При рассмотрении коллизионно-правового регулирования трансграничных отношений в сфере распоряжения патентными правами первостепенное значение имеет определение права, подлежащего применению к исключительным правам на результаты интеллектуальной собственности — интеллектуального статута.
Л. А. Лунц в своих работах отмечал, что нормы, касающиеся интеллектуальной собственности, «отличаются строго территориальным характером». Принцип территориальности действия исключительных прав ярко проявляется применительно к промышленной собственности, где охрана обусловлена соблюдением формальностей, связанных с регистрацией и получением патента, в том числе на фармацевтический продукт. Территориальный характер исключительных прав традиционно отмечается в научной литературе в качестве основного отличительного признака интеллектуальных прав от прав, возникающих в рамках других институтов частного права, и является общепризнанным в науке международного частного права.
Господствующей формулой прикрепления при решении коллизионных вопросов в сфере интеллектуальной собственности является lex loci protectionis. Господствующим подходом является толкование привязки lex loci protectionis как права страны, в отношении которой испрашивается охрана. Для действия патентных прав на фармацевтические продукты указанное толкование является целесообразным, так как определение интеллектуального статута связано с тем государством, в котором оно возникло. Lex loci protectionis в соответствии с пп. 6, 7 ст. 1211 ГК РФ понимается как право страны, на территории которой действует исключительное право. Такая коллизионная привязка установлена в отношении договоров о передаче исключительного права.
В ЕС действует европейский Регламент Рим II, положения которого обязательны на всей территории ЕС и включают коллизионные нормы, определяющие право, применимое к внедоговорным обязательствам. В Регламенте о праве, применимом к договорным обязательствам, вступившем в силу в 2009 г. (Рим I), не установлена специальная коллизионная норма для договорных отношений интеллектуальной собственности. В основе ст. 4 Рим I заложена доктрина характерного исполнения . Вместе с тем из смысла положений ст. 4 следует, что если из всех обстоятельств правоотношений вытекает, что договор имеет явно более тесные связи с другим государством, то применяется право этого государства . Так, например, если в договоре, помимо денежных обязательств, на лицензиате/приобретателе лежит обязанность по обеспечению надлежащего производственного процесса запатентованного фармацевтического продукта, справедливо применение права страны лицензиата/приобретателя, так как именно на его стороне в данном случае находится «центр тяжести» отношения.
В США и Европе были разработаны акты необязательного характера, закрепляющие принципы коллизионного регулирования отношений интеллектуальной собственности, к ним относятся Принципы ALI, подготовленные Американским институтом права, а также Принципы CLIP, разработанные Европейским институтом Макса Планка.
Таким образом, установлена коллизионная привязка к праву США для случаев, когда продукт, произведенный способом, находящимся под патентной охраной в США, не допускается к обращению на территории США, при условии если такой способ неотделим от продукта.
Аналогичное применение принципа lex loci protectionis предусмотрено также и для случаев ввоза на территорию США составных частей запатентованного продукта.
Одновременное применение привязок lex loci protectionis и lex loci delicti как права места наступления неблагоприятных последствий для правообладателя, будут иметь одинаковые последствия, то есть приведут к применению права того государства, в соответствии с которым фармацевтический продукт как объект патентной охраны был зарегистрирован.
Если рассматривать ситуацию, в которой исключительные права действуют на территории одного государства, и договор о передаче исключительного права имеет наиболее тесную связь с этим государством, так как распространяется на отношения по осуществлению патентных прав, действующих на территории этого же государства, то целесообразно применить к договору о передаче исключительного право государства, в отношении которого испрашивается охрана.
Однако вместе с тем, когда у другой стороны, помимо обязательств, связанных с выплатой денежного вознаграждения по таким договорам, установлены обязанности по надлежащему использованию результатов интеллектуальной деятельности в части производственного процесса, что имеет важнейшее значение в фармацевтической промышленности, применение привязки lex domicilii правообладателя или лицензиара не всегда будет являться верным шагом.
Так, применительно к договорам о распоряжении исключительным правом предлагают применять право страны, в которой результат интеллектуальной деятельности будет использоваться в качестве основной презумпции, по аналогии с принципом lex rei sitae, применяемым для движимого имущества. В целом применение данной привязки действенно для права промышленной собственности, когда использование исключительных прав для распространения правовой охраны в других государствах является необходимым требованием. Однако установление данной привязки в качестве основной представляется необоснованным, так как лицензия может выдаваться в отношении нескольких государств, когда производство будет осуществляться на территории государства, где находится лицензиат, а обращение фармацевтических продуктов с использованием переданного исключительного права будет иметь место на территории третьего государства. Такой экстерриториальный характер может препятствовать намерению правообладателя или лицензиара расширить эксплуатацию созданного им изобретения на территории многих государств, как основной экономической концепции. Поэтому в таком случае рационально применение привязки права страны правообладателя/лицензиара.
Одновременно в принципах ALI установлена презумпция наиболее тесной связи с правом страны лицензиара/правообладателя. Разработчики обосновывают это тем, что объект охраны создается именно лицензиаром, привлекающим для этих целей необходимые ресурсы. Соответственно, согласно принципам CLIP и ALI, при определении наиболее тесной связи необходимо опираться на доктрину характерного исполнения на основе анализа каждого конкретного правоотношения. Можно сделать вывод, что суд должен первично рассмотреть вопрос о возможном применении права государства, предоставляющего охрану. Однако в случае если таких государств несколько, по принципу наиболее тесной связи должен быть установлен личный закон лицензиара или лицензиата. Соответственно целесообразно принимать во внимание и характерное исполнение договора, когда рассматривается привязка к праву лицензиата в случаях, когда согласно договору лицензиат обязуется произвести дальнейшие исследования и разработку запатентованного фармацевтического продукта, или в случае исключительной лицензии, когда лицензиат обязан поддерживать патент в силе и предпринимать все действия и нести затраты на восстановление действия патентных прав.
В целом можно сделать вывод, что в зарубежной доктрине предпочтение отдается коллизионной привязке к месту использования результата интеллектуальной деятельности, которое может и совпадать с правом лицензиата, однако не всегда. Учитывая сложность договорных отношений по использованию исключительных прав на высокотехнологичные фармацевтические продукты, способ их производства, необходимо исходить из содержания договорных отношений на основе принципа наиболее тесной связи и характерного исполнения обязательств по договору.
