На обложке
изображен Умберто Эко (1932–2016),
итальянский ученый, философ, специалист по семиотике и средневековой
эстетике, теоретик культуры, литературный критик, писатель, публицист.
Умберто Эко
родился в маленьком итальянском городке Алессандрия, который впоследствии
воспел в одном из своих знаменитых романов. Романы эти, впрочем, были для
него поначалу больше развлечением: к моменту выхода первого («Имя розы»)
Умберто Эко уже был ученым с мировым именем, одним из главных специалистов
по семиотике.
Принято думать,
что вторую половину жизни он прожил богатым человеком. Тираж «Имени розы»
превышал 10 миллионов копий плюс киноправа, да и остальные романы
расходились весьма хорошо. Квартира в Париже, квартира в Милане,
в пятиэтажном доме с рустованным цоколем и видом на замок
Сфорца. Шестиметровые потолки позволяли не чувствовать себя подавленным
в окружении 30 000 книг. Еще 20 тысяч Умберто Эко перевез в свой
загородный дом в Монте-Чериньоне, крохотном местечке в регионе Марке,
где писатель проводил лето, рождественские и пасхальные праздники. Дом
этот когда-то служил иезуитским монастырем, в чем поклонники Эко находили
едкую иронию, столь свойственную автору лучшего детектива о монахах.
Правда, мало кто знал, что история эта — что естественно для человека, чья
фамилия стала чуть ли не синонимом терминов «семиотика» и «постмодернистская
литература» — с двойным дном. Бывший монастырь, а по сути просто
большой дом, в котором некогда квартировали монахи, Эко купил в 1976 году,
еще до всемирной славы. «Имя розы» и писалось в основном здесь.
Его почти
официальным титулом на родине был просто «Профессор», и эту историю все
читатели Эко по всему миру знают именно в таком виде. Дескать, жил-был
профессор истории, книжник в вязаном кардигане, знаток средневековой
культуры, семиотик с европейским именем, лукавый интеллектуал. Однажды ему
почему-то «захотелось отравить монаха» (как писал сам Эко). В результате
родился один из лучших детективов XX столетия, роскошный роман, в котором
свое находит читатель любого уровня гуманитарной подготовки.
Разумеется,
профессором (в прямом смысле) Умберто Эко был. Он преподавал в Болонском
университете, старейшем в мире, а также в Милане, Турине,
Флоренции. При этом почти всегда параллельно Эко работал где-то еще —
сперва в RAI, общенациональной телерадиокомпании, редактором культурных
программ, потом много лет — в издательстве Bompiani (о чем
впоследствии будет «Маятник Фуко»). Великим медиевистом Эко трудно назвать,
зато еще в молодости весьма значительную работу он написал о Джеймсе
Джойсе, а еще одну — о Джеймсе Бонде («Нарративные структуры
у Флеминга»).
После «Имени розы»
Эко написал еще шесть романов, среди которых не было ни одного неуспешного
у критиков и публики, но, разумеется, ни одного даже и близко
сравнимого с первым по влиянию и славе. У каждого из поклонников
Эко среди этих шести книг есть любимая и нелюбимая; в качестве
некоторого подобия консенсуса принято считать, что «Маятник Фуко» из них —
самый изобретательный и глубокий, «Остров накануне» — самый
формалистский и претенциозный, «Баудолино» — самый увлекательный
и легкий для чтения, «Таинственное пламя царицы Лоаны» — самый
личный, «Пражское кладбище» — самый спорный с нелитературной точки зрения,
а «Нулевой номер» можно было вообще не писать.
Вероятно, ни один
писатель в мире так не ценил свою аудиторию, как Умберто Эко. Он придумал —
и всю жизнь был ей верен — теорию, что единственный полноценный
интерпретатор текста есть читатель и что по большому счету вообще неважно,
что именно хотел сказать автор; важно, что вынесли из текста люди, раскрывшие
том на первой странице. «Автор не должен интерпретировать свое произведение.
Либо он не должен был писать роман, который по определению — машина-генератор
интерпретаций».
Умберто Эко, il
Professore, обаятельный толстяк «с маленькими, как у гейши, ступнями» был
свой — похожий на лицейского учителя твоих детей, на доктора или аптекаря
с соседней улицы. Жители Монте-Чериньоне берегли покой своего знаменитого
соседа не хуже, чем жители Вермонта — покой Солженицына: «Дорогу не
показываем, на вопросы не отвечаем». Взамен он обустроил в деревне
библиотеку и сейчас, после смерти, обеспечивает этому захолустью ровный
туристический поток.
Эко хоронили так,
как, вероятно, не хоронили вообще ни одного писателя в Италии со времен
Мандзони (кстати, там же, в Милане). Прощание происходило в замке
Сфорца, прямо около писательского дома. В Милане же будет доступна для
обозрения (и пользования) вошедшая в легенду библиотека писателя: семья
подарила ее государству.
