В соответствии со ст. 33 Семейного кодекса Российской Федерации режим совместной собственности супругов является законным режимом имущества супругов. Он устанавливается с момента регистрации брака при отсутствии брачного договора. Отсутствие детальной регламентации порядка осуществления владения и пользования общим имуществом в семейном законодательстве не противоречит статье 253 ГК РФ и принципам гражданского законодательства.
Основные правовые позиции сформулированы в п.16 постановления Пленума ВС РФ от 05 ноября 1998 № 15 «О применении судами законодательства при рассмотрении дел о расторжении брака». Так, учитывая, что в соответствии с п. 1 си. 35 СК РФ владение, пользование и распоряжение общим имуществом супругов должно осуществляться по их обоюдному согласию, в случае когда при рассмотрении требования о разделе совместной собственности супругов будет установлено, что один из них произвёл отчуждение общего имущества или израсходовал его по своему усмотрению вопреки воле другого супруга и не в интересах семьи, либо скрыл имущество, то при разделе учитывается это имущество или его стоимость.
Если после фактического прекращения семейных отношений и ведения общего хозяйства супруги совместно имущество не приобретали, суд в соответствии с п. 4 ст. 38 СК РФ может произвести раздел лишь того имущества, которое являлось их общей совместной собственностью ко времени прекращения ведения общего хозяйства.
Так при рассмотрении 22 февраля 2014 года гражданского дела по иску Б. А. А. к Б. В. Е. о разделе совместно нажитого имущества, встречному иску Б. В. Е к Б. А. А о разделе совместно нажитого имущества, Тюменский районный суд Тюменской области исключил из состава общего имущества супругов Б., подлежащего разделу, автомобиль «Toyota Hilux». Судебная коллегия по гражданским делам Тюменского областного суда не согласилась с данным выводом суда первой инстанции, указав следующее. Так, судом правильно было установлено, что указанный автомобиль был приобретён в период брака сторон в силу и в силу ст. 34 СК РФ является общим имуществом супругов.
Таким образом, принимая во внимание положения ст. 38, ст. 39 СК РФ, п. 16 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 05 ноября 1998 г. № 15 «О применении судами законодательства при рассмотрении дел о расторжении брака», обстоятельством, имеющим значение для дела, является не дата расторжения брака, как посчитал суд, а время фактического прекращения ведения сторонами общего хозяйства, от которого зависит правовой режим имущества и обязательств. Из материалов дела следует, что стороны не проживают совместно и фактически брачные отношения между ними прекращены в 2012 г. Согласно договору дарения спорный автомобиль был подарен Б. А. А. своему сыну 20.02.2014 г.
Разрешая спор и отказывая в иске, суд первой инстанции, по мнению судебной коллегии, не учёл, что спорный автомобиль был подарен ответчицей 22.02.2014 г. после прекращения брачных отношений, при этом данный автомобиль является совместным имуществом супругов, а потому Б., как собственник доли в данном автомобиле имеет право на денежную компенсацию. При таких обстоятельствах, судебная коллегия решение суда в данной части отменила с вынесением нового решения о взыскании с Б. А. А в пользу истца компенсации за подаренный ею автомобиль (дело № 33–3231/2015)
16 сентября 2014 г., частично удовлетворяя исковые требования М. Т. М и удовлетворяя встречные исковые требования М. В. В., Ленинский районный суд г. Тюмени исходил из того, что фактически брачные отношения сторон были прекращены 14.12.2013 г., а денежные средства на покупку спорного автомобиля в сумме 409 000 руб., были взяты в долг М. В. В. у М. Е. Г. в период брака, а именно 10.12.2013 г., автомобиль «Citroen C4», 2008 года выпуска, являющийся совместным имуществом супругов, по договору купли-продажи продан ответчиком за 240 000., а 20 марта 2014 г. М. В. В единолично погасил долг, взятый у М. Е. Г. на покупку спорного автомобиля, о чём была составлена расписка. С данными выводами судебная коллегия не согласилась.
Как следует из материалов дела, с 08 июля 2006 г. стороны состояли в зарегистрированном браке. В период брака, а именно 21 января 2009 г., М. В. В был приобретён автомобиль «Citroen C4» 2008 г. выпуска, за 609 000 руб. 10 декабря 2013 года М. В. В. спорный автомобиль продал по договору купли-продажи Р. за 240 000 руб. Из объяснений М. В. В., третьего лица М. Е. Г. следует, что брачные отношения между сторонами прекратились именно с 14 декабря 2013 г.
Между тем, из искового заявления М. Т. М. и пояснений её представителя следует, что брачные отношения между сторонами прекратились именно с 01 декабря 2013 г., а спорный автомобиль продан М. В. В. уже после прекращения брачных отношений. При этом, согласие на продажу автомобиля истец ответчику не давала, о его продаже не знала и денежные средства от продажи автомобиля не получала.
Указанные обстоятельства подтверждаются также материалами дела, из которых видно, что фактически брачные отношения между сторонами прекращены с ноября 2013 г., что прямо утверждает сам М. В. В. в обосновании своего иска о расторжении брака и определении порядка общении с ребёнком, поданного в Калининский районный суд г. Тюмени, также это подтверждено вступившим в законную силу определением Калининского районного суда г. Тюмени от 08.05.2014 г. При этом допрошенные в судебном заседании свидетели Р. И Б. обстоятельства прекращения между супругами М. брачных отношений именно 14.12.2013 г. также подтвердили.
Судебная коллегия отметила, что, придя к выводу о прекращении брачных отношений между супругами М. именно 14.12.2013 г., суд первой инстанции не привёл в решении мотивы и доказательства, при оценке которых, пришёл к данному выводу, как это следует из положений ст. 198 ГПК РФ. Таким образом, из обстоятельств дела и представленных сторонами доказательств следует, что брачные отношения между супругами М. фактически были прекращены с 01.12.2013 г.
Следовательно, вывод суда первой инстанции, изложенный в решении, о прекращении брачных отношений между супругами М. именно 14.12.2013 года, нельзя признать соответствующим обстоятельства дела.
Как следует из материалов дела, автомобиль «Citroen C4» 2008 г. выпуска, являющийся совместным имуществом супругов, что не оспаривалось сторонами, продан ответчиком М. В. В. Р. 10.12.2013 года за 240 000 рублей по договору купли-продажи, то есть, после прекращения брачных отношений с М. Т. М., которая согласие на продажу данного автомобиля не давала. Допустимых и достоверных доказательств, свидетельствующих об обратном, в материалах дела не имеется, ответчиком не предоставлено.
Принимая во внимание изложенное, судебная коллегия решение суда первой инстанции в части отказа в удостоверении требования М. Т. М о разделе общего имущества супругов и взыскании с М. В. В. компенсации стоимости доли проданного автомобиля отменила с принятием нового решения об удовлетворении данного требования (дело № 33–186/2015).
На основании п. 2 ст. 35 СК РФ «при совершении одним из супругов сделки по распоряжению общим имуществом супругов предполагается, что он действует с согласия другого супруга». Однако, данная норма не конкретизирует виды сделок, на которые распространяется данное согласие (презумпция согласия). Такими сделками считаются любые сделки с учётом диспозитивного характера гражданско-правового регулирования общественных отношений. Также п. 2 ст. 35 СК РФ даёт возможность при отсутствии согласия другого супруга признать сделку недействительной, совершённой одним из супругов по распоряжению общим имуществом.
Заводоуковский районный суд Тюменской области в решении от 30 декабря 2014 года при разрешении иска М. К. В. к М. В. Г. о расторжении брака и разделе совместно нажитого имущества, встречного иска М. В. Г. к М. К. В. об установлении порядка общения с детьми, пришёл к выводу о взыскании с М. В. Г. в пользу М. К. В. денежной компенсации за проданный автомобиль «ЗАЗ CHANCE», 2011 года выпуска, по мотиву того, что данное транспортное средство было продано М. В. Г. по договору купли-продажи от 02.08.2013 г. Без согласия М. К. В.
Однако с данным выводом суда первой инстанции судебная коллегия не согласилась по следующим основаниям. Из материала дела следует, что в период брака сторон по договору купли-продажи от 09.02.2011 г. М. В. Г. был приобретён автомобиль «ЗАЗ CHANCE», 2011 г. выпуска. Согласно договору купли-продажи автомобиля от 02.08.2013 г., заключённого М. В. Г., автомобиль «ЗАЗ CHANCE», 2011 года выпуска, был продан за 190 000 руб.
Между тем, автомобиль «ЗАЗ CHANCE» был продан М. В. Г. в период брака сторон, когда между сторонами фактические брачные отношения ещё не были прекращены, в связи с чем, в силу п. 2 ст. 35 СК РФ, при совершении одним из супругов сделки по распоряжению общим имуществом супругов предполагается, что он действует с согласия другого супруга.
Судебная коллегия признала ошибочным вывод суда о том, что автомобиль «ЗАЗ CHANCE» был продан М. В. Г. без согласия М. К. В., поскольку он сделан в нарушении указанной нормы права, что явилось основанием для изменения решения суда (дело № 33–1846/2015)
Необходимо отметить, что статья 35 СК РФ и Гражданский кодекс РФ по своей структуре исходит из «общего к частному», где основной принцип при реализации супругами своих правомочий выгляди в формулировке «по обоюдному согласию», однако, ст. 253 ГК РФ значит «пользуюсь и владею совместно» и «распоряжаюсь по согласию». Также распоряжение общим имуществом каждый из супругов обозначает одной из главных презумпций гражданского права в целом и семейного права, в частности, обозначая, что каждый супруг может распоряжаться общим имуществом с согласия другого. Данное правило распространяется на право признания сделок по распоряжению общим имуществом недействительным. Так как сделка, совершённая по распоряжению совместным имуществом одним из супругов без согласия другого — оспоримая сделка, тем самым законодатель сужает совместную собственность не только в кругу лиц, которые могут оспорить сделку, но и конкретизирует факт того, что «знало или должно было знать о несогласии на эту сделку другого».
Верховный суд РФ п. 5 Обзора судебной практики № 1 (2016) высказал важную правовую позицию, в значительной степени оказавшую влияние на практику судов общей юрисдикции, согласно которой в случае заключения одним из супругов договора займа, или совершения иной сделки, связанной с возникновением долга, такой долг может быть признан общим лишь при наличии обстоятельств, вытекающих из п. 2 ст. 45 СК РФ, бремя доказывания которых лежит на стороне, претендующей на распределение долга.
В. Обратился в суд с иском к М., П. о взыскании суммы долга. В обосновании иска указал, что по договору займа, оформленному распиской и соглашением об окончательном урегулировании финансовых взаиморасчётов в рамках совместных коммерческих проектов в целях закупки товаров, а также для приобретения недвижимости, передал определённую денежную сумму М. На момент заключения договора займа М. состоял в браке с П. (М.). Обязательства по возврату денежных средств по договору займа М. исполнены не были. На основании п. 2 ст. 45 СК РФ истец просил взыскать сумму долга с М. и П. (М.) солидарно.
Дело неоднократно рассматривалось судебными инстанциями. При новом рассмотрении дела суд первой инстанции, удовлетворяя исковые требования В., руководствуясь положениями ст. 310, 314, 322, 807, 810 ГК РФ и ст. 34, 39 СК РФ, исходил из того, что поскольку на момент заключения договора займа П. (М.) состояла в браке с М. и денежные средства, полученные М. от В., были потрачены на нужды семьи ответчиков, в частности на развитие совместного бизнеса и на покупку недвижимости, то данные денежные средства являются общим долгом ответчиков по делу.
С указанными выводами суда первой инстанции согласился суд апелляционной инстанции. Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда РФ по кассационной жалобе П. отменила состоявшиеся по делу судебные постановления и направила дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции по следующим основаниям. В соответствии с п. 3 ст. 39 СК РФ общие долги супругов при разделе общего имущества супругов распределяются между супругами пропорционально присужденным им долям.
Согласно п. 2 ст. 45 СК РФ взыскание обращается на общее имущество супругов по общим обязательствам супругов, а также по обязательствам одного из супругов, если судом установлено, что всё, полученное по обязательствам одним из супругов, было использовано на нужды семьи.
Таким образом, для возложения на П. солидарной обязанности по возврату заёмных средств обязательно должно являться общим, то есть, как следует из п. 2 ст.45 СК РФ, возникнуть по инициативе обоих супругов, по которому все полученное было использовано на нужды семьи.
Пунктом 2 ст. 35 СК РФ, п. 2 ст. 253 ГК РФ установлена презумпция согласия супруга на действия другого супруга по распоряжению общим имуществом. Однако положения о том, что такое согласие предполагается также в случае возникновения у одного из супругов долговых обязательств с третьими лицами, действующее законодательство не содержит. Напротив, в силу п. 1 ст. 45 СК РФ, предусматривающего, что по обязательствам одного из супругов взыскание может быть обращено лишь на имущество этого супруга, допускается существование у каждого из супругов собственных обязательств.
Следовательно, в случае заключения одним из супругов договора займа, или совершения иной сделки, связанной с возникновением долга, такой долг может быть признан общим лишь при наличии обстоятельств, вытекающих из п. 2 ст. 45 СК РФ, бремя доказывания которых лежит на стороне, претендующей на распределение долга.
Между тем, сделав вывод о том, что денежные средства, взятые ответчиком М. в долг у истца, были потрачены на нужды семьи, в том числе на покупку недвижимости, суд в нарушение этой статьи указал, что доказательств обратного П. предоставлено не было. Согласно ч. 2 ст. 56 ГПК РФ суд определяет, какие обстоятельства имеют значение для дела, какой стороне надлежит их доказывать, выносит обстоятельства на обсуждение, даже если стороны на какие-либо из них не ссылались.
По данному делу юридически значимым обстоятельством являлось выяснение вопросов об установлении цели получения М. названной выше денежной суммы, причины подписания М. от В. Двух документов, и того, были ли потрачены денежные средства, полученные М. от В., на нужды семьи М.
Удовлетворяя исковые требование В., суд приведённые обстоятельства не учёл, не определил их в качестве юридически значимых для правильного разрешения спора, они не вошли в предмет доказывания по делу и, соответственно, не получили правовой оценки суда, что является следствием неправильного истолкования и применения судом положений п. 2 ст. 45 СК РФ к отношениям сторон.
Согласно п. 3 ст. 35 СК РФ «для заключения одним из супругов сделки по распоряжению имуществом, права на которое подлежат государственной регистрации, сделки, для которой законом установлена обязательная нотариальная форма, или сделки, для которой законом установлена обязательная нотариальная форма, или сделки, подлежащей обязательной государственной регистрации, необходимо получить нотариально удостоверенное согласие другого супруга». Согласно п. 2 ст. 163 ГК РФ нотариальное удостоверение сделок обязательно и в случаях, предусмотренных соглашением сторон, хотя бы по закону для сделок данного вида эта форма не требовалась. Для некоторых сделок закон требует обязательность нотариального удостоверения и государственной регистрации, например, договор ренты, для других — только государственной регистрации, к примеру: купли-продажи, мены, дарения недвижимости, относительно которых закон не требует обязательного соблюдения нотариальной формы.
Действующий закон не защищает супругов, как совместных собственников, не гарантирует отсутствия вредного результата, наступления вредных последствий и не гарантирует восстановления нарушенного или оспоренного права, так как презумпция согласия исключает защиту. Наличные презумпции согласия, приводит к нарушению прав другого супруга и привлечению его к ответственности за недобросовестные действия другого супруга в случае недобросовестности одного из участников.
В качестве примера правоприменительной практики рассмотрим следующий случай. Разрешая апелляционные жалобы на решение Омутинского районного суда Тюменской области и отменяя решение суда первой инстанции в связи с неправильным применением норм материального права, суд апелляционной инстанции установил, что между М. В. В. и М. О. В. 11 мая 1988 года заключен брак, после регистрации брака мужу и жене присвоена фамилия М. (л.л.17); брак между супругами прекращён 15 октября 1997 на основании решения Омутинского районного суда Тюменской области.
В период брака по договору купли-продажи от 22 мая 1990 за счёт общих доходов супругов, с согласия супруги М. О. В., на имя М. В. В. приобретён жилой дом полезной площадью 34,8 кв. м., в том числе жилой площадью 27,2 кв. м., надворными постройками, расположенными на земельном участке площадью 1200 кв. м. по адресу: п. Омутинский, ул. Кирова, д.2. Согласно условий договора дом приобретён за 36000 руб.
М. В. В. 27 марта 2017 года зарегистрировал право собственности на жилой дом. Согласно ч. 2 ст. 34 СК РФ общим имуществом супругов являются также приобретённые за счёт общих доходов супругов недвижимые вещи и любое другое нажитое супругами в период брака имущество независимо от того, на имя кого из супругов оно приобретено либо на имя кого или кем из супругов внесены денежные средства.
Общей совместной собственностью супругов, подлежит разделу (п. 1 и 2 ст. 34 СК РФ), является любое нажитое ими в период брака движимое и недвижимое имущество, которое в силу ст. 128, 129 п. 1 и 2 ст. 213 ГК РФ может быть объектом права собственности граждан, независимо от того, на имя кого из супругов оно было приобретено или внесены денежные средства, если брачным договором между ними не установлен иной режим этого имущества. Раздел общего имущества супругов производится по правилам, установленным ст. ст. 38, 29 СК РФ и ст. 254 ГК РФ от 05 ноября 1998 г. № 15 «О применении судами законодательства при рассмотрении дел о расторжении брака»)
С учётом приведённых норм и правовых позиций ВС РФ по их применению, жилой дом по адресу: с. Омутинское, ул. Кирова, д.2, расположенный на земельном участке, является общей совместной собственностью супругов М. Между сторонами нет договора о разделе имущества, иного соглашения, предусматривающего иной режим имущества супругов, брачный договор между сторонами не заключался. М. О. В с иском о разделе совместного имущества с 1997 г. Не обращалась, доля её в общем имуществе не была определена. По договору купли-продажи от 01 июня 2017 г. М. В. В. продан жилой дом по адресу Омутинский район, с. Омутинское, ул. Кирова, д. 2 В. В. А., действующей в своих интересах и в интересах несовершеннолетних детей П. Д. С. и В. И. В (л.д. 50–51, 52). Согласие М. О. В. на отчуждение недвижимого имущества при оформлении договора купли-продажи от 01 июня 2017 г. Получено не было.
Разрешая спор и удовлетворяя иск М. О. В., суд первой инстанции, руководствуясь ст. 34, 35, 38 СК РФ, исходил из того, что оспариваемый договор купли-продажи жилого дома нарушает права истца на общее имущество супругов, поскольку спорный жилой дом приобретён супругами в период брака, данное имущество являлось общей собственностью супругов, сделки с таким имуществом должны совершаться с соблюдением требований о получении нотариально удостоверенного согласия другого супруга. Согласие М. О. В. на отчуждение жилого дома по договору купли-продажи получено не было, что является основанием для признания договора купли-продажи недействительным. С учётом того, что о нарушении своего права на общее имущество супругов М. О. В стало известно лишь 29 августа 2017 года после получения выписки из Единого государственного реестра недвижимости о переходе прав на объект недвижимости, суд пришёл к выводу о том, что предусмотренный пунктом 7 ст. 38 СК РФ трёхлетний срок исковой давности, о применении которого заявлено ответчиком М. В. В., пропущен не был. С приведёнными выводами суда первой инстанции судебная коллегия не согласилась.
Оспариваемый договор купли-продажи заключен 01.06.2017 г., то есть тогда, когда М. перестали быть супругами, владение, пользование и распоряжение общим имуществом которых определялось положениями ст 35 СК РФ и приобрели статус участников совместной собственности, регламентация которой осуществляется положениями ГК РФ.
Суд первой инстанции ошибочно исходил из необходимости наличия нотариального согласия М. О. В. на отчуждение совместного имущества в порядке ст. 35 СК РФ, так как положение ст. 35 СК РФ в отношении получения нотариально удостоверенного согласия одного из супругов при совершении сделки по распоряжению недвижимости другим супругом распространяется на правоотношения, возникшие между иными участниками гражданского оборота, к которым относятся бывшие супруги.
В данном случае на момент заключения оспариваемого договора дарения доли жилого дома и земельного участка брак между супругами М был прекращён и соответственно получение нотариального согласия истца на отчуждение недвижимого имущества бывшей супруги М. О. В. не требовалось.
Иск М. О. В. о признании сделки недействительной мог быть удовлетворён только в случае, если доказано, что другая сторона в сделке знала или заведомо должна была знать об отсутствии полномочий у другого участника совместной собственности на совершение сделки.
Согласно пункту 2 ст. 253 ГК РФ распоряжение имуществом, находящимся в совместной собственности, осуществляется по согласию всех участников, которое предполагается независимо от того, кем из участников совершается сделка по распоряжению имуществом.
В соответствии с пунктом 3 ст. 253 ГК РФ каждый из участников совместной собственности вправе совершать сделки по распоряжению общим имуществом, если иное не вытекает из соглашения всех участников. Совершенная одним из участников совместной собственности сделка, связанная с распоряжением общим имуществом, может быть признана недействительной по требованию остальных участников по мотивам отсутствия у участника, совершившего сделку, необходимых полномочий только в случае, если доказано, что другая сторона в сделке знала, или заведомо должна была знать об этом.
Исходя из положений вышеприведённых правовых норм суду при разрешении спора о признании недействительной сделки по распоряжению общим имуществом, совершённой одним из участников совместной собственности, следовало установить наличие или отсутствие полномочий у другого участника совместной собственности на совершение сделки по распоряжению общим имуществом, которые возникают у этого участника в случае согласия остальных участников совместной собственности на совершение такой сделки.
Также суд должен был установить наличие или отсутствие осведомлённости другой стороны по сделке об отсутствии у участника совместной собственности полномочий на совершение сделки по распоряжению общим имуществом и обстоятельства, с учётом которых другая сторона по сделке должна была знать о неправомерности действий участника совместной собственности. Указанные обстоятельства являются юридически значимыми и подлежащими установлению для правильного разрешения дела.
В данном случае другой стороне по сделке, знающей или заведомо должной знать об отсутствии полномочий у другого участника совместной собственности на совершение сделки является В. В. А., действующая в своих интересах и в интересах несовершеннолетних детей — П. Д. В. и В. Д. В. После расторжения брака, между М. О. В. и М. В. В. не было заключено соглашения об определении долей на недвижимое имущество.
С учётом того, что п. 2 ст.253 ГК РФ установлена презумпция согласия всех участников совместной собственности по её распоряжению, независимо от того, кем из участников совершается сделка, истец М. О. В., оспаривая договор купли-продажи, должна была доказать, что Василькова В. А. знала и должна была знать об отсутствии её несогласия на заключение сделки. В соответствии со ст. 56 ГПК РФ, содержание которой следует рассматривать в контексте с положениями п. 3 ст. 123 Конституции РФ и ст. 12 ГПК РФ, закрепляющих принцип состязательности гражданского судопроизводства и принцип равноправия сторон, каждая сторона должна доказать те обстоятельства, на которые она ссылается как на основание своих требований и возражений, если иное не предусмотрено федеральным законом.
В материалах дела отсутствуют доказательства того, что В. В. А. знала или должна была знать об отсутствии у М. В. В., совершившего сделку, необходимых полномочий, то есть совершила сделку с намерением причинить вред М. О. В. (злоупотребить правом). Пунктом 1 статьи 10 ГК РФ установлена недопустимость действий граждан и юридических лиц исключительно с намерением причинить вред другому лицу, а также злоупотребление правом в иных формах.
В случаях, когда закон ставит защиту гражданских прав в зависимость от того, осуществлялись ли эти права разумно и добросовестно, разумность действий и добросовестность участников гражданских правоотношений предполагаются (п. 3 ст. 10 ГК РФ).
По смыслу приведённых норм, добросовестным поведением является поведение, ожидаемое от любого участника гражданского оборота, учитывающего права и законные интересы другой стороны, содействующего ей, в том числе в получении необходимой информации. Под злоупотреблением правом понимается поведение управомоченного лица по осуществлению принадлежащего ему права, сопряжённое с нарушением установленных в ст. 10 ГК РФ пределов осуществления гражданских прав, осуществляемое с незаконной целью или незаконными средствами, нарушающее при этом права и законные интересы других лиц и причиняющее им вред, или создающее для этого условия.
По своей правовой природе злоупотребление правом является нарушением запрета, установленного в ст. 10 ГК РФ, в связи с чем злоупотребление правом, допущенное при совершении сделок, влечёт ничтожность этих сделок, как не соответствующих закону (ст. 10 и ст. 168 ГК РФ). В соответствии с п. 1 ст. 168 ГК РФ, за исключением случаев, предусмотренных пунктом 2 настоящей статьи, иным законом, сделка, нарушающая требования закона или иного правового акта, является оспоримой, если из закона не следует, что должны применяться другие последствия нарушения, не связанные с недействительностью сделки.
Материалы дела не содержат доказательств, свидетельствующих о наличии между М. В. В и В. В. А договорённости о совершении противоправных действий с целью причинения вреда М. О. В., то обстоятельство, что М. В. В. распорядилась имуществом без согласия истца после расторжения брака между супругами не может служить основанием для признания совершённых сделок по распоряжению общим имуществом ничтожными ввиду злоупотребления правом.
Бремя доказывания того, что вторая сторона в сделке знала об отсутствии согласия другого участника совместной собственности на совершение сделки, возлагается на М. О. В., которая должна была доказать не только отсутствие с её стороны согласия на распоряжение общим имуществом, но и то, что другая сторона знала или должна была знать об этом обстоятельстве.
Руководствуясь положениями п. п. 2, 3 ст. 253 ГК РФ судебная коллегия пришла к выводу, что истцом не доказано, что приобретатель по сделке Василькова В. А., действующая в своих интересах и в интересах несовершеннолетних детей знала и должна была знать об отсутствии её согласия на продажу спорного жилого дома. Переход права собственности жилого дома от Михина В. В. к Васильковой В. А., был зарегистрирован и соответствующая запись о переходе права собственности внесена в ЕГРП, следовательно, представленные на государственную регистрацию документы подтверждали как правомочия продавца, так и правомочия покупателя на момент совершения оспариваемой сделки, с момента приобретения жилого дома владеют и пользуются им, несут бремя содержания, о каких-либо обременениях правами третьих лиц, их притязаний на приобретаемое имущество им не было известно.
Считаем, что необходимо исключить п. 2 ст. 35 СК РФ и изменить его содержание, так как, достаточно того, что распоряжение общим имуществом супругов будет осуществляться по обоюдному согласию супругов.
Литература:
- Семейный кодекс Российской Федерации от 29.12.1995 № 223-ФЗ // Собрание законодательства РФ. 01.01.1996. № 1. ст. 16.
- Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая) от 30.11.1994 № 51-ФЗ // Собрание законодательства РФ. 05.12.1994. № 32. ст. 3301.
- Определение Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации от 14 января 2015 года по делу 12-В04–8.
- Федеральный закон от 21.07.1997 № 122-ФЗ «О Государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним» (с изм. и доп., вступ. в силу с 01.01.2017) // Российская газета. № 145. 30.07.1997.
