярность этой традиции можно объяснить сильным влиянием церкви в то время. Так, например, мы можем вспомнить, что К. П. Победоносцев, известный церковный историк и яркий представитель православной историографии, принимал очень деятельное участие в жизни российского государства на рубеже XIX-XX века. Кроме Победоносцева с православных позиций Реформацию оценивали П. А. Флоренский. А. Булгаков, А. Н. Потехин. Этот подход отличается углубленным вниманием к богословскому содержанию происходивших процессов и событий, к эволюции богослужения в реформационный период [8,148]. Православные историографы неоднозначно оценивают богословские концепции Лютера, Кальвина и других реформаторов XVI века, это объясняется тем, что кроме исследовательского интереса русские религиозные философы преследовали цель сравнить протестантизм и православие. Представители православной традиции высоко оценивают глубокие характеристики духа и богословские доктрины, сформулированные протестантскими реформаторами, но в то же время критикуют их за излишне рационалистический и гуманистический подход.
Так, например, довольно резко в своих трудах оценивает Реформацию Феофан Затворник (1815–1864), епископ, богослов, публицист-проповедник. Он считает, что Реформация перенесла в общество XVI века весь образ мыслей, действовавший в мире языческом до пришествия Христа Спасителя. В одном из своих трудов он пишет: «Легкие, в которых это дыхание совершается, — Святая Церковь... Лютеране похожи на тех, у кого три четверти легких сгнило, а остальная дотлевает…» [8, 25].
Типичной православной позиции придерживается и религиозный философ П. А. Флоренский (1882–1937). В своем труде «Столп и утверждение истины» он рассматривает Реформацию как некую научную систему, лишенную духовности, критерием церковности для протестанта, по мнению богослова, является «определенная вероисповедная формула, текст Писания», а решающее значение имеет понятие, которое делает ненужным всякое проявление жизни. [11,9]
С. Н. Булгаков (1871–1944), русский философ и православный священник называет протестантизм «профессорской религией» [1,4], подчеркивая, что кроме профессоров богословия в системе протестантизма нет других авторитетов. Кроме этого, он замечает, что опора реформаторов исключительно на Священное Писание ошибочна. Несмотря на такое отношение к Реформации, Булгаков выступает за более углубленное изучение реформационной эпохи в отечественной историографии, объясняя это тем, что она богата духовными приобретениями, которые русской интеллигенции только предстоит освоить. [2, 89]
К. П. Победоносцев (1827–1907), государственный деятель и церковный историк, называет доктрину англиканцев «страшной и отчаянной», он считает ее извращением Евангельского слова, англиканцы как будто говорят: «блаженны крепкие и сильные в деле: им принадлежит царство», но они не различают земное и небесное царство, в этом их главная ошибка, по мнению Победоносцева.
Таким образом, в русской церковной традиции феномен Реформации рассматривается в сравнении протестантизма и православия, что способствует выявлению важных содержательных аспектов этих духовных традиций и более глубокому их пониманию.
В качестве самостоятельных течений в историографии Реформации на рубеже XIX-XX оформились взгляды Кареева, Форстена и Вульфиуса.
Так, Н. И. Кареев (1850–1931)- историк, социолог, родоначальник кафедры истории Нового и Новейшего Времени СПбГУ, придерживался идей субъективизма и позитивизма и имел довольно самобытные взгляды на многие события российской и европейской истории, исключением не стала и Реформация. Нужно отметить, что основными интересами ученого были Французская революция, русско-польские отношения; именно в контексте истории Польши Кареев изучал Реформацию («Очерк истории реформационного движения и католической реакции в Польше», 1886). О том, как он оценивает Реформацию общеевропейского характера, мы узнаем из его курса «История Западной Европы Нового времени». Кареев говорит, что Реформацию нельзя рассматривать однобоко, ее необходимо исследовать с помощью четырех вопросов, а именно: 1)состояние страны в отношении социальном, религиозном, умственном и политическом; 2) инициаторы реформационного движения; 3) момент, когда происходило движение в той или иной стране; 4) характер учения, принятого той или иной страной. [5, 149] Кроме этих вопросов, историк отмечает, что у каждой страны, где происходила Реформация, существовали свои специфические обстоятельства, которые так же нельзя игнорировать.
Еще одним исследователем, кто занимался на рубеже XIX-XX веков проблемами Реформации, был Г. В. Форстен (1857–1910), доктор всеобщей истории, профессор Императорского Санкт-Петербургского Университета. Форстен был специалистом международных отношений нового времени и истории скандинавских стран, однако, по мнению его современников, он планировал создать масштабный труд по истории Гуманизма и Реформации, но ему помешала тяжелая болезнь и смерть. Форстен хорошо знал западноевропейскую историографию Реформации и преподавал курсы по истории Реформации и Реформации в Германии. Форстен рассматривал Реформацию как продукт исторически сложившихся обстоятельств, а также результат деятельности гуманистов и религиозной индифферентности общества XVI века [12, 7]. Кроме этого, он считает, что на Реформацию повлияло возникновение папского государства и как следствие возрастание роли пап на политической арене [12, 8].
Довольной самобытный взгляд на Реформацию был у А. Г. Вульфиуса (1880–1941), российского и советского историка. В круг научных интересов Вульфиуса входила история церкви и общественной мысли в Европе, его труды по Истории Реформации были строго научны и носили исследовательский характер, поэтому особо интересны для нас. Так, в своей небольшой, но очень значимой работе «Ренессанс и Реформация» он пишет: «Под Религиозной Реформацией мы понимаем известное завершение религиозных исканий, богато представленных и в Возрождении» [3,17], Вульфиуса предостерегает нас от ошибки исследовать Реформацию как самостоятельное явление, он рассматривает реформационные процессы как «одну сторону огромного культурного подъема, который в духовной жизни создавал одновременно и эти религиозные, и эти светские искания» [3,17].
Литература:
- Булгаков С. Н. Тихие думы: Из ст. 1911–15 г.г / Сергей Булгаков. — М.: Г. А. Леман и С. И. Сахаров, 1918. с.
- Вехи: сборник статей о русской интеллигенции / [сочинения] Н. А. Бердяева, С. Н. Булгакова, М. О. Гершензона [и др.]. — 3-е изд. — Москва: типолитография товарищества И. Н. Кушнерев и К°, 1909. с.89
- Вульфиус А. Г. Ренессанс и реформация / [А. Вульфиус]. — [Петроград, 1914?].с.17
- Грановский Т. Н. Лекции по истории средневековья. — М.: Наука, 1987. с.132
- Кареев Н. И. Н. И. Кареев. История Западной Европы в новое время: (Развитие культур. и социал. отношений). Т. 1–7 / Т. 2:, Реформация и политическая жизнь в XVI и XVII вв.. — Санкт-Петербург: тип. М. М. Стасюлевича, 1893. с.149
- Лекции по новой истории профессора В. В. Бауера, читанные в С.-Петербургском университете: Т.2. — 1886. с.165
- Некрасов Ю. К. Реформа или революция?: Реформация и Крестьян. война в герм. землях XVIв…с.24
- Протоиерей Максим Козлов, Огицкий Д. П. Западное христианство: Взгляд с Востока. — М.: Изд-во Сретенского монастыря, 2009. с.25
- Савинова А. В. Образ Жана Кальвина в оценках российских историков XIX века // Исторические науки и археология. 2015. № 11(61). с.169
- Смирнова Н. А. Православная традиция изучения история европейской Реформации и протестантизма // Вестник ОГУ. 2012. № 5(141) с.148
- Флоренский П. А. Столп и утверждение истины: Опыт православной теодицеи в двенадцати письмах / [Соч.] Свящ. Павла Флоренского. — Москва: Путь, 1914. с.9
- Форстен Г. В. Лекции по новой истории, читанные студентам 3 к. Историко-филологического института в 1893/4 году проф. Г. В. Форстеном. — [Санкт-Петербург]: В. Иванов, [1894].с.7
- Тихомиров Л. А., Победоносцев К. П. Личность, общество и церковь. — 2-е изд., перераб. и доп. — Сергиев Посад: тип. И. Иванова, 1913. с.
