Настоящая статья посвящена изучению проблемы межкультурной коммуникации на Северном Кавказе в первой половине XIX века. В ходе исследования мы обосновали закрытость территории северокавказского региона и дали характеристику социальному развитию культурному типу автохтонных народов. Кроме того, мы разобрали специфику противостояния России Ирану и Османской империи в ходе борьбы за Кавказ, а также раскрыли роль Кавказской войны в закреплении России в северокавказском историческом регионе.
Ключевые слова: социокультурная система, лингвоментальный комплекс, культурная общность, политический контроль, динамика развития, социальный фон, ассимиляция.
This article is devoted to the study of the problem of intercultural communication in the North Caucasus in the first half of the 19th century. In the course of the study, we substantiated the closed territory of the North Caucasus region and characterized the social development of the cultural type of autochthonous peoples. In addition, we examined the specifics of the confrontation between Russia and Iran and the Ottoman Empire during the struggle for the Caucasus, and also revealed the role of the Caucasian war in consolidating Russia in the North Caucasus historical region.
Key words: sociocultural system, linguistic complex, cultural community, political control, development dynamics, social background, assimilation.
Актуальность темы заключается в необходимости более детального исследования специфики межкультурной коммуникации между Российской империей и наиболее крупными шамхальствами [3, c. 26]. Северного Кавказа для определения общей динамики социального развития и соприкосновения двух культур в аспекте современного социокультурного и лингвоментального взаимодействия.
Практическая значимость заключается в возможности использования материала статьи в целях проведения региональных или культурно-массовых мероприятий, посвящённых истории, национальным обычаям, традициям и ритуалам народов Кавказа с целью привлечения внимания к наследию Кавказа и Тифлиса в историко-культурном контексте и, в целом, для повышения уровня качественной этико-нравственной интеграции российской культуры и культуры народов Кавказа в современном российском обществе.
Социокультурное и лингвоментальное развитие северокавказского региона до вступления в межкультурные взаимоотношения с Российской империей, носило скованный характер и зависело во многом от особенностей географической среды и условий сосуществования местных этнических обществ и общностей. Социальная динамика характеризовалась скорее типичной архаической типологией, включающей в себя комплекс специфических черт, в которых проживали представители кавказской культуры.
Характер внутреннего развития с устойчивой формой домашнего обучения и, в принципе, типичным обрядово-ритуальным укладом всех форм хозяйствования с преобладающей установкой племенных религиозных верований, позволяет сделать вывод о том, что фундаментом социокультурной системы и, в целом, всех обществ и общностей северокавказского исторического региона был традиционализм с ярко выраженной корпоративной иерархией ценностей, подкреплённой эгалитарной системой прав и обязанностей большинства членов общества.
Специфика топографической рассечённости Северного Кавказа предопределила не только высокую степень этнической разнородности, но и быстрое формирование множества локальных культур и языковых групп [3, c. 34]. Вместе с тем существовали значительные различия между представителями каждого этноса и этнической общности. Этим объясняется также сложность межкультурной коммуникации в самом историческом регионе [2, c. 126].
Однако, своеобразие политического, экономического и географического положения северокавказского исторического региона в XIX веке сделало его центром разрешения «восточного вопроса». Иран, Османская и Российская империя с одной стороны, Великобритания и Франция с другой вели активное противостояние за право владения частью территории, либо за возможность создания протектората и дальнейшего продвижения вглубь Среднего и Ближнего Востока [9, c. 598].
Российская империя начала вести активное внешнее противостояние Ирану и Османской империи вместе с решением Екатерины II избрать военный способ решения проблем по южному политическому направлению. К 1770 годам вся территория от кубанской линии и Терека к югу уже была частично освоена российской армией при поддержке казачества. При этом многие северокавказские народы восприняли враждебно попытку Российской империи добиться исключительной, доминирующей позиции на Северном Кавказе силой.
Тем не менее, в условиях постоянного противостояния, влияние Ирана и Османской империи быстро ослабло. Тогда Российская империя предприняла попытку занять оборонительные позиции. Были построены крепости: Ростовская, Кизлярская, Моздокская и Азовская, образованы Моздокско-Кизлярская и Азово-Моздокская линия. Казаки и крестьяне-переселенцы вступали во взаимодействие с горскими народами, участвовавшими в строительстве крепостей [6, c. 83].
Был налажен первичный культурный контакт. В последней четверти XVIII века Российская империя смогла оттеснить Османскую империю, вместе с тем, влияние Ирана начало заметно ослабевать. Уже в начале XIX века военно-политическая форма взаимодействия сменяется на экономическую и социокультурную. Автохтонные аспекты существования некоторых горских народов стали приобретать новые качественные свойства вследствие межкультурной коммуникации с представителями российской культуры.
Культурное сообщество, образовавшееся на стыке двух историко-культурных пластов, носило, всё же, преимущественно военный характер. Межкультурная коммуникация позволяла развиться новой идеологии, в которой отразились схожие черты российского и кавказского лингвоментального комплекса, причём, оказалось, что общие ментальные особенности и культурные традиции каждой стороны в одинаковой степени имели глубокое историческое и социологическое обоснование [8, c. 74].
К началу Кавказской войны в 1817 году, Российская империя оказалась в невыгодном экономическом положении, вызванном необходимостью вести активные боевые действия против французской армии [4, c. 59] и попыткам интервенции со стороны некоторых европейских держав. Кроме того, участившиеся локальные конфликты не позволяли сразу отреагировать на нестабильное положение на Северном Кавказе.
В результате усиления роли отдельных крупных шамхальств, первый этап войны оказался для Российской империи самым неудачным и затратным с точки зрения основных военных орудий, продовольствия и человеческого ресурса [5, c. 148]. Однако, насильственные методы со стороны Российской империи были вызваны, в первую очередь, неудачными попытками провести дипломатические переговоры, о чём пишет историк-современник С. М. Броневский в исторических известиях о Северном Кавказе [3, 4].
Однако после того как Османская империя ещё не потеряла интерес к территории Северного Кавказа, ряд других стран-оппонентов старались избежать притязаний и сохранить нейтралитет по отношению к северокавказскому региону. Перестали осуществляться любые попытки расширения влияния и установления зоны контроля над Северным Кавказом. В итоге в Кавказскую войну была втянута только Российская империя и несколько десятков разрозненных польских полков, нёсших службу в Черкесии.
После успешного завершения ряда русско-турецких войн 1806–1812, 1828–1829 гг. и русско-персидских войн 1804–1813, 1826–1828 гг. Россия оттеснила своих основных конкурентов в борьбе за Кавказ. Начиная 1830-х гг. она получила почти монопольное право на внедрение в регионе своей социокультурной парадигмы [5, c. 172]. Вхождение народов Северного Кавказа в состав России привело к более тесному взаимодействию культуры России и кавказских этносов, наложило неповторимый отпечаток и на русскую культуру, литературу, искусство, общественную мысль, расширило горизонты познания, и в свою очередь внесло мощную преобразующую струю в жизнь народов Кавказа, их материальную и духовную культуру.
Теперь любой потенциальный противник Российской империи, который пытался преодолеть кавказские горы, попробовать вступить в борьбу за судьбу Северного Кавказа и утвердить свою власть среди самых крупных шамхальств, терпел поражение исключительно из-за топографических особенностей ландшафта. При этом, и Западный и Восточный Кавказ оставались регионами, которые было завоевать не менее трудно.
Российский историк В. С. Белозеров [1], что для того, чтобы добиться успеха в освоении северокавказского региона, учитывая динамику развития промышленности и технического, военного оснащения, даже наиболее развитым европейским державам XIX века потребовалось бы иметь, помимо хорошего руководителя, также опыт в покорении горной местности, знание специфики самого региона и новейшие технические приспособления для минимизирования потери людей и ресурсов. Учитывая эти факторы, удивительно, как Российская империя смогла одержать победу в Кавказской войне, которая, хотя и носила переменный характер, была весьма затянута и требовала много ресурсов с точки зрения военного обеспечения [1, c. 97].
Даргинский поход 1845 сыграл ключевую роль в определении победителя войны. Когда Кабарда уже не могла оказать сопротивление Российской империи, лишь Чечня могла дать достойный отпор, однако, при поддержке Илисуйского султаната, Россия смогла изыскать средства и в предстоящем сражении полностью утвердить своё влияние на Кавказе. Третий этап войны стал чисто формальным в плане проведения крупных военных операций. С этого момента Российская империя доминировать в северокавказском регионе [7, c. 104].
Так первые два этапа Кавказской войны 1817–1845 годов стали серьёзным шагом к культурной ассимиляции, к которой Россия шла долгие годы. Из наиболее объективных причин можно выделить следующие: вхождение Грузии в состав России и привлечение внимания Турции и Армении; расширение территорий России и вхождение в новую зону экономического и политического контроля [7, c. 127].
Сама же война, как явление политико-экономическое, начала угасать всё быстрее, взятие укреплённых пунктов и крепостей осуществлялось в большинстве случаев без прямого надзора и без командования, но, в ходе военных действий шло и укрепление, велись активные строительные работы, заготавливались материалы для создания укреплённых линий. На этом фоне происходило последовательное объединение шамхальских земель в период с 1840 по 1850 годы.
Так, именно продолжительная межкультурная коммуникация стала позитивным социальным фоном в сферах идеологии, хозяйствования и даже политико-правового устройства, она постепенно подготавливала изменение отношения горских обществ и общностей к присутствию Российской империи. Но постепенный непланомерный характер взаимодействия объяснялся, прежде всего, тем, что многим шамхальствам приходилось примиряться с присутствием иных культурных феноменов на своей законной исторической территорией.
Выводы. Таким образом, первичное стремление отрицать всё, что отличалось от неоднородных форм и проявлений собственной культуры, углубление в специфике своей собственной культурны и её парадигмы, культурная закрытость постепенно наполнялась новыми элементами позитивного взаимодействия между Российской империей и крупными кавказскими шамхальствами. И всё же, интеграция русской культуры и культуры народов Кавказа в XIX веке происходила в противоречивой обстановке, именно поэтому, знание и представление о культурных обычаях, традициях и ритуалах кавказских народов в XIX веке, в период Кавказской войны, необходимо для обоснования этико-нравственной интеграции двух культур в унаследовании ими общечеловеческих ценностей предыдущих эпох.
Литература:
- Белозеров B. C. Этническая карта Северного Кавказа. — М.: ОГИ, 2018. — 318 с.
- Бларамберг И. Ф. Историческое, топографическое, статистическое, этнографическое и военное описание Кавказа. — М.: Изд. Надыршин А. Г., 2019. — 451 с.
- Броневский С. М. Новейшие географические и исторические известия о Кавказе: Часть I. — М.: Тип. С. Селивановского, 1823. — 383 с.
- Броневский С. М. Новейшие географические и исторические известия о Кавказе: Часть II. — М.: Тип. С. Селивановского, 1823. — 485 с.
- Дубровин Н. Ф. Кавказ и народы, его населяющие. Книга I. Кавказ. — М.: Кучково поле, 2019. — 659 с.
- Дубровин Н. Ф. Кавказ и народы, его населяющие. Книга II. Законы и обычаи на Кавказе. — М.: Кучково поле, 2019. — 542 с.
- Кабузан В. М. Население северного Кавказа в XIX-XX веках. — М.: Русско-Балтийский информационный центр «БЛИЦ», 2018. — 239 с.
- Колесникова М. Е. Изучение Северного Кавказа в России во второй половине XVIII — начале XX в.: диссертация... доктора исторических наук: 07.00.02, 07.00.09 / Колесникова Марина Евгеньевна; [Место защиты: Ставропол. гос. ун-т]. — Ставрополь, 2011. — 921 с.: ил. РГБ ОД, 71 12–7/127
- Толстой Л. Н. Малое собрание сочинений. — СПб.: Азбука СПб, 2014. — 640 с.
