В статье рассматривается проблема соотношения международного и внутригосударственного права, в том числе, по отношению к международным стандартам отправления правосудия. Основным при этом является то, что международные стандарты могут быть применены только при трансформации их во внутригосударственное право.
Ключевые слова: международный стандарт, правосудие, трансформация, внутригосударственное право, общепризнанные нормы международного права.
In the article it is considered the problem of the correlation of international and national law, including international standards of administration of justice. The main thing here is that international standards can be applied only through transformation into domestic law.
Keywords: international standard, justice, transformation, national law, generally accepted norms of international law.
В своем Послании Олий Мажлису Республики Узбекистан, Президент Республики Узбекистан Шавкат Миромонович Мирзиёев особо отметил: «Хочу обратиться к депутатам и сенаторам и в их лице — ко всему народу Узбекистана: демократические реформы — единственно правильный для нас путь. Исходя из этого мы постоянно работаем в данном направлении, изучаем передовой зарубежный опыт и стремимся изменить нашу жизнь, стиль и методы нашей работы» [1].
Узбекистан всё более активно внедряется в мировое сообщество, воспринимает общечеловеческие ценности, стремится обеспечить применение на практике основные достижения мировой культуры и цивилизации.
Особо важным в данном направлении является как можно более полное восприятие, усвоение наработанного мировым сообществом опыта защиты и обеспечения прав и свобод человека. В этой области одним из приоритетов является надлежащее и как можно более полное обеспечение надлежащего осуществления правосудия, как одного из гарантов такой защиты.
В Резолюции Генеральной Ассамблеи ООН «Установление международных стандартов в области прав человека», принятой на 97-м пленарном заседании 04 декабря 1986г. (№ 41/120) подчеркивается, что данные стандарты установлены Генеральной Ассамблеей, другими органами ООН и специализированными учреждениями.
Тут же подчеркивается главенствующая роль Всеобщей Декларации прав человека, Международного пакта о гражданских и политических правах, Международного пакта об экономических, социальных и культурных правах в этой системе [4].
Принимая во внимание содержание упомянутых международных актов, нетрудно соотнести установленные ими международные стандарты защиты прав человека с международными стандартами осуществления правосудия (в первую очередь направленных на осуществление защиты прав личности).
Отметим, однако, что упомянутая Резолюция призывает государства присоединяться и ратифицировать договоры в данном направлении и учитывать уже существующую международно-правовую практику [4].
Соответственно, подчеркивается рекомендательный, неимперативный характер стандартов. Фактически, в понятие «стандарт» вкладывается определение его, как ориентир, цель развития законодательства, для возможного приближения к этому ориентиру, с учетом уже упоминавшихся особенностей государства.
Полагаем возможным согласиться с мнением Е. В. Медведева о том, что: «Цель установления стандартов правосудия состоит в унификации деятельности национальных судебных органов в части соблюдения требований к рассмотрению подведомственных им дел. Соответственно целью их реализации в национальных правовых системах является обеспечение осуществления гарантированных прав и свобод человека в сфере правосудия, а именно: равенства всех перед законом и судом, предоставления каждому заинтересованному лицу равных процессуальных возможностей для восстановления нарушенных или оспариваемых прав согласно закону в судебном порядке, в ходе которого соблюдаются общепризнанные принципы справедливого судебного разбирательства» [10, c.18].
Отметим попутно, что упомянутая унификация деятельности национальных судебных (а также, заметим — и иных правоохранительных органов) является целью, но не императивом, принимаемым априори.
Некоторыми исследователями подчеркивается (возможно — подсознательно) влияние на формирование и определение международных стандартов со стороны отдельных государств, мнение которых становится определяющим в данном направлении.
Так, по мнению И. Б. Глушковой, «…особенностью развития современных правовых систем является не только влияние общепризнанных норм и принципов международного права на внутреннее законодательство государств, но и обратный процесс, в рамках которого происходят изменения общепризнанных норм и принципов международного права под влиянием законодательства ряда демократических государств, главной ценностью которых провозглашены права человека [7, c.17].
Помимо довольно спорной и расплывчатой формулировки «демократические государства», вызывает обоснованное сомнение утверждение о том, что законодательство этих государств должно реально влиять на процесс формирования международных стандартов и, соответственно, служить образцом поведения для других суверенных государств.
По мнению М. В. Баглай: «…формулировка “общепризнанные принципы и нормы международного права” таит в себе много неясностей, поскольку в мире не существует общепринятого определения этих принципов и норм. Таковыми называют принципы Устава ООН и некоторые другие, но даже официальное признание какой-либо нормы (то есть подавляющим большинством государств) не порождает обязанности каждого государства соблюдать ее, если эта норма не нашла своего закрепления во внутреннем праве, акте ратификации или в международном договоре» [6, c.68].
Данную точку зрения разделяет ряд других исследователей. Так, О. И. Тиунов уточняет, что общепризнанными нормами и принципами международного права следует считать нормы и стандарты, признаваемые в качестве обязательных в форме международно-правовых обычаев и международных договоров [16, c. 543]. С ним солидаризируется также В. Д. Зорькин, который отмечает, что договорная или обычная норма международного права приобретает характер общепризнанной только при условии согласия государства как суверенного участника международных отношений и основного субъекта международного права с данной нормой и признания ее для себя юридически обязательной [8, c.138]. Такого же мнения придерживаются, к примеру, С. А. Авакьян [5, c.86], О. Е. Кутафин [9, c.38] и др.
Следует также отметить, что ряд исследователей, идеализируя международные стандарты, априори присваивают им общеобязательный, абсолютизированный характер, независимо от восприятия их государством и его национальным законодательством.
Так, профессор Л. В. Павлова в экспертном отчете, подготовленном в рамках проекта «Содействие более широкому применению международных стандартов в области прав человека в процессе отправления правосудия в Республике Беларусь» предлагает следующее определение международных стандартов в области прав человека — это «совокупность основополагающих прав и свобод, закрепленных в международно-правовых документах, признанных международным сообществом в целом и в силу этого обязательных для реализации в правовой системе каждого государства» [15, c.216].
Соответственно, предполагается априори обязательность международных стандартов для государства, независимо от восприятия их последним; от встраивания этих стандартов в национальное законодательство.
С предыдущим высказыванием тесно смыкается вызывающий определенные сомнения тезис С. М. Ягофарова о необходимости «… признать в качестве должного ситуацию, когда любой международный акт, расширяющий перечень статутных прав личности, автоматически приобретает статус общепризнанной нормы, не нуждающейся в какой-либо ратификации» [17, c.23].
Представляется, что данные утверждения, помимо допущения прямого ущемления государственного суверенитета, позволяют предполагать автоматический, бездумный перенос на правоприменительную практику государственных органов, любых положений международных актов, даже при произвольном отнесении их к регулирующим права человека.
Отсутствие ратификации при этом, предполагает отсутствие воли государства к восприятию таких положений, фактически — их непризнание (пусть даже временное).
Как известно, одним из основных принципов международного права является принцип добросовестного выполнения международных обязательств. Отметим, что в статье 2 Устава Организации Объединенных Наций указывается на то, что обязательства у государств- членов этой Организации возникают лишь в случае их принятия на себя [3]. При этом пункт 7 этой же статьи подчеркивает, что «…Устав ни в коей мере не дает Организации Объединенных Наций права на вмешательство в дела, по существу входящие во внутреннюю компетенцию любого государства, и не требует от Членов Организации Объединенных Наций представлять такие дела на разрешение в порядке настоящего Устава…» [3].
Доминирующая в настоящее время в науке международного права теория умеренного монизма воздерживается от жестких утверждений об императивности положений международного права и безусловного воздействия их на национальное законодательство.
В связи с этим, представляется правомерной точка зрения В. В. Богатырева о том, что «… ныне государства как основные действующие лица в международном сообществе, утверждая концепцию примата международного права, отнюдь не стремятся подчинить внутригосударственную сферу международному праву с тем, чтобы вернуться к теории международно-правового монизма, а заявляют о принципиально новой роли международного права в условиях взаимозависимого, во многом целостного мира в процессе регулирования межгосударственных отношений, на основе признания общечеловеческих ценностей. …Следование этому принципу не означает признания слияния в единое целое международного и национального права» [11, c.102].
Представляется также соответствующей упомянутым принципам позиция ряда исследователей, согласно которой неотъемлемым условием адаптации международных стандартов, является их встраивание в национальное законодательство [12, c.12; 13, c.18].
Соответственно, важнейшим при применении, имплементации понятия «международные стандарты», следует считать их признание государством и их «встраивание» в национальное законодательство.
Важным здесь является и то, что восприятие международных стандартов государством зависит от степени развитости общества, его менталитета, особенностей исторического развития и целого ряда иных факторов, определяющих его готовность принять такие стандарты и применить их на практике.
Таким образом, можно сделать вывод о том, что международные стандарты защиты прав человека, в том числе — в области осуществления (отправления) правосудия, не носят характер императивных указаний. В то же время, эти стандарты являются ориентирами, указателями, на которые государства-участники международных отношений, должны ориентироваться в своей правотворческой деятельности; воспринимать их в качестве основы для трансформации, восприятия в свое национальное законодательство, в том числе — уголовно-процессуальное.
Выступая на видеоселекторном совещании, посвященном состоянию дел по обеспечению правосудия в системе судебных органов, проблемам и задачам на перспективу, Президент Республики Узбекистан Ш. М. Мирзиёев еще 13 июня 2017 года особо отмечал: «В Стратегии действий по пяти приоритетным направлениям развития Республики Узбекистан в 2017–2021 годах приоритетными направлениями реформирования судебно-правовой системы определены повышение доступа граждан к правосудию, обеспечение подлинной независимости судебной власти, укрепление гарантий надежной защиты прав и свобод человека» [2].
Решение этой задачи напрямую связано, на наш взгляд, с более углубленной имплементацией международных стандартов в области отправления правосудия.
Литература:
- Послание Президента Республики Узбекистан Шавката Мирзиёева Олий Мажлису 24.01.2020 https://president.uz/ru/lists/view/3324
- Выступление Президента Республики Узбекистан Ш. М. Мирзиёева на Видеоселекторном совещании, посвященном состоянию дел по обеспечению правосудия в системе судебных органов, проблемам и задачам на перспективу 13 июня 2017 года https://president.uz/ru/lists/view/645.
- Устав Организации Объединенных Наций. https://www.un.org/ru/sections/un-charter/chapter-i/index.html
- Резолюция Генеральной Ассамблеи ООН «Установление международных стандартов в области прав человека». Принята на 97-м пленарном заседании ГА ООН 04 декабря 1986г. (№ 41/120) https://undocs.org/ru/A/RES/41/120
- Авакьян, С. А. Конституционное право России: учеб. курс. Т. 1. 4-е изд., перераб. и доп. — М.: Норма; ИНФРА-М, 2010. — 864 c.
- Баглай, М. В. Конституционное право Российской Федерации: учебник / М. В. Баглай. — 12-е изд., изм. и доп. — М., 2017. — 768 c.
- Глушкова И. Б.. Реализация права на справедливое судебное разбирательство в арбитражном процессе. Автореферат дисс…канд. юрид. наук. Саратов 2011. — 23 c.
- Комментарий к Конституции РФ. под ред. В. Д. Зорькина. — М.: Норма, 2011. — 1008 c.
- Кутафин, О. Е. Источники конституционного права РФ. — М.: Проспект, 2013. — 298 c.
- Медведев Е. В. Развитие и реализация стандартов правосудия В Российской Федерации (Теоретико-Правовой Аспект). Автореферат дисс…канд. юрид. наук. Москва, 2012. — 23 с.
- Международное право: учеб. пособие / В. В. Богатырев; Владим. гос. ун-т им. А. Г. и Н. Г. Столетовых. — Владимир: Изд-во ВлГУ, 2016. 276с.
- Международное право: [учеб. пособие] / Н. Н. Меньшенина; М-во образования и науки Рос. Федерации, Урал. федер. ун-т. — Екатеринбург: Изд-во Урал. ун-та, 2016. 100 с.
- Международное право. Учебник Под общей ред. С. А. Егорова.-М.: Статут. 2016. 848 с.
- Оганесян, С.М. «Понятие международных стандартов прав человека». Международное публичное и частное право. № 2 (2008): С.18–21.
- Павлова, Л.В. «Отчет национального эксперта по применению международных стандартов прав человека в области прав и свобод человека в процессе отправления правосудия Республики Беларусь». Рекомендации по более широкому применению международных стандартов в области прав человека в процессе отправления правосудия в Республике Беларусь. Минск, 2009. 369 с.
- Тиунов, О. И. Конституционные права и свободы человека и гражданина в РФ: учебник — М.: Норма, 2005. — 608 с.
- Ягофаров С. М. Международные стандарты по правам человека и российское уголовное судопроизводство: учебное пособие / под ред. доктора юр. наук, профессора А. П. Гуськовой. — Оренбург: Издательский центр ОГАУ, 2006. — 91 с.
