Солидарность и конфликт в информационном обществе



В статье рассматривается феномен конфликта и солидарности в контексте управления социальными процессами и в условиях современного технологического уклада. Также рассматриваются эволюционно сложившиеся особенности мышления объектов воздействия, используя которые возможно менять картину мира в сознании объекта, менять установки как в сторону конфликтного поведения, так и для укрепления согласия. Предпринята попытка оценить место и роль в этих процессах новейших средств коммуникации.

Ключевые слова: конфликт, солидарность, противостояние, манипуляция, СМИ, эвристика доступности, эвристика репрезентативности, якорение.

Если общественная организация допустит ошибку, то 70 тыс. производственных бригад допустят ошибку. Если об этих ошибках писать в газете, то не хватит и года. Каков же результат? Государство распадется. То есть народ поднимется на революцию и без помощи империалистов с тем, чтобы свергнуть нас. Если издавать газету сплетен, то мы погибнем не то что за год — за неделю. И ни у кого не будет интереса работать.

Мао Цзэдун

Феномен социального конфликта и солидарности играют в структуре социума существенную роль на все сферы жизни общества. В широком смысле конфликт понимается как наиболее острый способ разрешения противоречий в интересах, целях, взглядах, возникающих в процессе социального взаимодействия, заключающийся в противодействии участников этого взаимодействия и обычно сопровождающийся негативными эмоциями, выходящий за рамки правил и норм (лат. conflictus — столкнувшийся). С феноменом конфликта неразрывно связано понятие солидарности (группы или класса), которое порождает единство интересов, задач, стандартов и взаимопонимание, или же основывается на них. Солидарность и конфликт-непременный атрибут любого общества, позволяющий оценить его качественно.

Исследование сущности конфликта и солидарности во всем мире приобретают широкий размах, что обусловлено ростом конфликтных и кризисных ситуаций, зачастую протекающих лавинообразно и все чаще непредсказуемы по своим последствиям, на новом историческом витке конфликт характеризуем уникальностью по форме выражения. Проблемам сплочения общества и преодоления конфликтных ситуаций уделяется большое внимание со стороны представителей власти, журналистского и научного сообщества, представителей гуманитарных наук.

Ввиду очевидной востребованности идет полным ходом институционализация новой научной дисциплины-конфликтологии, имеющей своей целью описание, прогнозирование, предупреждение, урегулирование и разрешение конфликтных ситуаций. На современном этапе развития эта молодая наука не в полной мере способна справляться с этим задачами, и чем более многочисленна общность людей, втянутых в конфликтную ситуацию, тем менее она способна помочь в разрешении. Это наглядно демонстрируют межнациональные, межгосударственные, межконфессиональные, конфликты, целая серия «Цветных революций».

Перевод знаний из плоскости теории в плоскость практических рекомендаций и разработки сравнительно бесконфликтных стратегий–одна из главных задач конфликтологических дисциплин. Требуется перейти на новый уровень теоретического осмысления проблемы конфликта и достижения приемлемого сторонам уровня солидарности для дальнейшего совместного существования.

Стремление достичь наилучшего общественного устройства заставляло ученых и философов давать довольно глубокие оценки явлению конфликта для своего времени, но с переходом к новым технологиям, другим общественным фармациям, коренным образом меняющим способы организации устройства общества, появлялись новые причины и поводы для конфликта, не замеченные ранее. На современном этапе развития социологии, с появлением новых коммуникационных технологий, ясно осознается потребность разработки новой теории, описывающей зарождение, процесс развития конфликтов, процесс мобилизации на конфликт с использованием новейших средств массовой коммуникации, а также новые факторы солидарности.

В связи с изменением самой морфологии общества в последние два десятилетия, появилось немало трудов, посвященным философско-социологическим моментам становления информационного общества со значительной ролью интернета и социальных сетей, в том числе и на тему межличностных и межгрупповых отношений. Это выдающиеся труды М. Кастельса и Д.Белла, М. Маклюэна, Н.Лумана и д р. Ввиду потенциальной опасности для «неподготовленного общества» появляется немало трудов, обосновывающих необходимость нового направления в отечественной социологии — социологии безопасности, как отрасль социологического знания, интегрируя прикладные спектры политических, психологических, экономических и других наук, делает своим предметом разнообразные факторы риска, угрожающие обществу и личности, а также сущность, методы, формы и средства обеспечения безопасности в условиях комплексного взаимодействия всех факторов. Данная проблематика рассматривается в трудах Г. В. Осипова, В. Н. Кузнецова, П. Н. Беспаленко, И. В. Бормотова, М. С. Журавлева, И. А. Гундарова, В. Н. Иванова, А. П. Назаретяна, А. М. Хлопьева, В. В. Серебрянникова, С. Г. Кара-Мурзы, М. М. Рассолова, Н. Г. Багдасарьян, Г. Л. Смолян, Е. А. Назырова, С. А. Дементьева., А. Н. Чумакова и д р. Как показывает практика последних десятилетий, фактор риска, связанный с повышением способности обмениваться информацией и функционирование средств массовой коммуникации не тем странам, в которых они функционируют, усиливает и конфликтогенную составляющую общества, что отражается на стабильности социальной системы в целом.

Отсутствие понимания глубинных истоков конфликта и солидарности заставляет использовать различные исследовательские подходы, заимствованные из других областей знаний, как например психология, антропология, зоопсихология, неврология, культурология, кибернетика, и др., используются методы междисциплинарности. что порой приводит к значительным результатам. Так последние исследования в области психологии, антропологии, палеоневрологии во многом позволили понять сущность явления конфликта, ведь его не может существовать вне психических структур эволюционно сформировавшегося мозга втянутых в конфликт индивидов. Исследователи-эволюционисты и палеоневрологи заявляют, что в основе любой деятельности человека и высших приматов лежит триединство базовых мотивов к удовлетворению голода, размножению и доминированию, что уже создает все необходимые предпосылки для конфликтов с себе подобными. За все эти потребности отвечают различные структуры в мозге. За появившуюся в процессе эволюции способность делиться жизненно-важным ресурсом с неродственными особями отвечает нижняя часть лобной доли мозга. Развилась эта область, как утверждает один из ведущих исследователей мозга человека и приматов профессор Савельев С. В. в попытке избежать участи быть съеденным своими сородичами когда царил каннибализм. Особей, не делившихся добычей, обиженные соседи самих съедали и преимущество в продолжении рода получили те, у кого случайная мутация мозга привела к способности делиться едой с чужаком, что по сути явилось основанием солидарности в современном понимании [20]. В области исследования предельных оснований солидарности и конфликта стоит отдельно рассмотреть вопрос эволюции мозга и всей эволюции человека, на каком этапе развития вида какие качества ему помогали передать свой геном следующим поколениям, какие области мозга ответственны за те или иные качества.

Как и ранее, объем научных трудов по теме солидарности значительно уступает объёму по теме конфликтов, что объяснимо с позиций психологии. Подсознательно человек распределяет внимание в пользу информации, повествующей о потенциальных опасностях для него и его потомков, за это отвечают соответствующие механизмы в мозговых структурах, сложившиеся в процессе эволюции [16: с.211]. Информации о том, что за той горой бесследно исчезают люди, придавалось гораздо большее значение, чем всей сопутствующей, что повышало шансы на выживаемость. Солидарность в древние времена появилась на уровне семьи и небольших сообществ, как правило объединённых по родственному признаку. Следующая значительная веха в вопросе возрождения братства и солидарности наступила в эпоху Просвещения с появлением теорий общественного договора и фиксирующего единство индивидуального и общественного, материализуясь в качестве практик социальной поддержки [5]. Минуя промежуточные стадии, перейдём к современным формам солидарности в информационном обществе.

Солидарность в цифровом обществе имеет особенности, которых не наблюдалось в «доинтернетную» эпоху, одной из которых представляется смещение от идеологических оснований солидарности к цифровым способам объединения больших масс людей, в приоритете которых личные социальные связи, носящие сетевой характер [1] Практики сетевого взаимодействия создали эмпирическую базу для пересмотра феномена солидарности. Э. Д. Уильямс и Д. Тапскотт исследовали новые социальные и экономические основания для сотрудничества в новых условиях. Мощным консолидирующим фактором представляются вики-сайты, в которых всем смысловым и инструментальным наполнением распоряжаются сами пользователи на основании открытого кода и равноправного взаимодействия. На таких сайтах всем желающим предоставляется возможность не только размещать информацию, но и искать наиболее правдивую на основе рейтингов экспертного сообщества, определившего степень доверия к материалу и разместившему его субъекту. Подобные инициативы уже сейчас способны обслуживать продвижение и реализацию проектов из сферы политики, экономики, права и других областей. Д. Хау рассматривает такие инициативы как аккумулятор ресурсов временных, когнитивных, оценочных для экономии времени и сил. Большие объёмы данных обрабатываются коллективом, где каждый сам определяет свои способности в решении части общей задачи и направление помощи другим участникам. Технологию социального действия, в основе которой лежит делегирование полномочий в решении разного рода задач массе интернет-пользователей, объединённых на различных сетевых площадках и выполняющих работу бесплатно или за небольшое вознаграждение назвали краудсорсингом [24: с.81]. Свободная энциклопедия Википедия представляет собой яркий пример подобного проекта. Индивиды, частично избавляясь от чувства социального отчуждения, сообща реализуют свой творческий созидательный потенциал практически без материального вознаграждения в интернет-пространстве.

Подавляющее большинство активных пользователей интернета выступают против монополий разработчиков программного обеспечения, так или иначе заставляющих платить за предоставленную возможность пользоваться интеллектуальными ресурсами, на которые те имеют исключительные права [23]. Еще одним фактором солидарности стало противодействие коммерциализации IT-сферы и всей системы патентного права. Свободное программное обеспечение Linux позволяет всем желающим бесплатно попробовать себя в качестве программиста, пользоваться интеллектуальными ресурсами других пользователей бесплатно или в обмен также на интеллектуальные ресурсы. При появлении платной программы на платформе Microsoft или аналогичной, программисты через незначительный промежуток времени в обязательном порядке предоставляют в свободном доступе бесплатный аналог программы на платформе Linux [21].

Солидарность в сфере интернета наблюдается среди научных кругов, вольное сетевое сообщество «Диссернет» одной из своих добровольно взятых на себя обязательств обозначило поиск и обнародование фактов нарушения авторских прав в научных публикациях. Имеются случаи, когда правительства используют сети волонтёров для участия в крупных проектах. Патентное бюро США использует компетентных технических специалистов для рассмотрения заявок на патенты. Протестная солидарность в интернет-пространстве зачастую возникает на попытки скрыть какую-либо ценную для сообщества информацию. Описано несколько случаев удаления правообладателями необходимого пользователям софта, кодов, шифров и другой информации, ответом стало массовое размещение в глобальной сети всего изъятого контента с многократным дублированием [19]. Отмечена высокая слаженность и оперативность в вопросе отстаивания свободы информации. Индивиды строят горизонтальные социальные связи «по интересам», которые ранее формировались стихийно по мере социализации [2].

В вопросе соотношения конфликтных проявлений и проявлений солидарности в информационном обществе наблюдается одна характерная особенность-наиболее заметен выход за пределы интернет-среды конфликтных проявлений, явления солидарности, как правило, остаются в рамках киберпространства. Неоднократно наблюдались случаи открытых конфликтов, зародившихся в интернете.

Солидарность возможна также и в деструктивном измерении, солидарность индивидов на основе протестной идентичности в информационном обществе изменила ход истории во многих регионах планеты с момента появления интернета. Революции последних десятилетий исследователями все чаще рассматриваются в контексте управления социальным протестом заинтересованного властного субъекта. [3].

Последовательность протестных выступлений, начавшаяся в 2010 году и прокатившаяся по Северной Африке и Ближнему Востоку, частично по постсоветскому пространству наглядно демонстрирует, что социальные сети и интернет способны мобилизовать на протест значительную часть населения без фактического отставания граждан этой страны от соседей по уровню доходов, прав и свобод, уровню развития и других ключевых показателей [18].

Для понимания феномена конфликта и привлечения индивидов в лагерь активно протестующих используется понятие из психологии: «относительная депривация» (лат.deprivatio-лишение)- субъективно воспринимаемое и болезненно переживаемое несовпадение «ценностных ожиданий» (блага и условия жизни, которые, как предполагают люди, они заслуживают по справедливости) и «ценностных возможностей» (блага и условия жизни, которые люди, как опять же им представляется, могут получить в реальности) [7: с.211]. Каким образом субъект социальных изменений способен убедить население в том, что имеют они имеют люди гораздо меньше, чем заслуживают-один из главных вопросов в понимании масштабности конфликта. Возможности в вопросе формирования общественного мнения по поводу заслуживаемых благ и возможностей их добиться значительно возросли по сравнению с прошлыми эпохами, человек не успевает психологически приспособиться к новым условиям, что зачастую приводит его в лагерь протестующих. Психологами в последние десятилетия сделаны важные открытия относительно познавательных способностей индивидов, сложившихся эволюционно и зачастую приводящим к ошибкам относительно происходящих событий и своего места в них на нынешнем этапе развития коммуникативных технологий. Открыты особенности процессов мышления человека, используя которые появляется возможность усилить или ослабить чувство относительной депривации как у отдельного индивида, так и больших социальных групп. Для этих целей наиболее часто используют эвристики доступности, эвристики репрезентативности, якорения, эффекта контраста и других эффектов, используя которые опытный пропагандист способен вызвать нужную ему реакцию от объекта манипуляции [14]. Исследователи протестных выступлений, произошедших с начала 2000-х годов с появлением интернета отмечают высокую роль интернета и социальных сетей в вопросе формирования установки на конфликтное поведение у больших масс людей, но сам механизм привлечения остался нерассмотренным [3]. Эвристика доступности заключается в субъективной оценке частоты или возможности события, с которой примеры или случаи приходят на ум, т. е. легче вспоминаются, а на ум они приходят быстрее если человек познакомился с подобным событием недавно, пусть и посредством интернета или социальных сетей. Иными словами, если объекту манипуляции предъявить даже однократно информацию о фактах коррупции во власти или иные, заслуживающие порицания в данном обществе факты, пусть даже выдуманные, индивид в обязательном порядке начнёт переоценивать их масштабы ввиду природной склонности к этому. Показывая политиков, к которым надлежит изменить отношение, только с негативной стороны, субъект манипуляции однозначно снижает уровень поддержки населением всего правящего блока. Эвристика репрезентативности заключается в том, что объект манипуляции переносит качества выборки на всю генеральную совокупность. Показав политика с не самыми полезными качествами для общества, обыденное сознание практически однозначно делает вывод: «все они такие». Эффект якорения основан на склонности индивида давать ответы, опираясь на цифру, предоставленную в вопросе. Сколько украли министры, больше или меньше 20 миллиардов? Сколько домов у политика N, больше или меньше четырех? Эффект контраста заключается в негативном восприятии своего положения при знакомстве с более высокими стандартами уровня жизни в других государствах. Телевидение, интернет и социальные сети способны создать «эффект присутствия», как будто объект манипуляции наблюдает все происходящее на экране собственными глазами [9: с.118]. Рассмотрены далеко не все познавательные способности объектов манипуляции, приводящие к ошибкам в суждениях, но именно на указанных наиболее часто создаются пропагандистские материалы, усиливающие чувство относительной депривации значительной части населения и увеличивающих вероятность открытого конфликта. Опираясь на подобные особенности мышления, возможно также усиливать уровень солидарности и братства. Показав несколько раз в течении непродолжительного периода времени последствия терактов, катастроф, войн или других негативных явлений целевой аудитории, в сознании непроизвольно возникает мысль о необходимости объединяться для совместного преодоления кризисной ситуации, хотя она может быть мнимой.

Революция в Египте 2011 года началась с флэшмоба (англ. «flash-миг», «mob»-толпа), когда группа активистов посредством пропаганды в социальных сетях, призывов всех неравнодушных к проблеме угнетения выйти на улицы и заявить свои требования правительству. Следует отметить, что Египет лидировал в регионе по таким показателям как уровень жизни, количество и качество программ социальной поддержки, уровню образования и медицины. Ряд исследователей считают, что объективных причин для столь активного выражения недовольства не было, а было недовольство, сформированное искусственно. Исследователи поведения больших скоплений индивидов в одном месте однозначно заявляют, что перевод толпы из одного состояния в другое-технологически разрешимая задача, перевороты последних десятилетий показали возможность перевода конвенциональной толпы в агрессивную, где у подавляющей части преобладают животные инстинкты [15: с.112].

Субъект социальных изменений, используя природную склонность индивидов делать ошибочные выводы при определенным образом предоставленной информации, способен добиться от объектов манипуляции необходимого уровня солидарности в вопросе перемен в обществе, пусть и насильственным путем. Это «молекулярный процесс» по мнению философа А.Грамши, когда малыми порциями, незаметным усилиями проводится работа по изменению мнений, настроений и установок индивидов средствами, не распознаваемая ими как манипуляция [8]. В конфликте на макрогрупповом уровне в прошлые исторические эпохи этой деятельностью по разрушению согласия между властью и народом продуктивно занималась часть творческой интеллигенции, с развитием интернета и социальных сетей каждый способен, исходя из своих политических предпочтений, создавать и распространять агитационные материалы, на первый взгляд не определяемые как пропагандистские, но в своей гигантской совокупности способных менять восприятие реальности больших народных масс. Большое влияние имеет фактор анонимности, в прошедшие исторические эпохи информация была неразрывно связана с источником, на сегодняшний день возможно распространяя агитационные материалы избегать любой ответственности. Представляется весьма правдоподобной версия, что субъект, имеющий больше всего возможностей с помощью средств коммуникации влиять на другие общества, более всего отстаивает свободу слова и гласность только из-за своих манипулятивных возможностей.

Отдельно стоит коснуться темы социальных ботов как нового явления политической коммуникации, предполагающем использование автоматизированных алгоритмов, имитирующих поведение реальных политических агентов в интернете и социальных сетях. Возможность в сетях обсуждать контент, ставить оценки, формировать сообщества на основе предпочтений той или иной информации стала одной из причин создания таких программных алгоритмов. На современном этапе развития социальные боты в сети практически неотличимы от реальных пользователей и используются для ведения «мягких информационных войн», создания искусственного общественного мнения, влияния на общественное мнение путём конструирования агентов влияния или ложных лидеров общественного мнения. Множеством ботом может управлять один оператор, создавая видимость массовости сторонников или противников той или иной идеи, концепции, тенденции, информации [6]. Такой технологический подход является высокоэффективным средством изменения хода протекающих социальных процессов и имеет в своей основе способность объекта манипуляции менять свое мнение под давлением общественности. Эксперименты на конфрмность, проведённые психологом Соломоном Ашем демонстрируют, что в ситуации, когда подавляющее большинство высказывается определенным образом, меньшинство во избежание дискомфорта, неизбежно возникающего при разногласиях, более склонно поменять свою точку зрения на приемлемую для большинства [22]. Социальные боты создают это мнимое большинство, а обыденное сознание инстинктивно перенимает повестку дня и соглашается с ней.

Познавательные способности, еще до недавнего по эволюционным меркам времени были адекватны обстановке, позволяли избежать многих опасностей и продолжить род, сейчас приводят к систематическим ошибкам, неправильному трактованию процессов и явлений современного мира. На протяжении всего эволюционного процесса формирования сферы человеческого сознания тот, кто на основании ложных познавательных категорий образовывал ложную теорию мира, тот погибал в «борьбе за существование». Выражаясь образно, обезьяна, которая не имела реалистичного представления о ветке, на которую собиралась прыгнуть, была бы вскоре мёртвой обезьяной и не принадлежала бы к числу наших предков. Познавательный аппарат является результатом эволюции, на больших отрезках времени познавательные процессы приспосабливались к этому миру, научились согласовываться с реальными структурами, потому что такое согласование делает возможным выживание. Этот процесс проходит во многом благодаря коммуникации, но сам процесс коммуникации с появлением интернета и социальных сетей кардинальным образом изменился, чем пользуются заинтересованные субъекты.

Практика показывает, что агитационные материалы зачастую создаются на основе эвристик и других эффектов, приводящих к неполной объективности в суждениях, и поддерживаются социальными ботами для достижения максимального эффекта. Наблюдается процесс своеобразной «притирки» познавательных способностей отдельных индивидов и всего общества в целом к возможностям субъектов социальных изменений, использующих несовершенство познавательного аппарата индивидов и самые передовые средства агитации и пропаганды для формирования установки на протест или солидарность. Каким образом пройдёт эта притирка, определит весь облик человеческого сообщества.

Окружающая среда эволюционирует гораздо быстрее, чем эволюционирует познавательные способности человека. Способности познания остались на уровне, по меньшей мере 500-летней давности, когда они были адекватны обстановке, с развитием средств коммуникации образовался разрыв. Кто способен оценить это разрыв и выработать эффективные модели действий в сложившихся условиях, обретает конкурентные преимущества, в том числе и в вопросе сплочения своего общества и повышения конфликтогенности сообществ, противостоящих ему на данном историческом этапе.

Литература:

1. Артамонов Д. С. Меркулов И. П. Эволюционная эпистемология и философия биологии//Когнитивная эволюция. М.: Педагогика, 2017. С.54–81.
2. Абдеев Р. Ф. Философия информационной цивилизации. М: ВЛАДОС, 1994. 336 с.
3. Багдасарьян Н. Г., Титов Р. В. Протестный потенциал социальных сетей: возможности и риски // Гуманитарный вестник. 2014. Вып. 4(18). с. 3–18.
4. Бжезинский З. Великая шахматная доска: господство Америки и его геостратегические императивы. М.: Международные отношения, 2002. — 702 с.
5. Вебер А. Б. Солидарность в век глобализации// Научный отдел.: Учитель. 2014.Т.2 № 1. с.14–22
6. Василькова В. В., Легостаева Н. И. Социальные боты в политической коммуникации//Вестник Рудня. Серия: Социология.2019.Т.19.№ 1. С.121–133
7. Гарр, Т..Почему люди бунтуют.- СПб: Питер,2005.-461 с.
8. Грамши А. Тюремные тетради. Ч. 1. М.: Политиздат, 1991. 361 с.
9. Добросклонская Т. Г. Вопросы изучения медиатекстов (опыт исследования современной английской медиаречи). М.: Едиториал УРСС, 2005. 288 с.
10. Дятлов С. А. Предмет и метод теории информационной экономики // Экономическая теория на пороге XXI века. Т. 2. М., 1998. С. 497–519.
11. Иноземцев В. Л. Современное постиндустриальное общество: природа, противоречия, перспективы. М.: Логос, 2000. 302 с.
12. Кастельс М. Информационная эпоха: экономика, общество и культура. М.: ГУ ВШЭ, 2000. 458 с.
13. Кара-Мурза С. Г. Революции на экспорт. М.: Эксмо, 2006. 528 с.
14. Канеман Д. Думай медленно... решай быстро. М.: АСТ, 2013. 336 с.
15. Назаретян А. П. Психология стихийного массового поведения. М.: Академия, 2005. 160 с.
16. Почепцов Г. Г. Психологические войны. М.: Рефл-бук., 2000. 529 с.
17. Почепцов Г. Г. Революция com. Основы протестной инженерии. М.: Европа, 2005. 520 с..
18. Ракитов А. И. Информация, наука, технология в глобальных исторических изменениях. М., 1998. 104 с.
19. Росинская Е. Р., Рядовский И. А. Современные способы компьютерных преступлений и закономерности их реализаций//Науки криминального цикла № 3(148) март 2019 с.87–96
20. Савельев С. Нейробиологические закономерности происхождения земных позвоночных //Русский орнитологический журнал 2019, том 2, экспресс-выпуск 1754: 1569–1588
21. Хольтгреве У., Верле Р. Декоммодификация программного обеспечения? Программное обеспечение с открытым кодом между деловой стратегией, общедоступными разработками и социальным движением//Журнал социологии и социальной антропологии.2013. Том VI. № 1 с.211–234
22. Asch, S. Opinions and Social Pressure. Scientific American, Vol. 193, No. 5, 1955. 211 p.
23. Bell D. The Coming of Post-industrial Society. A Venture in Social Forecasting. N.Y., Basic Books, 2001. 616 p.
24. Golding P. And Murdock G. Culture, Communications and Politikal Economy, 1991. P. 15–32.
25. Hove J. Crowdsourcing. Why the Power of the Crowd is Driving the Future of Business. N.Y.,2008.p.208.