В статье автор рассматривает такой гражданско-правовой способ защиты при нарушении антимонопольного законодательства, как возмещение убытков, соотношение данного способа с административно-правовыми способами защиты, сравнивает европейскую и российскую модели возмещения убытков.
Ключевые слова: антимонопольное законодательство, возмещение убытков, антимонопольный орган, солидарная ответственность, РФ, нарушение, способы защиты прав.
Сочетание частноправовых и публично-правовых начал определило и сочетание различных видов ответственности за нарушение антимонопольного законодательства, а именно: уголовную, административно-правовую и гражданско-правовую.
Для субъекта, претерпевающего негативные последствия нарушения антимонопольного законодательства, наиболее ощутимым будет являться наличие убытков.
Это в свою очередь, определяет различные способы защиты своих прав в случае нарушения антимонопольного законодательства.
Определение убытков дано в ч.2. ст.15 Гражданского кодекса Российской Федерации: «Под убытками понимаются расходы, которые лицо, чье право нарушено, произвело или должно будет произвести для восстановления нарушенного права, утрата или повреждение его имущества (реальный ущерб), а также неполученные доходы, которые это лицо получило бы при обычных условиях гражданского оборота, если бы его право не было нарушено (упущенная выгода)»
При этом, согласно ч.3 ст.37 ФЗ «О защите конкуренции» гражданско-правовые способы защиты представлены лишь такими как иски о восстановлении нарушенных прав, возмещении убытков, включая упущенную выгоду, возмещении вреда, причиненного имуществу.
Также в части третьей отмечается возможность реализации данных способов только через суд.
То есть, другие способы защиты, предусмотренные статьей 12 ГК РФ не предусмотрены в отношении нарушений антимонопольного законодательства.
При этом М. А. Егорова отмечает, что мерами административно-правовой защиты возможно частично компенсировать гражданско-правовые последствия [4, c. 96].
Но данные меры будут носить лишь превентивный характер для гражданско-правовых последствий. Они не способны восстановить имущественное положение существовавшего до наступления последствий, обусловленных нарушением антимонопольного законодательства.
Поэтому, единственным способом восстановить имущественное положение будет являться судебная защита.
М. А. Егорова связывает данный ограниченный подход законодателя с тем, что он связывает данную норму с необходимостью восстановления имущественной сферы лиц.
В данном случае, нельзя полностью согласиться с автором, так как та же реституция, являющееся возможным последствием признания сделки недействительной направлена на восстановление имущественного положения, существовавшего до заключения сделки.
Также стоит отметить, что пресечение действий, нарушающих права или создающих его угрозу, могли бы поспособствовать наиболее эффективной превенции нарушений антимонопольного законодательства. Это будет обуславливаться тем, что непосредственно субъекты, чьи права нарушены, будут активно использовать данный способ, стоит тут же и возразить, что наличие данного способа будет дублировать возможности предписаний антимонопольного органа, и помимо этого создавать угрозу увеличения судебной нагрузки, поэтому данная позиция не столь однозначна.
Следовательно, единственным способом для восстановления имущественного положения в случае нарушения антимонопольного законодательства является возмещение убытков через суд.
Но при этом подача гражданско-правовых исков была возможна ещё до появления ч.3 ст.37 ЗОЗК.
М. А. Егорова говорит о легитимации позиции Верховного Арбитражного суда, представленного в Постановлении Пленума ВАС РФ от 30 июня 2008 г. № 30 «О некоторых вопросах, возникающих в связи с применением арбитражными судами антимонопольного законодательства», о праве выбора судебного или административного порядка защиты [4,].
Что обусловлено отсутствием указания в законе обязательности или необязательности условия обращения в антимонопольный орган перед обращением в суд.
Также имеется позиция, согласно которой, включение нормы было обусловлено необходимостью уравновешивания публичных и частных интересов, так как административные меры направлены на защиты публичных интересов, что снижает гарантию «защиты конкуренции в сфере предпринимательской деятельности в качестве частноправового института, опосредующего реализацию права собственности и свободу экономической деятельности».
М. А. Егорова утверждает, что данная норма устанавливает гарантию для гражданского судопроизводства. В свою очередь, она является специальной нормой и имеет приоритет перед общей нормой ст.15 ГК РФ, поэтому она позволяет, не доказывая наличие факта нарушения, непосредственно указывать на административное нарушение, как на основание возмещения гражданско-правовых убытков [4, C.102].
С данной позицией не согласна М. В. Шауберт, которая утверждает, что рассматриваемые положения не вводят какого-либо специального вида гражданско-правовой ответственности, а лишь подтверждают возможность взыскания убытков, осуществляемого в предусмотренном ГК РФ порядке. Данный вывод подтверждает и то обстоятельство, что целью введения этих положений являлось расширение практики обращения с частными исками в связи с нарушениями антимонопольного законодательства. Таким образом, предмет доказывания по искам о взыскании убытков, причиненных нарушением антимонопольного законодательства, не отличается от общего порядка [6, C. 107].
Здесь стоит обратить внимание на европейскую модель возмещения убытков, которая помимо возмещения предполагает и иные альтернативные средства, таких как использование консенсуальных средств разрешения споров, и принятие решений публичными органами, стимулирующих компенсацию.
В европейском и российском законодательстве административные и частные способы отделены друг от друга, хотя в Испании решение административного органа является обязательным, перед обращением непосредственно в суд за возмещением убытков.
Это также выражается в том, что правоприменительные компетенции ФАС и суда не пересекаются, что тормозит судебное производство, вследствие ограничения доступа к документам, находящимся в распоряжении ФАС.
М. А. Егорова предлагает для разрешения данной проблемы наделить ФАС России специальными компетенциями для осуществления самостоятельной деятельности, а также особых антимонопольных процедур.
В европейскую структуру убытков входят:
– фактические убытки;
– упущенная выгода;
– проценты за пользование чужими средствами [5, C. 181].
Выплата процентов позволяет возместить убытки, возникающие до основного возмещения.
В российском законодательстве взыскание процентов за пользование чужими средствами возможно лишь за нарушение денежного обязательства, что предусмотрено ст.395 ГК РФ.
Нарушение антимонопольного законодательства не влечет возникновения денежных обязательств, а, следовательно, и не даёт право на взыскание процентов за пользование чужими средствами.
Требование о возмещении убытков согласно ч.3 ст.37 ЗОЗК может быть предъявлено любым лицом, чьи права были нарушены, субъектный состав статья не обозначает
В ЕС согласно п.13 Преамбуле к Директиве 2014/104/ЕС право на компенсацию убытков признаётся за любым физическим или юридическим лицом — как потребителем, предприятием, так и государственным органом — независимо от наличия прямых договорных отношений с компанией-нарушителем и независимо от того, было ли ранее установлено нарушение конкурентным ведомством.
Убытки определяются исходя из характера последствий правонарушений, а не их содержания, так как одно и то же правонарушение может вести к разным последствиям.
Как в ЕС, так и в РФ не имеется легальной единой системы подсчета убытков. Все методики имеют рекомендательный характер, в РФ это Разъяснения ФАС № 6 от 06.05.2016.г «Доказывание и расчет убытков, причиненных нарушением антимонопольного» и № 11 от 11.10.2017 г По определению размеров убытков, причиненных в результате нарушения антимонопольного законодательства».
Для возмещения убытков как в ЕС, так и в РФ истцу необходимо доказать следующее:
– факт нарушения антимонопольного законодательства;
– факт наличия убытков у истца;
– причинно-следственная связь между фактом нарушения антимонопольного законодательства и возникшими убытками.
Даже при обращении в антимонопольный орган и установлении им факта нарушения, суды не презюмирует его, а предполагает необходимость обоснование данного факта.
Хотя, суды все же иногда презюмируют данный факт, как в Постановлении Семнадцатого арбитражного апелляционного суда от 26 августа 2019 г. № 17АП-9704/19.
ООО обратилось с иском о возмещении убытков к ФКУ. Судом первой инстанции исковые требования были удовлетворены. Истец изъявил желание принять участие в торгах, но в связи с нарушением ФЗ от 05.04.2013 ФЗ-44 истец не смог участвовать в торгах. Истец обратился в УФАС вследствие чего был вынужден воспользоваться услугами представителя. УФАС выдал предписание ответчику об устранении нарушений. Ответчик обратился с жалобой.
Позиция суда по данному делу: Ответчиком были представлены новые доказательства, что недопустимо в рамках упрощённого апелляционного производства. Истцом представлены доказательства того, что допущенные ответчиком нарушения явились единственным препятствием для участия истца в торгах, в связи с чем, невозможность участия истца в торгах, вызвана противоправными действиями ответчика и привела к образованию убытков на стороне истца.
Факт подачи истцом жалобы в антимонопольный орган свидетельствует о наличии нарушенного права истца.
Истцом также представлены документы, подтверждающие расходы.
Из этого следует, что суды могут и презюмировать факт наличия правонарушения, исходя из обращения истца в антимонопольный орган.
Стоит отметить, что, когда акт антимонопольного органа находит подтверждение в судебном акте, то суд презюмирует установленные факты, а, следовательно, это значительно упрощает доказывание.
Отдельно необходимо сказать о солидарной ответственности за нарушение антимонопольного законодательства.
В ЕС предусмотрена солидарная ответственность за коллективное нарушение антимонопольного законодательства.
Исключением являются лишь привлечение к ответственности хозяйствующих субъектов, относящихся к категории малого и среднего предпринимательства, и только в отношении их сделок с прямыми и косвенными покупателями при наличии двух условий:
– рыночная доля хозяйствующих субъектов ниже 5 % в любое время с момента нарушения антимонопольного законодательства;
– применение обычных правил солидарной ответственности может поставить под угрозу экономическую жизнеспособность этих хозяйствующих субъектов и привести к полной потери ценности их активов.
Данные правила не применяется к неблагонадёжным хозяйствующим субъектам или к ранее нарушившим антимонопольное законодательство [5, C. 188–189].
В российском законодательстве нормы о солидарной ответственности предусмотрены только гражданским законодательством в качестве одного из способов обязательственной защиты это ст. 322 ГК РФ.
Гражданское и антимонопольное законодательство не предусматривают солидарной гражданско-правовой ответственности за нарушение антимонопольного законодательства.
Тут же стоит отметить, что возможно привлечение к солидарной ответственности за антиконкурентные соглашения как за деликты.
В ЕС существуют специальные режимы от злоупотребления правом при возмещении убытков, причиненных нарушением антимонопольного законодательства, которые направлены на защиту как истцов, так и ответчиков.
Первый режим предполагает возможность заявления иска о возмещении любым лицом, которое фактически понесло убытки, при условии, что удастся избежать завышения размера убытков, возникших у истца в связи с нарушением антимонопольного законодательства при отсутствии вины нарушителя.
Второй заключается в возможности нарушителя предоставить возражения касательно точного размера убытков, при этом бремя доказывания точных размеров убытков лежит на нарушителе, который может требовать с истца обоснования превышенных размеров убытков по его мнению.
Третий заключается в возможности при цепочке товарораспределения истребовать убытки каждым покупателем из цепочки, при наличии бремени на косвенном покупателе доказывания размера убытков, имея возможность разумно требовать раскрытия доходов как от нарушителя, так и от третьих лиц.
При этом необходимо доказать три элемента:
– ответчик совершил нарушение закона о конкуренции;
– нарушение закона о конкуренции привело к завышению цены для прямого покупателя ответчика; а также;
– косвенный покупатель приобрел товары или услуги, которые были объектом нарушения закона о конкуренции, или приобрел товары или услуги, полученные или содержащие их [5, C.191–193]
В целом, можно заметить некоторые сходства антимонопольного законодательства ЕС и РФ, что свидетельствует о пути развития антимонопольного законодательства, его некоторой гармонизации с зарубежным законодательством.
Литература:
- Гражданский Кодекс Российской Федерации: Федеральный закон от 21 октября 1994 г. № 51-ФЗ в ред. от 03.07.2016 // СПС «Консультант-Плюс»
- О защите конкуренции: Федеральный закон от 26.07.2006 N 135-ФЗ (последняя редакция) // СПС «Консультант-Плюс»
- «По определению размеров убытков, причиненных в результате нарушения антимонопольного законодательства» [Электронный ресурс] разъяснение ФАС № 11 от 11.10.2017 г https://fas.gov.ru/documents/587995
- Егорова, М. А. Возмещение убытков как способ защиты гражданских прав при нарушении антимонопольного законодательства // Lex russica (Русский закон). — 2017. — № 5 (126). — С. 95–104.
- Егорова, М. А. Гражданско-правовые последствия нарушений антимонопольного законодательства / М. А. Егорова. — Москва: Юридический Дом «Юстицинформ», 2020. — 408 c.
- Шауберт, М. В. Способы правовой защиты от недобросовестной конкуренции // Управление социально-экономическими системами: Теория, Методология, Практика сборник статей Международной научно-практической конференции: в 2 частях. — 2017. — С. 136–141.
- Постановление Семнадцатого арбитражного апелляционного суда от 26 августа 2019 г. N 17АП-9704/19 // СПС «Консультант-Плюс».
