Данная статья посвящена изучению правовых проблем разграничения посредничества во взяточничестве со смежными составами преступлений. Ошибки, допущенные при применении уголовно-правовых норм, сказываются на неправильную квалификацию преступлений.
В связи с этим актуальной темой для исследования является установление четкого разграничения между взяточничеством и смежными составами преступлений.
Ключевые слова: преступления коррупционной направленности, посредничество во взяточничестве, взяточничество, дача взятки, получение взятки, квалификация преступлений.
Коррупция представляет особую опасность для государства и для общества, затрагивая все сферы жизнедеятельности. В связи с этим противодействие коррупции является одним из приоритетных направлений деятельности государства, в том числе в рамках реализации Указа Президента РФ от 29 июня 2018 г. № 378 “О национальном плане противодействия коррупции на 2018–2020 годы”.
Анализ такого правового явления, как коррупция, освещение её в научной литературе должно способствовать разработке методических рекомендаций по выявлению, противодействию и искоренению в Российской Федерации. [1]
В научной литературе находит свое обсуждение проблема квалификации согласно ст. 291.1 УК РФ и отграничения деяния лица по посредничеству во взяточничестве от смежных составов преступлений. В связи с чем, находит своё обсуждение возможность квалификации деяния лица, являющегося посредником во взяточничестве, со ссылкой на ч.5 ст. 33 УК РФ, а также отграничения посредничества во взяточничестве от “мнимого посредничества”, неудавшегося посредничества, а так же других частей ст. 290 УК РФ. [2]
Что касаемо сложностей в отграничение уголовной ответственности по ст.291.1 УК РФ от квалификации действий пособника с использованием института соучастия, со ссылкой на ч.5. ст.33 УК РФ. До введения в действие статьи 291.1 УК РФ, реализация уголовной ответственности пособника во взяточничестве, осуществлялась с использованием именно института соучастия, поэтому в научной литературе содержится множество точек зрения относительной данной позиции.
Так, Я. В. Гармышев в своей работе “Проблемы квалификации посредничества при взяточничестве” указывает, что в случае содействия получению либо даче взятки не в значительном размере, может рассматриваться как пособничество и квалифицироваться соответственно по ст. 290 или ст. 291 со ссылкой на ч. 5 ст. 33 УК РФ. [3]
На наш взгляд, данная позиция не может быть верной, ведь следует обратить внимание на тот факт, что приготовление к преступлению, предусмотренному ст. 290 или 291 УК РФ со ссылкой на ч.5 ст. 33 УК РФ, не является уголовно наказуемым, ведь, как говорилось выше, согласно ч.2 ст. 30 УК РФ уголовно наказуемо приготовление только к тяжким и особо тяжким преступлениям. В результате чего деяние пособника остается уголовно ненаказуемым.
Однако, абсолютно противоположное мнение Я. В. Гармышеву высказывает в своем труде Д. Гарбатович, где он говорит о том, что при не достижении значительного размера взятки уголовная ответственность за посредничество во взяточничестве исключается за отсутствием состава преступления и в данном случае действия посредника не подлежат квалификации как соучастие в получении или даче взятки, следовательно, применять институт соучастия при указанных обстоятельствах не допустимо. [4]
То есть автор этой точки зрения придерживается той позиции, что фактически действия посредника во взяточничестве при не достижении значительного размера взятки декриминализованы, вряд ли это целесообразным в рамках ужесточения мер в борьбе с коррупцией.
В своей научной работе “Проблемы квалификации посредничества во взяточничестве”, Яни П. С. говорит о следующем — понимание законодателем интеллектуального посредничества охватило, все виды соучастия, поэтому соответствующее правило квалификации могло бы звучать так: исходя из того, что способствование взяткодателю и (или) взяткополучателю в достижении либо реализации соглашения между ними о получении и даче взятки охватывает все виды соучастия в получении и даче взятки в значительном размере, действия (бездействие) лица, образующие посредничество во взяточничестве, в силу ч. 3 ст. 17 УК не могут одновременно квалифицироваться как преступления, предусмотренные ч. ч. 3, 4 и 5 ст. 33 и ст. 290 либо ст. 291 УК. [5]
Как видим, даже на этапе обсуждения квалификации действия пособника с применением института соучастия, возникает множество вопросов, мнений различных исследователей, точки зрения которых являются полностью противоположными и радикально отличаются.
Вторым пунктом является отграничение уголовной ответственности по ст.291.1 УК РФ от мошенничества.
Во-первых, если квалифицировать действия посредника во взяточничестве как мошенничество, где умысел субъекта направлен не на то, чтобы передать предмет взятки взяткополучателю, а завладение ими. То есть первоначально, у лица нет умысла на передачу взятки, он не посягает на охраняемые законом общественные отношения в области обеспечения нормальной и законной деятельности органов государственной власти, государственного аппарата управления и органов местного самоуправления. И только в случае полного выяснения всех обстоятельств совершенного преступления соблюдается принцип вины, где лицо полежит уголовной ответственности только за те общественно опасные действия (бездействия) и наступившие общественно опасные последствия, в отношении которых установлена его вина.
О чем и говорят положения п. 21 постановления Пленума Верховного суда РФ от 10 февраля 2000 г. N 6 «О судебной практике по делам о взяточничестве и коммерческом подкупе», согласно которому если лицо получает от кого-либо деньги или иные ценности якобы для передачи должностному лицу в качестве взятки и, не намереваясь этого делать, присваивает их, содеянное им следует квалифицировать как мошенничество. [6]
Однако не имеется правовой позиции законодателя в отношении следующего факта: что, если посредник во взяточничестве передает лишь часть предмета взятки, а часть присваивает себе?
Помимо квалификации деяния лица как мошенничества, в научной литературе содержатся различные позиции авторов, в которых речь идет о квалификации по совокупности преступлений как подстрекательство в даче взятки (ст. 304 УК РФ) и мошенничество. Деяние лжепосредника квалифицируются данным образом в случае, если помимо умысла на завладение имуществом, лжепосредник склоняет взяткодателя к передаче взятки, вводит в заблуждение взяткодателя или же умалчивает об отсутствии у него возможности передачи предмета взятки взяткополучателю, такие действия следует квалифицировать как подстрекательство к даче взятки и мошенничество.
Однако в судебной практике имеются случаи, когда лицо обвиняемое в посредничестве во взяточничестве говорило о том, что не имело умысла передать предмет взятки взяткополучателю. Какая же цель? Всё делается вполне осознанно, с той целью, что размер наказания по статье за мошенничество намного меньше размера наказания за посредничество в даче или получении взятки. В результате возвращаемся к вопросу сложности доказывания вины на этапе предварительного следствия, а далее полного, объективного и всестороннего установления всех обстоятельств дела в суде.
Некоторые авторы говорят о том, что возникают трудности в определении правового статуса взяткодателя, которого можно рассматривать в качестве потерпевшего от мошеннических действий субъекта преступления, а также возникают трудности в определения материальных ценностей как предмета взятки или же как объект мошенничества.
Однако мы придерживаемся той позиции, что лицо, дающее взятку, никаким образом не является потерпевшим в преступлении, так как он посягает на охраняемые законом общественные отношения и его умысел направлен на получение выгод как для себя, так и в отношении третьих лиц за материальные ценности, имущественные услуги, предоставление иных имущественных прав взяткополучателю.
В целом трудности в квалификации возникают и при отграничении посредничества во взяточничестве и мнимого взяточничества от ч. 5 ст. 291.1 УК РФ — обещание или посредничество во взяточничестве.
Указанные действия выражается в согласии лица оказать содействие достижению соглашения между взяткодателем и взяткополучателем либо в непосредственной передаче взятки. То есть, такого рода действия посредника должны носить определённый характер в отношении третьих лиц, иначе применение данного состава будет являться невозможным. Также следует учесть, что обещание или предложение посредничества во взяточничестве, представляют собой стадию не приготовления к посредничеству, а стадию обнаружения умысла на совершение преступления. [7]
Следует отметить, что законодательно не предусмотрено освобождение от уголовной ответственности. Сложности правоприменителю может добавить также необходимость соотнесения положений примечания к ст. 291.1 УК РФ с адресатами содержащейся в нем уголовно-правовой нормы. В соответствии с примечанием освобождению от уголовной ответственности подлежит лицо, являющееся посредником во взяточничестве. Буквальное толкование нормы позволяет прийти к выводу о том, что она не может быть применена по отношению к лицу, обещавшему или предложившему посредничество во взяточничестве. В противном случае в примечании в качестве адресата нормы законодатель указал бы не «посредника», а лицо, «совершившее преступление, предусмотренное настоящей статьей”, как было сделано в примечаниях к ст. ст. 127.1, 134, 178, 198, 199, 204, 205.1, 228, 275 УК РФ. [8]
Из вышеизложенного следует, что проблема квалификации посредничества связана: во-первых, с несовершенством изложения диспозиции правовой нормы, закрепляющий состав преступления за посредничество во взяточничестве, вследствие чего встает вопрос о целесообразности закрепления в тексте ч.1 ст. 291.1 УК РФ указания на значительный размер взятки. Во-вторых, это проблематика разграничения посредничества во взяточничестве со смежными составами, вследствие чего представляется целесообразным дополнить ст. 291.1 УК РФ пунктом, регламентирующим объективную сторону, выполняемую посредником, связанный с присвоением взятки.
Проблеме разделения обещания и предложения посредничества во взяточничестве, с одной стороны, и мошенничества — с другой, посвящается абзац 3 п. 26 Постановления. Критерием тут является присутствие либо недостаток у высказавшего соответствующие обещание, предложение лица желания фактически выступить в роли посредника. Так квалификация совершенного как мошенничества исключает дополнительную квалификацию совершенного и по ч. 5 ст. 291 УК РФ.
Литература:
- Указ Президент РФ от 29 июня 2018 г. № 378 “О национальном плане противодействия коррупции на 2018–2020 годы”;
- Уголовный кодекс Российской Федерации от 13.06.1996 N 63-ФЗ (ред. от 18.02.2020);
- Гармышев Я. В. Проблемы квалификации посредничества при взяточничестве. Конституционно-правовые основы противодействия коррупции как важнейшее условие обеспечения устойчивого социально-экономического равновесия: сборник материалов круглого стола. — Минск.: 2017 C. 60;
- Калатози Д. Г. Посредничество во взяточничестве: проблемы теории и правоприменения // Политика, государство и право. — 2012 — № 8 [Электронный ресурс]. URL: http://politika.snauka.ru/2012/08/475;
- Яни П. С. Проблемы квалификации посредничества во взяточничестве [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://lexandbusiness.ru/viewarticle.php?id=1416.
- Постановление Пленума Верховного суда РФ от 10 февраля 2000 г. N 6 «О судебной практике по делам о взяточничестве и коммерческом подкупе»;
- Ускин А. С. “Проблемы квалификации посредничества во взяточничестве”, Крымский научный вестник, № 6, 2015, с. 360;
- Ткачев И. Проблемы реализации уголовной ответственности за посредничество во взяточничестве // Уголовное право. — М.: АНО «Юридические программы», 2012, № 2. — С. 64–70;
