В настоящей статье рассматриваются и анализируются нормативные правовые положения, устанавливающие уголовную ответственность медицинских работников. В частности, было описано и проанализировано уголовное законодательство ФРГ, Азербайджана и Казахстана в обозначенной области.
Ключевые слова: медицинские работники, уголовная ответственность, уголовное право, ФРГ, Азербайджан, Казахстан.
Национальные законодательства ряда иностранных государств также содержат уголовно-правовые нормы, предусматривающие уголовную ответственность медицинских работников за преступления против жизни и здоровья.
Известно, что российская правовая система относится к романо-германской правовой семье. В этом смысле, такие «традиционные» публично-правовые отрасли права, как уголовное право, в рамках данной правовой семьи можно охарактеризовать как схожие. Конечно же, на уголовно-правовую политику отдельного взятого государства влияет множество факторов — внутриполитическая и внешнеполитическая конъюнктура, социально-экономическое положение в государстве и др. Но, тем не менее, долгая история взаимоотношений правопорядков континентальной Европы, а так же общность генезиса и развития многих отраслей права романо-германской правовой семьи — обусловили определенные точки пересечения, в том числе, и в уголовном праве.
В этом смысле, нам представляется обоснованным рассмотрение системы уголовного законодательства и института уголовной ответственности медицинских работников одного из важнейших для целей сравнительного анализа правопорядков континентальной Европы, коим является правопорядок Федеративной Республики Германия.
Кроме того, важными для целей сравнительного изучения российского и зарубежного уголовного законодательства представляются правопорядки Азербайджана и Казахстана, чью связь с российским правопорядком можно объяснить, в числе прочего, нахождением в едином политическом и экономическом пространстве Содружества Независимых Государств.
Федеративная Республика Германия. Система уголовного законодательства Федеративной Республики Германия (далее — ФРГ) устроена несколько отличным от российской системы образом. Центральный нормативный правовой акт системы уголовного законодательства ФРГ именуется Уголовным уложением Федеративной Республики Германия (нем. — Strafgesetzbuch). На практике, включая правоприменительную практику непосредственно в ФРГ, данный акт так же часто именуется Уголовным кодексом ФРГ [1]. Будучи принятым еще в 1871 г., Уголовный кодекс ФРГ был подвержен масштабным изменениями в 1930-х гг., 1947 г., 1975 г., 1990–1992 гг. Практически все эти изменения отражали менявшуюся политическую конъюнктуру немецкой государственности.
Одним из основных отличительных черт немецкого уголовного законодательства является то обстоятельство, что не все преступления устанавливаются и содержатся в Уголовном уложении ФРГ. Незавершенность кодификации уголовного права ФРГ проявляется, к примеру, в том отношении, что налоговые преступления поименованы и установлены Налоговым кодексом ФРГ, а также Положением о порядке взимания налогов, сборов или пошлин от 1977 г. (нем. — Abgabenordnung (AO 1977). Как мы видим, уголовное законодательство ФРГ состоит не только из Уголовного кодекса и других кодифицированных актов, но также и из нормативных правовых актов других отраслей законодательства. Данное положение дел возможно в силу того, что Уголовный кодекс ФРГ вводит понятие «дополнительного уголовного права» («Nebenstrafrecht»), которое позволяет отраслевому законодательству самостоятельно устанавливать составы преступлений [2]. Вместе с тем, порядок привлечения к уголовной ответственности, система наказаний и другие вопросы уголовной ответственности регулируются исключительно Уголовным кодексом и Уголовным процессуальным кодексом ФРГ [3].
Система и структура норм Уголовного кодекса ФРГ, посредством которых осуществляется уголовно-правовая охрана определенных общественных отношений, так же заслуживает внимания. Последовательность разделов Уголовного кодекса ФРГ позволяет сделать вывод о том, что наиболее ценными с точки зрения уголовного права ФРГ являются общественные отношения в области мира, государственной измены и создания опасности для демократического государства, шпионажа, создания угроз для внутренней безопасности государства и т. д.
Такая иерархия вполне объяснима политическими реалиями времени, когда рассматриваемый нормативный правовой акт модернизировался и обновлялся — холодная война СССР и стран Запада, поствоенная Европа, новообразованное и молодое немецкое национальное государство и т. д. Вместе с тем, ряд авторов указывает на недопустимость такой иерархии и ее устарелость. Так, Серебренникова А. В. указывает: «В современный период абсолютное большинство германских правоведов при изложении Особенной части исходят из самостоятельной, независимой от последовательности норм УК систематики. По мнению большинства правоведов ФРГ, в ее основе должно лежать разделение преступных деяний на группы по объектам посягательств — правоохраняемым благам» [4].
На необходимость отхода немецкого уголовного права от «поствоенной системы уголовно-правовых ценностей» указывает и А. В. Уманский [5].
Анализ норм Уголовного кодекса ФРГ позволяет сделать вывод, что преступления, субъектами которых в силу своей профессиональной деятельности могут выступать медицинские работники, распределены по родовому и видовому объекту.
Так, составы преступлений, устанавливающих уголовную ответственность медицинских работников, помещены в разделы тринадцатый «Преступные деяния против сексуального самоопределения», пятнадцатый «Нарушение неприкосновенности частной жизни и частных тайн», шестнадцатый «Преступления против жизни», семнадцатый «Преступления против телесной неприкосновенности», тридцатый «Должностные преступления».
Уголовное законодательство ФРГ вводит двухчленную классификацию преступных деяний: преступление и проступок, однако легальное определение этих понятий подробным и исчерпывающим не представляется.
В силу § 12 Уголовного кодекса ФРГ, преступлением признается противоправное деяние, за совершение которого в качестве минимального наказания предусмотрено наказание в виде лишения свободы на срок от одного года и более.
В свою очередь, в силу все того же параграфа, проступками являются противоправные деяния, за совершение которых минимальным наказанием является лишение свободы на более короткий срок или денежный штраф.
Особенная часть Уголовного кодекса ФРГ, как мы уже отмечали, содержит ряд преступлений, субъектами которых могут выступать медицинские работники. Интересные положения в этом смысле приводит § 174с Уголовного кодекса ФРГ, который устанавливает: «Кто совершает сексуальные действия по отношению к лицу, которое, вследствие умственной или душевной болезни или отклонения, включая болезненную манию, было доверено ему для консультации, лечения или обслуживания и заботы, злоупотребляя консультативными, лечебными отношениями или связанными с обслуживанием и заботой, или позволяет предпринять их данному лицу по отношению к себе, наказывается лишением свободы на срок до пяти лет или денежным штрафом» [6].
В силу все той же нормы Уголовного кодекса ФРГ, так же наказывается тот, кто совершает сексуальные действия по отношению к лицу, доверенному ему для психотерапевтического лечения, злоупотребляя отношениями «врач — пациент», или позволяет ему совершить их по отношению к себе.
Видно, что законодатель в данном случае специально оговорил участие медицинских работников как субъекта данного преступления, указав так же на то, что данное деяние может быть совершено только в медицинской сфере деятельности.
Другим примером преступления, совершаемого медицинским работником, является § 211 «Прерывание беременности». Исходя из диспозиции данной нормы, совершение аборта в ФРГ запрещено и наказывается лишением свободы на срок до трех лет или денежным штрафом.
Абзац второй данной нормы конструирует состав с субъективной стороной в форме преступного легкомыслия, одновременно указывая на необходимость наступления последствий в виде причинения вреда здоровью женщины. Такое преступление, согласно терминологии Уголовного кодекса ФРГ, будет признаваться «особо тяжким случаем». Вместе с тем, как на то указывает § 211а, не содержит признаков преступления совершение аборта на основании медицинского заключения, выданного в установленном порядке.
Ответственность за преступные деяния в сфере совершения медицинскими работниками абортов, устанавливаются так же § 218b «Прерывание беременности без медицинского заключения; неправильное медицинское заключение», § 218с «Нарушение врачебного долга при прерывании беременности».
В отличие от российского уголовного законодательства, уголовное законодательство ФРГ не устанавливает квалифицированного состава за причинение смерти по неосторожности вследствие невыполнения или ненадлежащего выполнения лицом своих профессиональных обязанностей.
Привлекаются медицинские работники к уголовной ответственности и за причинение тяжкого вреда здоровью («тяжкого телесного повреждения» в терминологии Уголовного кодекса ФРГ). По своему строению состав преступления, предусмотренного § 223 Уголовного кодекса ФРГ, является материальным, поскольку для образования состава преступления необходимо наступление последствий, в виде обезображивания в значительной степени и надолго потерпевшего, либо же если потерпевший становится хроническим больным, парализованным, или приобретает душевную болезнь или какие-либо физические или умственные отклонения.
Примечательно, что Уголовный кодекс ФРГ содержит так же § 340 «Нанесение телесного повреждения при исполнении служебных обязанностей». Абзац второй указанной нормы гласит, что §§ 224–229, устанавливающие ответственность за причинение телесных повреждений, действуют соответственно и в отношении преступных деяний, указанных в абз. 1, предложение 1. На практике же квалификация и разграничение данных составов затруднены, поскольку, как на то указывают некоторые авторы, «действующее уголовное законодательство Германии не содержит в себе определения должностного лица, а так же не вполне понятно, как отграничить причинение телесных повреждений медицинским персоналом (§ 223) от нанесения телесного повреждения должностным лицом, которое совершает его, как указывает § 340, во время службы. Чем, в сущности, отличаются эти два случая? По какому из этих двух параграфов следует привлекать к ответственности медицинский персонал, в случае причинения ими телесных повреждений? Представляется, что данные вопросы должна разрешить судебная практика, однако по сей день в этом отношении она остается противоречивой» [7].
Азербайджанская Республика. Согласно азербайджанскому уголовному законодательству, медицинские работники могут выступать как общим, так и специальным субъектом. Как на то указывает Уголовный кодекс Азербайджанской Республики (далее — УК АР), медицинские работники несут уголовную ответственность за следующие преступления: ст. 124 «Убийство по неосторожности», ст. 135 «Эвтаназия», ст. 136 «Незаконные искусственное оплодотворение и имплантация эмбриона, медицинская стерилизация», ст. 137 «Купля-продажа и принуждение к изъятию для трансплантации органов или тканей человека», ст. 138 «Незаконное проведение биомедицинских исследований или применение запрещенных способов диагностики и лечения, а также лекарственных средств», ст. 139 «Распространение венерических болезней», ст. 140 «Заражение ВИЧ-инфекцией», ст. 141 «Незаконное производство аборта», ст. 142 «Неоказание помощи больному».
Как видно из приведенного перечня, родовым объектом данных преступлений выступает жизнь и здоровье человека. Кроме того, согласно Уголовному кодексу Азербайджанской Республики, медицинские работники могут выступать субъектом преступлений против установленного порядка оборота наркотических и психотропных веществ. Так, к примеру, в силу ст. 234 УК АР, к уголовной ответственности привлекаются лица, допустившие нарушение правил производства, изготовления, переработки, хранения, отпуска, продажи, распределения, передачи, перевозки, пересылки, приобретения, использования, ввоза, вывоза, транзитной транспортировки либо уничтожения сырья, инструментов или оборудования, используемых для изготовления наркотических средств или психотропных веществ и находящихся под специальным контролем, а также наркотических средств, психотропных веществ или их прекурсоров, если это деяние совершено лицом, в обязанности которого входит соблюдение указанных правил [8].
Исходя из данной нормы, субъектом данных преступлений могут являться фармацевты, сотрудники аптек.
Кроме того, по примеру российского уголовного законодательства, устанавливается ответственность за незаконную выдачу либо подделка рецептов, дающих право на получение наркотических средств или психотропных веществ (ст. 239).
Здесь следует отметить, что азербайджанское законодательство не выделяет в отдельный состав нарушение правил оборота наркотических средств или психотропных веществ, по примеру ст. 228.2 УК РФ. Однако признаки состава данного преступления устанавливаются ч. 3 ст. 239 Уголовного кодекса Азербайджанской Республики.
Приведенными составами ответственность медицинских работников не ограничивается. Так, в силу ст. 313 Уголовного кодекса Азербайджанской Республики, медицинские работники привлекаются к уголовной ответственности за служебный подлог, то есть внесение должностным лицом, в официальные документы или информационные ресурсы заведомо ложных сведений, а равно внесение в указанные документы и информационные ресурсы исправлений, искажающих их действительное содержание, если эти деяния совершены из корыстной или иной личной заинтересованности.
Так же, медицинские работники могут выступать субъектом ответственности за халатность, т. е. неисполнение или ненадлежащее исполнение должностным лицом своих обязанностей вследствие недобросовестного или небрежного отношения к службе, если это повлекло причинение существенного вреда правам и законным интересам физических или юридических лиц либо охраняемым законом интересам государства или общества, а так же за коррупционные преступления (ст. 311, 312, 313 Уголовного кодекса Азербайджанской Республики).
Следует заметить, что терминология и конструкция составов рассмотренных преступлений в целом схожа с российскими уголовно-правовыми нормами Особенной части УК РФ.
В 2012 г. в Азербайджанской Республике достаточно широко рассматривался вопрос о введении института уголовной ответственности юридических лиц [9]. Среди составов, по которым к уголовной ответственности могли бы привлекаться юридические лица, значилось лжепредпринимательство (ст. 193 УК АР) — т. е. создание предприятия или другого юридического лица без намерения осуществлять предпринимательскую деятельность, имеющее целью получение кредитов, освобождение от пошлин, либо извлечение иной имущественной выгоды или прикрытие запрещенной деятельности, причинившее значительный ущерб, а также совершенное с получением дохода в значительных размерах.
Представляется, что по данному составу к уголовной ответственности могли бы привлекаться юридические лица, формально ведущие разрешенную деятельность в медицинской сфере, однако фактически осуществляющие, к примеру, нелегальную трансплантацию органов и тканей. Однако в настоящее время озвученные поправки к Уголовному кодексу Азербайджанской Республики так и не были приняты. В этой связи Г. С. Атакишиев отмечает, что «попытки привести уголовное законодательство страны в соответствие с реалиями сегодняшнего дня путем систематического внесения в него многочисленных дополнений и изменений не увенчались успехом, а напротив, еще больше усугубили данную проблему, привели к коллизиям и разбалансированности его внутриправовых связей, противоречиям между нормами и санкциями Уголовного кодекса. Не в последнюю очередь это касается и перспективного института уголовной ответственности юридических лиц» [10]. По-видимому, институт уголовной ответственности юридических лиц, в том числе осуществляющих медицинскую деятельность, в Азербайджанской Республике так и не будет в ближайшее время введен.
Республика Казахстан. В то же время, Уголовный кодекс Республики Казахстан, на наш взгляд, более последовательно подходит к вопросам уголовной ответственности медицинских работников. Особенностью казахского уголовного законодательства является то, что оно обособляет преступления медицинских работников. Так, в Уголовном кодексе Республики Казахстан содержится целая глава, устанавливающая уголовную ответственности медицинских работников (глава 12 «Медицинские уголовные правонарушения»). Так, Уголовный кодекс Республики Казахстан содержит в себе следующие составы, устанавливающие уголовную ответственность медицинских работников [11]:
1) Статья 317. Ненадлежащее выполнение профессиональных обязанностей медицинским или фармацевтическим работником;
2) Статья 318. Нарушение порядка проведения клинических исследований и применения новых методов и средств профилактики, диагностики, лечения и медицинской реабилитации;
3) Статья 319. Незаконное проведение искусственного прерывания беременности;
4) Статья 320. Неоказание медицинской помощи;
5) Статья 321. Разглашение тайны медицинского работника;
6) Статья 322. Незаконная медицинская и фармацевтическая деятельность и незаконная выдача либо подделка рецептов или иных документов, дающих право на получение наркотических средств или психотропных веществ;
7) Статья 323. Обращение с фальсифицированными лекарственными средствами или медицинскими изделиями.
Помимо приведенных составов, медицинские работники, в силу казахского уголовного законодательства, привлекаются к уголовной ответственности за нарушение правил обращения с наркотическими средствами, психотропными или ядовитыми веществами (ст. 303), причинение смерти по неосторожности (ст. 104), принуждение к изъятию или незаконное изъятие органов и тканей человека (ст. 116), заражение венерической болезнью (ст. 117), заражение ВИЧ-инфекцией (ст. 118), незаконное помещение в психиатрический стационар (ст. 127), бездействие по службе (ст. 370).
Между тем авторы отмечают отсутствие системного подхода к регламентации преступлений, совершаемых медицинскими работниками в уголовном законодательстве Республики Казахстан [12]. К примеру, состав преступления, предусматривающий ответственности за незаконное изъятие органов и тканей человек, связанное с использованием медицинского работника своего служебного положения, помещен в главу 1 УК РК «Преступления против личности». Представляется, что изъятие органов и тканей без участия медицинского работника не представляется возможным. В то же время, такое изъятие может осуществляться в ритуальных целях, либо же в целях каннибализма. Однако же такое изъятие может осуществляться для целей научных исследований или незаконной трансплантации, и при таких обстоятельствах проведение изъятия тканей или органов человека не представляется возможным без участия медицинского работника соответствующей специализации. Справедливы в этой связи слова А. Ю. Антоновой: «Непонятно и то, чем руководствовался законодатель, поместив нормы о незаконной прижизненной и посмертной трансплантации органов и тканей потерпевшего в разные главы уголовного закона, а также, почему преступления в сфере трансплантологии не отнесены к медицинским уголовным правонарушениям» [13].
Литература:
- Головненков П. В. Уголовное уложение Федеративной Республики Германия: научно-практический комментарий и перевод текста закона. М.: Проспект, 2017. С. 11.
- Шулепова Л. Ф. Дополнительное уголовное право Федеративной Республики Германии: понятие, система, источники: автореф. дисс. … канд. юрид. наук. М., 2015. С. 3.
- Шукшина Т. А. Особенности системы уголовного законодательства в России и Германии: сравнительно-правовой анализ // Вестник Московского государственного лингвистического университета. Образование и педагогические науки. 2018. № 3 (802). [Электронный источник]. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/osobennosti-nalogovyh-prestupleniy-v-rossii-i-germanii-sravnitelno-pravovoy-analiz (дата обращения: 11.10.2020).
- Серебренникова А. В. Уголовно-правовая доктрина ФРГ о системе Особенной части Уголовного кодекса Германии // Интерактивная наука. 2017. № 7. [Электронный источник]. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/ugolovno-pravovaya-doktrina-frg-o-sisteme-osobennoy-chasti-ugolovnogo-kodeksa-germanii (дата обращения: 11.10.2020).
- Уманский А. В. Основные тенденции изменений уголовно-правовых запретов Особенной части Уголовного кодекса Германии // Право. Журнал Высшей школы экономики. 2019. № 1. [Электронный ресурс]. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/osnovnye-tendentsii-izmeneniy-ugolovno-pravovyh-zapretov-osobennoy-chasti-ugolovnogo-kodeksa-germanii (дата обращения: 11.10.2020).
- Головненков П. В. Уголовное уложение Федеративной Республики Германия: научно-практический комментарий и перевод текста закона. М.: Проспект, 2017. С. 54.
- Кравцов Р. В. Преступное деяние в уголовном праве России, ФРГ, Нидерландов: сравнительный аспект // Сибирский юридический вестник. 2017. № 3. [Электронный ресурс] URL: https://cyberleninka.ru/article/n/prestupnoe-deyanie-v-ugolovnom-prave-rossii-frg-niderlandov-sravnitelnyy-aspekt (дата обращения: 11.10.2020).
- Уголовный кодекс Азербайджанской Республики от 30 декабря 1999 г. № 787-IQ (с посл. изм. и доп. от 09 июля 2019 г. № 1639-VQD) // Информационная система «Континент» [Электронный ресурс]. URL:http://continent-online.com// (дата обращения: 27.09.2020).
- Поладов А. Т. Субъект преступления по уголовному законодательству Азербайджанской Республики и стран СНГ: сравнительно-правовой анализ: автореф. дисс. … канд. юрид. наук. Баку, 2016. С. 7.
- Атакишиев Г. С. Теоретические основы реформы уголовного законодательства Азербайджанской Республики: автореф. дисс. … канд. юрид. наук. М., 2016. С. 19.
- Уголовный кодекс Республики Казахстан от 3 июля 2014 г. № 226-V (с посл. изм. и доп. от 07 июля 2020 г. № 361-VI) // Информационная система «Континент» [Электронный ресурс]. URL:http:// http://continent-online.com// (дата обращения: 27.09.2020).
- Бадырбаев К. С. К вопросу о системе преступлений, совершаемых медицинскими работниками по уголовному законодательству Республики Казахстан // Уголовная ответственность медицинских работников: вопросы теории практики (материалы Всероссийской научно-практической конференции Российского государственного университета правосудия). 2017. С. 38–42.
- Антонова В. Ю. Медицинские уголовные правонарушения по уголовному законодательству Республики Казахстан // Уголовная ответственность медицинских работников: вопросы теории практики (материалы Всероссийской научно-практической конференции Российского государственного университета правосудия). 2017. С. 23–27.
