В статье автор рассматривает актуальные проблемы проявления адвоката в информационно-телекоммуникационной сети «Интернет».
Ключевые слова : адвокат, цифровизация, реклама.
Адвокат, как говорит нам Федеральный закон от 31.05.2002 N 63-ФЗ (ред. от 31.07.2020) «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» (далее — Федеральный закон от 31.05.2002 N 63-ФЗ) [1], а именно ч.1 ст.2, это лицо, которое получило в определенном данным Федеральным законом порядке статус адвоката, а также право осуществлять адвокатскую деятельность [1]. И он же от всех других людей, по большому счету, отличается только своей профессиональной принадлежностью. Следовательно, такая принадлежность и должна служить критерием его поведения. В настоящее время процессы цифровизации активно внедряются в нашу жизнь, и деятельность адвокатов не является исключением. Все чаще используются сайты адвокатских палат субъектов РФ, адвокатских образований и персональные сайты адвокатов. Сайты адвокатских палат субъектов РФ, как правило, имеют две целевые аудитории: 1) адвокатов и претендентов на статус и 2) потенциальных клиентов. Для адвокатов на таких сайтах размещаются актуальная информация о решениях Совета палаты, анализ судебной и дисциплинарной практики, нормативно-правовые акты, полезные ссылки, информация о возможностях повышения квалификации и пр. Претенденты на получение статуса имеют возможность узнать об условиях его получения. Гражданин, желающий получить юридическую помощь, на сайте палаты также может найти интересную и полезную информацию.
Особое влияние оказывают общественные платформы и мессенджеры (Facebook, Instagram, ВКонтакте, Telegram и другие), являющиеся своеобразным полем формирования и поддержания межличностных и профессиональных отношений. Социальные сети помогают в создании собственного коммуникативного образа, способствуют формированию самопрезентации перед виртуальным собеседником, которая будет соответствовать актуальным потребностям индивида.
Статья 4 КПЭА [2] обязывает адвоката при всех обстоятельствах сохранять честь и достоинство, присущие профессии, соблюдать сложившиеся в адвокатуре обычаи и традиции, соответствующие общим принципам нравственности в обществе [2]. Очевидно, что правила поведения в социальной сетях и блогосфере пока еще нельзя считать сформировавшимися.
Да и само указание адвокатом в интернете, в каких-либо еще информационных источниках, сведений о наличии у него положительного профессионального опыта и информации о профессиональной специализации адвоката само по себе не противоречит КПЭА, наоборот, размещение действительной информации о положительном профессиональном опыте на страницах в социальных сетях способствует снижению уровня правового нигилизма, что является одной из самых больших проблем современной России. Информация, с одной стороны, может включать сведения, которые дозволяют потенциальному клиенту сделать вывод о компетентности адвоката в обусловленной сфере юридической практики, с другой — не должна содержать прямых оценочных характеристик деятельности адвоката.
Решением Совета Федеральной палаты адвокатов РФ от 28 сентября 2016 г. (протокол N 7) утверждены Правила поведения адвокатов в информационно-телекоммуникационной сети Интернет. Первая глава этого документа отправляет к неотчуждаемым конституционным правам абсолютно любого человека на свободу выражения мнения, а также на обмен информацией любым законным способом. При этом указанные права должны осуществляться адвокатами с учетом определенных принципов (профессионализм, достоинство, корпоративность).
Изучая данный документ, состоящий из 5 разделов, отмечу, что в большинстве своем он содержит принципы, то есть основополагающие идеи, которыми должен руководствоваться адвокат, находясь в сети Интернет, при этом данные принципы дублируют выше мной упомянутые: Кодекс профессиональной этики адвоката и Федеральный закон от 31.05.2002 N 63-ФЗ.
Даже если адвокат создает страницу для личного пользования, не упоминая о своей профессиональной деятельности, отказ от принципов, содержащихся в Решение Совета ФПА, абсолютно недопустим, да, конечно, присутствует некая свобода действий, в опубликовании, возможно, семейных фотографий, которые могут присутствовать и на профессиональной странице, однако, представление их там не является целесообразным.
Стоит отметить и то, что адвокаты не вправе размещать в Интернете информацию, вводящую их доверителей в заблуждение. 24 апреля 2019 года было опубликовано Разъяснение Комиссии ФПА РФ по этике и стандартам по вопросу применения пункта 1 статьи 17 Кодекса профессиональной этики адвоката. Комиссия по этике и стандартам упомянула, что порядок размещения информации об адвокате, в частности, в Интернете, регулируется ст. 17 КПЭА. «Согласно п. 1 данной статьи информация об адвокате и адвокатском образовании допустима, если она не содержит оценочных характеристик адвоката; отзывов других лиц о работе адвоката; сравнений с другими адвокатами и критики других адвокатов; заявлений, намеков, двусмысленностей, которые могут ввести в заблуждение потенциальных доверителей или вызывать у них безосновательные надежды», мы можем наблюдать отсутствие конкретизации этих «оценочных характеристик», что приводит к невыполнению данной формулировки адвокатами, поэтому, я считаю необходимым, внести примеры, чтобы в дальнейшем не было двусмысленности.
Данные правила имеют особое значение, так как одним из основных приоритетов адвокатской деятельности является доверие к адвокату со стороны граждан и общества в целом. Последнее формируется путем ознакомления потенциального доверителя с информацией об адвокате или адвокатском образовании, в котором тот состоит. Указанные правила должны толковаться в системной взаимосвязи с положениями ст. 5 КПЭА, согласно которым профессиональная независимость адвоката, а также убежденность доверителя в порядочности, честности и добросовестности адвоката являются необходимыми условиями доверия к нему.
В связи с тем, что на адвокатуру Конституцией РФ возложена конституционная обязанность по оказанию квалифицированной юридической помощи (ст. 48 Конституции РФ), государство должно обеспечить гарантии независимости адвокатуры и содействовать ее функционированию (ч. 3 ст. 3 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ»). В то же время, такой особый правовой статус накладывает серьезные ограничения и на самого адвоката, как в профессиональном, так и личном плане, что в полной мере проявляется и в вопросе о возможности «рекламы» деятельности адвоката.
Ни Федеральный закон от 31 мая 2002 года № 63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ», ни Кодекс профессиональной этики адвоката не предусматривают такого понятия, как реклама адвоката и адвокатской деятельности. Поэтому вопрос о правомерности данной рекламы является дискуссионным и его решение имеет большое практическое значение.
Легальное определение понятия рекламы закреплено в п.1 ст.3 Федерального закона «О рекламе» от 13.03.2006 № 38-ФЗ, в соответствии с которым рекламой признается информация, распространенная любым способом, в любой форме и с использованием любых средств, адресованная неопределенному кругу лиц и направленная на привлечение внимания к объекту рекламирования, формирование или поддержание интереса к нему и его продвижение на рынке. Основной характеристикой рекламы, позволяющей отграничить ее от информации иного рода, является ее цель, а именно — рекламной признается только та информация, которая связана с осуществлением предпринимательской деятельности и направлена на продвижение объекта рекламирования на рынке.
Так как в силу прямого указания п.2 ст.1 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ» от 31.05.2002 № 63-ФЗ адвокатская деятельность не является предпринимательской, то понятие «рекламы» в смысле, придаваемом ему Федеральным законом «О рекламе» от 13.03.2006 № 38-ФЗ, к ней не применимо.
Я считаю необходимым зафиксировать запрет на рекламную деятельность в п.4 ст.6 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ» в такой форме: «Адвокат не вправе размещать каким-либо образом информацию о себе на платной основе, кроме справочной информации. Сайт, страница адвоката не должны содержать недостоверные сведения, а также саморекламу».
Для деятельности адвоката непозволительны действия, которые могут быть приемлемы с точки зрения закона для лица, не имеющего специального статуса (например, комментарий под постом в Instagram), даже если это будет осуществлено в закрытом аккаунте. Данный вывод нашел свое отображение в практике. Так, в действиях адвоката N установлено наличие нарушения правил поведения в сети Интернет за ряд высказываний даже в закрытых группах в социальных сетях [3]. И я соглашусь с таким суждением, так как сам по себе статус адвоката обязывает соблюдать правила профессиональной этики абсолютно всегда, вне зависимости от фактического исполнения адвокатской деятельности, оказания юридической помощи.
Также хочется сказать, адвокатам следует всегда следовать принципам и сохранять честь и достоинство. Лицо, приобретающее данный статус, автоматически соглашается со всеми правовыми актами, регулирующими адвокатскую деятельность. Ведь если лицо, которое оказывает квалифицированную юридическую помощь физическим и юридическим лицам, защищая их права и интересы в суде, будет пренебрегать правилами, подрывать свой авторитет, то смогут ли граждане в дальнейшем доверять адвокатам, да и рассчитывать на качественно оказываемую услугу? Думается, что нет. В период пандемии коронавируса COVID-19 граждане, а также адвокаты самоизолировались, поэтому осуществлять свою профессиональную функцию могут только посредством информационно-телекоммуникационной сети Интернет. Те адвокаты, которые обладают таким качеством, как заинтересованность, и идут в ногу со временем, сумели стремительно завладеть современными средствами видеосвязи, например Zoom, Skype, и прочие видео-площадки, и начали предлагать доверителям онлайн-консультации по правовым вопросам. Однако, консультируя доверителя таким образом адвокату следует соблюдать Правила поведения адвокатов в информационно-телекоммуникационной сети Интернет, обращая при этом особое внимание на разд. 2 «Основные принципы деятельности адвоката в сети Интернет» и разд. 4 «Адвокатская тайна». Поэтому, если видео-конференц-связь у адвоката с доверителем намечена на конкретное время, адвокату к этому времени следует не только создать технические возможности для установления с доверителем видеодиалога, но и позаботиться об установлении с ним доверительных отношений. Опоздав на запланированный сеанс связи, адвокат может лишиться и доверия, и уважения своего доверителя, что в конечном итоге может привести к разрыву взаимоотношений.
Появились также иные проблемы, которые требуют решения. Одной из таких проблем является цифровое неравенство граждан.
Цифровое неравенство — это разница в цифровой осведомленности между доверителями, проживающими в городах и сельской местности, между мужчинами и женщинами, представителями разных возрастов, образования, социального статуса [4]. Так, в частности, молодой человек с высшим образованием, живущий в большом городе, для поиска необходимой ему правовой помощи легко воспользуется интернет-ресурсами. Поколение пожилых людей значительно реже использует цифровые пути для общения и поиска информации. Поэтому применение цифровых инструментов функционирует лишь на часть потенциальной аудитории адвоката.
Другая проблема влияния цифровизации адвокатуры заключается в потере «человечности» коммуникации. Общение посредством применения технических средств часто лишено эмоциональной составляющей. Наблюдая лишь переписку, невозможно верно оценить состояние собеседника, его непосредственные реакции на сообщения. Применение цифровых инструментов в коммуникации адвоката с доверителем снижает эффективность установления доверительных отношений. Доверие — существенная составляющая профессионального общения адвоката с доверителем. Доверие — это уверенность в порядочности, профессионализме и доброжелательности участников коммуникации. В цифровой коммуникации доверителю легче искажать информацию, недоговаривать, а адвокату сложнее верифицировать сообщение доверителя.
По моему мнению, необходимо заняться разработкой регламента использования адвокатом социальных сетей, а также внести изменения в Федеральный закон «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» от 31.05.2002 N 63-ФЗ, а именно, в ч. 1 ст. 7, следует обязать адвокатов регистрировать имя профиля в социальных сетях, с указанием регистрационного номера адвоката в реестре адвокатов и номер его удостоверения. Это позволит идентифицировать адвоката адвокатскими палатами в случае возникших претензий со стороны доверителей, юридическую помощь которым оказывали онлайн, что способствует в дальнейшем увеличение доверия к адвокатам через виртуальный мир, а также это накладывает еще более серьёзную ответственность на адвоката в части грамотного оказания помощи своему клиенту.
Литература:
- Федеральный закон от 31.05.2002 N 63-ФЗ (ред. от 31.07.2020) «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» // СПС «КонсультантПлюс».
- Кодекс профессиональной этики адвоката (принят I Всероссийским съездом адвокатов 31.01.2003) (ред. от 20.04.2017) // СПС «КонсультантПлюс».
- Обзор дисциплинарной практики Адвокатской палаты Московской области за II полугодие 2018 г. URL: https://www.apmo.ru/uid123/?show=theme&id=15906 (дата обращения: 26.03.2021).
- Солдатова Г. У., Нестик Т. А., Рассказова Е. И., Зотова Е. Ю. Цифровая компетентность подростков и родителей: результаты всероссийского исследования. М.: Фонд Развития Интернет, 2013. С. 137.
