В статье автор указывает на существующий ряд актуальных проблем при реализации наследственных прав детей-насцитурусов, зачатых при помощи вспомогательных репродуктивных технологий.
Ключевые слова: суррогатная мать, ребенок, суррогатное материнство, потенциальный наследник, генетический родитель ребенка, процесс зачатия.
В современном обществе данная тема приобретает все большую значимость. Это связано с тем, что в последнее время возросло число детей-насцитурусов, то есть детей, которые были зачаты при жизни наследодателя и родились после открытия наследства, в том числе в связи с развитием применения вспомогательных репродуктивных технологий (далее ВРТ).
С момента рождения первого в мире ребенка, зачатого с использованием одной из технологий, относимых к ВРТ — экстракорпорального оплодотворения (ЭКО) прошло уже 40 лет (25 июля 1978 год, Англия).
Сегодня в мире уже насчитывается более 6 миллионов детей, рожденных благодаря базовой программе ВРТ — ЭКО, и каждый год на планете рождается более 30 тысяч таких детей.
Согласно данным, сегодня в России сотни тысяч детей зачаты in vitro — от латинского «в стекле».
Еще одной программой ВРТ является суррогатное материнство (при проведении этой программы используется базовая технология ЭКО) [3]. Что также, в свою очередь, способствует увеличению круга субъектов, затрагиваемых проблемой реализации наследственных прав детей-насцитурусов.
И несмотря на то, что в Российской Федерации ЭКО стало реальностью, дающей жизнь большому количеству малышей, наше действующее законодательство содержит только 1 статью в ГК РФ, где поверхностно прослеживается связь с этим аспектом (ч. 1 ст. 1116 ГК РФ — о лицах, призываемых к наследованию).
Это говорит о том, что проблемы наследования детьми-насцитурус в данном аспекте остаются совершенно неисследованными и нерешенными в науке и законодательстве в целом.
В данной статье рассматриваются одни из самых актуальных вопросов из множества выявленных нами проблем, а именно: вопрос о том, когда считать процесс зачатия состоявшимся и вопрос наследования, если суррогатная мать оставляет себе генетически не родственного ребенка.
Начнем с решения первой проблемы. Когда считать процесс зачатия состоявшимся? Есть два противоречивых мнения:
- С момента соединения двух клеток in vitro — в пробирке;
- С момента прикрепления к яйцеклетке суррогатной матери.
Согласно Медицинской энциклопедии (самый полный электронный справочник по медицине), зачатие (conceptio) — это возникновение беременности; включает оплодотворение яйцеклетки и имплантацию плодного яйца [4]. В связи с этим, с медицинской точки зрения, зачатие происходит в организме матери.
Другое толкование этого термина фигурирует в п. 1 ст. 55 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации»: вспомогательные репродуктивные технологии — это методы лечения бесплодия, при применении которых отдельные или все этапы зачатия и раннего развития эмбрионов осуществляются вне организма матери [1].
Это означает, что Федеральный закон призывает нас придерживаться первой точки зрения — процесс зачатия считается состоявшимся с момента соединения двух клеток в пробирке.
Очевидно радикальное различие термина «зачатие» в праве и в медицине. На самом деле вопрос момента зачатия имеет большое практическое значение. Следовательно, потенциальный наследник в одном случае вполне может стать реальным, а в другом его право на наследство будет недействительным.
Например, если наследодатель умер, когда потенциальный наследник «был в пробирке», а законодатель исходил из медицинского определения, то он бы не вошел в круг лиц, которые могут призываться к наследованию. Определение, данное в вышеуказанном ФЗ, безусловно расширяет вероятность потенциальному наследнику, еще не прикрепленному к женскому организму, когда-то стать реальным и получить право на наследство.
Но, здесь появляется еще один спорный момент. Не нарушатся ли права других законных наследников, если данный потенциальный наследник (эмбрион), который на момент смерти наследодателя уже находился в пробирке, то есть был зачат, родится через 15 лет.
Следующая проблема — вопрос наследования, если суррогатная мать оставляет себе генетически не родственного ребенка. Это весьма дискуссионная тема, в связи с тем, что здесь возникает спорная ситуация с точки зрения соотношения морали и законодательного несовершенства.
Согласно п. 1 ст. 48 Семейного Кодекса РФ: материнством признается подтвержденный факт рождения матерью ребенка. То есть, исходя из этой нормы, по определению матерью является суррогатная мать, вне зависимости от того, что рожденный ребенок ей генетически не родственен.
Более того, запись генетических родителей ребенка в книге записей рождений возможна только после согласия суррогатной матери (абз. 2 п. 4 ст. 51 СК РФ).
Однако, свою позицию по данному вопросу высказал Пленум Верховного Суда РФ от 16.05.2017 № 16.
Абзацы 4 и 5 пункта 31 данного Постановления: при разрешении споров, возникающих в связи с применением ВРТ судам следует иметь в виду, что, если суррогатная мать отказалась дать такое согласие, то это не является безусловным основанием для отказа в удовлетворении иска потенциальных родителей (о признании их родителями и передаче им ребенка на воспитание). Для правильного разрешения дела необходимо проверить, был ли заключен договор о суррогатном материнстве и на каких условиях, являются ли истцы генетическими родителями ребенка, по каким причинам женщина, родившая ребенка, не дала такого согласия, и только после установления всех обстоятельств по делу, и с учетом норм статьи 3 Конвенции о правах ребенка, судам следует разрешить спор в интересах ребенка [2].
В случае, если истцы не генетические родители ребенка, то здесь логично право суррогатной матери на ребенка (например, если ребенок был ей зачат до ВРТ).
По факту, если все же суд встает на сторону суррогатной матери, то ребенок будет наследовать после нее.
Но, договор суррогатного материнства нам представляется «договором возмездного оказания услуг». Если относить этот договор к данному виду (законодательно договор суррогатного материнства не закреплен), то на практике может возникнуть вопрос о возможности одностороннего отказа. А в случае с вынашиванием ребенка это опять же не совсем правильно с морально-этической точки зрения.
По мнению М. В. Антакольской: «Во время беременности и родов проявляются материнские чувства, которые могут полностью изменить отношение суррогатной матери к ребенку и заключенному соглашению. Если бы она была юридически обязана передать ребенка людям, которые с ней договорились, это могло бы быть такой же ужасной потерей для нее, как и потеря ее собственного ребенка» [5].
На наш взгляд, все же необходимо законодателю попытаться регламентировать процесс договорных отношений потенциальных родителей и суррогатной матери. Ведь в таких серьезных моментах, как рождение ребенка при использовании ВРТ, не должно быть место эмоциям и качелям между тем, кто прав: генетические родители или суррогатная мать. Необходимо определиться.
По действующему законодательству в случае отказа сторон от исполнения договора, они просто должны компенсировать друг другу понесенные расходы (ст. 782 ГК РФ). Разве это соразмерная мера, в случае, когда речь идет о живом новорожденном человеке?
Безусловно, общество разделено на два лагеря: одни за права суррогатной матери, другие за права генетических родителей.
Думается, что законодатель уже попытался обезопасить генетических родителей, указав, что суррогатной матерью может быть женщина, имеющая уже хотя бы одного своего здорового ребенка. Но, конечно, материнские чувства при вынашивании не зависят от того, есть у нее уже дети или нет.
Однако, считаем, что в данные правоотношения вступают граждане осознанно и по собственной воле, поэтому суррогатная мать, подписывая договор и заведомо вынашивая чужого ребенка, обязана, по нашему мнению, после рождения передать его генетическим родителям. Так как их также можно понять. Это их родной ребенок и мысль о том, что у них отберут возможно последний шанс на рождение и воспитание ребенка (причем своего) представляется нам бесчеловечной. И как им жить с тем фактом, что их ребенок будет с неродственным ему человеком? Считаем, что для генетических родителей эта травма не меньше, а даже больше. Тем более, что данные услуги оказывались суррогатной матерью, как правило, на возмездной основе и с осознанием того, что она делает и должна будет сделать (передать ребенка генетическим родителям).
Мы предлагаем в первую очередь думать и заботиться о правах ребенка, не забывая о ст. 3 Конвенции о правах ребенка. Очевидно, что ВРТ и, в частности, использование услуг суррогатного материнства — процедура дорогостоящая. И люди идут на этот шаг осознанные, у которых есть на это возможность, и очевидно, все условия для благополучной дальнейшей жизни их ребенка.
Литература:
- Федеральный закон от 21.11.2011 № 323-ФЗ (ред. от 01.04.2020) «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» // Российская газета. № 263. 23.11.2011.
- Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 16.05.2017 № 16 (ред. от 26.12.2017) «О применении судами законодательства при рассмотрении дел, связанных с установлением происхождения детей» // Российская газета. № 110. 24.05.2017.
- Приказ Минздрава России от 30.08.2012 № 107н (ред. от 01.02.2018) «О порядке использования вспомогательных репродуктивных технологий, противопоказаниях и ограничениях к их применению» // Российская газета. спецвыпуск. № 78/1. 11.04.2013 г.
- Медицинская энциклопедия. Самый полный электронный справочник по медицине. // URL: https://gufo.me/dict/medical_encyclopedia/Зачатие. (дата обращения: 10.05.2020).
- Антакольская М. В. Семейное право. / 2-е изд., перераб. и доп. — Москва: Юристъ. 2002. — 336 с.
