В статье рассматриваются проблемные аспекты в сфере усыновления российских граждан лицами иностранного государства: проблема отсутствия эффективного контроля за дальнейшей жизнью детей после усыновления, сохранения тайны усыновления, защиты прав и интересов биологических родителей и некоторые другие; а также пути их решения.
Ключевые слова: международное усыновление (удочерение), проблемы, ребёнок, иностранные усыновители, воспитание, орган опеки и попечительства.
Важнейшим принципом международного усыновления (удочерения) считается обязанность государства в качестве приоритетной задачи принимать все необходимые меры для предоставления возможности ребенку воспитываться и находиться под защитой родной семьи. При этом следует также признавать и учитывать большую значимость международного усыновления в случае, если найти семью для ребенка в Российской Федерации не представляется возможным.
Согласно ст. 125 СК РФ [8] усыновление (удочерение) производится в порядке особого производства по правилам гражданского процессуального законодательства. Гражданское судопроизводство по делам об усыновлении (удочерении) регулируется главой 29 ГПК РФ [1], которая детально регламентирует процедуру подачи заявления об усыновлении, закрепляет его содержание; определяет перечень документов, необходимых для подачи заявления; закрепляет особенности подготовки дела к судебному разбирательству, рассмотрения заявления, а также принятия решения по делу и его последующей отмены.
В правоприменительной практике отношения, связанные с международным усыновлением (удочерением), считаются одними из сложнейших и неоднозначных, поскольку в ходе рассмотрения дела судам необходимо опираться не только на российское законодательство, но и учитывать особенности законодательства других государств. Международное усыновление несовершеннолетних граждан РФ довольно распространенное явление в современной России. Как известно, передача детей на усыновление должно происходить исключительно в их интересах, однако, зачастую происходят случаи прямого нарушения их законных прав.
Гражданским процессуальным законодательством РФ закреплено, что дача заключения органами опеки и попечительства и прокурором является неотъемлемой частью судебного разбирательства по делам об усыновлении (удочерении). Несмотря на обязательность этого положения, нередко указанные субъекты исполняют возложенные на них обязанности лишь формально (документально). В большинстве случаев орган опеки и попечительства представляет заключения не об обоснованности и соответствии усыновления интересам усыновляемого ребенка, а о возможности быть усыновителями (о соответствии кандидата установленным законом требованиям, вне зависимости от взаимоотношений ребенка и усыновляемого). По сути, такие заключения не отвечают предъявляемым к ним законным требованиям.
Также органами прокуратуры были зафиксированы случаи выдачи должностными лицами органов опеки и попечительства положительных заключений без достаточных на то оснований, либо вопреки установленным ограничениям. Причем шли на это умышленно, объясняя правонарушения тем, что «в любой семье ребенку будет лучше, чем в социальном учреждении», либо своими предположениями об отсутствии перспектив на усыновление детей российскими гражданами [2, стр. 7]. Вместе с этим, опираясь на практику судов по делам об усыновлении, можно отметить, что в апелляционном порядке такие процессуальные нарушения как неучастие в судебном заседании представителя органа опеки и попечительства, прокурора, а также усыновителей не обжаловались, что свидетельствует о пассивной роли данных субъектов в гражданском судопроизводстве.
В связи с этим предлагается установить более строгую административную и уголовную ответственность должностных лиц за нарушение правил усыновления российских детей иностранцами [9, стр. 100]. Например, включить в ст. 154 УК РФ «Незаконное усыновление (удочерение)» дополнительную санкцию в виде лишения права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью, аналогично ст. 155 УК РФ «Разглашение тайны усыновления (удочерения)». Несмотря на то, что ст. 273 ГПК РФ закрепляет обязательность участия прокурора и представителя органа опеки и попечительства при рассмотрении заявления об усыновлении, предлагается также внести в статью положение о невозможности рассмотрения данной категории дел без участия данных субъектов.
В соответствии со ст. 273 ГПК РФ все дела в целях сохранения тайны усыновления (ст. 139 СК РФ) рассматриваются судом в закрытом судебном заседании. В теории нет однозначной позиции относительно сущности тайны усыновления и ее целесообразности применения на практике. Так, одни авторы считают, что законодатель совершенно справедливо закрепил тайну усыновления, так как это способствует созданию подлинно родственных отношений между усыновителем и усыновленным, стабильности усыновления, облегчает воспитание ребенка [3, стр. 108]. Другие ученые ставят под сомнение необходимость сохранения тайны усыновления [4, стр. 112].
На практике существует несколько процессуальных проблем в области сохранения тайны усыновлении (удочерении):
во-первых, просматриваются коллизии законодательства, и прежде всего, между законодательством Российской Федерации и стран англосаксонской правовой системы. Так, А. М. Нечаева отмечает, что «целесообразность применения мер по сохранению тайны усыновления ребенка весьма проблематична при усыновлении российских детей иностранцами. В законодательстве стран — попечителей российских детей (США, Канады, Италии и т. д.) отсутствуют нормы, ограждающие тайну усыновления. Международных договоров, к которым бы присоединилась Россия и которые бы содержали нормы о тайне усыновлений также не существует» [4, стр. 112];
в-вторых, на основании статистики из всех нарушителей тайны усыновления реально к уголовной ответственности привлекли только несколько человек, в основном нарушители отделываются штрафом, поэтому говорить о развитии борьбы с нарушителями тайны усыновления в полной мере говорить не приходится [7, стр. 288].
Применение правил тайны усыновления для всех случаев усыновления, по нашему мнению, является, с одной стороны, нецелесообразным, а с другой — противоречащим международному законодательству по вопросу тайны усыновления. Законодательство государств кардинально различается в регулировании этих аспектов. Зачастую сохранение тайны усыновления вообще не представляется возможным, когда речь идет о международном усыновлении. Каждое государство по своему усмотрению регулирует данную процедуру, но, когда усыновление является трансграничным, оно должно соответствовать как праву государства происхождения ребенка, так и праву принимающего государства. Ст. 165 Семейного кодекса РФ закрепляет, что на территории Российской Федерации усыновление и отмена усыновления иностранными гражданами или лицами без гражданства ребенка, являющегося гражданином Российской Федерации, производится в соответствии с законодательством государства, гражданином которого является усыновитель, то есть в соответствии с личным законом усыновителя. Когда ребенок уже усыновлен, он наделяется правом получить гражданство принимающего государства. Соответственно, отношение к вопросу сохранения тайны усыновления подпадет под юрисдикцию личного закона физического лица принимающего государства, таким образом, российское законодательство отсылает к праву принимающего государства [10, стр. 44].
Думается, что при рассмотрении данной категории дел, вопрос об обязательности сохранения тайны усыновления и наступлении ответственности за разглашения сведений об усыновлении должен разрешаться с учетом положений и особенностей законодательства государства, в котором будет проживать ребенок.
Следующей можно выделить проблему защиты прав и законных интересов биологических родителей усыновляемых детей, поскольку их права и интересы зачастую игнорируются. Согласно п. 9 Постановления Пленума ВС РФ № 8 [6] в случае наличия у ребенка родителей, их согласие является обязательным условием усыновления. Но суд может его не учитывать в случае признания факта неуважительности причин неучастия родителей в воспитании и содержании своих детей более шести месяцев. Однако, до сих пор механизм судебного признания этих причин неуважительными недостаточно урегулирован законодательно, что на практике приводит к весьма негативным последствиям.
Вместе с этим, думается, что передавать потенциальным усыновителям сведения о детях до того, как для этого возникли правовые основания — неправильно. Пока причины неучастия родителей в содержании и воспитании ребенка не признаны судом неуважительными нельзя передавать без их согласия информацию об их кровных детях иным гражданам с целью усыновления. На данный же момент иностранные граждане вправе получать эти сведения от органов опеки и попечительства еще до установления судом причин неучастия родителей в содержании и воспитании детей, то есть фактически еще до начала судебного разбирательства по делу об усыновлении, что является дискриминацией их прав.
Стоит также заметить, что, как упоминалось выше, гражданские дела об усыновлении (удочерении) рассматриваются судами в порядке особого производства, тогда как дела о признании неуважительными причин неучастия родителей в воспитании и содержании детей, по сути, относятся к делам искового производства, в котором сторонами выступают истец (опекун ребенка) и ответчики (биологические родители). Объединение двух гражданских дел, различных по своей процессуальной природе, в рамках единого производства представляется необоснованным [5].
Считаем, что правильнее было бы установить иной порядок, при котором сначала бы рассматривался и разрешался вопрос об установлении факта неучастия родителей, а впоследствии (после принятия решения о неуважительности причин неучастия родителей в воспитании детей) проводилось отдельное судебное заседание по вопросу усыновления.
Также проблемным аспектом является возможность усыновления (удочерения) детей, уже находящихся на воспитании в семье или под опекой, поскольку в таком случае сведения о детях в государственный банк данных не направляются. Соответственно, поскольку сведений нет, суд может отказать в удовлетворении заявления об усыновлении. В связи с этим требуется дополнение и уточнение положений процессуального законодательства о возможности усыновления в отношении детей и при отсутствии сведений о них в государственном банке данных о детях, оставшихся без попечения родителей. Можно сказать и об уязвимости процедуры усыновления в части предоставления и сбора информации о детях из-за отсутствия надлежащего контроля за поступающей в банк данных информацией о детях, которая способствует росту злоупотреблений со стороны чиновников.
В соответствии с законодательством РФ у иностранных усыновителей имеется выбор места прохождения обязательной подготовки к усыновлению (в своем государстве или на территории РФ). Представляется правильным, что в интересах российских детей такую подготовку необходимо проводить исключительно на территории Российской Федерации, как и прохождение обязательного медицинского осмотра в целях предотвращения возможных фальсификаций документов. Прохождение обязательной подготовки в РФ предлагается реализовывать путем предоставления потенциальным усыновителям услуг переводчиков, деятельность которых должна оплачиваться из бюджета организаций, осуществляющих данную подготовку (а не самими иностранцами), поскольку усыновление российских детей, их воспитание и развитие в семьях является наиболее предпочтительной формой социальной защиты детей и, соответственно, входит в круг интересов РФ.
Подводя итог, можно сказать, что институт усыновления (удочерения) российских детей иностранными гражданами является до сих пор развивающимся институтом, со сложной структурой и характерными особенностями. Из анализа проблем международного усыновления усматривается явная необходимость в более детальном законодательном регулировании данного вопроса: в совершенствовании методов воздействия на должностных лиц, ответственных за усыновление, совершенствовании механизма контроля государства за дальнейшей жизнью усыновленных детей, в конкретизации требований, предъявляемых к заключениям органов опеки и попечительства, в уточнении порядка прохождения обязательной подготовки усыновителей и их обязательного медицинского осмотра, а также применения правил тайны усыновления. Проблемы правового регулирования международного усыновления не теряют актуальности ввиду невозможности обеспечения надлежащего унифицированного регулирования всех аспектов процедуры усыновления, в особенности при столкновении кардинально различных коллизионных норм регулирования правоотношений в государстве происхождения ребенка и в принимающем государстве [10, стр. 42].
Литература:
- Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации от 14.11.2002 N 138-ФЗ // Собрание законодательства РФ, 18.11.2002, N 46, ст. 4532.
- Глухарева В. Г. Процессуальные особенности рассмотрения дел об установлении усыновления (удочерения) // Арбитражный и гражданский процесс. — 2013. — № 1. — С. 7.
- Летова К. В. Усыновление в Российской Федерации: правовые проблемы. М., 2006. С. 108.
- Нечаева А. М. Тайна усыновления // Закон. 2000. № 3. С. 112–113.
- Паршуткин В., Львова Е. Особенности рассмотрения судами дел об усыновлении (удочерении) детей иностранцами // Российская юстиция, 1998. — № 11. [Электронный ресурс]// http://center-bereg.ru/d1512.html
- Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 апреля 2006 г. N 8 г. Москва «О применении судами законодательства при рассмотрении дел об усыновлении (удочерении) детей» [Электронный ресурс]// https://www.garant.ru/products/ipo/prime/doc/12046403/
- Саматова А. А. Уголовная ответственность за разглашение тайны усыновления (удочерения): проблемы теории и практики // Актуальные проблемы экономики и права. 2011. № 4. С. 288
- Семейный кодекс Российской Федерации от 29 декабря 1995 года № 223-ФЗ// Собрание законодательства Российской Федерации, 1996. — 1 января. — № 1. — Ст. 16.
- Туганов Ю. Н., Климова Е. А. Проблемы международного усыновления российских детей // Право: современные тенденции: материалы II Междунар. науч. конф. (г. Уфа, апрель 2014 г.). — Уфа: Лето, 2014. — С. 100–101.
- Трансграничное усыновление: тайна усыновления или право на индивидуальность? / К. О. Тринченко // Известия высших учебных заведений. Поволжский регион. Общественные науки. — 2015. — No 2 (34). — С. 42–54.
