Европейский суд по правам человека (далее по тексту — ЕСПЧ) — судебный орган, созданный в соответствии с Конвенцией о защите прав человека и основных свобод, заключенной в г. Риме 04.11.1950 (далее по тексту — Конвенция 1950 г.), в целях обеспечения соблюдения обязательств, принятых на себя странами-участницами Конвенции 1950 г. Учитывая многолетний опыт работы столь уникального по своим полномочиям суда, представляется особенно важным проанализировать практику рассмотрения споров в сфере международного похищения детей [1].
Учитывая особый характер рассмотрения дел о похищении ребенка одним из родителей и его транспортировке в другое государство, необходимо применение нескольких нормативно-правовых актов в совокупности — Конвенция 1950 г., Гаагская конвенция о гражданско-правовых аспектах международного похищения детей от 25.10.1980 г. (далее по тексту — Конвенция 1980 г.) [2] и Конвенция о правах ребенка от 20.11.1989 г. (далее по тексту — Конвенция 1989 г.) [3], а также с учетом соответствующих норм и принципов международного права, применимых к отношениям между государствами. Для рассмотрения споров данной категории, в которых, как правило, имеют место семейные отношения с иностранным элементом, необходимо сбалансированное применение международных документов с учетом их влияния на защиту прав детей и родителей. Подобное совокупное рассмотрение различных международных положений не должно приводить к противоречию или противопоставлению различных договоров, а должно играть роль комплексного и эффективного регулятора международных споров по вопросам похищения детей.
Статьей 8 Конвенции 1950 г. провозглашается право на уважение частной и семейной жизни, не допускается вмешательство публичных властей в личную жизнь человека за исключением случаев, когда такое вмешательство предусмотрено законом и необходимо в демократическом обществе в интересах национальной безопасности и общественного порядка, экономического благосостояния страны, в целях предотвращения беспорядков или преступлений, для охраны здоровья или нравственности или защиты прав и свобод других людей.
На первый план выходит поиск баланса между двумя противоборствующими сторонами — каждый из родителей считает, что действует в интересах своего ребенка, однако, судом должны в особой мере учитываться и интересы самого ребенка, которые могут не совпадать, с интересами каждого из родителей, а незамедлительное возвращение ребенка, перемещенного в другое государство, должно согласовываться с ними в первую очередь.
Сбалансированное толкование Конвенции 1950 г. и Конвенции 1980 г. может быть достигнуто при условии соблюдения двух условий — фактические обстоятельства дела должны представлять собой исключения для немедленного возвращения ребенка в соответствии с Конвенцией 1980 г., которые полноценно исследованы национальным судом и аргументированы в решении суда, и в то же время указанные обстоятельства должны быть оценены в свете статьи 8 Конвенции 1950 г., которая обязывает национальные суды исследовать риски возвращения ребенка в страну его постоянного пребывания и приводить неопровержимые аргументы для подтверждения своей итоговой позиции, удостоверившись в случае возвращения ребенка о наличии надлежащих гарантий со стороны государства, куда будет возвращен ребенок.
Для уяснения имеющейся судебной практики ЕСПЧ следует проанализировать ряд имеющихся решений [4]:
– Дело «Игнакколо-Зениде против Румынии» (Ignaccolo-Zenide v. Romania) (2000 г.). Заявительница — гражданка Франции. Бывший супруг заявительницы — гражданин Франции и Румынии, проживающий в США. Решением французского суда постановлено определить место жительства двоих детей с заявительницей. В 1990 г. бывший муж, пребывая с детьми в США во время каникул, отказался возвращать детей во Францию, в дальнейшем в 1994 г. вывез их в Румынию. 14 декабря 1994 г. суд г. Бухареста вынес решение о возвращении детей заявительнице. Однако, решение не было исполнено. Заявительница утверждала, что власти Румынии не предприняли достаточных мер, чтобы обеспечить быстрое исполнение решений суда и вернуть детей во Францию — страну их постоянного проживания. ЕСПЧ установил, что имело место нарушение статьи 8 Конвенции 1950 г., определив, что государственные органы Румынии не предприняли надлежащих и эффективных усилий для осуществления права заявительницы на возвращение ее детей, чем нарушили права заявительницы, а также нарушение ст. 7 Конвенции 1980 г., поскольку государственные органы Румынии не приняли мер для обеспечения возвращения детей заявительнице, указанных в статье 7 Гаагской конвенции.
– Дело «Иглесиас Хиль и A. U. I. против Испании» (Iglesias Gil and A. U. I. v. Spain) (2003 г.). Гражданка Испании предъявила требования к своему государству, поскольку государственные органы Испании не приняли надлежащих мер по возвращению ее похищенной дочери, которую отец вывез в США. ЕСПЧ снова установил нарушение статьи 8 Конвенции 1950 г., отметив, что именно власти Испании должны были выполнить адекватные действия, указанные в соответствующих положениях Конвенции 1980 г., чтобы обеспечить возвращение ребенка к матери.
– Дело «Бианчи против Швейцарии» (Bianchi v. Switzerland) (2006 г.). Отец ребенка — гражданин Италии обратился в суд по причине похищения его сына матерью, а государственные органы Швейцарии не исполнили решения судов о возвращении ребенка. ЕСПЧ постановил, что снова имело место нарушение статьи 8 Конвенции 1950 г., указал, что бездействие государственных органов Швейцарии в нарушение объекта и цели Конвенции 1980 г. привели к полному разрыву отношений между отцом и сыном, который длился более двух лет и который, учитывая маленький возраст ребенка, мог привести к растущему отчуждению между ними, что нельзя было считать действиями, отвечающими наилучшим интересам ребенка.
– Дело «Байрами против Албании» (Bajrami v. Albania) (2006 г.). В 1998 г. заявитель и его жена расстались, и супруга уехала с их дочерью, 1997 года рождения. В 2003 г. заявитель подал на развод. В то же время он обратился в полицию для предотвращения вывоза ребенка супругой в Грецию. В 2004 г. родители ребенка развелись, и опека над ребенком была передана заявителю. Однако, это решение суд не было исполнено. ЕСПЧ постановил, что имело место нарушение статьи 8 Конвенции 1950 г., отметив, что решение об опеке оставалось неисполненным на протяжении примерно двух лет, за которые заявитель не несет ответственности, поскольку он регулярно предпринимал меры для обеспечения возвращения своей дочери. Напоминая, что ЕСПЧ требовал от государств предпринимать все необходимые меры для обеспечения воссоединения родителей и их детей на основании вступивших в силу решений внутригосударственного суда и независимо от отсутствия ратификации в Албании соответствующих международных инструментов в этой области, ЕСПЧ установил, что правовая система Албании, какой она была в рассматриваемое время, не предоставляла какой-либо альтернативы, которая позволила бы заявителю получить практическую и эффективную защиту, которую государство обязано предоставить, в соответствии с закрепленным в статье 8 Конвенции 1950 г. принципом.
– Дело «Каррер против Румынии» (Karrer v. Romania) (2012 г.). Во время решения вопроса об опеке над ребенком мать вывезла дочь из Австрии в Румынию. В 2009 г. по заявлению отца ребенка было вынесено решение судом Румынии об отказе в удовлетворении требования отца о возвращении ребенка в Австрию, поскольку ей может быть причинен физический и психологический вред. ЕСПЧ установил, что суды Румынии не провели глубокого анализа для оценки наилучших интересов ребенка, заявителю ни разу не была предоставлена возможность представить свое дело в судах Румынии либо лично, либо в письменной форме, а также ЕСПЧ отметил особую длительность судебного процесса — 11 месяцев вместо 6 недель.
– Дело «Илкер Энсар Уйаник против Турции» (Ilker Ensar Uyanik v. Turkey) (2012 г.). Отец ребенка обратился в суд Турции, поскольку мать ребенка не вернулась с их дочерью после отдыха в США. ЕСПЧ постановил, что имело место нарушение статьи 8 Конвенции 1950 г., указав, что суды Турции не провели тщательной и полной оценки всей семейной ситуации заявителя, не исследовав ее в свете принципов, установленных Конвенцией 1980 г.
– Дело «Роу и другие против Франции» (Raw and Others v. France) (2013 г.). Мать — гражданка Великобритании обратилась в суд Франции с требованием о возвращении двух детей в Великобританию, в то время как дети решили остаться с отцом во Франции. ЕСПЧ заключил, что суды Франции не выполнили всех действий по исполнению решения о возвращении детей в Великобританию, указав, что хотя мнение детей и должно было учитываться, их несогласие не могло служить препятствием к их возвращению.
– Дело «Лопес Гийо против Словакии» (Lopez Guio v. Slovakia) (2014 г.). Гражданка Словакии увезла ребенка, 2009 года рождения, в Испанию, отец ребенка обратился в суд Словакии. ЕСПЧ установил, что заявитель не был представлен в производстве в Конституционном суде Словакии, которое привело к отмене вступившего в силу и подлежавшего исполнению решения о возвращении его ребенка в Испанию. Заявитель не был надлежащим образом уведомлен о производстве в Конституционном суде, в связи с чем не мог участвовать в нем.
– Дело «Блага против Румынии» (Blaga v. Romania) (2014 г.). Супруги — граждане и Румынии, и США, в браке родились 3 детей. В 2008 г. мать вывезла детей из США в Румынию. Отец детей обратился в румынский суд с требованием о возвращении детей, в чем ему было отказано, детей определили под единоличную опеки матери. ЕСПЧ установил, что заявитель пострадал от действий государственных органов Румынии, поскольку предусмотренный внутригосударственным законодательством процесс принятия решения не отвечал процессуальным требованиям, предусмотренным статьей 8 Конвенции 1950 г.
– Дело «Громадка и Громадкова против Российской Федерации» (Hromadka and Hromadkova v. Russia) (2014 г.). Заявитель, гражданин Чешской Республики, женился на гражданке РФ в 2003 г. Супруги проживали в Чешской Республике, и в 2005 г. у них родилась дочь, заявительница. Через два года супруга заявителя начала бракоразводный процесс, и оба родителя пытались получить опеку над ребенком. В 2008 г., когда бракоразводный процесс еще продолжался, супруга вывезла дочь в Российскую Федерацию без согласия заявителя. Заявитель утверждал, что власти Российской Федерации нарушили свои обязательства, не обеспечив возможность осуществления контактов с его дочерью. ЕСПЧ установил нарушение статьи 8 Конвенции 1950 г., указав, что отсутствовала правовая база, позволявшая властям РФ надлежащим образом реагировать на случаи международного похищения детей, поэтому власти РФ не выполнили своих обязательств, предусмотренных статьей 8 Конвенции 1950 г. ЕСПЧ отметил по существу спора, что с 2008 года ребенок проживал в новой среде, в Российской Федерации, и его возвращение к отцу противоречило бы интересам ребенка, что признал и заявитель. В то же время ЕСПЧ постановил, что суды РФ, отказав заявителю в признании и исполнении решения суда Чешской Республики, не нарушили требования статьи 8 Конвенции 1950 г., поскольку возврат дочери отцу противоречил бы наилучшим интересам ребенка.
– Дело «V.P. против Российской Федерации» (V.P. v. Russia) (2014). Заявителем по данному делу является гражданин Молдавии, жена которого без его согласия вывезла их ребенка в Российскую Федерацию. Заявитель жаловался на то, что власти РФ не предприняли надлежащих мер для исполнения решения суда Молдавии, определившего его в качестве родителя, с которым должен проживать его сын. ЕСПЧ постановил, что власти Российской Федерации не продемонстрировали надлежащего усердия при исполнении решения суда Молдавии, а некоторые принятые меры не были «адекватными и эффективными», чтобы принудить мать отдать ребенка заявителю.
– Дело «Нойлингер и Шурук против Швейцарии» (Neulinger and Shuruk v. Switzerland) (2010 г.). Гражданка Швейцарии увезла из Израиля сына по причине опасений относительно угрожающего поведения супруга (она опасалась, что отец заберет сына в ультраортодоксальную коммуну, родительские права отца были ограничены). Действуя в качестве суда последней инстанции, Федеральный суд Швейцарии постановил, что заявительница должна вернуть ребенка в Израиль. ЕСПЧ постановил, что будет допущено нарушение статьи 8 Конвенции 1950 г. в отношении заявительницы и ее сына, если решение о возвращении ребенка в Израиль будет исполнено, поскольку подобное возвращение не будет отвечать наилучшим интересам ребенка и будет являться незаконным вмешательством в право заявительницы на уважение семейной жизни, поскольку она будет вынуждена вернуться также в Израиль.
– Дело «Шнеерсоне и Кампанелла против Италии» (Sneersone and Kampanella v. Italy) (2011 г.). Судом Италии было вынесено решение о возвращении ребенка — мальчика к отцу в Италию из Латвии, где он проживал со своей матерью. ЕСПЧ установил, что решения итальянского суда были едва обоснованы и не аргументировали необходимость нанесения психологической травмы, которую неизбежно повлечет внезапный и необратимый разрыв тесных связей между матерью и ребенком. Кроме того, суды не рассмотрели других вариантов решений для обеспечения контакта отца с ребенком.
– Дело «B. против Бельгии» (B. v. Belgium) (2012 г.). Заявительница забрала дочь из США в Бельгию. Судом было принято решение о возвращении ребенка в США. В жалобе заявительница указала, что возвращение девочки в США лишит ребенка матери и создаст для нее невыносимую ситуацию. ЕСПЧ во время рассмотрения жалобы по существу потребовал от властей Бельгии в соответствии с правилом 39 Регламента Суда (временные меры) не возвращать ребенка в США, пока он рассматривает жалобу. ЕСПЧ решил, что, вынося решение о возвращении ребенка в США, суды Бельгии недостаточно пытались оценить риск, связанный с возвращением девочки к ее отцу. Судам также следовало принять во внимание прошедшее время и интеграцию ребенка в бельгийское общество. ЕСПЧ постановил, что временная мера, о которой было сообщено властям Бельгии в соответствии с правилом 39 Регламента Суда, должна оставаться в силе до вступления Постановления в законную силу или до вынесения Европейским Судом иного решения по данному вопросу.
– Дело «Х против Латвии» (X v. Latvia) (2013 г.). Заявительница увезла ребенка из Австралии в Латвию. Суды Латвии приняли решение о возвращении девочки в Австралию, однако, заявительница обратилась с жалобой в ЕСПЧ, поскольку подобное решение нарушает ее право на уважение семейной жизни по смыслу статьи 8 Конвенции 1950 г. ЕСПЧ установил данное нарушение, указав, что в первую очередь должны были учитываться интересы ребенка, однако, суды Латвии не исследовали факт риска для ребенка в случае ее возвращения в Австралию. В рассматриваемых случаях ЕСПЧ установил нарушения различными государствами положений Конвенции 1950 г. и Конвенции 1980 г. и, следовательно, нарушение прав и законных интересов родителей и детей. Но стоит обратить внимание и на иную практику, когда ЕСПЧ поддерживал позицию национальных судов:
– Дело «Эскинази и Шелуш против Турции» (Eskinazi and Chelouche v. Turkey) (2005 г.). Мать увезла ребенка — девочку из Израиля в Турцию, подав заявление на разводов и получив временную опеку над дочерью. Супруг обратился в суд Израиля, который вынес предписание матери вернуть ребенка в Израиль, а в случае, если она этого не сделает, ее действия будут классифицированы как похищение ребенка в соответствии с Конвенцией 1980 г. Судом Турции вынесено решение о возвращении ребенка в соответствии с положениями Конвенции 1980 г. Отец ребенка подал ходатайство об исполнении решения. Мать ребенка утверждала, что отправка девочки обратно в Израиль будет являться нарушением их права на уважение частной и семейной жизни, разделение с матерью и отправка в страну, где у девочки не было связей и на языке которой она не разговаривала, будет противоречить наилучшим интересам ребенка. ЕСПЧ посчитал данную жалобу необоснованной, указав, что решения приняты судами с учетом ст. 8 Конвенции 1950 г. и Конвенции 1980 г.
– Дело «Парадиз и другие против Германии» (Paradis and Others v. Germany) (2007 г.). Заявительнице, гражданке Германии, предоставили опеку над четырьмя детьми, но при этом суд Канады постановил не вывозить детей из Канады без согласия мужа. В 2000 году заявительница не вернулась с детьми после двухнедельных каникул из Германии, где она подала заявление на развод и ходатайство о присуждении ей опеки над детьми. Суд Канады присудил мужу заявительницы единоличную опеку над детьми, а суд Германии предписал заявительнице вернуть детей мужу. После неоднократных отказов выполнить предписание суд Германии вынес постановление о принудительном задержании заявительницы с целью выяснить у нее местонахождение детей. В 2003 г. заявительницу задержали на шесть месяцев, но она не сообщила, где ее дети. ЕСПЧ признал жалобу заявительницы необоснованной, отметив, что одной из целей Конвенции 1950 г. являлось обеспечить быстрое возвращение детей в страну их постоянного проживания, чтобы предотвратить привыкание к неправомерному нахождению в другой стране. Хотя задержание являлось крайней мерой пресечения, предусмотренной внутригосударственным законодательством, заявительница была настроена решительно не возвращать детей. При таких обстоятельствах ЕСПЧ заключил, что вывод суда о том, что было бы бессмысленно налагать штраф в качестве меры воздействия на заявительницу, являлся разумным, а помещении заявительницы под стражу не является чрезмерной мерой.
– Дело «M.R. и L. R. против Эстонии» (M.R. and L. R. v. Estonia) (2012 г.). Отец требовал возвращения дочери в Италию в соответствии с Конвенцией 1980 г. Мать с дочерью не вернулись в Италию после поездки в Эстонию. ЕСПЧ признал жалобу матери на решение суда о возвращении девочки в Италию явно необоснованной, указав, что суд Эстонии, отклоняя доводы матери о невозможности возвращения в Италию, не превысили предоставленную им свободу усмотрения.
– Дело «Руйе против Швейцарии» (Rouiller v. Switzerland) (2014 г.). Мать увезла двоих детей из Франции в Швейцарию. Заявительница жаловалась, что возвращение ее детей во Францию, как того требовали суды Швейцарии, являлось нарушением статьи 8 Конвенции 1950 г. Она также утверждала, что мнение детей не было надлежащим образом принято во внимание. ЕСПЧ в данной ситуации не установил нарушения статьи 8 Конвенции 1950 г., указав, что Конвенция 1980 г. не гарантировала ребенку право выбора места проживания.
Последнее приведенное в данной статье дело, на взгляд автора, выбивается из общей статистики — во всех примерах суд всесторонне исследовал дела, доказательства и максимально учитывал интересы несовершеннолетних детей, однако, в последнем же случае ЕСПЧ решил не учитывать мнение детей, указав, что Конвенция 1980 г. не устанавливает право ребенка выбора места проживания. Особенно это не корреспондирует положениям российского законодательства, которое, в частности ст. 57 Семейного кодекса РФ, предусматривает право ребенка на выражение своего мнения при решении семейных вопросов, а учет мнения ребенка, достигшего десятилетнего возраста, обязателен.
Международными нормами также предусмотренное данное право ребенка. Так, согласно статье 12 Конвенции о правах ребенка, ребенку, способному сформулировать свои собственные взгляды, должно быть обеспечено право свободно выражать эти взгляды по всем вопросам, затрагивающим его, причем взглядам ребенка уделяется должное внимание в соответствии с возрастом и зрелостью ребенка. С этой целью ребенку, в частности, предоставляется возможность быть заслушанным в ходе любого судебного или административного разбирательства, затрагивающего ребенка, либо непосредственно, либо через представителя или соответствующий орган в порядке, предусмотренном процессуальными нормами национального законодательства.
Если обратиться к практике рассмотрения судами дел о возвращении ребенка на основании Конвенции 1980 года за 2016–2018 гг., мы увидим, что мнение детей по вопросу их возможного возвращения в государство, где они проживали до перемещения в Российскую Федерацию, выявлялось органом опеки и попечительства при составлении акта обследования условий жизни несовершеннолетнего, что отражалось в заключениях, подготовленных указанными органами, а также выявлялось непосредственно судом в судебном заседании. К примеру, в судебном заседании опрашивались дети, достигшие возраста 10 лет, а по ряду дел были опрошены также дети более раннего возраста (5, 6, 7 и 9 лет).
В качестве примера можно привести случай, когда судом были опрошены двое несовершеннолетних: в возрасте 9 лет 3 месяцев и 14 лет 9 месяцев. Суд учел мнение старшего ребенка, исходил из того, что несовершеннолетняя, которой на момент вынесения решения было 14 лет 9 месяцев, достигла такой степени зрелости, при которой ее мнение следует учитывать. Несовершеннолетняя категорически отказывалась возвращаться в Испанию, выражала желание остаться жить в России. Суд также принял во внимание, что второй ребенок в возрасте 9 лет 3 месяцев также возражает против возвращения в Испанию, девочка говорила, что в России ей комфортно, она имеет много друзей, хотела бы остаться жить в России, а к папе в Испанию ездить на каникулы. Из показаний свидетелей, сторон, психолога, самой несовершеннолетней следовало, что она эмоционально и психологически привязана к старшей сестре, разлука с ней может нанести психологический вред несовершеннолетней и, следовательно, возвращение ее без старшей сестры недопустимо. Решением районного суда в удовлетворении заявления о возвращении детей было отказано, решение суда вступило в законную силу.
В ином случае суд первой инстанции не учел мнение несовершеннолетней, достигшей десятилетнего возраста. Девочка отказывалась возвращаться в Германию, однако, суд принял решение о возвращении девочки и трех ее братьев, поскольку решил, что несовершеннолетняя не достигла того возраста и степени зрелости, при которых, согласно статье 13 Конвенции 1980 года, при разрешении вопроса о возвращении ребенка следует принять во внимание ее мнение. Суд апелляционной инстанции, отменяя решение суда первой инстанции и отказывая в удовлетворении иска, не согласился, в частности, с выводом суда первой инстанции относительно невозможности учета мнения несовершеннолетней, достигшей возраста 10 лет. При этом суд апелляционной инстанции, указал, что международные акты не содержат указания на конкретный возраст ребенка, по достижении которого ему должна быть предоставлена возможность быть услышанным и следует учитывать его мнение [4].
В абзаце втором статьи 13 Конвенции 1980 г. предусмотрено основание для отказа в требовании о возвращении ребенка в государство его постоянного обычного проживания — возражение самого ребенка при условии, что он достиг такого возраста и степени зрелости, при которых следует принять во внимание его мнение. Конвенция прямо не устанавливает обязанности заслушивать мнение ребенка по вопросу о его возвращении в государство постоянного проживания, однако такие требования содержатся в иных международных актах, а также в нормах Семейного кодекса РФ.
В подведение итогов отметим, что обобщение судебной практики ЕСПЧ показало основные принципы рассмотрения данной категории гражданских дел, а также толкование Конвенции 1950 г. и Конвенции 1980 г. в их совокупности и сбалансированности. Особую роль подобный анализ играет при вынесении решений по заявлениям о возвращении детей в наших отечественных судах, поскольку ЕСПЧ своими решениями задает определенный курс для всех судов, рассматривающих данные дела, однако, как мы отметили, немаловажную роль играет совокупное применение норм иных международных актов и российского законодательства, которое ориентировано на охрану прав и законных интересов детей.
Литература:
- Конвенция о защите прав человека и основных свобод от 04.11.1950 // СПС КонсультантПлюс.
- Гаагская конвенция о гражданско-правовых аспектах международного похищения детей от 25.10.1980 1950 // СПС КонсультантПлюс.
- Конвенция о правах ребенка от 20.11.1989 1950 // СПС КонсультантПлюс.
- Прецеденты Европейского Суда по правам человека, 2016, N 1(25) // СПС КонсультантПлюс.
- Обзор практики рассмотрения судами дел о возвращении ребенка на основании Конвенции о гражданско-правовых аспектах международного похищения детей от 25 октября 1980 года (утв. Президиумом Верховного Суда РФ 18.12.2019) // СПС КонсультантПлюс.
