В статье авторы исследуют проблемы, возникшие в уголовном законодательстве в связи с осуществлением процессов криминализации и декриминализации, а также рассматривают их возможные пути решения.
Ключевые слова: УК РФ, криминализация, декриминализация.
Специфика процессов криминализации и декриминализации такова, что подавляющую совокупность последствий их осуществления, в том числе и негативных, можно обнаружить лишь post factum, т. е. по прошествии некоторого периода времени, необходимого для сбора соответствующих статистических данных, их обработки и составления выводов. Пока подобный процесс не завершен, те или другие правоотношения регулируются условно «дефектной» нормой соответствующей отрасли законодательства. В то же время за каждым применением некорректной или неправильной правовой нормой стоит жизнь конкретного человека, который может пострадать от подобного применения. Именно поэтому стоимость ошибки в процессе криминализации или декриминализации конкретного деяния так велика; именно поэтому необходимо исследовать возможные негативные последствия осуществления этих процессов и их минимизации. Рассмотрим некоторые примеры подобных ситуаций.
Статья 291.1 УК РФ предусматривает ответственность за посредничество во взяточничестве, т. е. за непосредственную передачу взятки, осуществляемую по поручению взяткодателя или взяткополучателя (или же иное способствование взяткодателю или взяткополучателю в достижении или реализации соглашения между ними о получении и даче взятки в значительном размере). Соответствующий значительный размер установлен в примечании к ст. 290 УК РФ и составляет сумму денег, стоимость ценных бумаг, иного имущества или т. п., превышающую 25 тыс. руб. Тем не менее, возникает неопределенность в том, следует ли посредника привлекать к ответственности по данной статье в случае, если сумма взятки составила менее 25 тыс. руб. Некоторые исследователи связали подобное законодательное установление с невозможностью привлечь посредника во взяточничестве к уголовной ответственности по ст. 291.1 УК РФ, в случае если установленный в примечании к ст. 290 УК РФ порог не был преодолен, что представлялось не совсем корректным, ведь общественная опасность действия в данном случае в меньшей степени зависела от суммы, и в большой от самих негативных последствий действия; т. е. размер взятки никак не должен влиять на статус лица, выступающего в качестве посредника между взяткодателем и взяткополучателем. Также Л. Д. Гаухман пишет: “…Имеет место быть явное несоответствие наказания логике установления уголовной ответственности: фактически не реализованное действие, заключающееся в обещании или предложении посредничества во взяточничестве (что, по существу, является приготовлением к совершению преступления), наказывается намного более сурово, чем само совершение данного преступления” [Гаухман, 2010. С. 214]. Попытка минимизации несовершенства законодательного регулирования вышеназванной уголовной ответственности были предприняты в 2016 г. — была введена ст. 291.2 УК РФ, криминализировавшая мелкое взяточничество (не более 10 тыс. руб.). Тем не менее, несмотря на указание о том, что подобное преступление может быть совершено в том числе и через посредника, ответственность по этой статье, согласно формулировке, устанавливается только для взяткодателя и взяткополучателя. Таким образом, практические и доктринальные проблемы, описанные выше, сохранили свою актуальность — это, в свою очередь, приводит к разночтениям, возникающим в судебной практике. Так, согласно разъяснениям Верховного Суда РФ, лицо, оказавшее посреднические услуги при передаче предмета коммерческого подкупа на сумму, которая не превышает 10 тыс. руб., либо взятки, размер которой не превышает 10 тыс. руб., не может быть привлечено к ответственности по ст. 204.2 и 291.2 УК РФ. В соответствии с данными статьями и примечаниями к ним уголовная ответственность установлена только за посредничество в коммерческом подкупе или во взяточничестве в случае, если сумма предмета подкупа или размер взятки являются значительными (т. е. превышают 25 тыс. руб.). В целом, фактическое посредничество во взяточничестве до 25 тыс. руб. может быть квалифицировано только в виде соучастия в получении либо даче взятки. В то же время, санкции анализируемых статей в полной мере не совпадают. Что также важно — неясно, по каким причинам то или иное лицо перестает быть посредником во взяточничестве в том случае, если размер взятки составляет менее 25 тыс. руб. Ю. А. Митюкова пишет следующее: “…Специально разработанный инструмент уголовно-правового воздействия на конкретного человека, осуществившего посредничество во взяточничестве, в анализируемых случаях не применяется лишь по формальным основаниям — подобное воздействие нельзя признать продуктивным, поскольку оно не отвечает необходимым требованиям справедливости при определении меры наказания за содеянное” [Митюкова, 2015, с. 75]. Преодолеть вышеназванный недостаток можно, например, посредством закрепления в законодательстве четко определенного статуса посредника во взяточничестве как лица, непосредственно осуществляющего передачу взятки по поручению взяткодателя или взяткополучателя либо иным образом способствующего взяткодателю или взяткополучателю в достижении либо реализации соглашения между ними о получении и даче взятки, но без указания размера взятки.
Ст. 267.1 УК РФ, введенная в 2017 г., предусматривает ответственность за совершение из хулиганских побуждений действий, которые угрожают безопасной эксплуатации транспортных средств. Данная статья могла бы стать примером положительного воздействия процесса криминализации, но у нее есть свой недостаток. Как отмечает М. А. Кауфман: “Спектр подобных противоправных действий крайне широк и может разниться от скручивания одной гайки с железнодорожного полотна до создания специальной конструкции, мешающей водителям транспорта четко видеть свой путь” [Кауфман, 2016, с. 94]. Представляется очевидным, что в последнем случае общественная опасность деяния возрастает в разы. В связи с этим возникает вопрос о рациональности и эффективности установления недифференцированной ответственности за совершение подобных действий. По нашему мнению, ст. 267.1 УК РФ должна быть дополнена соответствующими квалифицирующими составами и предусматривать дифференцированную ответственность за конкретные действия с учетом их тяжести и складывающейся судебной практики.
Стоит, однако, заметить, что негативные последствия также могут быть связаны и с процессом декриминализации норм уголовного законодательства. Хотя декриминализация и является процессом, противоположным криминализации и использующимся для исправлений ошибок криминализации, ей точно также присущи правовые ошибки.
Обратимся к правовому регулированию ответственности за клевету: соответствующий состав был декриминализован в 2011 г. поскольку предполагалось, что общественная опасность этого «преступления» являлась недостаточной, чтобы предусматривать по нему отдельный состав в УК РФ. Тем не менее, как показали следующие годы, законодатели поторопились с исключением этого состава из УК РФ — его декриминализация не дала искомого эффекта, а в Государственную Думу Федерального Собрания РФ был внесен законопроект о повторной криминализации названного деяния, который был принят и введен в действие. Таким образом, почти на протяжении года соответствующие действия получали некорректную квалификацию, что приводило к соответствующим последствиям. Представляется справедливым мнение А. Ю. Епихина о том, что “…клевета не должна была выходить из состава УК РФ, поскольку в условиях современного технологически развитого информационного мира распространение заведомо ложные сведения, порочащих честь и достоинство другого лица или подрывающих его репутацию, стало особенно легким и социально безнаказанным (ввиду широкой распространенности анонимности в Сети)” [Епихин, 2012, с. 142].
Тем не менее, есть куда более серьезные последствия процесса декриминализации — все еще не утихают споры вокруг декриминализации незначительных, так называемых бытовых, составов преступлений, касающихся побоев. Ранее существовавший состав побоев теперь разделен на два (ст. 116 и 116.1 УК РФ соответственно), но, несмотря на это, диспозиции этих статей фактически дублируют друг друга, поскольку в обоих случаях потерпевшему в результате побоев или иных насильственных действий причиняется физическая боль, которая не повлекла последствий, указанных в ст. 115 УК РФ. В то же время, в результате декриминализации указанного состава преступления были внесены соответствующие изменения в УПК РФ, согласно которым ст. 116 УК РФ стала относиться к делам частно-публичного обвинения, в то время как ст. 116.1 УК РФ (“Нанесение побоев лицом, подвергнутым административному наказанию”) — к делам частного обвинения: “К уголовным делам частно-публичного обвинения относятся. В. Г. Татарников пишет следующее: “Фактические последствия совершения преступлений, предусмотренных ст. 116 и ст. 116.1 УК РФ, совпадают, однако из-за отнесения ст. 116 УК РФ к делам частно-публичного обвинения, уголовное дело, возбужденное по данной статье, не может быть прекращено в связи с примирением потерпевшего с обвиняемым (в отличие от дела, которое было возбуждено по ст. 116.1 УК РФ)” [Татарников, 2019, 48]. При всем этом одной из целей декриминализации ст. 116 УК РФ была процессуальная экономия — вместо этого в УК РФ появился новый состав преступления, который очень близко примыкает к все еще существующему в УК РФ другому составу.
Ошибки свойственны любой человеческой деятельности, а потому вряд ли какой-либо закон можно назвать идеальным. Тем не менее, это отнюдь не означает, что мы не можем и не должны стремиться к этому при помощи всех имеющихся у нас средств. Применительно к уголовному закону это может выражаться в осуществлении минимизации негативных последствий криминализации или декриминализации уголовно-правовых норм. Минимизировать такие последствия можно посредством априорного и апостериорного мониторинга.
В первом случае речь идет о футурологии в правовой науке. Вот что пишет об этом Густова Э. В.: «Изучение и прогнозирование юридической стороны преступности, преступления и наказания дают строгую и ясную систематизацию прогнозного материала для формулировки ряда вытекающих из него общих принципов, а также выработки уголовно-политических приемов борьбы с преступностью, освещения современного состояния определенных правовых институтов, определения дальнейшей исторической перспективы их развития и, соответственно, способствуют работе на пользу правосудию и укреплению законности» [Густова, 2014, с. 66]. Целью юридического прогнозирования является обеспечение научного предвидения динамики правовых состояний, т. е. постоянно меняющихся целей и уровней правового регулирования — оно должно обеспечить оптимальное правовое воздействие на происходящие в обществе процессы, избежать возможных отклонений и правовых пробелов.
Тем не менее, только априорного мониторинга для наиболее эффективной минимизации негативных последствий в уголовно-правовой сфере не хватит — необходим также апостериорный контроль. Подобный контроль связан с тем, чтобы после принятия и введения в действие любых изменений в уголовное законодательство на протяжении некоторого времени осуществлялся последующий мониторинг с точки зрения соотношения уже имеющегося правового прогноза и действительно складывающихся отношений в рамках нового регулирования на основании статистики и других данных. Подобный контроль позволит наиболее оперативно реагировать на возможные недостатки законотворческой деятельности посредством объективного анализа складывающихся отношений.
Литература:
- Гаухман Л. Д. Квалификация преступлений: закон, теория, практика. Центр ЮрИнфоР. 2010. С. 559 [Электронный ресурс] URL: [https://elibrary.ru/item.asp?id=19814917] (Дата обращения: 09.12.2019);
- Митюкова Ю. А. К проблеме криминализации и декриминализации уголовного законодательства. Человек: преступление и наказание. 2015. С. 73–77 [Электронный ресурс] URL: [https://cyberleninka.ru/article/n/k-probleme-kriminalizatsii-i-dekriminalizatsii-ugolovnogo-zakonodatelstva] (дата обращения: 13.12.2019);
- Кауфман М. А. Правотворческие ошибки в уголовном праве. Журнал российского права. 2016. С. 92–100 [Электронный ресурс] URL: [https://cyberleninka.ru/article/n/pravotvorcheskie-oshibki-v-ugolovnom-prave] (Дата обращения: 09.12.2019);
- Епихин А. Ю. Основные направления уголовной политики России на современном этапе. Вестник Удмуртского университета. 2012. С. 140–145 [Электронный ресурс] URL: [https://cyberleninka.ru/article/n/osnovnye-napravleniya-ugolovnoy-politiki-rossii-na-sovremennom-etape] (Дата обращения: 09.12.2019);
- Татарников В. Г. Проблемы криминализации и декриминализации преступлений против жизни и здоровья. Пролог: журнал о праве. 2019. С. 44–51 [Электронный ресурс] URL: [https://cyberleninka.ru/article/n/problemy-kriminalizatsii-i-dekriminalizatsii-prestupleniy-protiv-zhizni-i-zdorovya] (Дата обращения: 09.12.2019);
- Густова Э. В. Криминализация и пенализация деяний как формы реализации уголовной политики. Вестник ВИ МВД России. 2014. С. 64–68 [Электронный ресурс] URL: [https://cyberleninka.ru/article/n/kriminalizatsiya-i-penalizatsiya-deyaniy-kak-formy-realizatsii-ugolovnoy-politiki] (Дата обращения: 09.12.2019);
