Актуальность статьи заключается в изучении диалектики «своего» и «чужого» в создаваемом материале и отражению противоречия данных понятий на переводимом тексте.
Объектом исследования послужил перевод романа А. Х. Бокова «Сыновья Беки». Анализ основывался на выявлении и описании культурологических и языковых особенностей перевода. В центре внимания — «диалог» между автором и переводчиком, в котором проявляются точки соприкосновения двух разных языков — русского и ингушского.
Перевод любого художественного текста является крайне сложной задачей, заключающейся в создании на базисе оригинала своего, эквивалентного первоисточнику, текста на другом языке, без потери целостности повествования и максимальной передачей коммуникативных и художественных особенностей стиля автора. Несмотря на это, переводчик в большинстве случаев в полной мере не может в точности перенести все языковые и национальные особенности текста, которые характерны и понятны только для народа, для кого был опубликован оригинальный текст.
Сложность переводов художественной литературы объясняется разнообразием вариаций отражения окружающей действительности у различных народов, её понимания и используемых способов описания этого. Это вносит определенные трудности при перенесении данных особенностей с языка оригинала на язык перевода: дословное репродуцирование может иметь негативные последствия, переводчик же должен передать стиль автора и показать всю глубину его текста.
Главная задача переводчика — не просто перенести текст по готовым словарным «лекалам», а заново создать его, предварительно осмыслив и поняв глубину мысли оригинала, приблизить перевод к авторскому видению образов, корректно передать языковую специфику чужого языка.
Вышеперечисленная проблема особенно актуальна для переводов литературы небольших по численности народностей, к числу которых относится и ингушская. Одним из самых известных и культурно значимых романов Чечено-Ингушетии является произведение Ахмета Бокова «Сыновья Беки» — многоплановое художественное произведение о событиях предреволюционных лет и Гражданской войны в Ингушетии.
Согласно «гипотезе лингвистической относительности», предполагающей, что структура языка влияет на мировосприятие и воззрения его носителей, а также на их когнитивные процессы, можно сказать, что читатели способны увидеть авторскую действительность, только если она будет совпадать с действительностью переводчика, ну или хотя бы будет максимально близка к ней.
В романе «Сыновья Беки» используются много слов и выражений, которые не имеют прямых соответствий в русском языке, но для них можно найти аналог. Например, в романе используется слово «гоалмораш» не имеющее прямого перевода в русском языке, но имеющее логический аналог — «необдуманный поступок», что, тем не менее не означает, что носители русского языка не ошибаются и не совершают необдуманных поступков, а лишь подтверждает тот факт, что картина мира выстраивается для каждых народов по-своему, основываясь на их языковых особенностях.
Рассмотрим несколько примеров работы переводчика с безэквивалентной лексикой. Эти слова можно классифицировать по тематическому принципу.
— Лексические единицы— названия блюд национальной кухни:
«До похорон раздавали чапилги, а собравшихся на траурное поминание угостили бараниной». Чапилг– это пшеничная лепешка с начинкой, самое популярное блюдо в Ингушетии; «И когда Хусен протянул ему кусок сискала, он взял, потом показал на красные вишни и захныкал». Сискал — традиционное национальное блюдо чеченцев, в состав которого входят кукурузная мука, соль и иногда баранье сало; «И чорпа была особенная, борщ называется». Чорпа — наваристый суп/бульон. Данныелексические единицы нельзя перевести точно, так как они обозначают блюда национальной кухни, поэтому переводчик сохранил данное названия, не пытаясь найти русский аналог, который не смог бы отразить специфику традиционной кавказской еды.
— Лексические единицы— обозначение национальной одежды:
«Он стоял в расстегнутой абе с засунутыми за ремень пальцами обеих рук и глядел вниз, словно рассматривал свою серую бороду». Аба– широкополое одеяние типа рясы.
— Онимы, среди которых топонимы иантропонимы:
«Кто-то из Наьсаре к нам собирается».Наьсаре — так ингуши называют Назрань — крупнейший город республики Ингушетия, ее культурный центр; «Мы давали Эржакинезу слово, что будем охранять долину между двумя хребтами». Хребет– так сами ингуши называли алханчуртскую долину. Переводчик сохранил историческую особенность наименований горцами определенных местностей, не расшифровывая в тексте, а дав прямой перевод с пояснением в сноске. Эржакинез– так ингуши произносили фамилию Серго Орджоникидзе. Здесь автор не стал давать правильный перевод имени исторический личности, сохранив деформированное произношение имени, которое существует из-за особенностей говора вайнахских народов, когда смягчается согласная после гласных, смещается ударение с последнего слога на первый и опускаются лишние согласные, усложняющие произношение.
— Лексические единицы— обозначение музыкальных инструментов:
«И Довт, как умел, развлекал своего нежданного гостя: играл на дахчан-пандаре, рассказал разные истории из своей жизни». Дахчан-пандар — национальный струнный музыкальный инструмент. В данном случае переводчик сохранил название данного инструмента, дабы избежать искажения значения данного слово в буквальном переводе.
— Бытовая, фольклорная исельскохозяйственная лексика:
«Она решила, если удачно продаст таркала, снова поедет на базар, тогда и купит». Таркала — колья для подпорки виноградных лоз; «Сурхохинцы уже трижды отказывали старикам, приезжающим к ним разговором о примирении, но, наконец созвали кхел, по два человека от каждой стороны». Кхел– горский суд; «Вададай, жив после того, как кинжал прошел насквозь!.. Он что, турпал?» Турпал — богатырь; «Плохой хабар, Дауд!» Хабар — весть, разговор, молва. Переводчик не дает перевод слова «хабар» в тексте, а использует само ингушское слово, для того чтобы сохранить культурную особенность данной фразы или чтобы подчеркнуть низкий уровень знания персонажа слов в русском языке. Данный прием усиливает языковую и культурную глубину текста, позволяя при переводе сохранить лингвистические особенности говора представителей вайнахских народов и при этом не потерять для русскоговорящих читателей смысл фразы, делая сноску в конце страницы.
— Словесные формулы— восклицания; фразеологизмы:
В тексте присутствует множество примеров использования подобного приема, когда переводчик сохраняет в русском тексте ингушские слова с целью сохранения особенности разговора ингушей или для того чтобы не усложнять текст расшифрованными значениями, либо для демонстрации глубины и красоты ингушского языка. Вот некоторые из таких примеров.
В романе присутствуют выражения, у которых нет аналогов в русском языке. Так, например, непереводимые восклицания:
— «О, байттамал!» — непереводимое восклицание, выражающее состояние горя, тяжкого удара.
— «Вададай!» — междометие, выражающее ужас, удивление.
— «Алелай!» — возглас удивления.
— «Воай!» — возглас удивления, радости.
— «О, остопирулла!» — это непереводимое восклицание, которое деформировано от арабского слово АстагфируЛлах1.
— Стоять как чурт. «Хасан будто ничего и не слыхал, стоял как чурт».Чурт– надмогильный памятник.
— «А может за тобой и приедут, и кто еще, кроме тебя, сыграет «хаэца-обилла»?». Хаэца-обилла (возьми-поставь) — этими словами подшучивают над теми, кто не умеет играть на музыкальных инструментах.
— Лексические единицы, связанные срелигиозной сферой:
«По обычаю, в ночь с четверга на пятницу соседи подносят друг другу сага».Сага– подаяние религиозного праздника. Переводчик не стал использовать слово подаяние из-за его отличия от привычного понимания слова подаяние, так как оно включает в себя отдельные религиозные и традиционные особенности; «Вот и сейчас по случаю мовлида, муталимы собрались у них и прочли молитву, а теперь пение назма». Мовлид– праздник рождения пророка Магомета. Муталим — ученик арабской духовной школы –хужаре. Назм– религиозное песнопение. Сложно перевести из-за религиозных особенностей наименования, перевод которых усложняет текст или может дать ему неверное толкование, потеряв изначальную гибкость текста. В этом примере можно заметить наличие слов, перешедших с арабского и турецкого языка, которые сильно повлияли на формирование ингушского словаря из-за того, что религиозные обряды проводились на арабском языке, тексты и писания были тоже на арабском, а многие учения и толкования шли со стороны турецких учителей.
Перевод художественного произведения — это сложный, ответственный и поэтапный процесс, заключающийся не только во взаимодействии двух языков, но и культур, поэтому на переводчике лежит большая ответственность, т. к. именно посредством его собственных навыков происходит данное взаимодействие. В случае с произведением А. Бокова, уровень ответственности еще выше, так как через перевод происходит изучение общих процессов в историко-культурной и литературно-художественной жизни народов Российской Федерации, и как следствие устранение межкультурного и языкового барьера.
Перевод Регины Кафриэлянц, являющейся знатоком ингушского языка и глубоким исследователем народного фольклора вайнахов, очень тонко передал эстетическую и смысловую составляющие стиля автора, при этом не искажает авторского посыла и идей. Переводчику удалось передать авторское видение кризиса жизненного уклада в ингушском селе, где градус социально-классового расслоения настолько велик, что там попросту не могут ужиться бедные с богатыми, что приводит к кровной мести. Через мастерски описанные сцены переводчик знакомит отечественного читателя с традициями и обычаями народов Кавказа.
В ходе анализа ингушского текста и текста перевода были сделаны важные выводы об умении переводчика точно передать авторский замысел и манеру повествования, проникнуть в культуру другого народа, преодолеть межкультурный барьер без потери целостности смысловой конструкции произведения.
Литература:
- Боков А. Х. Сыновья Беки.Пер. с инг. Р.Кафриэлянц. М.: Советский писатель, 1977. 576с.
- Гачечиладзе Г. Художественный перевод и литературные взаимосвязи Москва: Наука, 1982. 412с.
- Фёдоров А. В. Основы общей теории перевода: лингвистические проблемы. М.: Высшая школа,1983. 520с.
